Продавец правды
По теме: Продавец газет из Омска
«Хочу вернуться в электричку в белом фраке и с шампанским»
Бывший продавец газет в пригородных поездах рассказал «Русской планете» о своей жизни в 90-е
Григорий Кольцов в Рязани и за ее пределами - фигура известная. К нему часто подходят незнакомые люди и интересуются, как сложилась его жизнь, чем он занимается теперь. Его знают люди не только из-за участия почти во всех протестных акциях, но и потому, что 16 с половиной лет он поднимал настроение пассажиров электричек, следующих во всех направлениях. Распространял газету «Рязанский вестник», потом - «Вечернюю Рязань», потом - «Новую», а также множество пользующихся популярностью брошюр. К примеру, отпечатанную на ксероксе работу Раймонда Моуди «Жизнь после жизни». ©
~~~~~~~~~~~
Фото из личного архива Григория Кольцова
Все началось с путча
А началось все в ночь с 21 на 22 августа 1991 года, с провалившегося путча ГКЧП.
- В Рязани во время путча, по сравнению с Москвой, все было спокойно. Люди собирались группами у здания Горсовета, слушали транслируемые по радио речи Бориса Ельцина и нашего председателя Горсовета Валерия Рюмина. Активным участникам подавления путча позже выдавали справки о том, что три дня отсутствия на работе не считались прогулами. Я тогда работал на Приборном заводе и был сторонником демократических реформ.
Примерно за год до путча Кольцов, по его словам, написал на рабочем халате «Бюрократы, покиньте завод! Заводу быть гражданским, даешь полную конверсию!». За ним по всему заводу бегала охрана, поймали на проходной, «вохровцы» выкручивали руки, но халат он так и не отдал.
- Как меня тогда не уволили - не знаю, - говорит Кольцов. - Может быть потому, что в независимой от коммунистических властей газете «Рязанский вестник», в редколлегии которой были члены рязанской правозащитной организации «Мемориал», появилась статья с рассказом о произошедшем. На фоне расцветавшей тогда в СССР демократии скандала по политическим мотивам никто не захотел из заводского начальства. А тот халат у меня до сих пор сохранился.
В дни путча Кольцов запасался в штабе у Рюмина листовками с указами Ельцина и шел к военным училищам, на завод, клея их там на стены, а за ним тенью следовали «вохровцы», сдиравшие те самые листовки со стен.
- Дистанция при этом соблюдалась строго, на контакт никто не хотел идти. Вечером, 21 августа, когда стало ясно, что гражданские силы взяли верх, был отпечатан номер «Вечерней Рязани», который, по решению тогдашнего редактора Николая Молоткова, был роздан активистам для последующей бесплатной раздачи горожанам - для оперативного оповещения о победе демократии.
Кольцов был одним из тех, кто отправился по улицам города с двумя пачками «Вечерки» в руках. И попал в переплет. Тогда он подходил к людям на улицах, в общественном транспорте и говорил: «Мы победили, вот здесь вы прочитаете последние новости». Они брали газету, благодарили, задавали вопросы. На улице Горького Кольцов повстречал двух молодых людей, с теми же словами обратился и к ним, но один из них обхватил его за шею, Кольцов услышал щелчок ножа-«выкидушки». Тогда увлечение спортом помогло ему уйти от захвата, Кольцов бежал по родной улице без передышки, оставив половину газет на дороге.
- Не думаю, что та компания хотела отстоять какие-то свои политические взгляды, им просто хотелось покуражиться, показать силу, особенно когда все притихли в ожидании развязки в Москве, - говорит он.
После путча Кольцов пошел продавать газету возле родного завода, но вскоре перебрался в электрички.
