Художники Мордовии. Евгений Ноздрин
Ещё о живописи Поволжья
«Федот Сычков долго ему позировал…» Евгений Ноздрин. Люди. Портреты. Жизнь…
Спецпроект «Столицы С»: галерея Сергея Суворова
Творческое наследие Евгения Алексеевича Ноздрина хорошо известно в Мордовии. И вот занесло меня как-то на вечер памяти этого художника-портретиста в наш славный музей им. Эрьзи… ©Ещё в проекте
Работы Евгения Ноздрина - золотой фонд Мордовии
Музыкально-театрализованное представление с участием школьников, рассказы друзей, учеников и родственников придали событию яркости и эмоциональности, хотя, как мне показалось, отдавало каким-то излишним пафосом. Но в целом, если посмотреть на творчество художника, который, как пишут искусствоведы, «изображал людей не бесталанных», то все становится вполне уместным и органичным. Евгений Алексеевич любил театр…Просматривая созданные мастером портреты Иллариона Яушева, Марии Антоновой, Леонида Воинова, Леонтия Кирюкова, Геннадия Сураева-Королева, других деятелей культуры и искусства, я задавался многочисленными вопросами. Почему, например, величественная фигура Яушева заполняет все пространство холста? Почему народная певица Антонова, исполнявшая такие теплые и радостные песни, написана достаточно строго и сдержанно?
Но после прослушивания их музыкального наследия ответы приходили сами собой. И Яушев на фоне черного фортепиано - не просто грузный представитель богемы 1950-х годов, а величественный рупор эпохи, олицетворение чего-то надежного и понятного всем без исключения. И действительно, как только он начинал петь, все пространство заполнялось бархатным голосом. Значит, не случайно художник изобразил певца именно таким. Он передал самую суть. А несравненная Мария Антонова - воплощение самой женственности Мордовии, предстает перед нами скромной и утонченной…
Начиналось все случайно… Виктор Хрымов, возглавлявший тогда Союз художников Мордовии, на выставке в Казани предложил перспективному художнику Ноздрину переехать из провинциального Алатыря в Саранск, который в 1950 годах активно развивался. Первым, кто вошел в «славную галерею портретов», стал Федот Сычков, чье имя было знакомо художнику с детских лет по репродукциям из старинных журналов. Ноздрин всю жизнь хранил подаренную товарищем дореволюционную открытку с изображением смеющейся девушки, которую изобразил Сычков. Он задумывал написать портрет мастера давно, но все никак не предоставлялось возможности. Жена Сычкова, Лидия Васильевна, заботясь о здоровье пожилого мужа, ограничивала круг его общения. Но однажды Федот Васильевич сам зашел в мастерскую к Евгению Алексеевичу в Союзе художников и, увидев эскизы к своему портрету, согласился позировать. Началась долгая и кропотливая работа. Более четырех сеансов позировал Сычков на морозе с этюдником. Давалось это нелегко - сказывался возраст. Но портрет получился на славу.
«О, если б навеки так было» проникновенно пел мордовский Шаляпин-Яушев, чуть затягивая, а потом шел проигрыш, голос неспешно стихал вместе с музыкой. «О если б навеки так было…» - вздыхал я и смотрел на экран, где показывали репродукцию картины Ноздрина, но думалось о своем… Мария Антонова до сих пор считает свой портрет, написанный Ноздриным в 1964 году, лучшим! Она изображена стоящей у рояля и исполняющей романсы…
К микрофону подошла хрупкая пожилая женщина - Ирина Евгеньевна, дочь художника. Она рассказала об еще одной стороне таланта Ноздрина: «Мои родители начали заниматься театральным искусством в Алатыре, посвящали этому все свое свободное время. Когда приехали в Саранск, продолжили это делать. В то время были лишь драматические любительские кружки. Отец и мама создали первый народный театр. Они играли в спектаклях. Самый их любимый - «Без вины виноватые» Александр Островского…»
«Иногда я приходил в гости к Евгению Алексеевичу, и он рассказывал о своих произведениях, - делится воспоминаниями Петр Михайлович Бочкарев. - Особенно меня впечатлила картина «У мольберта», где он изобразил себя на фоне коллег… Однажды, случилось несчастье - я потерял близкого друга и обратился к Ноздрину с просьбой написать его портрет. Евгений Алексеевич только однажды видел этого человека, но согласился… Когда работа была закончена, я просто глазам не мог поверить! Настолько поразительным было сходство!»
