Наш человек: Пасечница Татьяна
В рубрике «Наш человек» я собираю очерки об интересных людях, населяющих наши порой так ужасающие просторы.
На поверку оказывается, что хороших людей подавляюще больше, нежели скверных. А встречаются такие личности, о которых просто грех не рассказать! Вообще говоря, русский характер есть за что хулить. Однако на чаше воображаемых весов позитивное все же значительно перевешивает.
Фото и текст © Геннадия genamikheev Михеева
В оглавлениеРепортаж из Калужской области
Можно было бы и списать за негодностью этот поселочек со странным названием Винский, да истереть его с карты.
Да есть одна загвоздка: пожилая женщина, которая вовсе не собирается оставлять ни сей мир, ни свое подворье. К тому же Татьяна Павловна Бухтеева полностью обеспечивает себя хлебом насущным. Впрочем хлебушек у нее и с маслицем, и с медом...
Лес внезапно обрывается и возникает гора, на которой видны остатки сада - хаотично разбросанные среди пустыря одичавшие плодовые деревья. Татьяна Павловна охотно рассказывает, что когда-то вон там, среди вековых лип (это метрах в двухстах от Винского) была усадьба помещика Першина. Хороший был барин, работящий. У него было двенадцать коров, масло бил, яблоки возил продавать. Только сама-то Татьяна Павловна это только по наслышке знает, поскольку в Винском живет с 63-го года. Но были старики, которые рассказывали. Про судьбу барина никто ничего не знает, но жила такая Ольга Першина, которая повесилась. Вот, собственно, и все, что сохранилось в памяти потомков о былом. Небогато в плане исторической памяти - но хотя бы что-то.
Сейчас население Винского - два человека. Второй человек - тоже пожилая женщина и тоже с фамилией Бухтеева. “Бухтеевы из Винского” - это как-то забавно звучит, но все же ни с вином, ни с “бухалом” здесь ничего не связано. Эти женщины в жизни не пили и не пьют. А фамилия одна, потому что их мужья были двоюродными братьями. В отличие от Татьяны Павловны Екатерина Кирилловна Бухтеева не помнит об истории поселка ничего. Несмотря на то, что родилась здесь и прожила в Винском все 80 лет, за исключением “зимних” выездов. После того как погибли две дочери Екатерины Кирилловны, забирать на зиму ее перестали. Впрочем она помнит, что было когда-то три поселка (еще Егорьевский и Цветной), но остался один Винский. Хороший человек Екатерина Кирилловна, заслуженный (работала “куды пошлють” в местном колхозе), да все-таки она всего лишь одна из миллионов русских старух, доживающих свой век в хоть ветхом, да родном доме.
2.
Ее 76-летняя однофамилица не такова. Если бы я не знал, что у нее личная пасека на 20 пчелосемей, что эта женщина содержит целое подворье, - никогда бы на поехал в Винский. Кроме пчел, как мне перед поездкой в Винский рассказали, Татьяна Павловна держит корову и теленка. И птицу домашнюю. Все оказалось правдой. И корова с теленком есть - Мартой и Букетом зовут, и птица имеется. И огород громадный. А вот с пчелами вышла промашка: семей вовсе не 20, а... 110. Кто имел дело с пасекой, может себе представить объемчик.
Винский сейчас состоит из трех домов. Два стареньких, вросших в землю. В них и проживают женщины. А третий по виду скромненький такой деревянный особнячок, принадлежит ее приемному сыну Ивану. Вообще детей у Татьяны Павловны четверо (было пятеро - из них трое приемных и двое родных - но один умер). Все дети почти забыли Винский и приезжают редко. А Иван хоть и москвич, но прикипел к родине. Построил усадьбу. Завел пасеку на 90 семей. Выкопал пруд, в котором, впрочем, вода не задерживается. Он все лето на “фазенде” а в остальное время за пасекой Ивана присматривает Татьяна Павловна. Поэтому я и считаю, что ульев в ее ведении 110.
Откуда у этой пожилой женщины столько силы... Она (кстати, очень общительная и доброжелательная женщина, только очень уж боящаяся объектива камеры) утверждает, что от Бога. Хотя к богу у нее особое отношение:
- Я вообще-то не верую и постов не соблюдаю. Хотя мать моя молилась. Но не грешу, заповедей не нарушаю и плохого не делаю. У нас время такое было, что учились у честной жизни. И не подделывались... Я бог у меня в душе живет, хочу этого или нет...
3.
