12 несогласных
Дочитал «12 несогласных» Панюшкина. Очень хорошо, на мой взгляд. С появлением этого романа можно констатировать, что в России сложилась целая субкультура «несогласных».
Удивило множество критических стрел, пущенных в автора из стана оппозиции. Обвиняют в том, что автор кому-то приписал слова, которые тот не говорил, перепутал активистов одного движения с другим, нелицеприятно отозвался об одном из движений и так далее.
Проблема, наверное, в том, что многие читали книгу как очередную статью Панюшкина в «Ведомостях». То есть как документальный текст. Но «12 несогласных» - это художественное произведение, неужели непонятно?
Очевидно ведь, что автор не ставит задачи написать историческую хронику, он хочет пожить жизнью каждого из своих героев, поэтому и пишет про их детство, личные переживания, страхи.
«Роман Горького «Мать» получился», - смеется мой товарищ, намекая, что книга написана похожим языком. Но «Мать», как бы кто к ней ни относился, читается взахлеб даже школьниками. Та же история с «12 несогласными»: все, с кем я общался, читают ее «за три часа», «за ночь», «за сутки»». Поэтому если Панюшкин хотел вызвать интерес к несогласным у читателя, то блестяще с этим справился. Вообще, если вы хотите вызвать интерес к истории (в том числе современной истории, в том числе к отдельным ее событиям и персонажам) - надо писать языком Радзинского, а не Волкогонова.
Забавно, кстати, что «12 несогласных» вызвали абсолютно противоречивые отзывы. Кто-то упрекает автора в приторности и излишнем восхвалении своих героев. А кто-то наоборот обижается: зачем же Панюшкин уделяет столько внимания недостаткам оппозиционеров, которым сейчас и так нелегко?
Я думаю, что Панюшкин, симпатизируя своим героям, просто старается передать все свои эмоции, вызванные их поступками. Что видит, то и пишет. Ему явно очень симпатична Марина Литвинович, но он, однако, не стал вычеркивать из книги эпизод, когда Марина требовала изгнания из «Другой России» Наташи Морарь. Автор не стесняется теплых чувств к Маше Гайдар, но и над ней периодически подтрунивает.
Вообще, Панюшкин - честный и искренний дядька. И тот факт, что 12м несогласным он недвусмысленно называет себя, только добавляет ему уважения с моей стороны. Наблюдать со стороны гораздо проще. А чтобы публично занять позицию - надо иметь мужество.
Кстати, могу добавить пару иллюстраций к главе книги о моем путешествии в российскую глубинку. В деревне Байгора, по дороге в которую я чуть не замерз насмерть, я сделал пару фотографий на мыльницу.
На первой фотографии - дед с бабушкой, приютившие меня на ночь. На второй - двор их дома и конь, запряженный в сани, на которых дед и вывез меня из заснеженной пустыни.
Удивило множество критических стрел, пущенных в автора из стана оппозиции. Обвиняют в том, что автор кому-то приписал слова, которые тот не говорил, перепутал активистов одного движения с другим, нелицеприятно отозвался об одном из движений и так далее.
Проблема, наверное, в том, что многие читали книгу как очередную статью Панюшкина в «Ведомостях». То есть как документальный текст. Но «12 несогласных» - это художественное произведение, неужели непонятно?
Очевидно ведь, что автор не ставит задачи написать историческую хронику, он хочет пожить жизнью каждого из своих героев, поэтому и пишет про их детство, личные переживания, страхи.
«Роман Горького «Мать» получился», - смеется мой товарищ, намекая, что книга написана похожим языком. Но «Мать», как бы кто к ней ни относился, читается взахлеб даже школьниками. Та же история с «12 несогласными»: все, с кем я общался, читают ее «за три часа», «за ночь», «за сутки»». Поэтому если Панюшкин хотел вызвать интерес к несогласным у читателя, то блестяще с этим справился. Вообще, если вы хотите вызвать интерес к истории (в том числе современной истории, в том числе к отдельным ее событиям и персонажам) - надо писать языком Радзинского, а не Волкогонова.
Забавно, кстати, что «12 несогласных» вызвали абсолютно противоречивые отзывы. Кто-то упрекает автора в приторности и излишнем восхвалении своих героев. А кто-то наоборот обижается: зачем же Панюшкин уделяет столько внимания недостаткам оппозиционеров, которым сейчас и так нелегко?
Я думаю, что Панюшкин, симпатизируя своим героям, просто старается передать все свои эмоции, вызванные их поступками. Что видит, то и пишет. Ему явно очень симпатична Марина Литвинович, но он, однако, не стал вычеркивать из книги эпизод, когда Марина требовала изгнания из «Другой России» Наташи Морарь. Автор не стесняется теплых чувств к Маше Гайдар, но и над ней периодически подтрунивает.
Вообще, Панюшкин - честный и искренний дядька. И тот факт, что 12м несогласным он недвусмысленно называет себя, только добавляет ему уважения с моей стороны. Наблюдать со стороны гораздо проще. А чтобы публично занять позицию - надо иметь мужество.
Кстати, могу добавить пару иллюстраций к главе книги о моем путешествии в российскую глубинку. В деревне Байгора, по дороге в которую я чуть не замерз насмерть, я сделал пару фотографий на мыльницу.
На первой фотографии - дед с бабушкой, приютившие меня на ночь. На второй - двор их дома и конь, запряженный в сани, на которых дед и вывез меня из заснеженной пустыни.