Моя Персидская сказка...
Давным-давно обещала выложить здесь рассказ про Иран. Наконец получилось выполнить обещанное:)
Всем, кто не читал сюда
14.11.2006
Моя Персидская сказка...
Всего две недели в Москве, а я уже скучаю по Ирану: по узким глинобитным улочкам Язда, по романтичным мостам Исфахана, по вкуснейшим яблокам из Абиене, по теплой и ласковой воде Персидского залива, по цветущим садам Шираза; по ароматному кальяну, горячему шафрановому чаю и мягким персидским коврам... Моя восточная сказка... В холодной и мокрой Москве мне так не хватает тех открытых взглядов, искренних улыбок, того теплого безудержного гостеприимства, с которым я совершенно случайно соприкоснулась, и которое, наверное, так до конца и не поняла.
..."За бортом минус пять градусов" - голос стюардессы плавно возвращает меня в реальность. Смотрю в иллюминатор - все запорошено снегом. М-да, когда я уезжала из Москвы было семнадцать градусов тепла. Зима в этот раз наступила без меня. Но разве это важно. Я снова закрываю глаза, стараясь проявить наиболее яркие воспоминания. И они как кадры из фильма жизни проносятся передо мной.
- Вот я стою, поднимая над головой иранский флаг, в окружении плакатов с лидером Хезболлы. Вспышка. Еще одна. И еще. Ставши невольным участником акции в защиту Палестины, я ощущаю себя как минимум известным политическим деятелем - вокруг плотное кольцо иранцев с фотоаппаратами и камерами. Все объективы смотрят на нас - щелк, щелк - улыбаюсь, позирую.
- Но все стирает туманная пелена. Темно. Я стою на крыше. Внизу, под ногами мечеть, зеленые огоньки её минаретов, как маячки в море тумана. И в этом тумане, то затихая, то вновь набирая полную силу звучит и переливается голос, призывающий на вечернюю молитву. Он путается в улочках, отражается от темных окон домов, скатывается по многочисленным ступеням, исчезает за очередным поворотом и вновь появляется, обволакивая меня вместе с туманом со всех сторон. Мне холодно, но я молча стою; не двигаясь. Подошел и встал рядом парень-иранец с ресепшена гостиницы. Молчим вместе. Это персидская деревня. Это Масулех.
- А вот мы со знакомой иранской семьей едем в дом к их пожилым родителям. Закончился Рамадан, и по традиции надо обязательно навестить родственников. По дороге останавливаемся и объедаемся дикой ежевикой, вместе собирая горсти ягод и показывая друг другу фиолетовые языки.
- Это уже Хамадан. У Иранцев праздник, четыре дня выходных. Я хожу от отеля к отелю: дорогие, дешевые - нигде нет мест - праздник. На газонах у памятников, в парках и скверах море палаток, на улицах города потоки народа - праздник. Все... Это была последняя гостиница... Куда теперь? Растерянная стою на улице. "Могу вам чем-нибудь помочь?" - голос раздался совсем рядом и совсем неожиданно. Поднимаю глаза: "Да нет, спасибо! ... Хотя стойте, может здесь есть еще гостиницы?" Подошедший ко мне молодой человек на секунду задумался: "Есть, но загородом. Подождите, я позвоню другу - он на машине." У меня нет сил отказываться. Но, увы, и в этой огромной 5-ти этажной гостинице тоже нет мест. "Давай останешься у нас - иранец явно за меня переживает, - тебе же действительно негде ночевать!"
- Вдруг он исчезает и я уже сижу у костра с персом-студентом. Он делает очередную самокрутку и затягивает дым, идущий от подогреваемой плюшки гашиша. Сегодня у меня день рождения и по этому поводу организован пикник на природе. Осенний лес тих и прозрачен. Кебаб с запахом костра просто великолепен. Это мой первый день рождения не в России.