- Там и народу было больше, и людям по дороге на дачи и в деревни заняться было нечем. Помните те времена, когда зарплату по полгода не выдавали и люди набрали себе дачных участков, чтобы овощи выращивать? Вот с этим «дачным движением» совпали мои первые походы по электричкам. Тяжело было - таскал многокилограммовые сумки, в любую погоду, с утра до вечера. Но мне очень нравилось общаться с людьми. И себя ощущал неким вестником - ведь я приносил скучающим людям новости! И разговоры завязывались, споры… Помню, как начал в конце октября по электричкам бегать, вышел на незнакомой платформе, дорога до платформы «Недостоево» показалась целым испытанием, замерз и «наухался» по снегу в летних ботиночках.
По словам Кольцова, самыми обсуждаемыми новостями были разнообразные разоблачения коммунистов, развенчание бывших идеалов. Потом стали расхватывать брошюру «Жизнь после смерти», ведь раньше само упоминание о загробной жизни было преступлением.
- Помню точно, что в первую неделю заработал 134 рубля - это ровно столько же, сколько получал на заводе за месяц. Был удивлен и счастлив, не верилось: как это, за два месяца работы можно купить хороший шкаф. Оделся прилично. Однажды позвонил другу и поделился рассказом о своем заработке. И тут же услышал, как он кричит: «Мама, поверишь? Этот бездельник Гришка наконец-то взялся за ум и начал зарабатывать!».
Газеты такие продавцы, как Кольцов, закупали по 20 копеек, продавали по 40. А ездили, конечно, бесплатно: считали себя чуть ли ни сотрудниками железной дороги.
Мы коротаем время в кафе в центре города, потому что на улице ливень. Григорий говорит, что у них «с мокрой погодой сложные отношения», потому что нужно было каким-то образом защищать газеты от сырости. Уверяет заодно, что так «накачался» за время той работы, что теперь спокойно трудится грузчиком. На вопрос о конкуренции припоминает, что у него соперников не было.
- Я продавал одни газеты, другие продавцы - другую литературу и нужную в быту «мелочевку». По большому счету, делить нам было нечего. У меня были, как сейчас говорят, скандальные издания. Какие-то издания с публикациями сплетен или сексуальными историями на реализацию не брал: самому неприятно было читать - и людям не предлагал. Не обходилось среди распространителей-газетчиков и без шумных «разборок», но они были бескровными. Просто на повышенных тонах договаривались, кто на каком направлении будет работать в определенный день.
Рассказывает о других видах заработка в электричках, о попрошайничестве инвалидов и о «людях не местных». По убеждению собеседника, профессиональной «попрошайнической» мафии в области не было, временно работали одиночки. Слышал от них много историй: кто-то обманом о своей несчастной жизни собирал на бутылку, а кто и на самом деле попал в тяжелую жизненную ситуацию и лишился единственного жилья.
С одной стороны, Кольцова сейчас трудно представить и в роли продавца газет, и в роли грузчика. С другой - становится понятно, почему именно его газеты так хорошо покупали: разговорчивый и открытый, с приятным вкрадчивым голосом. А главное, говорит он, никогда не относился к продаже газет как к «чистому бизнесу».
- Я с детства любил читать, тогда ведь по телевизору и посмотреть нечего было. Только «Спокойной ночи, малыши», и то раз в день. И всего две телевизионные программы. Читал про себя и вслух - бабулям на улице. Тогда, конечно, ничего интересного узнать из газет не удавалось, но с тех пор появилось какое-то трепетное отношение к печатному слову. И к продаже газет относился точно так же: не потребительски, а очень хотел, чтобы люди узнали свежие новости, правду, которую можно было говорить во всеуслышание.
«Вынул тесак и воткнул человеку в живот»
За время хождения по электричкам Кольцов понял, что это не только прибыльная и интересная, но еще и опасная работа. Но такое открытие его не остановило.
- Всякие случаи были. Однажды со «щипачами» столкнулся: один мне «зубы заговаривал» в тамбуре, другой в карман моих брюк полез. Я почувствовал. Сосредоточился, медленно отвел свою руку в сторону и двинул того по руке.
