Валерия-Гай Германика в гостях у Дмитрия Глуховского и Тутты Ларсен
ГЛУХОВСКИЙ: Сегодня у нас в гостях режиссер Валерия-Гай Германика. Может быть, не каждый слышал этот бренд, но за этим брендом будущее, я считаю.
ЛАРСЕН: Но, вы должны знать, что эта девушка уже имеет в своем активе награды Каннского фестиваля и «Кинотавра».
ГЛУХОВСКИЙ: Несмотря на юный возраст. Она меня младше, получается, на пять лет. Ей, по моим предварительным подсчетам, где-то 24 года. Сейчас уточним, так ли это.
ГЛУХОВСКИЙ: Итак, у нас в гостях режиссер Валерия-Гай Германика!
ЛАРСЕН: Привет, Валерия!
ГЕРМАНИКА: Здравствуйте.
ГЛУХОВСКИЙ: Валерия, во-первых, какое уменьшительное от Валерии? Лера, видимо? Да?
ГЕРМАНИКА: Да. Лера.
ГЛУХОВСКИЙ: Ничего, если мы с вами перейдем на «ты» или вам это будет немножко претить?
ГЕРМАНИКА: Нет, хорошо.
ГЛУХОВСКИЙ: Привет, Лера. Как дела?
ГЕРМАНИКА: Ничего.
ГЛУХОВСКИЙ: Замучилась, ты сказала, на съемках. Да?
ГЕРМАНИКА: Немножко. Не будем преувеличивать. Я натренировалась уже, практически.
ГЛУХОВСКИЙ: Снималась для гламурного журнала? И это продолжается уже месяц, ты сказала?
ГЕРМАНИКА: Да. Месяц.
ЛАРСЕН: А тебе нравится?
ГЕРМАНИКА: Сначала не нравилось. Но, поскольку у меня есть контракт с моей продюсерской фирмой, что я должна поддерживать свой фильм таким образом, то я должна это делать. А, сейчас я привыкла и мне понравилось.
ЛАРСЕН: Слушайте, а это правильная ситуация, в которой режиссеры становятся не просто культовыми личностями, а такими деятелями гламура и шоу-бизнеса? Все-таки это часть режиссерской профессии?
ГЕРМАНИКА: Да. Это часть режиссерской профессии.
ЛАРСЕН: А зачем режиссеру быть на обложке глянца?
ГЕРМАНИКА: Я не знаю. Мне кажется, что не всегда есть деньги на рекламу для фильма. Это дорого.
ЛАРСЕН: Ну, пусть рекламируют актеры фильм.
ГЕРМАНИКА: Сейчас мы сделали артхаусный фильм, допустим, и сама фирма отдала без поддержки и сама фирма отдала без поддержки Госкино свои деньги. Сейчас я как-то должна поддержать фильм, потусоваться где-то, с собакой я на некоторые мероприятия хожу. На меня посмотрят и подумают: «О! Господи! Надо посмотреть ее фильм».
ГЛУХОВСКИЙ: На самом деле, я считаю, очень правильная тенденция, потому что до сих пор большинство наших звезд бессодержательны. Как правильно ты заметила в рекламную паузу, что лучше, если на обложках глянца фигурирует девушка, которая сняла фильм, отмеченный жюри Каннского фестиваля.
ЛАРСЕН: Напомни, пожалуйста, за что ты получила приз в Каннах?
ГЕРМАНИКА: Это был мой первый игровой полный метр. Мы сначала получили «Молодой взгляд» за фильм «Все умрут, а я останусь» и там же мы потом получили специальное упоминание приза за лучший дебют.
ГЛУХОВСКИЙ: У нас есть такая специальная рубрика «Минутное дело».
ГЕРМАНИКА: Ой, мне уже рассказали.
ГЛУХОВСКИЙ: Я надеюсь, что ты готова морально к тому, чтобы за минуту рассказать всю свою жизнь. Знаешь, как вся твоя жизнь пролетает перед глазами.