Замуж Татьяна Павловна выходила за вдовца. Да и сама перед своим вторым браком замужем уже была. Только детей от первого мужа у нее не было. Работала на молокозаводе в селе Огорь, и однажды родственники и познакомили с хорошим человеком из Винского Николаем Ивановичем Бухтеевым. Со своим первым она уже разошлась (и рада была), а этого мужчину с тремя малыми детьми на руках как-то жалко стало.
- ...Горе женилось, а нужда замуж ушла. Моя-то судьбишка тяжелая была, у нас отец на фронте погиб и мать пятерых нас растила. А у Коли в Винском крепкое хозяйство было. Трое сыновей у него было, а после еще двое сыновей у нас народилось...
Скотины Бухтеевы держали много всегда, ведь как-никак пятеро сыновей. Нынешние корова и теленок - жалкий отголосок былого крестьянского величия. А ведь Татьяна Павловна за личным хозяйством и детьми успевала еще и обществу угождать: здесь было отделение колхоза “Ульяно-Ленинский” и она трудилась на подвозке кормов.
Муж умер 11 лет назад, оставив жене наследство: пчел. По выражению Татьяны Павловны “каков поп - таков и приход”. Или по-другому: “попал в вороны - каркай как оны”. То есть Николай Иванович за пчелами ходил - и жена с ним. Ей, откровенно говоря, не нравилось, тем более что первые годы пчелы ее кусали. Но после втянулась. И даже теперь не мыслит себя без пасеки:
- У внуков день рождения - что-то надо подарить! И сами привыкли послаще. Это как с вином для иных мужиков: привыкла, значит...
4.
Для нее мед - как дыхание. Каждая пчелосемья желает особого подхода и все ульи надо обойти на один раз в день. Ну и скачивание меда - тоже работа непростая. В домике Татьяны Павловны под кроватью хранится ее “золотой запас” - четыре молочных бидона с медом. Реализовывать конечно поможет приемный сын Иван. А родным сыновьям это неинтересно. Один живет в Москве, у него есть дача под Малоярославцем. Другой в Обнинске обретается. А к маме приезжают редко.
Не страшно ли жить двум старухам в своем “садовом тупике”? Татьяна Павловна утверждает, что нет:
- А кому я нужна? Денег я при себе не имею, а мед еще не продан, стоит. А вот теленка зарежу - продавать не буду. Разрублю его на четыре части, в четыре сумки положу - и сыновьям...
5.
Сын Иван помогает с сенокосом. Одна-то Татьяна Павловна положенные 120 пудов сама не накосит и не насушит. Еще и друг его помогает из села Младенск, Михаил Тарабарко. Он же поддерживает старух и зимой. Поскольку проселок от снега не чистят, он раз в две недели привозит продукты в Винский на лошади. Сама Татьяна Павловна оставляет Винский редко. Только когда раз в год корову водит на свидание к быку на центральную усадьбу.
С политикой в Винском туго. Дело в том, что когда-то сюда приезжали с урнами для голосования, а теперь (как утверждают старухи) не приезжают. Впрочем голосовали они всегда за того, кого укажут носители урны. Но радио старухи слушают и в курсе всех дел государства. Например знают, что правительство не собирается возвращать деньги, которые оно отняло у населения два десятилетия назад. “Не немец, не американец, а свои обидели. Вот и верь им...” Таково политическое кредо обитателей Винского. Ну, а голосовать, ежели все же приедут, они все равно будут за тех, кого укажут.
Про медицину Анна Павловна рассказала следующее. У нее есть целый пакет с лекарствами, а медичка с центральной усадьбы написала на каждой упаковке, что от чего: “от головы”, “от живота”, “от давления”, “от простуды”, и т.п. И чтобы приехать - ни в какую. Не нужны две старухи медицине. Да и не вызвать медика, ведь телефонов в Винском нет и не предвидится.
Скоро выяснилось, она оказалась неправа. Едва я намерился покинуть Винский, подъехал старенький “Москвич”. Из него вышла... медичка. Оказалось, она приезжает регулярно, а сейчас вообще каждый день: Екатерина Кирилловна проходит курс уколов. Вот и верь русскому человеку.
6.
...В Младенске ко мне пристал мужик по имени Михаил (не Тарабарко, который друг Ивана, а другой). Он сказал, что лесник, муж главы администрации, поведал историю о том, что какая-то падла у них поджигает стога сена. Поделился, что расстрелял бы паразита и решительно спросил, есть ли у меня документ. Глаза его горели агрессией. Нехорошие глаза. Меня “повело” на разжигание конфликта и я поинтересовался, что бы он сделал, если бы оказалось, что поджигатель - его сын. Михаил сказал бы, что и его бы расстрелял. И меня в придачу.
Я понял: чем ближе к цивилизации, тем больше жестокости. В Винском агрессии я что-то ни приметил…
Геннадий Михеев