В другой раз один человек (Кольцов предполагает - из органов) прошипел ему в лицо: «Придет время, вы за все ответите!». Видимо, новости газетные не понравились. Еще было дело, подростки-хулиганы закидали окна электрички камнями.
- Один случай был по-настоящему страшный: иду через тамбур, там стоят несколько человек, среди них - то ли пожизненный заключенный, то ли психически нездоровый. Угрюмый, глаза злые, в руках вещмешок. И что там среди них за ссора вышла, только достал этот мужик нож огромный, без преувеличения, почти тесак, и воткнул в живот стоящему рядом. Лезвие наполовину вошло. Нож он тут же выбросил в окно. Вызвали полицию, его увели сразу же «под белы ручки». И нож нашли возле станции, я потом у знакомых полицейских спрашивал. Ему 8 лет дали. Такое ощущение, что он стремился попасть в тюрьму, потому что проделал все это хладнокровно, да и ранил ни за что. Пострадавший, к счастью, выжил.
Еще был случай, когда Кольцов неудачно пошутил. Зашел в вагон, а пройти ему помешали ноги мужчины: сам он лежал на лавке, ноги вытянуты в проходе. «Мужик, ты живой?» - обратился он к пассажиру. Соседи ответили, что мужчина мертв, ему стало плохо, но скорая так и не подъехала ни на одну станцию. Он умер, а другие пассажиры долгое время ехали с трупом по соседству.
- Никакие «крышеватели» своих «услуг» не предлагали, контролеры и полиция не трогали. С самыми строгими контролерами можно было договориться: поговорить-пошутить, номерок газеты дать в дорогу. Они же пройдут по электричке туда-сюда, а потом тоже скучать приходится в пути.
«Думаю, что скоро бумага исчезнет»
Профессия продавца газет в электричках исчезла примерно в 2005 году.
- Почти во всех направлениях пустили автобусы, пассажиры перебрались на этот вид транспорта. Да и машины у многих появились, особенно у «челноков», которых было в электричках очень много. С земельными участками и выращиванием на них картошки рязанцы тоже распрощались. В общем, читателей почти не осталось. И пришлось распрощаться с работой, которую так и не признали официальной профессией, - Григорий смеется. - Теперь уже и не признают, а ведь она существовала.
За время такой работы Кольцов настолько сроднился с газетами, что начал понемногу писать и сам. Но говорит, что больше его привлекает ведение блогов.
За 16 лет Григорий Кольцов продал 270 тысяч экземпляров «Вечерней Рязани», 20 тысяч «Новой газеты».
- Если все газеты, проданные мной, поместить в одно место, как раз получился бы целый вагон электрички - до самой крыши можно было бы забить газетами. Я специально вел подсчет проданных экземпляров, интересно было, насколько меня хватит. А если подсчитать километры, которые я прошел по вагонам, получится расстояние от Земли до Луны. Подсчитать знакомых, которых приобрел, не получилось, но меня однажды узнал даже полицейский в Москве.
Говорит, что мечтал с одним другом лет через 10 вернуться в электричку. Со стопкой газет, но в белом фраке и с шампанским. И затянуть привычное приветствие: «Денечек добренький, пассажиры! Вы нас помните?». Раздать все газеты бесплатно и угостить шампанским.
- Хочу закончить разговор тем, с чего начал: с политики и газет. Первое: мы устояли перед путчем ГКЧП, но теперь, мне кажется, потеряли эту победу. Нужно было совершить правосудие над КПСС и КГБ, а мы этого не сделали. Поэтому снова процветают бюрократия и всевозможные запреты, - Кольцов пытливо смотрит мне в глаза. - Думаю, что скоро бумага исчезнет, а придумают такие маленькие и тоненькие электронные свитки. Мы их будем сворачивать в трубочку и носить в кармане. Если, конечно, до нас эта разработка дойдет из-за границы.
