Тайны «масонского дома»
Указал awas1952
Жуткие тайны «масонского дома»: вечный двигатель Фукина, радиация и побег человека-свиньи
Очередной материал штатного страшилковеда «Думской» Виктора Цукенберга, посвященный тайнам знаменитого масонского дома на Княжеской, что в Одессе, должен был выйти на Хэллоуин.
Увы, скоропостижная политическая смерть мэра Одессы смешала все карты вашей редакции. Но не отменять же резонансную публикацию из-за какой-то очередной отставки? Словом, наслаждайтесь. ©ПРЕДИСЛОВИЕ
Хэллоуин! Суматоха метел и хлопанье простыней. «Сласти или страсти-мордасти?» - вопрошают стайки малышни в костюмах чудовищ, вампиров и ведьм. Уже переевшие выпрошенных конфет, но все равно упорно стучащие в двери домов. «Сласти!» - отвечает улыбчивый хозяин дома, притворно пугаясь, и одаривает маленьких чудовищ вкусностями. Они топают дальше к следующей «жертве». А вечерняя улица так и мерцает загадочным светом из прорезей глаз в тыквах. Хорошо!
Но это у них, за бугром. У нас хмурый дядька, почему-то в папахе и с медалями на груди, или смуглый коротконогий крепыш с бородой лопатой, растущей из-под самых глаз, гудят в мегафон «о сатанинских оргиях, о прозападном содомском празднике» и жгут зачем-то книжки «Гарри Поттера». Такое ощущение, будто у нас люди выбрали не «сласти», а «страсти-мордасти», и хэллоуинские чудовища ожили. «Не наш праздник!» - рычат чудища. А сказки Андерсена, Братьев Гримм? Карлсон, Маугли, Винни Пух? Наши? Но пусть их… В Хеллоуин я, как и положено, расскажу об одном страшном доме. В этот раз СТРАШНОМ без кавычек!
СТРАШНЫЙ ДОМ
«Остерегайтесь выходить на болота в ночное время, когда силы зла властвуют безраздельно!» - писал Конан Дойль.
Приходите вечером на Княжескую, скажу я. Как только стемнеет, здесь поселяется страх. Угрюмый и мрачный, безжизненной глыбой навис дом над улицей. Осколки стекол торчат в окнах, как редкие зубы-клыки в щербатом рту. Осколки, за которыми тьма. В комнатах нет верных примет заброшенного дома - цветастого, в пятнах, матраса, пустых бутылок и корок хлеба, красноречиво дающих понять, что место уже занято бездомными. Там, в темноте, пыль и щебень. И противогазы. Не меньше двух десятков. Брошенные кем-то, они распластались на полу, пялятся в темноту стеклянными глазницами.
Бродяг отсюда гонит сторож, перед домом у него будка. Когда-то охрана была вооруженной. А стекла в зарешеченных окнах были замазаны до половины белой масляной краской. Когда в девяностые сторожа временно упразднили, бездомные одно время приходили сюда на ночевку, но почему-то быстро покинули это место. Выломали две металлические узорные ступеньки в лестнице, ведущей на второй этаж, и быстро ретировались. Может, им местные шепнули, что это за дом?
Эти развалины напоминают мне кладбищенского нищего. Ошивался когда-то на Втором Христианском старик в ветхой одежде, но с ухоженной бородой. И прямой осанкой. Стоял и сверлил взглядом из-под кустистых бровей. Мимо него проходили, как под прицелом: попробуй такому не подай!.. Как и тот старик, дом внушает уважение. Он как бы не разрешает опошлить себя, вселиться бездомным алкашам или, не дай Бог, ресторану. Он, бывшая сокровищница знаний, скорее, готов рухнуть! Как это и случилось. Обрушилась стена, выходящая во двор. К счастью, никто не пострадал. Сейчас весь двор усеян ровными каменными брусками: рассыпалась кладка. А дом все равно стоит - гордый и ничейный. Ни дать ни взять, замок Дракулы, особенно когда полная луна медленно ползет из-за башенок. Хитрая и злая собака выскочит из зарешеченного подвала и громко залает - в самый неожиданный момент, когда вы, задрав голову, осматриваете фасад. Дернувшись от неожиданности, чертыхаясь и грозя захлебывающемуся в лае псу, пойдете скорее прочь, нет-нет да и оборачиваясь на здание. Оно все так же величественно, даже в безобразном, полуразрушенном состоянии. На массивной древней заколоченной двери выведены три шестерки. На стенах намалеваны пентаграммы и Satan.