По словам друзей, Ноздрин был широко образованным человеком. Дружил с народным писателем Кузьмой Григорьевичем Абрамовым. Они вместе ездили по местам, где жил и работал Эрьзя. Например, побывали в Алатыре, где он расписывал храмы. Абрамов просил, чтобы Евгений Алексеевич рассказал о том, какие чувства испытывает художник, создавая то или иное произведение. И не без влияния Ноздрина у него получился в книге такой сочный и живой образ великого скульптора… В то время три крупных творца олицетворяли культуру Мордовии наиболее ярко - художник музыки Воинов, художник слова Абрамов и художник кисти Ноздрин. Величайшие мастера…
Вечер памяти продолжался. Юная девочка стала исполнять знаменитую песню Антоновой «Умарина». А я все думал о своем. И было радостно и грустно, потому что, она - та, другая, из моих снов, была так похожа на эту песню. Где-то поблизости невидимые нам стояли плечом к плечу с живыми эти величественные люди - художники, писатели, поэты, певцы. А я столько лет прохаживался по мемориальному кладбищу, где похоронены Кирюков и Яушев, и даже не знал и не слышал этой музыки, ее народных напевов, собранных по деревням нашей республики. И еще… Вот все говорят о том, как бы хорошо уехать отсюда, что у нас тонкий культурный пласт, а вот Москва, Питер, вот там… Но позвольте возразить! Мое поколение в большинстве случая и этот тонкий пласт не знает. К слову, как-то под руки попался роман Михаила Петрова об Ушакове с иллюстрациями Коровина. И может быть потому, что мне посчастливилось общаться с его второй супругой - Татьяной Николаевной Настевой, слушать ее воспоминания о муже, я воспринимал эту книгу как подарок… Симбиоз изобразительного, музыкального и литературного искусства вкупе с живым общением с современниками производит сильнейшее впечатление. Поверьте…
С 1967-го по 1981 год Евгений Ноздрин преподавал саранской художественной школе №1, а затем - до 1988-го - в художественном училище имени Сычкова. И об этом периоде его жизни вспоминает Хафиз Бикбаев: «Евгений Алексеевич - человек высочайшего уровня, и я благодарен судьбе за то, что был с ним знаком. Он затягивал нас, учеников, разговорами, мы буквально влюбились в него, даже общеобразовательная школа ушла на второй план. Впервые я увидел репродукцию работы Ноздрина в журнале «Огонек». Он говорил, что эту картину увидят миллионы людей. Потом попал к нему в мастерскую и был потрясен, увидев полное собрание пластинок Шаляпина. Еще ему очень нравилось творчество художника Константина Коровина, он знал его судьбу от и до. Евгений Алексеевич обладал хорошей интуицией. О смерти своего отца он узнал… во сне, увидев его в белом… Ноздрин служил на тихоокеанском флоте, попал в Порт-Артур, а потом в Японию. Там, на набережной, встретил местного художника. Они нарисовали друг друга и обменялись портретами. Во время обучения в Суриковском институте его работами восхищались многие знаменитые живописцы. Например, братья Ткачевы.