Екатерина Вулих
«Русская планета», Рязань, 26 августа 2014
«Хочу вернуться в электричку в белом фраке и с шампанским»
Бывший продавец газет в пригородных поездах рассказал «Русской планете» о своей жизни в 90-е
Григорий Кольцов в Рязани и за ее пределами - фигура известная. К нему часто подходят незнакомые люди и интересуются, как сложилась его жизнь, чем он занимается теперь. Его знают люди не только из-за участия почти во всех протестных акциях, но и потому, что 16 с половиной лет он поднимал настроение пассажиров электричек, следующих во всех направлениях. Распространял газету «Рязанский вестник», потом - «Вечернюю Рязань», потом - «Новую», а также множество пользующихся популярностью брошюр. К примеру, отпечатанную на ксероксе работу Раймонда Моуди «Жизнь после жизни». ©
~~~~~~~~~~~
Фото из личного архива Григория Кольцова
Все началось с путча
А началось все в ночь с 21 на 22 августа 1991 года, с провалившегося путча ГКЧП.
- В Рязани во время путча, по сравнению с Москвой, все было спокойно. Люди собирались группами у здания Горсовета, слушали транслируемые по радио речи Бориса Ельцина и нашего председателя Горсовета Валерия Рюмина. Активным участникам подавления путча позже выдавали справки о том, что три дня отсутствия на работе не считались прогулами. Я тогда работал на Приборном заводе и был сторонником демократических реформ.
Примерно за год до путча Кольцов, по его словам, написал на рабочем халате «Бюрократы, покиньте завод! Заводу быть гражданским, даешь полную конверсию!». За ним по всему заводу бегала охрана, поймали на проходной, «вохровцы» выкручивали руки, но халат он так и не отдал.
- Как меня тогда не уволили - не знаю, - говорит Кольцов. - Может быть потому, что в независимой от коммунистических властей газете «Рязанский вестник», в редколлегии которой были члены рязанской правозащитной организации «Мемориал», появилась статья с рассказом о произошедшем. На фоне расцветавшей тогда в СССР демократии скандала по политическим мотивам никто не захотел из заводского начальства. А тот халат у меня до сих пор сохранился.
В дни путча Кольцов запасался в штабе у Рюмина листовками с указами Ельцина и шел к военным училищам, на завод, клея их там на стены, а за ним тенью следовали «вохровцы», сдиравшие те самые листовки со стен.
- Дистанция при этом соблюдалась строго, на контакт никто не хотел идти. Вечером, 21 августа, когда стало ясно, что гражданские силы взяли верх, был отпечатан номер «Вечерней Рязани», который, по решению тогдашнего редактора Николая Молоткова, был роздан активистам для последующей бесплатной раздачи горожанам - для оперативного оповещения о победе демократии.
Кольцов был одним из тех, кто отправился по улицам города с двумя пачками «Вечерки» в руках. И попал в переплет. Тогда он подходил к людям на улицах, в общественном транспорте и говорил: «Мы победили, вот здесь вы прочитаете последние новости». Они брали газету, благодарили, задавали вопросы. На улице Горького Кольцов повстречал двух молодых людей, с теми же словами обратился и к ним, но один из них обхватил его за шею, Кольцов услышал щелчок ножа-«выкидушки». Тогда увлечение спортом помогло ему уйти от захвата, Кольцов бежал по родной улице без передышки, оставив половину газет на дороге.
- Не думаю, что та компания хотела отстоять какие-то свои политические взгляды, им просто хотелось покуражиться, показать силу, особенно когда все притихли в ожидании развязки в Москве, - говорит он.
После путча Кольцов пошел продавать газету возле родного завода, но вскоре перебрался в электрички.
