Эмоции в фотографиях о Нью-Йорке. Часть 4. Вокзал Гранд Сентрал и возвращение в хотель.
... по пути к очередной всенародной нью-йоркской достопримечательности мы интеллектуально знакомились с городской барной культурой.
Она, барная культура, нам очень понравилась. Мы тоже понравились нью-йоркской барной культуре. Совсем скоро барная культура города Нью-Йорк и наше трио слились в едином экстазе.
Главное в баре - не засиживаться, огляделись, осмотрелись, сделали дело, и дальше.
Одна из чисто американских фишек, которые мне очень импонируют - это шикарные краны для налива пива и прочих высокодуховных напитков. Вернее, их ручки.
Они представляют собой классический пример капиталистической эволюции, когда производители соревнуются в состязании "у кого круче выглядит". За десятилетия ручки пивных кранов стали полуметровыми, а то и метровыми, самых разнообразных форм, цветов, дизайна:
Когда такой красоты стоит десять-пятнадцать в ряд, смотрится очень эффектно. Я под занавес визита в США был готов посещать бары только ради этих ручек, я был готов их нюхать и лизать, и, конечно, очень хотелось ненавязчиво парочку забрать с собой, чтобы иметь возможность их лизать и дома. Что, в общем-то, в итоге и произошло, но об этом ближе к финишу.
А пока мы, после посещения очередной кандейки, уже ближе к полуночи, вылетели к вокзалу Гранд Сентрал:
Восторженно открылись рты и защелкали сотни фотоаппаратов:
На самом деле Валентин фоткает не вокзал, который ему не уперся, а систему уличного слежения на столбе, состоящую из разного рода камер, радаров, датчиков, рентгена и узи.
Наверняка, подобного рода конструкции в валентиновом представлении, лишний раз подтверждают факт существования ZOGa (Сионистского Оккупационного Правительства), масонской ложи, всемирного заговора толстых капиталистов, что все давным давно поделено, распланировано, контролируется инопланетным разумом, а мы все лишь пешки в чужой игре.
В общем, один треш:
Рядом со следящим столбом, как бы подтверждая правильность всех заговорщических теорий, спал жертва кровавого зоговского режима:
Однако, вернемся к вокзалу.
Сооружение очень известное и во многом уникальное. Несмотря на тот факт, что времена расцвета железных дорог давным давном позади, вокзал остается самым большим в мире по количеству платформ (44) и путей (67).
Все это добро спрятано под землю, так как оная земля здесь всегда была очень дорогой, и тратить её на такую блажь, как ж/д пути, было делом нецелесообразным.
Шикарное огромное здание вокзала кажется жалкой будкой по сравнению с подземным железнодорожным царством, на котором вокзал стоит. Пути и платформы занимают территорию под множеством окрестных кварталов.
Наглядность показывает фотография во время строительства - пути прячут под землю, вокзал уже стоит:
Гранд Сентрал связывал Нью-Йорк со всей остальной Америкой во времена железнодорожного бума, но сейчас эту функцию взял на себя Пенсильванский вокзал, а Гранд Сентрал играет роль пригородного. Правда, это не мешает ему пропускать через себя 800 000 человек ежедневно, а также немеряно праздношатающихся тунеядцев, вроде нас.
Вокзал узнаваем, конечно же, по своему гигантскому центральному залу:
На потолке изображена панорама звездного неба:
За сто лет созвездия сильно подзасрались, Близнец вообще остался один, но совсем недавно все отчистили и звездное небо снова засверкало во всем своем великолепии.
У Гранд Сентрал шикарные и интерьеры, и экстерьеры. Это объясняется тем, что его возвели в так называемом стиле боз-ар, "изящное искусство", корни, как видно, растут из Франции.
В стиле взято самое красивое, роскошное и пышное из античности и барокко. Классицизм же дал симметричные формы, в результате получилась шикарная смесь, которая до сих пор поражает малоопытных обывателей.
Стиль боз-ар был востребован в первую очередь при строительстве общественных зданий, там можно дать огромный масштаб, который в деле боз-ара важен. Самое известное здания стиля - Опера Гарнье в Париже, но разбогатевшая Америка тоже не хотела стоять в углу, как бедный заокеанский родственник.
В эпоху американского "позолоченного века" подобный пышный, богатый стиль был очень востребован, как же так, мы же богатые капиталисты, что нам теперь, по шконкам ютиться?
Позолоченный век так называется, кстати, во многом из-за подобных зданий. Денег много (итоги промышленного бума самого конца XIX-го века), кругом золото, мрамор, особняки, пароходы, небоскребы, скачки, борзые щенки, голые женщины прибывают из Европы пачками, но все это - внешний лоск, позолота.