«Масонский дом!» - местные с видом знатоков кивают на полуобвалившиеся буквы, под которыми - топорики и циркуль.
Если присмотреться, то можно прочесть остатки надписи-девиза: «Мера, вес, число».
Но этот дом - не масонская ложа! Этот дом отмечен царственными особами и великими учеными. Эта величественная развалина, действительно, может быть опасна.
КНЯЖЕСКАЯ ОДИН. РОЖДЕНИЕ
«Дело великое и для немногих посильное - надо всем, что может быть измеряемо, исчисляемо и взвешиваемо, подняться настолько, чтобы видеть Меру без меры, Число без числа и Вес без веса». Блаженный Августин «О книге бытия».
Какое у него было рождение! Сам царь был, можно сказать, крестником! Вот документ, датированный 12 июня 1892 годом:
«Государь Император по всеподданнейшему докладу Господина Министра Внутренних Дел в 4-й день Июня Высочайше соизволил на приобретение Одесским Отделением Русского технического Общества в полную собственность уступаемого Одесскою городскою думою, участка земли мерой 198 кв. саженей для устройства на нем здания, приспособленного для помещений музея, лаборатории, библиотеки и аудитории».
В газетах печатали списки меценатов, пожелавших помочь в постройке. Помогали все - от светлейшего князя до торговца мануфактурою. Один оплачивал работы по проведению водопровода, второй выделял пуд гвоздей. Сделать свой вклад в «научную мысль» и увидеть свою фамилию в газете рядом со «светлейшим» было весьма почетно. Это сейчас появиться в газете с Костусевым, гм… Ну ладно. Из Новгородской области везли лес на постройку. Железная дорога взяла расходы по доставке на себя. Действительно, всем миром строили здание.
Внутренняя роспись дома живо обсуждалась:
«Заключение жюри, избраннаго техническимъ обществомъ для рассмотренiя представленныхъ на конкурсь проектовь отдьлки зала вь зданiи технического общества.
Приступить къ рассмотрънiю представленныхъ на конкурсъ проектовъ, со смътами подъ девизами: 1) «У Чернаго моря» 2) «Умъ хорошо, а два лучше» 3) «Еще шагъ» 4) «Фениксъ» 5) «Суди меня судья» 6) «Идея»
Конкурсъ какъ по количеству, такъ равно и по качеству представленныхъ проектовъ долженъ быть признанъ вполнъ удачнымъ. Причемъ из выдающихся проектов по выдержкъ стиля, вкуса и деталей выдаются проекты подъ дивизами «У Чернаго моря» и «Умъ хорошо, а два лучше». Проектъ «У Чернаго моря» отличается большимъ вкусомъ, богатствомъ отдълки и прекраснымъ сочетаниемъ живописи и архитектурными формами, въ чисто итальянскомъ стилъ возрожденiя но и оттънками, въ некоторыхъ частяхъ немецкаго ренесанса».
Мы теперь уже мы никогда не узнаем, что за «удачные» проекты были представлены. Что было на этих фресках… Их закрасили. Нарисовали новые - советские. Но об этом позже.
В проектировании и постройке здания Общества принимали участие лучшие одесские архитектурные и инженерные силы - проект создали Эдуард Яковлевич Меснер, который построил знаменитый дом Либмана на Преображенской, и Александр Бернардацци (он в представлении не нуждается) при участии инженера Павла Семеновича Чеховича - автора проекта канала на Дунае и одного из строителей Одесского порта. Интерьеры делал еще один выдающийся одесский архитектор - Герман Шеврембрандт, работавший в свое время над Кирхой.
Лозунг Технического общества «Мера, вес, число» был выбит на фасаде. Он означал, что Бог не исследуется буквами, слогами и числами, но царит над всем. А потому невозможно постичь непостижимое, и ученые сосредоточатся на том, что познаваемо.