- Там и народу было больше, и людям по дороге на дачи и в деревни заняться было нечем. Помните те времена, когда зарплату по полгода не выдавали и люди набрали себе дачных участков, чтобы овощи выращивать? Вот с этим «дачным движением» совпали мои первые походы по электричкам. Тяжело было - таскал многокилограммовые сумки, в любую погоду, с утра до вечера. Но мне очень нравилось общаться с людьми. И себя ощущал неким вестником - ведь я приносил скучающим людям новости! И разговоры завязывались, споры… Помню, как начал в конце октября по электричкам бегать, вышел на незнакомой платформе, дорога до платформы «Недостоево» показалась целым испытанием, замерз и «наухался» по снегу в летних ботиночках.
По словам Кольцова, самыми обсуждаемыми новостями были разнообразные разоблачения коммунистов, развенчание бывших идеалов. Потом стали расхватывать брошюру «Жизнь после смерти», ведь раньше само упоминание о загробной жизни было преступлением.
- Помню точно, что в первую неделю заработал 134 рубля - это ровно столько же, сколько получал на заводе за месяц. Был удивлен и счастлив, не верилось: как это, за два месяца работы можно купить хороший шкаф. Оделся прилично. Однажды позвонил другу и поделился рассказом о своем заработке. И тут же услышал, как он кричит: «Мама, поверишь? Этот бездельник Гришка наконец-то взялся за ум и начал зарабатывать!».
Газеты такие продавцы, как Кольцов, закупали по 20 копеек, продавали по 40. А ездили, конечно, бесплатно: считали себя чуть ли ни сотрудниками железной дороги.
Мы коротаем время в кафе в центре города, потому что на улице ливень. Григорий говорит, что у них «с мокрой погодой сложные отношения», потому что нужно было каким-то образом защищать газеты от сырости. Уверяет заодно, что так «накачался» за время той работы, что теперь спокойно трудится грузчиком. На вопрос о конкуренции припоминает, что у него соперников не было.
- Я продавал одни газеты, другие продавцы - другую литературу и нужную в быту «мелочевку». По большому счету, делить нам было нечего. У меня были, как сейчас говорят, скандальные издания. Какие-то издания с публикациями сплетен или сексуальными историями на реализацию не брал: самому неприятно было читать - и людям не предлагал. Не обходилось среди распространителей-газетчиков и без шумных «разборок», но они были бескровными. Просто на повышенных тонах договаривались, кто на каком направлении будет работать в определенный день.
Рассказывает о других видах заработка в электричках, о попрошайничестве инвалидов и о «людях не местных». По убеждению собеседника, профессиональной «попрошайнической» мафии в области не было, временно работали одиночки. Слышал от них много историй: кто-то обманом о своей несчастной жизни собирал на бутылку, а кто и на самом деле попал в тяжелую жизненную ситуацию и лишился единственного жилья.
С одной стороны, Кольцова сейчас трудно представить и в роли продавца газет, и в роли грузчика. С другой - становится понятно, почему именно его газеты так хорошо покупали: разговорчивый и открытый, с приятным вкрадчивым голосом. А главное, говорит он, никогда не относился к продаже газет как к «чистому бизнесу».
- Я с детства любил читать, тогда ведь по телевизору и посмотреть нечего было. Только «Спокойной ночи, малыши», и то раз в день. И всего две телевизионные программы. Читал про себя и вслух - бабулям на улице. Тогда, конечно, ничего интересного узнать из газет не удавалось, но с тех пор появилось какое-то трепетное отношение к печатному слову. И к продаже газет относился точно так же: не потребительски, а очень хотел, чтобы люди узнали свежие новости, правду, которую можно было говорить во всеуслышание.
«Вынул тесак и воткнул человеку в живот»
За время хождения по электричкам Кольцов понял, что это не только прибыльная и интересная, но еще и опасная работа. Но такое открытие его не остановило.
- Всякие случаи были. Однажды со «щипачами» столкнулся: один мне «зубы заговаривал» в тамбуре, другой в карман моих брюк полез. Я почувствовал. Сосредоточился, медленно отвел свою руку в сторону и двинул того по руке.