- День сменяется ночью и я уже посередине площади Имама Хомени в Исфахане. Вокруг свист, песни, народ - идет свадьба. Незаметно для себя оказываюсь в центре толпы. - Что? - Станцевать?!! - Так я же не умею! - Пока'жите?! - Ладно, попробую, держите фотоаппарат! Под улюлюкание, пение и аплодисменты танцую какой-то персидский танец. Вообще-то в Иране девушкам на улице танцевать запрещено, танцуют только мужчины и я - хориджи*. Все счастливы, молодожены особенно.
- Свадебный шум и пение затихают и остается только звук иранской дудочки, музыканта не видно за многочисленными арками моста. Мы сидим в одной из этих арок, болтая ногами прямо над водой. Я и Зизу - продавец ковров. Перед нами грациозно, туда-сюда, проплывают лебеди-лодочки, роняя дрожащие отражения в темные воды реки Заяндех. Робкий вопрос: "Можно мне взять твою руку?"...
- И вновь раннее утро. Пустынные улицы. Но у магазина, где делают свежий ароматный хлеб полно народу. Все хотят успеть принести к завтраку еще горячие с румяной хрустящей корочкой плоские лепешки. "Вам сколько?" - "Две." Протягиваю деньги. "Не надо, - немолодая иранка, стоящая рядом, тепло улыбается, - я заплатила за все." "Да, но..." В ответ лишь улыбка и легкий поклон...
..."Девушка, разрешите пройти,"- на секунду открываю глаза - "да, конечно..." Я опять сажусь в кресло самолета. Не сейчас. Я еще не готова покинуть иранскую землю, пусть даже в мыслях. Воспоминания снова нахлестывают и в этот раз волнами Персидского залива.
- Да, я купаюсь, купаюсь в Персидском заливе, купаюсь не просто, а в ярко-синем платье до пят, как настоящая иранская женщина. Как же это не удобно - плавать в длинной одежде. Но приподнять ее совершенно невозможно, даже отплыв от берега, настолько чистая и прозрачная вода.
- Шум прибоя сменяется стуком колес. Я в вагоне-ресторане поезда "Бандер-Абасс - Язд". Одновременно три проводника пытаются выяснить, что я буду на ужин. По-английски не говорит ни один. В итоге меня провожают на кухню и мне остается только показать пальцем, правда в очередной раз на рис и кебаб.
- Этот же поезд. В купе одни женщины, по-другому нельзя. Я лежу на верхней полке и с грустью смотрю на огромный сочный гранат, понимая что съесть его сейчас просто невозможно - нет ни тарелки, ни ножа, ни салфеток. Девушка напротив видимо читает мои мысли: "Смотри!" Она забирает гранат и начинает усердно мять его в руках. Затем делает в нем отверстие размером с рубль и возвращает мне. Теперь это уже не гранат в привычном понимании, а "пакетик" с соком, который легко и аккуратно можно выпить через дырочку, всего лишь сдавливая кожуру.
- А вот я сижу в туристической полиции с трудом пытаясь написать заявление на английском. Полицейский тщетно старается понять мое недовольство. Кто-то из сотрудников, участливо улыбаясь, приносит мне чай. Что случилось с бедной хориджи? Да ничего. Просто в Исламской Республике Иран очень любят туристов и заботятся о них. А ездить на мотоцикле при таком движении, с такими сумасшедшими водителями, да еще и без спецремней, просто смертельно опасно. И почему эта глупая девчонка никак не хочет этого понять. Полицейский устал объяснять. Все. Фотография на память. "Может Вас проводить?" - "Нет уж, спасибо, как нибудь сама!" - "Ладно, заходите еще!" - "??!" Подозреваю, что основной вопрос интересующий их - как я держалась: за водителя или за мотоцикл.
- Картинка опять меняется. Темно. Мы одни. Платок уже не покрывает мою голову. Под нами, переливаясь огнями, оживает город. Здесь нет правил и нет законов. Сколько всего за прошедшие столетия видели эти стены, сколько еще за века им предстоит увидеть? Мы никогда этого не узнаем. Башни молчания свято хранят свои тайны, скрывая нас от всех древними песками и мощными кладками. Мы высоко, мы над всеми. И лишь восточная луна бесстыдно, даже не пытаясь прикрыться облаками, не дает нам совсем раствориться в ночной мгле.
