Морожены сказки
"Про наш Архангельской край столько всякой неправды да напраслины говорят, что я придумал сказать все как есть у нас. Всю сушшую правду. Что ни скажу, все - правда.Кругом все свои - земляки, соврать не дадут.К примеру, Двина - в узком месте тридцать пять верст, а в широком - шире моря. А ездим по ней на льдинах вечных. У нас и леденики есть. Таки люди, которы ледяным промыслом живут. Льдины с моря гонят да давают в прокат, кому желательно..."-так начинается спектакль «Морожены сказки», на который мы приехали с дочкой в Московский театр кукол. Собираясь на спектакль, я ждала кукольный спектакль по северным сказкам, ждала тот удивительный язык, которым они рассказываются, ждала удивительной атмосферы, которая присуща сказкам Степана Писахова. Вот только увиденное мною, оказалось совсем не таким, как ожидалось. Все было: и язык, и сказка, и куклы, и атмосфера..., но это была обратная сторона того, чего я ожидала. Начну сразу с того, что это совсем не кукольный спектакль. Или не кукольный в привычном понимании. Он был бы не возможен без кукол, они здесь равноправные участники, они задают колорит, они очень необычны, но такими же равноправными участниками здесь выступают и люди. Они не кукловоды с куклой, они партнеры. Пластика и речь артистов завораживают. В помощь им идут ролики, ходули, костюмы, гримм, но это не цирковое представление из серии "а вот как я ещё могу". Все средства идут на создание неповторимой, самобытной картины севера, где человек отнюдь не творец природы. "На каждого знаменитого исследователя, вроде Колумба, приходится тот, кто исчез в бескрайнем океане, затерялся в пустыне, замёрз во льдах. Пропавшие экспедиции рождают слухи, а слухи складываются в легенды. И вот, движимые высокой целью покорить природу, укротить стихию, познать неизвестное, подтвердить титул «Человек - царь природы», - новые экспедиции отправляются в путь. Вернутся ли они в родные края или встретят прекрасную Морену и останутся с ней, чтобы рассказывать ей сказки?"
Богат северный край, много там чудес диковенных: " Морошка растет большушшими кустами, крупна, ягоды по фунту и боле, и всяка друга ягода. Семга да треска сами ловятся, сами потрошатся, сами солятся, сами в бочки ложатся. Рыбаки только бочки порозны к берегу подкатывают да днишша заколачивают. А котора рыба побойчей - выторопится да в пирог завернется. Семга да палтусина ловчей всех рыб в пирог заворачиваются. Хозяйки только маслом смазывают да в печку подсаживают. Белы медведи молоком торгуют (приучены). Белы медвежата семечками да папиросами промышляют." - вот только плата за эти чудеса холод лютый. Описывая свою жизнь как калейдоскоп чудес: то в плавание на бане, то ненароком оброненный в море апельсин деревом вырастет, северные жители не то чтобы фантазируют, они просто рассказывают нам, далеким от этого волшебного края, то, что мы хотим услышать. Вот как пишет об этом сам автор: " Сказки пишу часто с натуры, почти с натуры. Многое помнится и многое просится в сказку. Долго перечислять, что дало ту или иную сказку. Скажу к примеру. Один заезжий спросил, с какого года я живу в Архангельске. Секрет не велик. Я сказал: - С 1879 года.
- Скажите, сколько домов было раньше в Архангельске?
Что-то небрежно-снисходительное было в тоне, в вопросе. Я в тон заезжему дал ответ:
- Раньше стоял один столб, на столбе доска с надписью: «Архангельск». Народ ютился кругом столба.
Домов не было, о них и не знали. Одни хвойными ветками прикрывались, другие в снег зарывались, зимой в звериные шкуры завертывались. У меня был медведь. Утром я вытряхивал медведя из шкуры, сам залезал в шкуру. Тепло ходить в медвежьей шкуре, и мороз - дело постороннее. На ночь шкуру медведю отдавал…
Можно было сказку сплести. А заезжий готов верить. Он попал в "дикий север". Ему хотелось полярных впечатлений."
