Про Ивана и его любовь.
Сидела я сегодня дома в грустном и унылом настроении. Вся такая печальная, осенняя и пасмурная, словно питерское небо (огромная страшная целлюлитная серая масса, короче).
И ничто меня не радовало - ни муж, ежечасно звонивший по телефону и рассказывающий дурацкие анекдоты, ни подруга, сообщившая о том, что часть зарплаты на карту уже перевели, ни приятель, зазывавший в кабак с целью поднятия боевого духа. Я сидела на подоконнике, курила в форточку и дулась на весь мир, как мышь на крупу. Единственное, что доставляло мне сегодня удовольствие - это книга, которую я читаю, но глаза так устали, что подолгу читать я не могла, и оттого дулась ещё больше.
И тут позвонил племянник Иван. Племянники созданы для того, чтобы превращать огромные целлюлитные тучи в пушистые белые облачка.
Племянник Иван, сам того не желая, насмешил тётю так, что тётя икает и хрюкает до сих пор.
Собственно, позвонил племянник Иван просто поболтать. Иванов папа (мой младший брат) пошёл в душ, а свой мобильник неосторожно оставил на кухонном столе. Чем Иван и воспользовался удачно. Моется наш папа до-о-олго. Уж не знаю, на каких рудниках он так пачкается, но нам с племянником это только на руку.
В общем, обсудили мы с Иваном его школьные дела (он у нас первоклассник), а потом он прочитал мне стихотворение Афанасия Фета. Громко, вдохновенно, с выражением:
Одна звезда меж всеми дышит
И так дрожит,
Она лучом алмазным пышет
И говорит:
Не суждено с тобой нам дружно
Носить очков,
Не ищем мы и нам не нужно
Ни клятв, ни слов.
После слова "очков" я всхрюкнула и чуть не свалилась с подоконника.
- Ваня, - говорю, - а может, всё-таки, оков, а не очков?
Ребёнок растерялся, побежал за шпаргалкой.
- Точно, - говорит, - здесь написано "оков". Только я думал, что это ошибка. А что такое окИ?
Ну восемь лет человеку - что такое очки, он знает, а оковы для него пока в новинку.
Объяснила, как могла. Хотя вариант с очками мне понравился больше, чем с оковами - не так печально звучит.
Только вы не думайте, что они такие стихи учат в первом классе. Это просто у нас папа - большой поклонник Афанасия Афанасьевича.
Спрашиваю:
- Вань, а ты хоть понял, о чём стихотворение?
- Да, - говорит. - О несчастной любви.
И такая тоска в голосе... Ого, думаю, кажись начинается. Похоже, не зря парень образование получает.
Решила разнюхать эту тему.
Вообще-то, у нас есть невеста Ксюша. И мы обещали на ней жениться. Но, судя по тому, что Ксюшу он уже месяца три не видел (она живёт в другом городе), а тоска в голосе имеется, и явно свежая... бракосочетание под вопросом, короче.
Переполняемая сочувствием к Ксюше (и до чего ж вы, мужики, непостоянный народец!), спрашиваю племянника:
- Вань, а у тебя любовь-то в классе есть?
- Есть, - отвечает.
Ну всё, прощай, Ксюша.
- Несчастная или взаимная? - уточняю я (это на всякий пожарный - вдруг там трагедия, надо ж руку на пульсе держать, а то нынешние детки такие непредсказуемые, кабы не удумал чего).
- Взаимная, - успокоил меня Иван.
Ну слава те хосспади, гора с плеч.
Я поудобней на подоконнике устроилась, пепельницу поближе подвинула, прикурила и приготовилась внимать.
- Рассказывай, - говорю. - Какая она?
Иван засмущался и отвечает тихо так, нежно:
- Она у нас в классе самая красивая!
Это понятно, чего ж в барахло-то влюбляться? Красивая, так сказать, и смелая дорогу-то Ксюше перешла.
- Знаешь, - продолжает Иван, - я из-за неё с Прусаковым подрался, даже папу к учителю вызывали.
Вот те раз, думаю. Соперник уже имеется.
- А что, - спрашиваю, - Прусаков тоже в неё влюбился?
- Да нет, - отвечает. - Он её обижает. У неё смешная фамилия, и Прусаков её дразнил, вот я с ним и подрался.
- Что ж, - говорю, - за фамилия у неё такая?
- Тараканова, - со вздохом ответил племянник. - Смешная... Прусаков её обзывает таракашкой и насекомой, а она плачет.
Я сперва начала, было, горячо убеждать Ивана, что ничего смешного нет, что над фамилиями только дураки смеются, и вообще, когда мы на ней женимся, у неё наша фамилия будет. А потом меня - бамс! - как обухом по голове ударило.
- Кто-кто, - спрашиваю, - её таракашкой обзывает? Прусаков???
И вот тут я упала с подоконника с диким хрюканьем.
В общем, я совершила, наверное, крайне непедагогичный поступок: рассказала Ивану, кто такой прусак и велела громко сообщить Прусакову, от какого слова произошла его фамилия, ежели тот только сунется ещё раз с оскорблениями к нашей невесте.
Чую, придётся нашему папе снова идти к учителю. Но зато сердце красавицы Таракановой мы завоюем окончательно, а это важней.