- А потом было Абиене...возможно самое приятное воспоминание, которое я забираю с собой из Ирана. Шуршащие под ногами листья, звонкий ручей и густой приторный аромат яблок, от которого кружится голова. И мы идем все выше и выше, через заброшенную мечеть, через чистейшие горные ручейки, через пустынные колючки... Вот он - самый настоящий ветер свободы, вот оно - самое настоящее чувство бесконечности...
"Трап у самолета," - стюардессы, улыбаясь, говорят всем до свидания. Но я не тороплюсь к выходу, словно боюсь остаться без того особого тягучего персидского воздуха, который все еще гуляет по самолету. Я знаю, стоит мне выйти наружу, сделать вдох и меня закрутит московская суета, вихрь насущных проблем, постоянная спешка... И я не хочу терять эти мгновения - я бережно укутываю мою теплую персидскую сказку, пытаясь забрать хоть малую часть с собой...
*хориджи(фарси) - иностранец
и немного фотографий
Рашт, продавец фасоли
Ардабиль, мавзолей шейха Сафи-од-Дина
Ардабиль, улицы города
иранская деревня Кандован, все дома в которой сделаны из туфа
на смотровой площадке в Урюмье
Исфахан, центральная площадь Имама Хомейни
восточный базар
Исфахан, уличный торговец
Пятничная мечеть в Исфахане
Исфахан, мост через реку Заяндех
Исфахан, мост 33 арок
Персеполис
Женщины Хормоза (иранский остров в Персидском заливе)
некрополь персидских царей Накш-е-Ростам
порт в Бандер-Абассе
мечеть на рассвете, Йезд
ночной Йезд
глинобитный город Каранах
на родине гранатов
караван-сарай в Мейбоде
полуденный отдых (на улицах Кашана)
двое
бабушка, у которой я жила
деревня Абияне
Тегеран
Всем, кто не читал сюда
14.11.2006
Моя Персидская сказка...
Всего две недели в Москве, а я уже скучаю по Ирану: по узким глинобитным улочкам Язда, по романтичным мостам Исфахана, по вкуснейшим яблокам из Абиене, по теплой и ласковой воде Персидского залива, по цветущим садам Шираза; по ароматному кальяну, горячему шафрановому чаю и мягким персидским коврам... Моя восточная сказка... В холодной и мокрой Москве мне так не хватает тех открытых взглядов, искренних улыбок, того теплого безудержного гостеприимства, с которым я совершенно случайно соприкоснулась, и которое, наверное, так до конца и не поняла.
..."За бортом минус пять градусов" - голос стюардессы плавно возвращает меня в реальность. Смотрю в иллюминатор - все запорошено снегом. М-да, когда я уезжала из Москвы было семнадцать градусов тепла. Зима в этот раз наступила без меня. Но разве это важно. Я снова закрываю глаза, стараясь проявить наиболее яркие воспоминания. И они как кадры из фильма жизни проносятся передо мной.
- Вот я стою, поднимая над головой иранский флаг, в окружении плакатов с лидером Хезболлы. Вспышка. Еще одна. И еще. Ставши невольным участником акции в защиту Палестины, я ощущаю себя как минимум известным политическим деятелем - вокруг плотное кольцо иранцев с фотоаппаратами и камерами. Все объективы смотрят на нас - щелк, щелк - улыбаюсь, позирую.
- Но все стирает туманная пелена. Темно. Я стою на крыше. Внизу, под ногами мечеть, зеленые огоньки её минаретов, как маячки в море тумана. И в этом тумане, то затихая, то вновь набирая полную силу звучит и переливается голос, призывающий на вечернюю молитву. Он путается в улочках, отражается от темных окон домов, скатывается по многочисленным ступеням, исчезает за очередным поворотом и вновь появляется, обволакивая меня вместе с туманом со всех сторон. Мне холодно, но я молча стою; не двигаясь. Подошел и встал рядом парень-иранец с ресепшена гостиницы. Молчим вместе. Это персидская деревня. Это Масулех.