При открытии Одесского отделения РТО присутствовало и духовенство, которое предварительно освятило храм науки.
Ученые не возражали и некоторые даже суетливо крестились. А дом стоял - степенный, торжественный с тремя горделивыми шпилями, воткнувшимися в небо!
ЗЛОВОННЫЕ СЕКРЕТЫ
Общество сразу же взялось за дело. Будто всегда было занято городскими (в том числе) делами и лишь отложило их ненадолго. В РТО было первоначально 11 отделов: строительный, архитектурный, химический, механический, горный, морской, военный, фотографический, фабрично-заводской, санитарно-технический, а также постоянная комиссия по техническому образования. Позже к ним добавился электротехнический отдел, а потом отдел воздухоплавания и автомобильного дела. В 1909 члены общества ездили осматривать «двигатель Дизеля» на заводе Родоканаки. В разных отделах были прослушаны доклады по поводу «вспашки паровыми плугами», «проекта спасательного судна», «исследования электролиза при помощи ультромикроскопа», о «тушении пожаров химическим способом», «об электрических запалах в автомобилях», «теоретических основах расчетов аэроплана»…
А еще комиссия РТО выступала в качестве экспертной группы, изучая, как проводились строительные и ремонтные работы в Тюремном замке, в котором сейчас расположен следственный изолятор.
На сделанное замечание, что «решетки качаются и при желании с применением силы их можно выдернуть, в камерах духота и нет вентиляции», начальник замка заявил: «Мною сделано по поводу укрепления решеток соответствующее распоряжение, а устройство вентиляции в камеры в смету не входило. И в описи не значилось. Примите уверения в совершенном моем почтении и преданности». Бюрократическая эта формулировка и сейчас в силе. Только «почтение» в конце не приписывают.
В октябре 1892 года совместно с санитарной комиссией они исследовали причины зловония в городе. Началось исследование 10 октября и закончилось в тот же день. И никаких других бумаг папка не содержит. Молчок. Очевидно, вмешались некие влиятельные силы, вроде владельцев загрязняющих атмосферу фабрик…
В 1901 году на заседании Русского технического общество была продемонстрирована работа беспроволочного телеграфа. Валентин Катаев в одном из своих рассказов вспоминал об этом эпизоде:
«Я знал, что папа пошел в Императорское Российское техническое общество, где два раза в неделю вечером он преподавал русский язык и географию в особой, так называемой «школе десятников», где учились десятники, то есть старшие рабочие, руководители артелей, или, говоря по-теперешнему, прорабы.
Но сегодня папа пошел не на урок. Сегодня в помещении Императорского Российского технического общества должен был состояться в присутствии ученых, педагогов и представителей городских властей опыт передачи телеграфной депеши без проволоки. Я чувствовал, что в мире произошло событие, которое каким-то образом изменит всю нашу жизнь. Теперь все пойдет по-другому!»
Изобретатель радио Попов демонстрировал «беспроволочный телеграф». Позже он осуществит из этого здания телеграфную связь с судном, стоящим на рейде. Вообще, изобретатели буквально атаковали общество, присылая чертежи, а изредка притаскивая громоздкие механизмы. Иногда РТО попадались довольно оригинальные изобретения. Эта сцена прямо стоит у меня перед глазами:
«13 октября. 1874 год», - скрипя пером, выводит молодой секретарь, - Одесское отделение Императорского Русского Технического Общества рассматривает изобретение крестьянина Фукина. Вечный движитель».
Большая зала. Стол подковой; за ним семеро господ, в мундирах и штатском. Всеобщее оживление. Кто-то, вспушивая бакенбарды и прыская смехом, говорит что-то на ухо своему соседу. Лысина собеседника багровеет, он едва сдерживает хохот. Пожилой господин в мундире статского советника водружает на нос очки, недоуменно смотрит на стоящую посреди залы конструкцию и на долговязую фигуру мужика, мнущего шапку возле несуразного механизма.
Председательствующий, благообразный, седой, в мундире с единственным орденом, поднимается из-за стола и звонит в колокольчик:
- Тише, тише, господа! Сегодня мы рассматриваем случай казусный, но небезынтересный! И можно сказать, поучительный!
