Киев молодого Паниковского на дореволюционных открытках
Originally posted by mikle1 at Киев молодого Паниковского на дореволюционных открытках
- Поезжайте в Киев! - сказал он неожиданно. - И тогда вы поймете, что я прав.Обязательно поезжайте в Киев.
- Какой там Киев? - пробормотал Шура. - Почему?
- Поезжайте в Киев и спросите там, что делал Паниковский до революции. Спросите.
- Что вы пристаете? - хмуро спросил Балаганов.
- Нет, вы спросите! - требовал Паниковский. - Поезжайте и спросите. И вам скажут, что до революции Паниковский был слепым. Если бы не революция, разве я пошел бы в дети лейтенанта Шмидта, как вы думаете? Ведь я был богатый человек. У меня была семья и на столе никелированный самовар. А что меня кормило? Синие очки и палочка.
И его старости. И Паниковского, и Киева. Он вынул из кармана картонный футляр, оклеенный черной бумагой в тусклых серебряных звездочках, и показал синие очки.
- Вот этими очками, - сказал он со вздохом, - я кормился много лет. Я выходил в очках и с палочкой на Крещатик и просил какого-нибудь господина почище помочь бедному слепому перейти улицу. Господин брал меня под руку и вел. На другом тротуаре у него уже не хватало часов, если у него были часы, или бумажника. Некоторые носили с собой бумажники.
- Почему же вы бросили это дело? - спросил Балаганов, оживившись.
- Революция! - ответил бывший слепой. - Раньше я платил городовому на углу Крещатика и Прорезной пять рублей в месяц, и меня никто не трогал. Городовой следил даже, чтоб меня не обижали. Хороший был человек. Фамилия ему была Небаба, Семен Васильевич. Я его недавно встретил. Он теперь музыкальный критик. А сейчас! Разве можно связываться с милицией? Не видал хуже народа!( Read more... )
- Поезжайте в Киев! - сказал он неожиданно. - И тогда вы поймете, что я прав.Обязательно поезжайте в Киев.
- Какой там Киев? - пробормотал Шура. - Почему?
- Поезжайте в Киев и спросите там, что делал Паниковский до революции. Спросите.
- Что вы пристаете? - хмуро спросил Балаганов.
- Нет, вы спросите! - требовал Паниковский. - Поезжайте и спросите. И вам скажут, что до революции Паниковский был слепым. Если бы не революция, разве я пошел бы в дети лейтенанта Шмидта, как вы думаете? Ведь я был богатый человек. У меня была семья и на столе никелированный самовар. А что меня кормило? Синие очки и палочка.
И его старости. И Паниковского, и Киева. Он вынул из кармана картонный футляр, оклеенный черной бумагой в тусклых серебряных звездочках, и показал синие очки.
- Вот этими очками, - сказал он со вздохом, - я кормился много лет. Я выходил в очках и с палочкой на Крещатик и просил какого-нибудь господина почище помочь бедному слепому перейти улицу. Господин брал меня под руку и вел. На другом тротуаре у него уже не хватало часов, если у него были часы, или бумажника. Некоторые носили с собой бумажники.
- Почему же вы бросили это дело? - спросил Балаганов, оживившись.
- Революция! - ответил бывший слепой. - Раньше я платил городовому на углу Крещатика и Прорезной пять рублей в месяц, и меня никто не трогал. Городовой следил даже, чтоб меня не обижали. Хороший был человек. Фамилия ему была Небаба, Семен Васильевич. Я его недавно встретил. Он теперь музыкальный критик. А сейчас! Разве можно связываться с милицией? Не видал хуже народа!( Read more... )