За позолотой - те, кто её создал, миллионы голодранцев, вкалывающих на шахтах, на фермах, на сталелитейных заводах, гигантские бедняцкие районы, трущобы, потерявшие смысл жизни негры, детский труд в камноломнях за десять центов, в общем, все прелести раннего капитализма.
Настоящий Золотой век, в отличие от Позолоченного, в Америке настанет лишь после Второй Мировой, в 1950-е. Тогда бабла перепадет всем.
Ну а пока - пока оно только у избранных, но с точки зрения архитектуры, например, Гранд Сентрала, оно и к лучшему, потому что один сверхмиллионер может построить шедевр, а сто тысяч обеспеченных мещан из среднего класса - нет.
В данном случае в роли сверхмиллионеров, обладающих вкусом, выступило семейство транспортных магнатов Вандербильтов. Оно и проспонсировало постройку вокзала в начале XX века.
Вон перед вокзалом памятник стоит основателю семейства, Корнелиусу Вандербильту:
Вандербильты лично участвовали в архитектурном оформлении их вокзала.
Их следы разбросаны по всему Гранд Сентралу.
Ну вот, в нише, кажется, барельеф, как барельеф, ну красиво, ну пойдем дальше:
Но нет. Перед нами - попытка человека закрепиться в этой жизни, почувствовать и прочувствовать свое место во времени и пространстве.
Вышеупомянутый Корнелиус Вандербильт был человеком простого рода, всё бабло заработал сам, потому как хитрожопый.
Когда он уже стал богатым, надо было как-то закрепляться в это жизни, и он придумал символ для своей семьи, некое подобие гербы - желуди и листья дуба, из которых, в общем-то, и состоит барельеф.
Это из старой поговорки - "из маленького желудя вырастет мощный дуб".
Желудей и дубовых листьев найти можно немеряно по всему вокзалу - они и в барельефах, и в билетных кассах, и в старых торшерах, и в люстрах в Вандербильт-холле.
Кстати, о Вандербильт-холле. Вот он, дальше, за флагом:
Главный зал - самый большой, а Вандербильт-холл, раньше служивший залом ожидания для мажоров и мажорствующих, самый роскошный:
Люстры с желудями:
Однако, так светло только в этом зале.
Чтобы осветить огромный главный зал, не хватит никаких люстр, поэтому там царит полумрак.
Ситуация меняется днем, так как для освещения гигантского пространства задуманы гигантские же окна:
Одна из самых знаменитых фотографий не только Нью-Йорка, но и Америки вообще, сделана именно на Гранд Сентрале:
Сейчас такую сделать сложно, так как в воздухе нет такого количества пыли, как в 30-е годы XX века. Именно она и дает подобный эффект.
Уже в 1940-е начался упадок железных дорог. В 1960-е они стали полностью убыточными, и вокзал вообще хотели к чертями собачьим взорвать, потому что он невыгодный, а в Америке быть невыгодным очень плохо. Надо какую-нибудь высокую стеклянную прибыльную хрень построить. Так, собственно, и вышло с Пенсильванским вокзалом, который все-таки уничтожили, хотя, говорят, он был краше Гранд Сентрала. Но общественности вокзал удалось отстоять, и даже с точки зрения капиталистов - не зря. В города, где есть Гранд Сентралы, едут мильоны туристов и людей, а городам, где свои Гранд Сентралы снесли в угоду сегодняшнего дня - шиш с маслом. Пусть сидят в своих модных евроремонтах.
Вернемся к вокзалу.
Кстати, мы же по прежнему вяло тренькаем на Лире Просвещения, так что имеет смысл вспомнить историю этого уникального слова. ВОКЗАЛ.
Уникально оно тем, что вокзалы ни в одной стране мира так не называются. Слово происходит от английского Vauxhall - лондонского садового пригорода, где тетка по фамилии Вокс устраивала развлекон. С тех пор увеселительные парки и сады с оркестром, фонтанами, мороженым, оргиями и голыми бабами везде стали называть Воксхоллами. В России это слово мутировало в воксал.
Первая железная дорога в России в 1837 году соединила Питер и Царское Село с Павловском. В Павловске был свой популярный воксал с мороженым, музыкой, бабами, в общем, см. выше. Здание станции, принимающее поезда из Петербурга совмещало в себе и функции воксала. Скоро название одной из первых русских ж.д. станций,"Воксал", распространилось по всей стране.
А во всем виновата шаловливая английская тетка.