Ну а как нам, не знающим настоящих трудностей северной жизни ещё об этом рассказать? Да и не только нам, сказка и местным помогала: "В плохую погоду набивались в промысловую избушку. В тесноте да в темноте: светила коптилка в плошке с звериным салом. Книг с собой не брали. Про радио и знати не было. Начинает сказочник сказку длинную или бывальщину с небывальщиной заведет. Говорит долго, остановится, спросит: - Други-товарищи, спите ли? Кто-нибудь сонным голосом отзовется:
- Нет, еще не спим, сказывай.
Сказочник дальше плетет сказку. Коли никто голоса неподаст, сказочник мог спать. Сказочник получал два пая: один за промысел, другой за сказки."
Вот и плетутся сказки про чудеса северные, помогают выстоять, отвлекают могучее и грозное божество, Богиню Зимы Морену.
"А на морозе, како слово скажешь, так и замерзнет до оттепели. В оттепель растает, и слышно, кто что сказал. Что тут смеху быват и греха всякого! Которо сказано в сердцах (понасердки), ну, а которо издевки ради - новы и хороши слова есть. Ну, которы крепки слова, те в прорубь бросам. У нас крепким словом заборы подпирают, а добрым словом старухи да старики опираются. На крепких словах, что на столбах, горки ледяны строят.
Новой улицей идешь - вся мороженой руганью усыпана, - идешь и спотыкаешься. А нова улица вся в ласковых словах - вся ровненька да ладненька, ногам легко, глазам весело.
Зимой мы разговору не слышим, а только смотрим, как сказано."
У спектакля очень сильный финал, вот вроде бы все шутки-прибаутки, а на деле замерзающие во льдах люди, последние слова которых - сказка о чудо-дереве апельсине посередине огромной реки под большим замерзающим солнцем.
Мне кажется, что такие спектакли очень нужны, не просто для того, чтобы окунуться в атмосферу наших корней, ведь не всегда же мы были городскими жителями, но и для того, чтобы показать детям, что же в этом мире действительно настоящее, а что мимолетно. Вот только с совсем маленькими детьми на него лучше не ходить. Лет 11-12 в самый раз, о чем как раз и указано на сайте театра. И не потому что, "для взрослых",в спектакле ни намека на пошлость или какие-то сцены не для детей, а скорее потому, что это спектакль-состояние, тут нет действия как такового, тут важно не про что, а важно как. И слишком юному зрителю может быть скучно. Моя же тринадцатилетняя барышня, наоборот больше обрадовалась такому не привычному спектаклю в кукольном театре, говорит, что боялась, что будет ширма и куклы.
А ещё меня очень приятно удивил сам театр. Последний раз я была там с той же самой, но только более юной барышней лет десять тому назад, и честно говоря, думала, что он и останется таким же как я его тогда запомнила, и это будет такое своеобразное возвращение в прошлое, но этого не произошло, театр меняется, у него очень светлая атмосфера и там очень приятно находиться. А это повод вернуться туда уже и с другими детьми и погрузиться в новые сказки.
Немного фото кукол из фойе
Огромное спасибо mosblog и pamsik за приглашение.
Богат северный край, много там чудес диковенных: " Морошка растет большушшими кустами, крупна, ягоды по фунту и боле, и всяка друга ягода. Семга да треска сами ловятся, сами потрошатся, сами солятся, сами в бочки ложатся. Рыбаки только бочки порозны к берегу подкатывают да днишша заколачивают. А котора рыба побойчей - выторопится да в пирог завернется. Семга да палтусина ловчей всех рыб в пирог заворачиваются. Хозяйки только маслом смазывают да в печку подсаживают. Белы медведи молоком торгуют (приучены). Белы медвежата семечками да папиросами промышляют." - вот только плата за эти чудеса холод лютый. Описывая свою жизнь как калейдоскоп чудес: то в плавание на бане, то ненароком оброненный в море апельсин деревом вырастет, северные жители не то чтобы фантазируют, они просто рассказывают нам, далеким от этого волшебного края, то, что мы хотим услышать. Вот как пишет об этом сам автор: " Сказки пишу часто с натуры, почти с натуры. Многое помнится и многое просится в сказку. Долго перечислять, что дало ту или иную сказку. Скажу к примеру. Один заезжий спросил, с какого года я живу в Архангельске. Секрет не велик. Я сказал: - С 1879 года.