Один раз в жизни я видел, как Ноздрин работает. Он тогда писал портрета резчика Никонова. И это было настоящее вдохновение. На ходу менял композицию, детали… В последние годы жизни Евгений Алексеевич часто прогуливался возле музея. У него уже случился инсульт. Помню последнюю встречу. Проходил с учениками - их было человек 15. Смотрю, он стоит какой-то потерянный. «Хафиз - это наши?» - спрашивает. И я понял, что дети и я сам - это его продолжение. У него слезы в глазах, и у меня тоже. Мы обнялись… На похоронах я был поражен, насколько Ноздрин и Эрьзя похожи в профиль. Хотя у Евгения Алексеевича нос при жизни был совсем другой формы. Так его изменило смертное ложе…» А я вот думаю, может, есть общий художественный дух, некое божественное начало, создающее идеальные инструменты из некоторых, особо отмеченных судьбой людей. Потому все люди одной специальности похожи… «Студентам я иногда показываю работы Ноздрина, - говорил Хафиз Ибятуллович. - Ведь это высокий пилотаж художественного мышления, режиссуры… Каждый персонаж глубоко чувствуется. Это просто шедевры на уровне Вермеера или Франса Хальса».
Главный хранитель музея имени Эрьзи Татьяна Владимировна Гундырева рассказала, как проходила подготовка к последней прижизненной выставки Ноздрина: «У меня в архиве сохранилось письменное пожелание художника по поводу того, что должно было представлено… Эта была грандиозная выставка - более 100 работ. Причем 40 с небольшим - из фонда нашего музея, 15 давал краеведческий, 20 из мастерской самого Евгения Алексеевича, 12 работ из частных коллекций. Все откликнулись. Все хотели угодить художнику. И он пришел и узнавал всех и каждого. Мы очень любили бывать на выставках Ноздрина, потому что это была замечательная возможность общаться с актерами, музыкантами, поэтами - всеми, кого он изображал. А мы их видели и сравнивали - получился ли портрет. Я помню, как он подходил к Авербуху, брал под локоточек и говорил: «А вот твой портрет», к Марии Антоновой - дескать, как я тебя хорошо изобразил в свое время. Искренность чувств была в каждой его работе…»
А уже последняя выставка была в 2000 году. И она была с налетом грусти. Со стен как живые смотрели портреты, а за спинами посетителей прохаживались бестелесные духи, нашептывали стихи и напевали романсы. Яушев в черном костюме затягивал: ««О если б навеки так было…» Я был тогда еще маленьким и на Пасху собирал конфетки с гранитных плит мемориального кладбища…
Сергей Суворов
«Столица С», Мордовия, 5 сентября 2015
«Федот Сычков долго ему позировал…» Евгений Ноздрин. Люди. Портреты. Жизнь…
Спецпроект «Столицы С»: галерея Сергея Суворова
Творческое наследие Евгения Алексеевича Ноздрина хорошо известно в Мордовии. И вот занесло меня как-то на вечер памяти этого художника-портретиста в наш славный музей им. Эрьзи… ©Ещё в проекте
Работы Евгения Ноздрина - золотой фонд Мордовии
Музыкально-театрализованное представление с участием школьников, рассказы друзей, учеников и родственников придали событию яркости и эмоциональности, хотя, как мне показалось, отдавало каким-то излишним пафосом. Но в целом, если посмотреть на творчество художника, который, как пишут искусствоведы, «изображал людей не бесталанных», то все становится вполне уместным и органичным. Евгений Алексеевич любил театр…Просматривая созданные мастером портреты Иллариона Яушева, Марии Антоновой, Леонида Воинова, Леонтия Кирюкова, Геннадия Сураева-Королева, других деятелей культуры и искусства, я задавался многочисленными вопросами. Почему, например, величественная фигура Яушева заполняет все пространство холста? Почему народная певица Антонова, исполнявшая такие теплые и радостные песни, написана достаточно строго и сдержанно?