Ну да ладно. Лира Просвещения жалко тренькнула и сникла, исполнитель вздохнул и грустно выпил бокал водки. Вернемся в Нью-Йорк.
Поскольку я горяченным кипятком писаю от деталей, то в здании вокзала я оказался в своей тарелке, с высунутым языком бегая по залу от оригинальных дверных ручек 1910-х годов до известного ретро-бара:
Детальки. Окошки касс:
Фирменный шрифт, которым подписан каждый выход-вход-проход:
Социальная реклама, граждане, берегитесь гриппа:
Не умеют парни социальную рекламу делать. Надо было в центре зала воткнуть билборд 6х3 метра, с бетонным основанием, а на нем изобразить крупным планом лицо какого-нибудь больного мальчика с гноящимися глазами и синими соплями. И гигантская подпись: "ГРИПП - не СПИТТ. Тебе ВСЕ РАВНО?!"
Еще один вандербильтовский барельеф, символизирует скорость железных дорог, не удивлюсь, что это и логотип их компании:
Теперь понятно, почему не так давно РЖД сменили свой логотип. Наконец-то стыдно стало:
Хотя нет, слова "стыд" и "РЖД" никогда не будут взаимосвязаны. Наверное, кому-то захотелось заработать на ребрендинге, это как правило, самая верная причина русского прогресса.
Самая главная деталь Гранд Сентрала, это, конечно же, знаменитые часы в центре зала:
Они известны не только горожанам (одно из популярных мест встреч нью-йоркцев - "у часов", и всем понятно, о каких часах речь), но и всему миру, так как на вокзале снималась масса фильмов, и часы - неизменный атрибут кадра.
Рядом с часами, контролируя полночный беспредел (во всем вокзале было человек 30), стоит усиленный драндулетом наряд полисменов:
Это как в известном советском анекдоте про ментов, зачем, мол, они всегда ходят по трое?
Ответ: один умеет читать, но не умеет писать, второй умеет писать, но не умеет читать, а третий присматривает за этими интеллигентами.
Зачем нью-йоркские полицейские ходят всемером, я даже боюсь предположить.
Мы еще глянем со стороны на Гранд Сентрал при свете дня, а теперь потопаем пешочком до дома - в родной отель йотель. Он находится на той же улице, что и вокзал - на 42-й Стрит, на ней вообще много чего находится.
Таймс-Сквер вот снова прошли, достала, проклятая, сверкать:
Народа мало, но полиции не спится - все что-то кроит, замышляет, планирует из таких вот автобусов:
В таких, наверное, 31-го числа каждого месяца пытают оппозиционеров.
Еще один осколок Позолоченного века:
И деталька оттуда же, красивый домовой номерной знак:
Кажется, я видел что-то подобное в Вышнем Волочке на автостанции.
Скромное обаяние буржуазии:
Опять пытаются что-то подрезать в супермаркете:
Менеджера прёт:
Улицы почти пустынны, и чем больше мы отходим от Таймс-Сквер к нам на район, тем 42-я улица пустее и пустее.
... и тут мимо меня неожиданно прошел карлик Паспарту из телепередачи "Форт Боярд".
Я ущипнул себя за левую ягодицу, но карлик не пропал. Идет, главное, такой деловой, руки в карманах, и в ус не дует.
По идее, что должен почувствовать любой нормальный русский человек, увидев на улице идущего карлика Паспарту из "Форта Боярда"?
Правильно, надо немедленно прокапаться.
Надо скорее мчаться в какой-нибудь госпиталь Святой Магдалины, или как у них там райбольница называется, пока не началась белочка. Пока вдалеке Девятую Авеню не перешел невзначай Старец Фура.
Но потом я подумал, что я все-таки в Нью-Йорке, и если бы карлик прошел мимо меня в Рыбинске - тогда да, надо мчаться. Но в Нью-Йорке возможно всё, и даже встреча с Паспарту.
На самом деле, мне не впервой встречать знаменитостей мирового класса.
Так, как я уже рассказывал, некогда в самолете Москва-Анталия мне встретилась тогда еще молодая Ксюша Бородина, а в Лиссабон мы летели вместе с авторитетным отечественным блогером Зялтом.
Но самая незабываемая встреча произошла в те времена, когда я регулярно терся в столице Великой Страны. На зеленой ветке метро я тихо-мирно сидел в вагоне, как вдруг поднял взгляд, и за очками у пожилого человека, сидящего напротив, увидел ЕГО глаза.
Глаза господина де Жюссака из "Трех мушкетеров", капитана гвардейцев кардинала. Исполняет Владимир Балон. Собственно, это он и ехал в метро.