А то ишь, Прусаков, чего удумал - нашу кралю обижать. Я, конечно, хреновый педагог, но невест наших в обиду не дам. Хоть бы и имя им - легион.
И ничто меня не радовало - ни муж, ежечасно звонивший по телефону и рассказывающий дурацкие анекдоты, ни подруга, сообщившая о том, что часть зарплаты на карту уже перевели, ни приятель, зазывавший в кабак с целью поднятия боевого духа. Я сидела на подоконнике, курила в форточку и дулась на весь мир, как мышь на крупу. Единственное, что доставляло мне сегодня удовольствие - это книга, которую я читаю, но глаза так устали, что подолгу читать я не могла, и оттого дулась ещё больше.
И тут позвонил племянник Иван. Племянники созданы для того, чтобы превращать огромные целлюлитные тучи в пушистые белые облачка.
Племянник Иван, сам того не желая, насмешил тётю так, что тётя икает и хрюкает до сих пор.
Собственно, позвонил племянник Иван просто поболтать. Иванов папа (мой младший брат) пошёл в душ, а свой мобильник неосторожно оставил на кухонном столе. Чем Иван и воспользовался удачно. Моется наш папа до-о-олго. Уж не знаю, на каких рудниках он так пачкается, но нам с племянником это только на руку.
В общем, обсудили мы с Иваном его школьные дела (он у нас первоклассник), а потом он прочитал мне стихотворение Афанасия Фета. Громко, вдохновенно, с выражением:
Одна звезда меж всеми дышит
И так дрожит,
Она лучом алмазным пышет
И говорит:
Не суждено с тобой нам дружно
Носить очков,
Не ищем мы и нам не нужно
Ни клятв, ни слов.
После слова "очков" я всхрюкнула и чуть не свалилась с подоконника.
- Ваня, - говорю, - а может, всё-таки, оков, а не очков?
Ребёнок растерялся, побежал за шпаргалкой.
- Точно, - говорит, - здесь написано "оков". Только я думал, что это ошибка. А что такое окИ?
Ну восемь лет человеку - что такое очки, он знает, а оковы для него пока в новинку.
Объяснила, как могла. Хотя вариант с очками мне понравился больше, чем с оковами - не так печально звучит.
Только вы не думайте, что они такие стихи учат в первом классе. Это просто у нас папа - большой поклонник Афанасия Афанасьевича.
Спрашиваю:
- Вань, а ты хоть понял, о чём стихотворение?
- Да, - говорит. - О несчастной любви.
И такая тоска в голосе... Ого, думаю, кажись начинается. Похоже, не зря парень образование получает.
Решила разнюхать эту тему.
Вообще-то, у нас есть невеста Ксюша. И мы обещали на ней жениться. Но, судя по тому, что Ксюшу он уже месяца три не видел (она живёт в другом городе), а тоска в голосе имеется, и явно свежая... бракосочетание под вопросом, короче.
Переполняемая сочувствием к Ксюше (и до чего ж вы, мужики, непостоянный народец!), спрашиваю племянника:
- Вань, а у тебя любовь-то в классе есть?
- Есть, - отвечает.
Ну всё, прощай, Ксюша.
- Несчастная или взаимная? - уточняю я (это на всякий пожарный - вдруг там трагедия, надо ж руку на пульсе держать, а то нынешние детки такие непредсказуемые, кабы не удумал чего).
- Взаимная, - успокоил меня Иван.
Ну слава те хосспади, гора с плеч.
Я поудобней на подоконнике устроилась, пепельницу поближе подвинула, прикурила и приготовилась внимать.
- Рассказывай, - говорю. - Какая она?
Иван засмущался и отвечает тихо так, нежно:
- Она у нас в классе самая красивая!
Это понятно, чего ж в барахло-то влюбляться? Красивая, так сказать, и смелая дорогу-то Ксюше перешла.
- Знаешь, - продолжает Иван, - я из-за неё с Прусаковым подрался, даже папу к учителю вызывали.
Вот те раз, думаю. Соперник уже имеется.
- А что, - спрашиваю, - Прусаков тоже в неё влюбился?
- Да нет, - отвечает. - Он её обижает. У неё смешная фамилия, и Прусаков её дразнил, вот я с ним и подрался.
- Что ж, - говорю, - за фамилия у неё такая?
- Тараканова, - со вздохом ответил племянник. - Смешная... Прусаков её обзывает таракашкой и насекомой, а она плачет.
Я сперва начала, было, горячо убеждать Ивана, что ничего смешного нет, что над фамилиями только дураки смеются, и вообще, когда мы на ней женимся, у неё наша фамилия будет. А потом меня - бамс! - как обухом по голове ударило.
- Кто-кто, - спрашиваю, - её таракашкой обзывает? Прусаков???
И вот тут я упала с подоконника с диким хрюканьем.
В общем, я совершила, наверное, крайне непедагогичный поступок: рассказала Ивану, кто такой прусак и велела громко сообщить Прусакову, от какого слова произошла его фамилия, ежели тот только сунется ещё раз с оскорблениями к нашей невесте.
Чую, придётся нашему папе снова идти к учителю. Но зато сердце красавицы Таракановой мы завоюем окончательно, а это важней.
А то ишь, Прусаков, чего удумал - нашу кралю обижать. Я, конечно, хреновый педагог, но невест наших в обиду не дам. Хоть бы и имя им - легион.