Лейпясуо в душу
Ляпис - в уши,
Лейпясуо - в душу,
Волю в кулак,
Лахти - в рюкзак.
Август 2012 года предстает перед мысленным взором чередой перечеркнутых крестиками дней. Теперь можно спокойно вздохнуть - ух! - Вахта Памяти закончилась. За все годы, проведенные на том поприще, не бывало так сложно, так жутко и страшно, так неспокойно, так интересно, так психованно и истерично, но так захватывающе и притягательно, как здесь.
Болота Лейпясуо в течение 70 лет скрывали в себе многое и ждали, ждали момента… Момента, когда под моросящим дождем выдвинутся живые тени, с отблесками солнца на острозаточенных фискарях, на поиски теней настоящих, теней, томящихся в ожидании уже в течение 70 лет. И мы пришли, мы были здесь, мы были, как нам казалось, готовы к любым болотным секретам. Продираясь сквозь дремучие заросли, прокладывая тропки сквозь высокий тростник, перешагивая и перепрыгивая через столбы с колючей проволокой, запинаясь, падая, уходя по колено в болотистую тину и мох, по локоть в воде мы искали, искали и находили.
«Из могил и мглы вырываем свет,
Забота такая - куда нам деваться?
Потерпим, родная, будем стараться,
Прогнозы точны, хотя я могу ошибаться…»
И стиснув зубы, терпели и снова и снова поднимали тех, кто когда-то погиб за нас. Вырывали из небытия все новые и новые имена, имена, не учтенные ни в каких списках боевых потерь, имена тех, кого не дождались тогда в теплой Одессе, в суровом Свердловске, без кого умирали от голода в блокадном Ленинграде.
Мы, как у Ремарка, были здесь, наверху, наслаждались ветром, солнцем, его бликами на болотной воде, радуемся настоящему, а Они - там, в окопах, в не докопанных траншеях. Мы - рядом, мы с ними теперь почти единое целое. Они - дети войны, мы - ее пасынки, никогда не бывавшие в ее объятиях, но посмотревшие в ее суровые бездонные грустные глаза, оценившие ее мощь, силу, ужас и пленённые ее жестокостью и необъяснимой красотой.
«Много наших лежит здесь, но до сих пор мы этого так не чувствовали. Ведь мы были вместе: они в засыпанных, а мы в открытых ямах, разделенные лишь несколькими горстями земли… Но иногда снарядами их снова поднимало к нам; высоко взлетали распадающиеся кости, остатки обмундирования, истлевшие, мокрые, уже землистые головы, ураганным огнем возвращенные из подземных окопов на поле брани. Нам это вовсе не казалось страшным: мы были как бы неотделимы от них. Но теперь мы возвращались обратно в жизнь, а они остаются здесь». (Э.М.Ремарк «Возвращение»)
Антуража добавляли взрывы с соседнего гранитного карьера и военного полигона. Иногда они становились настолько мощными и производились с таким грохотом, что, казалось, должны были рухнуть все ближайшие поселки и станции. Эти взрывы ощущались почти физически: под ногами содрогалось так, будто глубоко под землей хлопали гигантские двери…
50 человек,50 бойцов, 50 солдат собственноручно поднятых из «ожерелья прозрачных озер Суоми - красавицы». Мы оказалась последними, кто смотрел в ваши лица. От нас вы получили последнее рукопожатие, последние благодарности, последние девичьи прикосновения к вашим телам. Мы были последними, кто, словно Магдалена перед Иисусом, стояли на коленях у ваших ног. Мы были последними, кто слышал ваши, рвущие барабанные перепонки, немые предсмертные крики. И это навсегда изменило и вас и нас. Вас, потому что через столько лет вы снова чувствовали солнечный свет и присутствие других живых людей. Нас, потому что в эти моменты мы заглянули за грань и перестали бояться того, что находится там, потому что холод ваших касаний теперь остался на кончиках наших пальцев, потому что война в наших глазах теперь представляется в определенных лицах, а не в сухих цифрах и фактах. И теперь мы готовы сделать многое, что бы как можно дольше не повторилось ничего подобного. 50 красноармейцев, 50 сломанных жизней, недосказанных слов, не свершившихся судеб. Ровно 100 слезинок, по паре на каждого из вас, пролилось в ночной тишине на просеке у болота Обложной мох.
Но, несмотря на эти приступы нежности, тоски и печали, участники Вахты - 2012 часто выглядели весьма непрезентабельно. Тяжелая работа доводила до того, что мы становились похожи на бойцов любой настоящей армии, расположенной в «горячей точке». По локоть в мутной жиже, с полосками грязи на лице, словно у Рембо или спецназовца на задании, мы ругались, матерились, плевались и от малейшей шутки взрывались утробным звериным хохотом. Словно дети, получившие новую, еще неосвоенную головоломку, мы испытывали лихорадочное возбуждение от опасностей, психологических нагрузок, брожения по болоту и от самой войны. Но как только выдвигались за территорию лагеря, многое из этого возбуждения исчезало, мы шли молча и сосредоточенно, словно перед боем.
Странная это штука - война и память о ней. Ты видишь ужасающие вещи, которые будто скатываются с поверхности твоего мозга, не проникая внутрь, как шарики пинбола со стола, как бильярдные шары в лузу. Но, однажды, какие-то воспоминания или мысли внезапно застревают и проникают в самую глубину твоего сердца. И уже оттуда, из глубины твоего сердца будут рваться слова о том, что теперь безымянные бойцы могут быть спокойны, «как мох болотный», ведь мы вернем память о вас, если не во всеуслышание, то хотя бы к нам самим. Мы будем помнить о тех, кто остался лежать среди замерзших болот Карелии, словно черные точки, в своих шинелях без маскхалатов, на белом снегу, как многоточие после громкого и страшного в своей краткости слова «Война», как многоточие в неоконченных списках безвозвратных потерь личного состава зимы 1939 - 1940 гг.
Сегодня на болотах в районе станции Лейпясуо тихо и пустынно. Насколько видит глаз, вдаль уходят хлипкие, скрюченные сосны и березки, напоминающие гнилые и поломанные зубы во рту дряхлого старика; на кочках кое-где мелькают яркие пятна брусники и клюквы, словно брызги крови на снегу. По вечерам весь этот сурово-унылый, но дерзко-прекрасный пейзаж укрывается густым непроглядным туманом, прикосновения которого бодрят похлеще ледяного душа по утрам. Создается впечатление, что эти места погружены в скорбные раздумья о жестоком противостоянии, приведшем сюда более 70 лет назад великое множество людей, которые оросили эти места своей кровью.
«СССР, Россия, Родина - мстительная богиня, неодолимая природная сила, требующая невозможных жертв от своих детей - как своего законного права». (О. Мэтьюз «Антисоветский роман», 2010).
И она получила эти жертвы, вобрала их плоть и кровь, и раскинулась еще шире, что бы и сегодня «патриоты» могли петь о том, что «от южных морей до полярного края, раскинулись наши леса и поля». Петь и почему-то гордиться тем, что до сих пор, спустя столько лет, поисковики поднимают все новых и новых бойцов. Школьники, студенты, сочувствующие фанатики, променявшие дачу в выходные на леса и болота, на поиск - это должно быть позором, этим нельзя гордиться крикливым и вертлявым королькам на троне сегодняшней власти. Это должно стать немым бессловесным укором. Но… в этой безумной стране все наперекосяк и сегодня мы становимся героями, хотя настоящими героями были те, кто навсегда остался там и кто теперь навсегда забыт и вычеркнут из памяти…