А надо отметить, что я был не один, нас было человек восемь-десять, и все такие... веселые молодые люди. Все мы очень любим мушкетеров, у некоторых даже в бумажниках ничего нет, кроме фотографии молодого Боярского.
Тогда не было для нас песни краше, чем "Святая Катерина, пошли мне дворянина", мы были поклонниками коктейля "Кровавый Боярский" (водка, гренадин, табаско), но некоторые идейные люди пьют его упрошенный вариант (треть колы, две трети боярышника).
Еще есть коктейль "Д'Артаньян на пеньке", но это совсем мрачно, я даже ингредиенты назвать стесняюсь.
Я же любил тогда в компаниях горланить соло песню "Невесте графа де ля Фер всего шестнадцать лет", главное, когда идет завершающий мажорный аккорд, "... и платье с плеч ползет само, а на плече горит клеймоооо", надо вцепиться в плечо импонирующей барышни, и стянуть рукав или какую-нибудь лямку, это безотказный способ завязать взаимовыгодный диалог между полами.
И вот, в компании таких преданных делу людей оказался в метро капитан гвардейцев кардинала.
Естественно, мы сразу же начали свое традиционное "Бумагу сударь, бумагу!", "Защищайтесь, сударь!", не обошлось и без задорного хорового
Притон, молельня, храм или таверна!
Верши приказ, а средств не выбирай!!
Тому, кто кардиналу служит верно,
Заранее заказан пропуск в рай!!
Господин де Жюссак улыбался, видимо, ему было приятно, но когда мы выходили, его удивительные глаза, там, за очками, говорили одно:
- Мы с тобой еще встретимся, щщенок!
И вот, теперь мою коллекцию встреч со знаменитостями мирового уровня пополнил карлик Паспарту из Форта Боярда.
Андрюша морально поломался и пошел в номер спать (и правильно сделал), а мы с Валентином пошли шариться по району. Исследование района закончилось метров через пятьдесят:
Интересный ход, увиденный мной впервые - вдоль всей стойки идет полоска со льдом, охлаждает высокодуховные напитки:
Напейся как чемпион сегодня - взывали нам, и суля адскую кухню:
Так я и узнал название нашего района, которое я также услышал впервые здесь, в баре.
Адская кухня.
Это странно, потому что этот район Манхеттена оказался довольно известным.
Свое название он получил из-за своего высокого уровня преступности.
Начиная с середины XIX века, когда он был заселен ирландскими эмигрантами, и вплоть до начала 1990-х годов район был кузницей кадров для мафии и контролировался многочисленными бандами.
Небезызвестный фильм "Банды Нью-Йорка" во много базируется на событиях, происходящих в Адской Кухне к концу 19 века.
Отвратительные условия, в которых селились беднейшие эмигранты, вечно голодные, которым было нечего терять, формировали отличную почву для целых гангстерских империй, которые город не мог побороть десятилетиями.
Организованная преступность прекрасно себя чувствовала на фоне феноменально высокой бытовой. Здесь убивали несколько человек в день просто так - не так посмотрел, не то сказал, не то сказал, когда посмотрел, ну и так далее. Самое популярное орудие убийства в 1870-е годы здесь была керамическая пивная кружка. Местные бары придерживались правила "один вооруженный вышибала на пятерых клиентов". Сидят, пьют пятьдесят человек - а вокруг стоят десять амбалов с оружием и смотрят.
Веселое место! Настоящая Адская кухня!
Избавиться от репутации удалось лишь Рудольфио Джулиани, который несколько лет множеством мер чистил район от исторического наследия - организованной преступности.
Начиная с 1990-х годов район стал престижным, так как граничит с деловым Мидтауном, но при этом сохраняет живую, интересную, историческую малоэтажную застройку.
Адская кухня снова начала оправдывать свое название (по преданиям, она так названа из-за множества труб, торчащих из лачуг, где готовилась примитивная вонючая еда), и теперь здесь большое множество ресторанов и кабаков, некоторые из которых очень известны и популярны.
Наша 10-я Авеню вся была ими усыпана, еще больше их на соседней 9-й.
В любом случае, место колоритное, нам очень понравилось, до такой степени, что мы тоже пошли спать.
Не знаю, во сколько мы легли по нашему, во сколько по местному, плевать, но поспали мы не очень долго, так как светало, а спать не хотелось.
Пошли шляться, или, как говорят на Ярославщине (это чисто местный топоним) - блондиться по полутемным улицам и встречать рассвет над Манхеттеном.