ГЕРМАНИКА: А кто будет засекать время?
ГЛУХОВСКИЙ: У нас есть специально обученный человек.
ГЕРМАНИКА: Родилась в 84-м году. На метро Профсоюзная. В шесть лет переехала в Строгино, где снимала, в последствие, все свои фильмы. Последний мой фильм «Все умрут, а я останусь» был снят про строгинскую молодежь. Это было прощание с моим районом и я переехала в другой район. У меня есть две собаки. Четыре месяца назад я родила дочку Октавию. Ищу мужчину своей мечты.
ГЛУХОВСКИЙ: Подожди. А призы? Это впечатляет, но там ни слова не сказано про «Кинотавр» и Каннский фестиваль?
ГЕРМАНИКА: А это не самое главное, на самом деле.
ГЛУХОВСКИЙ: Хорошо. Но, фотографируют все-таки, я думаю, не из-за двух собачек. Хотя, собачки - это круто, конечно. Кто бы спорил?
ГАЙ ГЕРМАНИКА: Хотите, чтобы я про призы рассказала? Я свой самый первый большой приз получила за свой первый документальный фильм, который назывался «Девочки». Я получила гран-при короткого метра «Кинотавра», после чего меня заметили. Начали звонить продюсеры. Я тоже ходила, снималась и все такое. Потом я еще сняла 4 документальных фильма с разными продюсерами и потом я дозрела до того, что смогла и захотела снять игровой фильм.
ЛАРСЕН: Ты все-таки феноменальный такой персонаж, мне кажется, в нашем киномире, потому что у тебя как-то с первого шага все пошло гладко, как по маслу. Может быть, наоборот, это не просто твоя удача, а какая-то примета времени? Когда наконец-то стали замечать талантливых людей и не надо до плеши ходить до 40 лет и снимать молодежное кино, чтобы пробиться?
ГЕРМАНИКА: На самом деле, я не могу отвечать за общее положение в российском кинематографе. За себя я могу сказать, что я не училась ни во ВГИКе, ни на Высших режиссерских курсах. Так получилось, что я поняла, что у меня есть способности в кино, и я начала их культивировать и развивать. У меня были какие-то идеи, я их сразу приносила продюсерам. Я, видимо, была настолько упертой, всех просила меня послушать. Как-то так получилось.
ГЛУХОВСКИЙ: Может быть, вообще не нужно кинообразования никакого? Тем более, что, говорят, ВГИК учат по учебникам позавчерашнего дня и в Америке и Европе все уже давно не так?
ГЕРМАНИКА: В Америке не так. У нас, во-первых, очень мало школ, а, во-вторых, важно не где ты учишься, а у кого. Главное, правильно выбрать себе мастера, которому ты будешь доверять, который по жизни тебя будет вести. С которым ты будешь советоваться в последствии, когда ты уже в работе.
ЛАРСЕН: У тебя есть такой мастер?
ГЕРМАНИКА: Да. Я познакомилась, когда мне было 18 лет с Мариной Александровной Разбежкиной. Она тоже тогда была документалистом и сняла первый свой игровой фильм «Время жатвы», а потом она «Яр» сняла - на «Кинотавре» они были. Она начала со мной общаться, разговаривать, заметила меня.
ГЛУХОВСКИЙ: Приласкала?
ГЕРМАНИКА: Ну, как-то так, да. Я пыталась до этого учиться в разных местах, но меня не очень принимали и не хотели уделять очень много внимания, чтобы я раскрылась. Я была замкнутым и сердитым молодым человеком.
ЛАРСЕН: Большое спасибо Марине Александровне за то, что она тебе помогла раскрыться. А, можно, немножко поговорим о тебе лично. Я так понимаю, что для твоей семьи, особенно для женщин твоей семьи, особое значение имеют античные времена, в частности Древний Рим, его герои? Твою дочь зовут Октавия. Ты выбрала себе Гай, как Юлий Цезарь.