Воцаряется тишина. Председательствующий, обращаясь к угрюмому Петру:
- Вы, Фукин, обучались ли где прежде?
Петр (угрюмо):
- У немцев учился арифметике. Механизм не работает, потому что деталей к нему годных нет! Только здесь, в мастерских, можно сделать. Еще имеется у меня… - он лихорадочно достает из-за пазухи какие-то испачканные бумаги, - план механизма, который железнодорожные аварии предотвращать может. Еще… как посредством специального верещания и шума испуг делать ворам. Еще…
- Где же ты, любезнейший, остановился?
- У вдовы тут… солдатской.
- А много ли потратился на то, чтобы изготовить изобретение?
Фукин, переминается с ноги на ногу. Молчит.
Председательствующий, отвлекшись от переговоров:
- Говори, говори, любезный, - и щурится лукаво, так, знаете, хитрожопо. - Не бойсь.
- Корову немцам отдал. Ишо плуг, ну и там… Не для себя, для отчизны стараюсь!
За столом, о чем-то переговариваются, шелестят бумажками, передают их секретарю. Наконец замолчали, словно окаменели. Председательствующий встал, кашлянул в сухой кулачок:
- Одесское отделение Императорского Русского Технического Общества, рассмотрев изобретение крестьянина Фукина, находит его непрактичным и не заслуживающим внимания.
Учитывая пожелания ныне собранной комиссии, мы постановляем: крестьянину Фукину отказать. Вместе с тем, принимая во внимание живой ум этого изобретателя, устроить оного в мастерские Технического общества с подобающим окладом, а также обеспечить ему учебу и жилищные условия (сидящие за столом аплодируют). На этом заседание прошу считать закрытым».
УТЕЧКА
Революция. Интервенция. Комиссары. Восьмидесятилетний ученый, подданный Британской королевы Джон Кларк писал мальчишке, затянутом в кожу, объяснительную, почему он не преподает на украинском языке - он стар и не может его выучить. Мальчишка из ЧК был непримирим. Ученый эмигрировал, а с ним еще сотни достойных граждан Города. Дом не мог эмигрировать. Оставшиеся ученые, согревая дыханием руки, делали в мерзлом здании РТО морфин для нужд Рабочее-Крестьянской Красной Армии.
Иван Бунин в «Окаянных днях» вспоминает о профессоре Щепкине, комиссаре народного просвещения Одесской Республики: первое, что бросалось в глаза при встрече с ним, - «грязный бумажный воротничок… и толстый старый галстук, выкрашенный в красный цвет масляной краской». Работу свою во главе народного просвещения Щепкин видел в составлении списков неугодных ему преподавателей для ЧК. До отставки он успел закрыть университетскую церковь.
С конца 1909 года химический отдел при РТО начал подготовку к организации в доме на Княжеской радиологической лаборатории. Единственное в России учреждение, которое было бы в курсе по всем вопросам, касающимся радиоактивности (!) и содействовало бы изучению и использованию радиоэлементов. Они занимались изучением радиоактивности воды, рапы и грязей одесских лиманов, исследовали радиоактивность минералов и горных пород, присылаемых со всех концов Российской Империи. В 1918-19 году лаборатория не действовала.
Но она выжила и, более того, именно с нее началась вторая жизнь дома на Княжеской! В апреле 1921 года на базе лабораторий и учебно-вспомогательных учреждений Технического Общества был учрежден институт прикладной химии и радиологии.
Вот как описывает ученый Бурксер условия работы в этом учреждении: «Отсутствие воды, ужасные эпидемии, недостаток средств. В течении января-мая лаборатория потеряла своего сотрудника - инженера Галюзмана, погибшего от сыпного тифа, а также химика-аналитика, действительного члена исследовательской кафедры Калашникову, умершую от холеры».
Но время шло. Власть не особо интересовали «грязные ученые», изучавшие лиманские грязи, и только после Великой Отечественной войны на них обратили внимание. Тогда в здании находился ГИРЕДМЕТ, институт редких металлов. Возле дома выросла будка с охраной. Окна замазали краской. Впрочем, зайдя внутрь, вы бы ничего не заподозрили. Оформление здания ничуть не выдавало его назначения. Вместо картины «Умъ хорошо» на стенах и потолке засияли белые ноги великовозрастных пионерок и гимнасток, шагнули на стены идеологически выдержанные дамы в комбинезонах. Затрубили в горны, взметнулись знамена, развернулись графики показателей.