Из утренней прессы, валяющейся везде, мы и узнали новость дня №1, которая облетела не только всю Америку, но и весь мир. Весь день все в Нью-Йорке только и говорили об этой новости.
Умер Стив Джобс.
Она, барная культура, нам очень понравилась. Мы тоже понравились нью-йоркской барной культуре. Совсем скоро барная культура города Нью-Йорк и наше трио слились в едином экстазе.
Главное в баре - не засиживаться, огляделись, осмотрелись, сделали дело, и дальше.
Одна из чисто американских фишек, которые мне очень импонируют - это шикарные краны для налива пива и прочих высокодуховных напитков. Вернее, их ручки.
Они представляют собой классический пример капиталистической эволюции, когда производители соревнуются в состязании "у кого круче выглядит". За десятилетия ручки пивных кранов стали полуметровыми, а то и метровыми, самых разнообразных форм, цветов, дизайна:
Когда такой красоты стоит десять-пятнадцать в ряд, смотрится очень эффектно. Я под занавес визита в США был готов посещать бары только ради этих ручек, я был готов их нюхать и лизать, и, конечно, очень хотелось ненавязчиво парочку забрать с собой, чтобы иметь возможность их лизать и дома. Что, в общем-то, в итоге и произошло, но об этом ближе к финишу.
А пока мы, после посещения очередной кандейки, уже ближе к полуночи, вылетели к вокзалу Гранд Сентрал:
Восторженно открылись рты и защелкали сотни фотоаппаратов:
На самом деле Валентин фоткает не вокзал, который ему не уперся, а систему уличного слежения на столбе, состоящую из разного рода камер, радаров, датчиков, рентгена и узи.
Наверняка, подобного рода конструкции в валентиновом представлении, лишний раз подтверждают факт существования ZOGa (Сионистского Оккупационного Правительства), масонской ложи, всемирного заговора толстых капиталистов, что все давным давно поделено, распланировано, контролируется инопланетным разумом, а мы все лишь пешки в чужой игре.
В общем, один треш:
Рядом со следящим столбом, как бы подтверждая правильность всех заговорщических теорий, спал жертва кровавого зоговского режима:
Однако, вернемся к вокзалу.
Сооружение очень известное и во многом уникальное. Несмотря на тот факт, что времена расцвета железных дорог давным давном позади, вокзал остается самым большим в мире по количеству платформ (44) и путей (67).
Все это добро спрятано под землю, так как оная земля здесь всегда была очень дорогой, и тратить её на такую блажь, как ж/д пути, было делом нецелесообразным.
Шикарное огромное здание вокзала кажется жалкой будкой по сравнению с подземным железнодорожным царством, на котором вокзал стоит. Пути и платформы занимают территорию под множеством окрестных кварталов.
Наглядность показывает фотография во время строительства - пути прячут под землю, вокзал уже стоит:
Гранд Сентрал связывал Нью-Йорк со всей остальной Америкой во времена железнодорожного бума, но сейчас эту функцию взял на себя Пенсильванский вокзал, а Гранд Сентрал играет роль пригородного. Правда, это не мешает ему пропускать через себя 800 000 человек ежедневно, а также немеряно праздношатающихся тунеядцев, вроде нас.
Вокзал узнаваем, конечно же, по своему гигантскому центральному залу:
На потолке изображена панорама звездного неба:
За сто лет созвездия сильно подзасрались, Близнец вообще остался один, но совсем недавно все отчистили и звездное небо снова засверкало во всем своем великолепии.
У Гранд Сентрал шикарные и интерьеры, и экстерьеры. Это объясняется тем, что его возвели в так называемом стиле боз-ар, "изящное искусство", корни, как видно, растут из Франции.
В стиле взято самое красивое, роскошное и пышное из античности и барокко. Классицизм же дал симметричные формы, в результате получилась шикарная смесь, которая до сих пор поражает малоопытных обывателей.
Стиль боз-ар был востребован в первую очередь при строительстве общественных зданий, там можно дать огромный масштаб, который в деле боз-ара важен. Самое известное здания стиля - Опера Гарнье в Париже, но разбогатевшая Америка тоже не хотела стоять в углу, как бедный заокеанский родственник.
В эпоху американского "позолоченного века" подобный пышный, богатый стиль был очень востребован, как же так, мы же богатые капиталисты, что нам теперь, по шконкам ютиться?
Позолоченный век так называется, кстати, во многом из-за подобных зданий. Денег много (итоги промышленного бума самого конца XIX-го века), кругом золото, мрамор, особняки, пароходы, небоскребы, скачки, борзые щенки, голые женщины прибывают из Европы пачками, но все это - внешний лоск, позолота.
