Снова семейное.
После сегодняшней прогулки по Дороге жизни заехали к родственникам на Охту, чтоб забрать гостивших у них племянников Ивана и Никиту - сыновей моего младшего брата падишаха.
Вышли из дома, идём к машине. Пацаны бесятся, как черти: орут, убегают, толкают друг друга.
Сделала им замечание, попросила вести себя нормально. Ноль эмоций, фунт презрения.
А я, как было сказано ранее, два раза не повторяю. Поэтому, когда безобразия продолжились, гаркнула:
- Так, быстро прекратили, а то сейчас обоим наваляю по заднице!
Притихли на минутку. Потом Иван, старший, хитро улыбнулся и затрещал:
- И не наваляешь, и не наваляешь! Мы папе расскажем!
Младший, Никита, подошёл ко мне, молча взял меня за руку, повернулся к брату и произнёс мрачно:
- Ваня, не заводись. Она ведь и папе наваляет.
Где-то внутри меня сидит Антон Семёнович Макаренко.
Вышли из дома, идём к машине. Пацаны бесятся, как черти: орут, убегают, толкают друг друга.
Сделала им замечание, попросила вести себя нормально. Ноль эмоций, фунт презрения.
А я, как было сказано ранее, два раза не повторяю. Поэтому, когда безобразия продолжились, гаркнула:
- Так, быстро прекратили, а то сейчас обоим наваляю по заднице!
Притихли на минутку. Потом Иван, старший, хитро улыбнулся и затрещал:
- И не наваляешь, и не наваляешь! Мы папе расскажем!
Младший, Никита, подошёл ко мне, молча взял меня за руку, повернулся к брату и произнёс мрачно:
- Ваня, не заводись. Она ведь и папе наваляет.
Где-то внутри меня сидит Антон Семёнович Макаренко.