Но после прослушивания их музыкального наследия ответы приходили сами собой. И Яушев на фоне черного фортепиано - не просто грузный представитель богемы 1950-х годов, а величественный рупор эпохи, олицетворение чего-то надежного и понятного всем без исключения. И действительно, как только он начинал петь, все пространство заполнялось бархатным голосом. Значит, не случайно художник изобразил певца именно таким. Он передал самую суть. А несравненная Мария Антонова - воплощение самой женственности Мордовии, предстает перед нами скромной и утонченной…
Начиналось все случайно… Виктор Хрымов, возглавлявший тогда Союз художников Мордовии, на выставке в Казани предложил перспективному художнику Ноздрину переехать из провинциального Алатыря в Саранск, который в 1950 годах активно развивался. Первым, кто вошел в «славную галерею портретов», стал Федот Сычков, чье имя было знакомо художнику с детских лет по репродукциям из старинных журналов. Ноздрин всю жизнь хранил подаренную товарищем дореволюционную открытку с изображением смеющейся девушки, которую изобразил Сычков. Он задумывал написать портрет мастера давно, но все никак не предоставлялось возможности. Жена Сычкова, Лидия Васильевна, заботясь о здоровье пожилого мужа, ограничивала круг его общения. Но однажды Федот Васильевич сам зашел в мастерскую к Евгению Алексеевичу в Союзе художников и, увидев эскизы к своему портрету, согласился позировать. Началась долгая и кропотливая работа. Более четырех сеансов позировал Сычков на морозе с этюдником. Давалось это нелегко - сказывался возраст. Но портрет получился на славу.
«О, если б навеки так было» проникновенно пел мордовский Шаляпин-Яушев, чуть затягивая, а потом шел проигрыш, голос неспешно стихал вместе с музыкой. «О если б навеки так было…» - вздыхал я и смотрел на экран, где показывали репродукцию картины Ноздрина, но думалось о своем… Мария Антонова до сих пор считает свой портрет, написанный Ноздриным в 1964 году, лучшим! Она изображена стоящей у рояля и исполняющей романсы…
К микрофону подошла хрупкая пожилая женщина - Ирина Евгеньевна, дочь художника. Она рассказала об еще одной стороне таланта Ноздрина: «Мои родители начали заниматься театральным искусством в Алатыре, посвящали этому все свое свободное время. Когда приехали в Саранск, продолжили это делать. В то время были лишь драматические любительские кружки. Отец и мама создали первый народный театр. Они играли в спектаклях. Самый их любимый - «Без вины виноватые» Александр Островского…»
«Иногда я приходил в гости к Евгению Алексеевичу, и он рассказывал о своих произведениях, - делится воспоминаниями Петр Михайлович Бочкарев. - Особенно меня впечатлила картина «У мольберта», где он изобразил себя на фоне коллег… Однажды, случилось несчастье - я потерял близкого друга и обратился к Ноздрину с просьбой написать его портрет. Евгений Алексеевич только однажды видел этого человека, но согласился… Когда работа была закончена, я просто глазам не мог поверить! Настолько поразительным было сходство!»
По словам друзей, Ноздрин был широко образованным человеком. Дружил с народным писателем Кузьмой Григорьевичем Абрамовым. Они вместе ездили по местам, где жил и работал Эрьзя. Например, побывали в Алатыре, где он расписывал храмы. Абрамов просил, чтобы Евгений Алексеевич рассказал о том, какие чувства испытывает художник, создавая то или иное произведение. И не без влияния Ноздрина у него получился в книге такой сочный и живой образ великого скульптора… В то время три крупных творца олицетворяли культуру Мордовии наиболее ярко - художник музыки Воинов, художник слова Абрамов и художник кисти Ноздрин. Величайшие мастера…
