Вздохи старшей сестры.
В понедельник, 11-го июня, я возвращалась с работы. Да-да, все отдыхали, а я трудилась - обычное, в общем, дело.
Вечер, мелкий дождик, приятная усталость - хорошо.
Навстречу мне то и дело попадались юноши и девушки в белых одеждах: в город пришёл сенсейшен.
Очень старенькая бабушка, одетая в белую юбку и белую же куртку, никак не могла понять, почему все с улыбкой на неё оборачиваются. Всё время себя осматривала: не запачкалась ли, не порвала ли одежду.
В сквере на Пушкинской улице ко мне подлетела неопределённого возраста странная грузная женщина в зелёном одеянии дворника, и спросила:
- Сенсейшен в СКК, да? Когда начало?
Так и не поняла, почему она выбрала именно меня: из белого у меня была только сигарета в руке.
Я честно ответила, что не в теме, и посоветовала обратиться к сидящим на скамейке девушкам в белоснежных платьицах и гольфиках. Женщина рванула к ним, и долго что-то выспрашивала. Краем уха я услышала:
- А что, обязательно в белом? А в зелёном совсем нельзя?
Матерь божья, кажется, она и впрямь намеревалась тащиться на дискотеку в дворницком костюме. Чудны дела твои, господи.
В ожидании мужа, я сидела на лавочке у памятника Пушкину и курила.
Мимо меня проплывала толпа молодёжи в белом. Огромное такое облако.
Вдруг от этого облака отделилось нечто и двинулось в мою сторону. При ближайшем рассмотрении нечто оказалось моим собственным младшим братцем. Братец был одет в белые джинсы и белую толстовку с капюшоном, и смахивал на гиппопотама-альбиноса.
На шее у братца висели две пигалицы. Привычным движением братец скинул пигалиц в пыль, присел рядом со мной и закурил.
- Серё-о-ожа, - завыла одна из пигалиц. - Пойдё-о-ом!
- Идите, - равнодушным голосом прожжённого мачо ответил братец, закидывая ногу на ногу и обнимая меня за плечи. - Я позже подвалю.
- А как мы тебя найдём? - заканючила вторая пигалица.
- Ты меня сразу узнаешь, - успокоил её братец. - Я буду весь в белом.
Девицы ушли, виляя попами, и по этим попам я догадалась, что они очень недовольны.
Теперь я буду ходить с работы другим путём. Никогда не знаешь, чего ждать от нынешних девиц - ещё встретят да отметелят.
- Они совершеннолетние? - спросила я братца, когда мы остались одни.
- Паспорт не спрашивал, - пожал плечами братец.
- А имена? Имена спрашивал? - поинтересовалась я без всякой, в общем, надежды.
- Забыл, - лаконично ответило маленькое говно.
Ну нет, нет, мы такими не были. Я всегда сперва представлялась, а уж потом вешалась на шею.
Мне стало немножко жаль этих пигалиц.
- У тебя хоть телефоны-то их записаны? - не успокаивалась я. - Как ты их там найдёшь?
- Ноги в кровь сотру, но отыщу, - гарантировал младший братец. - Иначе нет мне счастья в этой жизни.
- Бабник, - презрительно фыркнула я. - Бабник и циник.
Братец стряхнул под ноги пепел с сигареты, пустил в небо несколько колечек дыма и философски заметил:
- Понимаешь, биг систер, ночью все кошки серы, а на сенсейшене все девки - белы.
И тут же пошёл клеить сидящих на соседней скамейке девушек в белоснежных платьицах и гольфиках.
Что ни говорите, а поколение спирта "рояль" относилось к жизни куда серьёзней, чем поколение пепси.
Ну, или я мало его в детстве дубасила.
Вечер, мелкий дождик, приятная усталость - хорошо.
Навстречу мне то и дело попадались юноши и девушки в белых одеждах: в город пришёл сенсейшен.
Очень старенькая бабушка, одетая в белую юбку и белую же куртку, никак не могла понять, почему все с улыбкой на неё оборачиваются. Всё время себя осматривала: не запачкалась ли, не порвала ли одежду.
В сквере на Пушкинской улице ко мне подлетела неопределённого возраста странная грузная женщина в зелёном одеянии дворника, и спросила:
- Сенсейшен в СКК, да? Когда начало?
Так и не поняла, почему она выбрала именно меня: из белого у меня была только сигарета в руке.
Я честно ответила, что не в теме, и посоветовала обратиться к сидящим на скамейке девушкам в белоснежных платьицах и гольфиках. Женщина рванула к ним, и долго что-то выспрашивала. Краем уха я услышала:
- А что, обязательно в белом? А в зелёном совсем нельзя?
Матерь божья, кажется, она и впрямь намеревалась тащиться на дискотеку в дворницком костюме. Чудны дела твои, господи.
В ожидании мужа, я сидела на лавочке у памятника Пушкину и курила.
Мимо меня проплывала толпа молодёжи в белом. Огромное такое облако.
Вдруг от этого облака отделилось нечто и двинулось в мою сторону. При ближайшем рассмотрении нечто оказалось моим собственным младшим братцем. Братец был одет в белые джинсы и белую толстовку с капюшоном, и смахивал на гиппопотама-альбиноса.
На шее у братца висели две пигалицы. Привычным движением братец скинул пигалиц в пыль, присел рядом со мной и закурил.
- Серё-о-ожа, - завыла одна из пигалиц. - Пойдё-о-ом!
- Идите, - равнодушным голосом прожжённого мачо ответил братец, закидывая ногу на ногу и обнимая меня за плечи. - Я позже подвалю.
- А как мы тебя найдём? - заканючила вторая пигалица.
- Ты меня сразу узнаешь, - успокоил её братец. - Я буду весь в белом.
Девицы ушли, виляя попами, и по этим попам я догадалась, что они очень недовольны.
Теперь я буду ходить с работы другим путём. Никогда не знаешь, чего ждать от нынешних девиц - ещё встретят да отметелят.
- Они совершеннолетние? - спросила я братца, когда мы остались одни.
- Паспорт не спрашивал, - пожал плечами братец.
- А имена? Имена спрашивал? - поинтересовалась я без всякой, в общем, надежды.
- Забыл, - лаконично ответило маленькое говно.
Ну нет, нет, мы такими не были. Я всегда сперва представлялась, а уж потом вешалась на шею.
Мне стало немножко жаль этих пигалиц.
- У тебя хоть телефоны-то их записаны? - не успокаивалась я. - Как ты их там найдёшь?
- Ноги в кровь сотру, но отыщу, - гарантировал младший братец. - Иначе нет мне счастья в этой жизни.
- Бабник, - презрительно фыркнула я. - Бабник и циник.
Братец стряхнул под ноги пепел с сигареты, пустил в небо несколько колечек дыма и философски заметил:
- Понимаешь, биг систер, ночью все кошки серы, а на сенсейшене все девки - белы.
И тут же пошёл клеить сидящих на соседней скамейке девушек в белоснежных платьицах и гольфиках.
Что ни говорите, а поколение спирта "рояль" относилось к жизни куда серьёзней, чем поколение пепси.
Ну, или я мало его в детстве дубасила.