За позолотой - те, кто её создал, миллионы голодранцев, вкалывающих на шахтах, на фермах, на сталелитейных заводах, гигантские бедняцкие районы, трущобы, потерявшие смысл жизни негры, детский труд в камноломнях за десять центов, в общем, все прелести раннего капитализма.
Настоящий Золотой век, в отличие от Позолоченного, в Америке настанет лишь после Второй Мировой, в 1950-е. Тогда бабла перепадет всем.
Ну а пока - пока оно только у избранных, но с точки зрения архитектуры, например, Гранд Сентрала, оно и к лучшему, потому что один сверхмиллионер может построить шедевр, а сто тысяч обеспеченных мещан из среднего класса - нет.
В данном случае в роли сверхмиллионеров, обладающих вкусом, выступило семейство транспортных магнатов Вандербильтов. Оно и проспонсировало постройку вокзала в начале XX века.
Вон перед вокзалом памятник стоит основателю семейства, Корнелиусу Вандербильту:
Вандербильты лично участвовали в архитектурном оформлении их вокзала.
Их следы разбросаны по всему Гранд Сентралу.
Ну вот, в нише, кажется, барельеф, как барельеф, ну красиво, ну пойдем дальше:
Но нет. Перед нами - попытка человека закрепиться в этой жизни, почувствовать и прочувствовать свое место во времени и пространстве.
Вышеупомянутый Корнелиус Вандербильт был человеком простого рода, всё бабло заработал сам, потому как хитрожопый.
Когда он уже стал богатым, надо было как-то закрепляться в это жизни, и он придумал символ для своей семьи, некое подобие гербы - желуди и листья дуба, из которых, в общем-то, и состоит барельеф.
Это из старой поговорки - "из маленького желудя вырастет мощный дуб".
Желудей и дубовых листьев найти можно немеряно по всему вокзалу - они и в барельефах, и в билетных кассах, и в старых торшерах, и в люстрах в Вандербильт-холле.
Кстати, о Вандербильт-холле. Вот он, дальше, за флагом:
Главный зал - самый большой, а Вандербильт-холл, раньше служивший залом ожидания для мажоров и мажорствующих, самый роскошный:
Люстры с желудями:
Однако, так светло только в этом зале.
Чтобы осветить огромный главный зал, не хватит никаких люстр, поэтому там царит полумрак.
Ситуация меняется днем, так как для освещения гигантского пространства задуманы гигантские же окна:
Одна из самых знаменитых фотографий не только Нью-Йорка, но и Америки вообще, сделана именно на Гранд Сентрале:
Сейчас такую сделать сложно, так как в воздухе нет такого количества пыли, как в 30-е годы XX века. Именно она и дает подобный эффект.
Уже в 1940-е начался упадок железных дорог. В 1960-е они стали полностью убыточными, и вокзал вообще хотели к чертями собачьим взорвать, потому что он невыгодный, а в Америке быть невыгодным очень плохо. Надо какую-нибудь высокую стеклянную прибыльную хрень построить. Так, собственно, и вышло с Пенсильванским вокзалом, который все-таки уничтожили, хотя, говорят, он был краше Гранд Сентрала. Но общественности вокзал удалось отстоять, и даже с точки зрения капиталистов - не зря. В города, где есть Гранд Сентралы, едут мильоны туристов и людей, а городам, где свои Гранд Сентралы снесли в угоду сегодняшнего дня - шиш с маслом. Пусть сидят в своих модных евроремонтах.
Вернемся к вокзалу.
Кстати, мы же по прежнему вяло тренькаем на Лире Просвещения, так что имеет смысл вспомнить историю этого уникального слова. ВОКЗАЛ.
Уникально оно тем, что вокзалы ни в одной стране мира так не называются. Слово происходит от английского Vauxhall - лондонского садового пригорода, где тетка по фамилии Вокс устраивала развлекон. С тех пор увеселительные парки и сады с оркестром, фонтанами, мороженым, оргиями и голыми бабами везде стали называть Воксхоллами. В России это слово мутировало в воксал.
Первая железная дорога в России в 1837 году соединила Питер и Царское Село с Павловском. В Павловске был свой популярный воксал с мороженым, музыкой, бабами, в общем, см. выше. Здание станции, принимающее поезда из Петербурга совмещало в себе и функции воксала. Скоро название одной из первых русских ж.д. станций,"Воксал", распространилось по всей стране.
А во всем виновата шаловливая английская тетка.
Ну да ладно. Лира Просвещения жалко тренькнула и сникла, исполнитель вздохнул и грустно выпил бокал водки. Вернемся в Нью-Йорк.