Вечер памяти продолжался. Юная девочка стала исполнять знаменитую песню Антоновой «Умарина». А я все думал о своем. И было радостно и грустно, потому что, она - та, другая, из моих снов, была так похожа на эту песню. Где-то поблизости невидимые нам стояли плечом к плечу с живыми эти величественные люди - художники, писатели, поэты, певцы. А я столько лет прохаживался по мемориальному кладбищу, где похоронены Кирюков и Яушев, и даже не знал и не слышал этой музыки, ее народных напевов, собранных по деревням нашей республики. И еще… Вот все говорят о том, как бы хорошо уехать отсюда, что у нас тонкий культурный пласт, а вот Москва, Питер, вот там… Но позвольте возразить! Мое поколение в большинстве случая и этот тонкий пласт не знает. К слову, как-то под руки попался роман Михаила Петрова об Ушакове с иллюстрациями Коровина. И может быть потому, что мне посчастливилось общаться с его второй супругой - Татьяной Николаевной Настевой, слушать ее воспоминания о муже, я воспринимал эту книгу как подарок… Симбиоз изобразительного, музыкального и литературного искусства вкупе с живым общением с современниками производит сильнейшее впечатление. Поверьте…
С 1967-го по 1981 год Евгений Ноздрин преподавал саранской художественной школе №1, а затем - до 1988-го - в художественном училище имени Сычкова. И об этом периоде его жизни вспоминает Хафиз Бикбаев: «Евгений Алексеевич - человек высочайшего уровня, и я благодарен судьбе за то, что был с ним знаком. Он затягивал нас, учеников, разговорами, мы буквально влюбились в него, даже общеобразовательная школа ушла на второй план. Впервые я увидел репродукцию работы Ноздрина в журнале «Огонек». Он говорил, что эту картину увидят миллионы людей. Потом попал к нему в мастерскую и был потрясен, увидев полное собрание пластинок Шаляпина. Еще ему очень нравилось творчество художника Константина Коровина, он знал его судьбу от и до. Евгений Алексеевич обладал хорошей интуицией. О смерти своего отца он узнал… во сне, увидев его в белом… Ноздрин служил на тихоокеанском флоте, попал в Порт-Артур, а потом в Японию. Там, на набережной, встретил местного художника. Они нарисовали друг друга и обменялись портретами. Во время обучения в Суриковском институте его работами восхищались многие знаменитые живописцы. Например, братья Ткачевы.
Один раз в жизни я видел, как Ноздрин работает. Он тогда писал портрета резчика Никонова. И это было настоящее вдохновение. На ходу менял композицию, детали… В последние годы жизни Евгений Алексеевич часто прогуливался возле музея. У него уже случился инсульт. Помню последнюю встречу. Проходил с учениками - их было человек 15. Смотрю, он стоит какой-то потерянный. «Хафиз - это наши?» - спрашивает. И я понял, что дети и я сам - это его продолжение. У него слезы в глазах, и у меня тоже. Мы обнялись… На похоронах я был поражен, насколько Ноздрин и Эрьзя похожи в профиль. Хотя у Евгения Алексеевича нос при жизни был совсем другой формы. Так его изменило смертное ложе…» А я вот думаю, может, есть общий художественный дух, некое божественное начало, создающее идеальные инструменты из некоторых, особо отмеченных судьбой людей. Потому все люди одной специальности похожи… «Студентам я иногда показываю работы Ноздрина, - говорил Хафиз Ибятуллович. - Ведь это высокий пилотаж художественного мышления, режиссуры… Каждый персонаж глубоко чувствуется. Это просто шедевры на уровне Вермеера или Франса Хальса».
Главный хранитель музея имени Эрьзи Татьяна Владимировна Гундырева рассказала, как проходила подготовка к последней прижизненной выставки Ноздрина: «У меня в архиве сохранилось письменное пожелание художника по поводу того, что должно было представлено… Эта была грандиозная выставка - более 100 работ. Причем 40 с небольшим - из фонда нашего музея, 15 давал краеведческий, 20 из мастерской самого Евгения Алексеевича, 12 работ из частных коллекций. Все откликнулись. Все хотели угодить художнику. И он пришел и узнавал всех и каждого. Мы очень любили бывать на выставках Ноздрина, потому что это была замечательная возможность общаться с актерами, музыкантами, поэтами - всеми, кого он изображал. А мы их видели и сравнивали - получился ли портрет. Я помню, как он подходил к Авербуху, брал под локоточек и говорил: «А вот твой портрет», к Марии Антоновой - дескать, как я тебя хорошо изобразил в свое время. Искренность чувств была в каждой его работе…»
А уже последняя выставка была в 2000 году. И она была с налетом грусти. Со стен как живые смотрели портреты, а за спинами посетителей прохаживались бестелесные духи, нашептывали стихи и напевали романсы. Яушев в черном костюме затягивал: ««О если б навеки так было…» Я был тогда еще маленьким и на Пасху собирал конфетки с гранитных плит мемориального кладбища…
Сергей Суворов
«Столица С», Мордовия, 5 сентября 2015