ГЕРМАНИКА: Я не выбрала. Меня бабушка так назвала. Бабушка очень любила роман «Спартак».
ЛАРСЕН: Гай твое настоящее имя?
ГЕРМАНИКА: По паспорту. У меня просто бабушка зачитывалась романом «Спартак» и назвала меня в честь жены императора.
ГЛУХОВСКИЙ: Хороший вариант. У тебя на руке вытатуировано «Калигула».
ЛАРСЕН: Насколько я знаю, это Лерин кумир. Расскажи, пожалуйста.
ГАЙ ГЕРМАНИКА: Он, скорее, не кумир. У меня кумир Мерлин Мэнсон.
ЛАРСЕН: Минуточку. Если выбирать между Калигулой и Мерлином Мэнсоном, то Мерлин Мэнсон отдыхает, все-таки. Мне кажется.
ГЛУХОВСКИЙ: С точки зрения чего?
ЛАРСЕН: Через несколько тысяч лет я сомневаюсь, что его имя будет знакомо потомкам.
ГАЙ ГЕРМАНИКА: На то он и кумир для меня. А Калигула - это духовный брат или, скорее, литературный персонаж. Я на него рассчитываю, как на персонажа Камю.
ЛАРСЕН: Почему именно Калигула стал для тебя духовным братом? Немного - не мало. Он же был жестокий и развратный дядька.
ГАЙ ГЕРМАНИКА: Это вы просто «Светонию» прочли, а «Светония» - это была такая газета «Жизнь» того времени.
ЛАРСЕН: Газета «Смерть».
ГАЙ ГЕРМАНИКА: Да. Мне нравится, когда драматурги пишут историю. А историку немножко полезно быть драматургом, чтобы додумать и свою душу туда вложить. Я думаю, что писатель Альбер Камю, в данном случае, очень хорошо раскрыл образ Калигулы, в который я влюбилась, как в литературного персонажа.
ЛАРСЕН: Что в нем тебе близко?
ГАЙ ГЕРМАНИКА: Ну, он хотел достичь невозможного. Он бегал за луной. Классно! Он романтик был.
http://www.radiomayak.ru/tvp.html?id=150210
ЛАРСЕН: Но, вы должны знать, что эта девушка уже имеет в своем активе награды Каннского фестиваля и «Кинотавра».
ГЛУХОВСКИЙ: Несмотря на юный возраст. Она меня младше, получается, на пять лет. Ей, по моим предварительным подсчетам, где-то 24 года. Сейчас уточним, так ли это.
ГЛУХОВСКИЙ: Итак, у нас в гостях режиссер Валерия-Гай Германика!
ЛАРСЕН: Привет, Валерия!
ГЕРМАНИКА: Здравствуйте.
ГЛУХОВСКИЙ: Валерия, во-первых, какое уменьшительное от Валерии? Лера, видимо? Да?
ГЕРМАНИКА: Да. Лера.
ГЛУХОВСКИЙ: Ничего, если мы с вами перейдем на «ты» или вам это будет немножко претить?
ГЕРМАНИКА: Нет, хорошо.
ГЛУХОВСКИЙ: Привет, Лера. Как дела?
ГЕРМАНИКА: Ничего.
ГЛУХОВСКИЙ: Замучилась, ты сказала, на съемках. Да?
ГЕРМАНИКА: Немножко. Не будем преувеличивать. Я натренировалась уже, практически.
ГЛУХОВСКИЙ: Снималась для гламурного журнала? И это продолжается уже месяц, ты сказала?
ГЕРМАНИКА: Да. Месяц.
ЛАРСЕН: А тебе нравится?
ГЕРМАНИКА: Сначала не нравилось. Но, поскольку у меня есть контракт с моей продюсерской фирмой, что я должна поддерживать свой фильм таким образом, то я должна это делать. А, сейчас я привыкла и мне понравилось.
ЛАРСЕН: Слушайте, а это правильная ситуация, в которой режиссеры становятся не просто культовыми личностями, а такими деятелями гламура и шоу-бизнеса? Все-таки это часть режиссерской профессии?