- Скажите, сколько домов было раньше в Архангельске?
Что-то небрежно-снисходительное было в тоне, в вопросе. Я в тон заезжему дал ответ:
- Раньше стоял один столб, на столбе доска с надписью: «Архангельск». Народ ютился кругом столба.
Домов не было, о них и не знали. Одни хвойными ветками прикрывались, другие в снег зарывались, зимой в звериные шкуры завертывались. У меня был медведь. Утром я вытряхивал медведя из шкуры, сам залезал в шкуру. Тепло ходить в медвежьей шкуре, и мороз - дело постороннее. На ночь шкуру медведю отдавал…
Можно было сказку сплести. А заезжий готов верить. Он попал в "дикий север". Ему хотелось полярных впечатлений."
Ну а как нам, не знающим настоящих трудностей северной жизни ещё об этом рассказать? Да и не только нам, сказка и местным помогала: "В плохую погоду набивались в промысловую избушку. В тесноте да в темноте: светила коптилка в плошке с звериным салом. Книг с собой не брали. Про радио и знати не было. Начинает сказочник сказку длинную или бывальщину с небывальщиной заведет. Говорит долго, остановится, спросит: - Други-товарищи, спите ли? Кто-нибудь сонным голосом отзовется:
- Нет, еще не спим, сказывай.
Сказочник дальше плетет сказку. Коли никто голоса неподаст, сказочник мог спать. Сказочник получал два пая: один за промысел, другой за сказки."
Вот и плетутся сказки про чудеса северные, помогают выстоять, отвлекают могучее и грозное божество, Богиню Зимы Морену.
"А на морозе, како слово скажешь, так и замерзнет до оттепели. В оттепель растает, и слышно, кто что сказал. Что тут смеху быват и греха всякого! Которо сказано в сердцах (понасердки), ну, а которо издевки ради - новы и хороши слова есть. Ну, которы крепки слова, те в прорубь бросам. У нас крепким словом заборы подпирают, а добрым словом старухи да старики опираются. На крепких словах, что на столбах, горки ледяны строят.
Новой улицей идешь - вся мороженой руганью усыпана, - идешь и спотыкаешься. А нова улица вся в ласковых словах - вся ровненька да ладненька, ногам легко, глазам весело.
Зимой мы разговору не слышим, а только смотрим, как сказано."
У спектакля очень сильный финал, вот вроде бы все шутки-прибаутки, а на деле замерзающие во льдах люди, последние слова которых - сказка о чудо-дереве апельсине посередине огромной реки под большим замерзающим солнцем.
Мне кажется, что такие спектакли очень нужны, не просто для того, чтобы окунуться в атмосферу наших корней, ведь не всегда же мы были городскими жителями, но и для того, чтобы показать детям, что же в этом мире действительно настоящее, а что мимолетно. Вот только с совсем маленькими детьми на него лучше не ходить. Лет 11-12 в самый раз, о чем как раз и указано на сайте театра. И не потому что, "для взрослых",в спектакле ни намека на пошлость или какие-то сцены не для детей, а скорее потому, что это спектакль-состояние, тут нет действия как такового, тут важно не про что, а важно как. И слишком юному зрителю может быть скучно. Моя же тринадцатилетняя барышня, наоборот больше обрадовалась такому не привычному спектаклю в кукольном театре, говорит, что боялась, что будет ширма и куклы.
А ещё меня очень приятно удивил сам театр. Последний раз я была там с той же самой, но только более юной барышней лет десять тому назад, и честно говоря, думала, что он и останется таким же как я его тогда запомнила, и это будет такое своеобразное возвращение в прошлое, но этого не произошло, театр меняется, у него очень светлая атмосфера и там очень приятно находиться. А это повод вернуться туда уже и с другими детьми и погрузиться в новые сказки.
Немного фото кукол из фойе
Огромное спасибо mosblog и pamsik за приглашение.