Фото architector.ua
Но, к слову сказать, и это было нарисовано весьма недурно! Просто несколько странно смотрелось в окружении древнегреческих масок сатиров, украшавших центральную залу. Казалось, что козлобородые существа воют и корчатся от ужаса при виде пионерского отряда!
Горожане почуяли неладное, когда вдруг - дело было в середине пятидесятых - услышали хлопок. Из дома повалил густой дым. Очевидцы видели возле входа людей в противогазах и воинское начальство. Суматоха продолжалась несколько дней. Солдаты в ОЗК разогнали зевак: «Тут нет ничего интересного». Потом затянутые в пиджаки граждане пошли обходить дома.
Старожилы Княжеской до сих пор не хотят рассказывать об этом. Мнутся. Оглядываются:
- Только не записывайте меня. На камеру я говорить не буду.
Может, подписку давали о неразглашении? Не исключено. Рассказы же очевидцев, которые отваживаются говорить, совершенно фантастические:
- Этот дом вниз идет на три этажа. Так там загорелся реактор! Ядерный! Он и до сих пор там! Его так и не увезли! Секретная лаборатория выводила мутантов! Один убежал. Помните слухи про человека-свинью по Одессе пошли?
- Есть информация об утечке радиации, - говорит представитель облуправления охраны памятников Игорь Пороник. - Мы приглашали одну организацию и делали серьезное обследование. В двух комнатах, там где были лаборатории, дозиметр зашкаливало, была повышенная радиация. Людям которые хотели арендовать эти помещения, мы выдавали всю информацию, в том числе и эту. Чтобы они знали, на что шли. И закладывали в смету обеззараживание. Там есть техническая проблема - под зданием проходит городской коллектор, ливневка. Это очень плохое соседство. Потому что влияет на фундамент и так далее. Проблема этого здания в том, что потенциальные арендаторы видя его изнутри и снаружи, говорят «да», начинают составляться сметы, а потом руки опускаются.
На здание повесили табличку «Памятник архитектуры, охраняется государством».
С конца девяностых временным владельцем здания побывал Союз журналистов Украины. Денег на реанимацию памятника у наших коллег не хватило, и Союз со скандалом ушел. Затем появились представители Мальтийского Ордена. Князь Эстергази заявил, что в «масонском» доме чувствуется дух Христа и рыцари берутся его восстановить. Ничего они не восстановили. Потом здание было передано университету. Ректор Смынтына подписал договор аренды, но опять-таки ничего сделано не было. Затем в хозяевах побывала строительная компания «Стикон». Они начали какие-то работы, но по ряду причин отказались. Затем, после конкурса, в котором участвовало четыре юридических лица, решили отдать коммунальному предприятию областного совета «Одестрансбуд».
Периодически здание оживало. Ходили, выдыхая пар, люди, мерили шагами промерзший зал. Доставали рулетки, рулоны бумаги с чертежами, тыкали в них, восхищенно крутили головами. Затем галдя уходили. Встревоженный дом вновь засыпал. Потом нагрянули гопники с девками. Пили водку, отбили у бюста ученого в нише нос, жгли костер из выломанного паркета. Писали свои кликухи на стенах: «Лобок», «Сеня». А поутру написали бурым на стене: «У Лизки-суки месячные!» И наконец ушли.
Телевизионщики снимали фильм ужасов о милиционере-садисте, раздавленном в каких-то развалинах и восставшем из мертвых. Чудовище гонялось за бездомными детьми.
Потом, казалось, дом затрясся от негодования и злости и обвалился. Полетели вниз и разбились пионеры и женщины в комбинезонах, древнегреческие сатиры и фавны. Бывший храм науки отдал Богу душу.
Фото fotki.yandex.ru
Сейчас идут разговоры о продаже руин - мол, появился инвестор, готовый вложить деньги в восстановление «масонского» дворца. Что ж, хочется верить в лучшее, хотя надежды мало.
Автор - Виктор Цукенберг