...
Было у меня два товарища. Одного знал ближе, второго не очень. С одним я ходил лёд, друго экипировал. А в горы они ходили вместе. Один шёл забойщиком, тянул перила. А второй летал, как птица с этих гор.
Саша Ручкин меня держал, когда двухсоттонная ледовая сигара с грохотом ушла из-под меня. Выпустил бы он тогда веревку, не среагировал- перемололо бы меня, как кофе в кофемолке...
Валера Розов всегда внимательно слушал и улыбался. Он всегда улыбался.
Они оба всегда улыбались.
Саша ушёл первым...
Потом ушёл Валера...
А сейчас у меня на столе лежат две книги.
И единственная фраза в голове - «Все теперь одному. Только кажется мне- это я не вернулся из боя»
.......
Я бы поплакал... Но мне нельзя... Вот такая вот жизнь, братцы.
Саша Ручкин меня держал, когда двухсоттонная ледовая сигара с грохотом ушла из-под меня. Выпустил бы он тогда веревку, не среагировал- перемололо бы меня, как кофе в кофемолке...
Валера Розов всегда внимательно слушал и улыбался. Он всегда улыбался.
Они оба всегда улыбались.
Саша ушёл первым...
Потом ушёл Валера...
А сейчас у меня на столе лежат две книги.
И единственная фраза в голове - «Все теперь одному. Только кажется мне- это я не вернулся из боя»
.......
Я бы поплакал... Но мне нельзя... Вот такая вот жизнь, братцы.