ГЕРМАНИКА: Да. Это часть режиссерской профессии.
ЛАРСЕН: А зачем режиссеру быть на обложке глянца?
ГЕРМАНИКА: Я не знаю. Мне кажется, что не всегда есть деньги на рекламу для фильма. Это дорого.
ЛАРСЕН: Ну, пусть рекламируют актеры фильм.
ГЕРМАНИКА: Сейчас мы сделали артхаусный фильм, допустим, и сама фирма отдала без поддержки и сама фирма отдала без поддержки Госкино свои деньги. Сейчас я как-то должна поддержать фильм, потусоваться где-то, с собакой я на некоторые мероприятия хожу. На меня посмотрят и подумают: «О! Господи! Надо посмотреть ее фильм».
ГЛУХОВСКИЙ: На самом деле, я считаю, очень правильная тенденция, потому что до сих пор большинство наших звезд бессодержательны. Как правильно ты заметила в рекламную паузу, что лучше, если на обложках глянца фигурирует девушка, которая сняла фильм, отмеченный жюри Каннского фестиваля.
ЛАРСЕН: Напомни, пожалуйста, за что ты получила приз в Каннах?
ГЕРМАНИКА: Это был мой первый игровой полный метр. Мы сначала получили «Молодой взгляд» за фильм «Все умрут, а я останусь» и там же мы потом получили специальное упоминание приза за лучший дебют.
ГЛУХОВСКИЙ: У нас есть такая специальная рубрика «Минутное дело».
ГЕРМАНИКА: Ой, мне уже рассказали.
ГЛУХОВСКИЙ: Я надеюсь, что ты готова морально к тому, чтобы за минуту рассказать всю свою жизнь. Знаешь, как вся твоя жизнь пролетает перед глазами.
ГЕРМАНИКА: А кто будет засекать время?
ГЛУХОВСКИЙ: У нас есть специально обученный человек.
ГЕРМАНИКА: Родилась в 84-м году. На метро Профсоюзная. В шесть лет переехала в Строгино, где снимала, в последствие, все свои фильмы. Последний мой фильм «Все умрут, а я останусь» был снят про строгинскую молодежь. Это было прощание с моим районом и я переехала в другой район. У меня есть две собаки. Четыре месяца назад я родила дочку Октавию. Ищу мужчину своей мечты.
ГЛУХОВСКИЙ: Подожди. А призы? Это впечатляет, но там ни слова не сказано про «Кинотавр» и Каннский фестиваль?
ГЕРМАНИКА: А это не самое главное, на самом деле.
ГЛУХОВСКИЙ: Хорошо. Но, фотографируют все-таки, я думаю, не из-за двух собачек. Хотя, собачки - это круто, конечно. Кто бы спорил?
ГАЙ ГЕРМАНИКА: Хотите, чтобы я про призы рассказала? Я свой самый первый большой приз получила за свой первый документальный фильм, который назывался «Девочки». Я получила гран-при короткого метра «Кинотавра», после чего меня заметили. Начали звонить продюсеры. Я тоже ходила, снималась и все такое. Потом я еще сняла 4 документальных фильма с разными продюсерами и потом я дозрела до того, что смогла и захотела снять игровой фильм.
ЛАРСЕН: Ты все-таки феноменальный такой персонаж, мне кажется, в нашем киномире, потому что у тебя как-то с первого шага все пошло гладко, как по маслу. Может быть, наоборот, это не просто твоя удача, а какая-то примета времени? Когда наконец-то стали замечать талантливых людей и не надо до плеши ходить до 40 лет и снимать молодежное кино, чтобы пробиться?
ГЕРМАНИКА: На самом деле, я не могу отвечать за общее положение в российском кинематографе. За себя я могу сказать, что я не училась ни во ВГИКе, ни на Высших режиссерских курсах. Так получилось, что я поняла, что у меня есть способности в кино, и я начала их культивировать и развивать. У меня были какие-то идеи, я их сразу приносила продюсерам. Я, видимо, была настолько упертой, всех просила меня послушать. Как-то так получилось.