Поскольку я горяченным кипятком писаю от деталей, то в здании вокзала я оказался в своей тарелке, с высунутым языком бегая по залу от оригинальных дверных ручек 1910-х годов до известного ретро-бара:
Детальки. Окошки касс:
Фирменный шрифт, которым подписан каждый выход-вход-проход:
Социальная реклама, граждане, берегитесь гриппа:
Не умеют парни социальную рекламу делать. Надо было в центре зала воткнуть билборд 6х3 метра, с бетонным основанием, а на нем изобразить крупным планом лицо какого-нибудь больного мальчика с гноящимися глазами и синими соплями. И гигантская подпись: "ГРИПП - не СПИТТ. Тебе ВСЕ РАВНО?!"
Еще один вандербильтовский барельеф, символизирует скорость железных дорог, не удивлюсь, что это и логотип их компании:
Теперь понятно, почему не так давно РЖД сменили свой логотип. Наконец-то стыдно стало:
Хотя нет, слова "стыд" и "РЖД" никогда не будут взаимосвязаны. Наверное, кому-то захотелось заработать на ребрендинге, это как правило, самая верная причина русского прогресса.
Самая главная деталь Гранд Сентрала, это, конечно же, знаменитые часы в центре зала:
Они известны не только горожанам (одно из популярных мест встреч нью-йоркцев - "у часов", и всем понятно, о каких часах речь), но и всему миру, так как на вокзале снималась масса фильмов, и часы - неизменный атрибут кадра.
Рядом с часами, контролируя полночный беспредел (во всем вокзале было человек 30), стоит усиленный драндулетом наряд полисменов:
Это как в известном советском анекдоте про ментов, зачем, мол, они всегда ходят по трое?
Ответ: один умеет читать, но не умеет писать, второй умеет писать, но не умеет читать, а третий присматривает за этими интеллигентами.
Зачем нью-йоркские полицейские ходят всемером, я даже боюсь предположить.
Мы еще глянем со стороны на Гранд Сентрал при свете дня, а теперь потопаем пешочком до дома - в родной отель йотель. Он находится на той же улице, что и вокзал - на 42-й Стрит, на ней вообще много чего находится.
Таймс-Сквер вот снова прошли, достала, проклятая, сверкать:
Народа мало, но полиции не спится - все что-то кроит, замышляет, планирует из таких вот автобусов:
В таких, наверное, 31-го числа каждого месяца пытают оппозиционеров.
Еще один осколок Позолоченного века:
И деталька оттуда же, красивый домовой номерной знак:
Кажется, я видел что-то подобное в Вышнем Волочке на автостанции.
Скромное обаяние буржуазии:
Опять пытаются что-то подрезать в супермаркете:
Менеджера прёт:
Улицы почти пустынны, и чем больше мы отходим от Таймс-Сквер к нам на район, тем 42-я улица пустее и пустее.
... и тут мимо меня неожиданно прошел карлик Паспарту из телепередачи "Форт Боярд".
Я ущипнул себя за левую ягодицу, но карлик не пропал. Идет, главное, такой деловой, руки в карманах, и в ус не дует.
По идее, что должен почувствовать любой нормальный русский человек, увидев на улице идущего карлика Паспарту из "Форта Боярда"?
Правильно, надо немедленно прокапаться.
Надо скорее мчаться в какой-нибудь госпиталь Святой Магдалины, или как у них там райбольница называется, пока не началась белочка. Пока вдалеке Девятую Авеню не перешел невзначай Старец Фура.
Но потом я подумал, что я все-таки в Нью-Йорке, и если бы карлик прошел мимо меня в Рыбинске - тогда да, надо мчаться. Но в Нью-Йорке возможно всё, и даже встреча с Паспарту.
На самом деле, мне не впервой встречать знаменитостей мирового класса.
Так, как я уже рассказывал, некогда в самолете Москва-Анталия мне встретилась тогда еще молодая Ксюша Бородина, а в Лиссабон мы летели вместе с авторитетным отечественным блогером Зялтом.
Но самая незабываемая встреча произошла в те времена, когда я регулярно терся в столице Великой Страны. На зеленой ветке метро я тихо-мирно сидел в вагоне, как вдруг поднял взгляд, и за очками у пожилого человека, сидящего напротив, увидел ЕГО глаза.
Глаза господина де Жюссака из "Трех мушкетеров", капитана гвардейцев кардинала. Исполняет Владимир Балон. Собственно, это он и ехал в метро.
А надо отметить, что я был не один, нас было человек восемь-десять, и все такие... веселые молодые люди. Все мы очень любим мушкетеров, у некоторых даже в бумажниках ничего нет, кроме фотографии молодого Боярского.