В другой раз один человек (Кольцов предполагает - из органов) прошипел ему в лицо: «Придет время, вы за все ответите!». Видимо, новости газетные не понравились. Еще было дело, подростки-хулиганы закидали окна электрички камнями.
- Один случай был по-настоящему страшный: иду через тамбур, там стоят несколько человек, среди них - то ли пожизненный заключенный, то ли психически нездоровый. Угрюмый, глаза злые, в руках вещмешок. И что там среди них за ссора вышла, только достал этот мужик нож огромный, без преувеличения, почти тесак, и воткнул в живот стоящему рядом. Лезвие наполовину вошло. Нож он тут же выбросил в окно. Вызвали полицию, его увели сразу же «под белы ручки». И нож нашли возле станции, я потом у знакомых полицейских спрашивал. Ему 8 лет дали. Такое ощущение, что он стремился попасть в тюрьму, потому что проделал все это хладнокровно, да и ранил ни за что. Пострадавший, к счастью, выжил.
Еще был случай, когда Кольцов неудачно пошутил. Зашел в вагон, а пройти ему помешали ноги мужчины: сам он лежал на лавке, ноги вытянуты в проходе. «Мужик, ты живой?» - обратился он к пассажиру. Соседи ответили, что мужчина мертв, ему стало плохо, но скорая так и не подъехала ни на одну станцию. Он умер, а другие пассажиры долгое время ехали с трупом по соседству.
- Никакие «крышеватели» своих «услуг» не предлагали, контролеры и полиция не трогали. С самыми строгими контролерами можно было договориться: поговорить-пошутить, номерок газеты дать в дорогу. Они же пройдут по электричке туда-сюда, а потом тоже скучать приходится в пути.
«Думаю, что скоро бумага исчезнет»
Профессия продавца газет в электричках исчезла примерно в 2005 году.
- Почти во всех направлениях пустили автобусы, пассажиры перебрались на этот вид транспорта. Да и машины у многих появились, особенно у «челноков», которых было в электричках очень много. С земельными участками и выращиванием на них картошки рязанцы тоже распрощались. В общем, читателей почти не осталось. И пришлось распрощаться с работой, которую так и не признали официальной профессией, - Григорий смеется. - Теперь уже и не признают, а ведь она существовала.
За время такой работы Кольцов настолько сроднился с газетами, что начал понемногу писать и сам. Но говорит, что больше его привлекает ведение блогов.
За 16 лет Григорий Кольцов продал 270 тысяч экземпляров «Вечерней Рязани», 20 тысяч «Новой газеты».
- Если все газеты, проданные мной, поместить в одно место, как раз получился бы целый вагон электрички - до самой крыши можно было бы забить газетами. Я специально вел подсчет проданных экземпляров, интересно было, насколько меня хватит. А если подсчитать километры, которые я прошел по вагонам, получится расстояние от Земли до Луны. Подсчитать знакомых, которых приобрел, не получилось, но меня однажды узнал даже полицейский в Москве.
Говорит, что мечтал с одним другом лет через 10 вернуться в электричку. Со стопкой газет, но в белом фраке и с шампанским. И затянуть привычное приветствие: «Денечек добренький, пассажиры! Вы нас помните?». Раздать все газеты бесплатно и угостить шампанским.
- Хочу закончить разговор тем, с чего начал: с политики и газет. Первое: мы устояли перед путчем ГКЧП, но теперь, мне кажется, потеряли эту победу. Нужно было совершить правосудие над КПСС и КГБ, а мы этого не сделали. Поэтому снова процветают бюрократия и всевозможные запреты, - Кольцов пытливо смотрит мне в глаза. - Думаю, что скоро бумага исчезнет, а придумают такие маленькие и тоненькие электронные свитки. Мы их будем сворачивать в трубочку и носить в кармане. Если, конечно, до нас эта разработка дойдет из-за границы.
Екатерина Вулих
«Русская планета», Рязань, 26 августа 2014