ГЛУХОВСКИЙ: Может быть, вообще не нужно кинообразования никакого? Тем более, что, говорят, ВГИК учат по учебникам позавчерашнего дня и в Америке и Европе все уже давно не так?
ГЕРМАНИКА: В Америке не так. У нас, во-первых, очень мало школ, а, во-вторых, важно не где ты учишься, а у кого. Главное, правильно выбрать себе мастера, которому ты будешь доверять, который по жизни тебя будет вести. С которым ты будешь советоваться в последствии, когда ты уже в работе.
ЛАРСЕН: У тебя есть такой мастер?
ГЕРМАНИКА: Да. Я познакомилась, когда мне было 18 лет с Мариной Александровной Разбежкиной. Она тоже тогда была документалистом и сняла первый свой игровой фильм «Время жатвы», а потом она «Яр» сняла - на «Кинотавре» они были. Она начала со мной общаться, разговаривать, заметила меня.
ГЛУХОВСКИЙ: Приласкала?
ГЕРМАНИКА: Ну, как-то так, да. Я пыталась до этого учиться в разных местах, но меня не очень принимали и не хотели уделять очень много внимания, чтобы я раскрылась. Я была замкнутым и сердитым молодым человеком.
ЛАРСЕН: Большое спасибо Марине Александровне за то, что она тебе помогла раскрыться. А, можно, немножко поговорим о тебе лично. Я так понимаю, что для твоей семьи, особенно для женщин твоей семьи, особое значение имеют античные времена, в частности Древний Рим, его герои? Твою дочь зовут Октавия. Ты выбрала себе Гай, как Юлий Цезарь.
ГЕРМАНИКА: Я не выбрала. Меня бабушка так назвала. Бабушка очень любила роман «Спартак».
ЛАРСЕН: Гай твое настоящее имя?
ГЕРМАНИКА: По паспорту. У меня просто бабушка зачитывалась романом «Спартак» и назвала меня в честь жены императора.
ГЛУХОВСКИЙ: Хороший вариант. У тебя на руке вытатуировано «Калигула».
ЛАРСЕН: Насколько я знаю, это Лерин кумир. Расскажи, пожалуйста.
ГАЙ ГЕРМАНИКА: Он, скорее, не кумир. У меня кумир Мерлин Мэнсон.
ЛАРСЕН: Минуточку. Если выбирать между Калигулой и Мерлином Мэнсоном, то Мерлин Мэнсон отдыхает, все-таки. Мне кажется.
ГЛУХОВСКИЙ: С точки зрения чего?
ЛАРСЕН: Через несколько тысяч лет я сомневаюсь, что его имя будет знакомо потомкам.
ГАЙ ГЕРМАНИКА: На то он и кумир для меня. А Калигула - это духовный брат или, скорее, литературный персонаж. Я на него рассчитываю, как на персонажа Камю.
ЛАРСЕН: Почему именно Калигула стал для тебя духовным братом? Немного - не мало. Он же был жестокий и развратный дядька.
ГАЙ ГЕРМАНИКА: Это вы просто «Светонию» прочли, а «Светония» - это была такая газета «Жизнь» того времени.
ЛАРСЕН: Газета «Смерть».
ГАЙ ГЕРМАНИКА: Да. Мне нравится, когда драматурги пишут историю. А историку немножко полезно быть драматургом, чтобы додумать и свою душу туда вложить. Я думаю, что писатель Альбер Камю, в данном случае, очень хорошо раскрыл образ Калигулы, в который я влюбилась, как в литературного персонажа.
ЛАРСЕН: Что в нем тебе близко?
ГАЙ ГЕРМАНИКА: Ну, он хотел достичь невозможного. Он бегал за луной. Классно! Он романтик был.
http://www.radiomayak.ru/tvp.html?id=150210