Тогда не было для нас песни краше, чем "Святая Катерина, пошли мне дворянина", мы были поклонниками коктейля "Кровавый Боярский" (водка, гренадин, табаско), но некоторые идейные люди пьют его упрошенный вариант (треть колы, две трети боярышника).
Еще есть коктейль "Д'Артаньян на пеньке", но это совсем мрачно, я даже ингредиенты назвать стесняюсь.
Я же любил тогда в компаниях горланить соло песню "Невесте графа де ля Фер всего шестнадцать лет", главное, когда идет завершающий мажорный аккорд, "... и платье с плеч ползет само, а на плече горит клеймоооо", надо вцепиться в плечо импонирующей барышни, и стянуть рукав или какую-нибудь лямку, это безотказный способ завязать взаимовыгодный диалог между полами.
И вот, в компании таких преданных делу людей оказался в метро капитан гвардейцев кардинала.
Естественно, мы сразу же начали свое традиционное "Бумагу сударь, бумагу!", "Защищайтесь, сударь!", не обошлось и без задорного хорового
Притон, молельня, храм или таверна!
Верши приказ, а средств не выбирай!!
Тому, кто кардиналу служит верно,
Заранее заказан пропуск в рай!!
Господин де Жюссак улыбался, видимо, ему было приятно, но когда мы выходили, его удивительные глаза, там, за очками, говорили одно:
- Мы с тобой еще встретимся, щщенок!
И вот, теперь мою коллекцию встреч со знаменитостями мирового уровня пополнил карлик Паспарту из Форта Боярда.
Андрюша морально поломался и пошел в номер спать (и правильно сделал), а мы с Валентином пошли шариться по району. Исследование района закончилось метров через пятьдесят:
Интересный ход, увиденный мной впервые - вдоль всей стойки идет полоска со льдом, охлаждает высокодуховные напитки:
Напейся как чемпион сегодня - взывали нам, и суля адскую кухню:
Так я и узнал название нашего района, которое я также услышал впервые здесь, в баре.
Адская кухня.
Это странно, потому что этот район Манхеттена оказался довольно известным.
Свое название он получил из-за своего высокого уровня преступности.
Начиная с середины XIX века, когда он был заселен ирландскими эмигрантами, и вплоть до начала 1990-х годов район был кузницей кадров для мафии и контролировался многочисленными бандами.
Небезызвестный фильм "Банды Нью-Йорка" во много базируется на событиях, происходящих в Адской Кухне к концу 19 века.
Отвратительные условия, в которых селились беднейшие эмигранты, вечно голодные, которым было нечего терять, формировали отличную почву для целых гангстерских империй, которые город не мог побороть десятилетиями.
Организованная преступность прекрасно себя чувствовала на фоне феноменально высокой бытовой. Здесь убивали несколько человек в день просто так - не так посмотрел, не то сказал, не то сказал, когда посмотрел, ну и так далее. Самое популярное орудие убийства в 1870-е годы здесь была керамическая пивная кружка. Местные бары придерживались правила "один вооруженный вышибала на пятерых клиентов". Сидят, пьют пятьдесят человек - а вокруг стоят десять амбалов с оружием и смотрят.
Веселое место! Настоящая Адская кухня!
Избавиться от репутации удалось лишь Рудольфио Джулиани, который несколько лет множеством мер чистил район от исторического наследия - организованной преступности.
Начиная с 1990-х годов район стал престижным, так как граничит с деловым Мидтауном, но при этом сохраняет живую, интересную, историческую малоэтажную застройку.
Адская кухня снова начала оправдывать свое название (по преданиям, она так названа из-за множества труб, торчащих из лачуг, где готовилась примитивная вонючая еда), и теперь здесь большое множество ресторанов и кабаков, некоторые из которых очень известны и популярны.
Наша 10-я Авеню вся была ими усыпана, еще больше их на соседней 9-й.
В любом случае, место колоритное, нам очень понравилось, до такой степени, что мы тоже пошли спать.
Не знаю, во сколько мы легли по нашему, во сколько по местному, плевать, но поспали мы не очень долго, так как светало, а спать не хотелось.
Пошли шляться, или, как говорят на Ярославщине (это чисто местный топоним) - блондиться по полутемным улицам и встречать рассвет над Манхеттеном.
Из утренней прессы, валяющейся везде, мы и узнали новость дня №1, которая облетела не только всю Америку, но и весь мир. Весь день все в Нью-Йорке только и говорили об этой новости.
Умер Стив Джобс.