- А вот мы со знакомой иранской семьей едем в дом к их пожилым родителям. Закончился Рамадан, и по традиции надо обязательно навестить родственников. По дороге останавливаемся и объедаемся дикой ежевикой, вместе собирая горсти ягод и показывая друг другу фиолетовые языки.
- Это уже Хамадан. У Иранцев праздник, четыре дня выходных. Я хожу от отеля к отелю: дорогие, дешевые - нигде нет мест - праздник. На газонах у памятников, в парках и скверах море палаток, на улицах города потоки народа - праздник. Все... Это была последняя гостиница... Куда теперь? Растерянная стою на улице. "Могу вам чем-нибудь помочь?" - голос раздался совсем рядом и совсем неожиданно. Поднимаю глаза: "Да нет, спасибо! ... Хотя стойте, может здесь есть еще гостиницы?" Подошедший ко мне молодой человек на секунду задумался: "Есть, но загородом. Подождите, я позвоню другу - он на машине." У меня нет сил отказываться. Но, увы, и в этой огромной 5-ти этажной гостинице тоже нет мест. "Давай останешься у нас - иранец явно за меня переживает, - тебе же действительно негде ночевать!"
- Вдруг он исчезает и я уже сижу у костра с персом-студентом. Он делает очередную самокрутку и затягивает дым, идущий от подогреваемой плюшки гашиша. Сегодня у меня день рождения и по этому поводу организован пикник на природе. Осенний лес тих и прозрачен. Кебаб с запахом костра просто великолепен. Это мой первый день рождения не в России.
- День сменяется ночью и я уже посередине площади Имама Хомени в Исфахане. Вокруг свист, песни, народ - идет свадьба. Незаметно для себя оказываюсь в центре толпы. - Что? - Станцевать?!! - Так я же не умею! - Пока'жите?! - Ладно, попробую, держите фотоаппарат! Под улюлюкание, пение и аплодисменты танцую какой-то персидский танец. Вообще-то в Иране девушкам на улице танцевать запрещено, танцуют только мужчины и я - хориджи*. Все счастливы, молодожены особенно.
- Свадебный шум и пение затихают и остается только звук иранской дудочки, музыканта не видно за многочисленными арками моста. Мы сидим в одной из этих арок, болтая ногами прямо над водой. Я и Зизу - продавец ковров. Перед нами грациозно, туда-сюда, проплывают лебеди-лодочки, роняя дрожащие отражения в темные воды реки Заяндех. Робкий вопрос: "Можно мне взять твою руку?"...
- И вновь раннее утро. Пустынные улицы. Но у магазина, где делают свежий ароматный хлеб полно народу. Все хотят успеть принести к завтраку еще горячие с румяной хрустящей корочкой плоские лепешки. "Вам сколько?" - "Две." Протягиваю деньги. "Не надо, - немолодая иранка, стоящая рядом, тепло улыбается, - я заплатила за все." "Да, но..." В ответ лишь улыбка и легкий поклон...
..."Девушка, разрешите пройти,"- на секунду открываю глаза - "да, конечно..." Я опять сажусь в кресло самолета. Не сейчас. Я еще не готова покинуть иранскую землю, пусть даже в мыслях. Воспоминания снова нахлестывают и в этот раз волнами Персидского залива.
- Да, я купаюсь, купаюсь в Персидском заливе, купаюсь не просто, а в ярко-синем платье до пят, как настоящая иранская женщина. Как же это не удобно - плавать в длинной одежде. Но приподнять ее совершенно невозможно, даже отплыв от берега, настолько чистая и прозрачная вода.
- Шум прибоя сменяется стуком колес. Я в вагоне-ресторане поезда "Бандер-Абасс - Язд". Одновременно три проводника пытаются выяснить, что я буду на ужин. По-английски не говорит ни один. В итоге меня провожают на кухню и мне остается только показать пальцем, правда в очередной раз на рис и кебаб.
- Этот же поезд. В купе одни женщины, по-другому нельзя. Я лежу на верхней полке и с грустью смотрю на огромный сочный гранат, понимая что съесть его сейчас просто невозможно - нет ни тарелки, ни ножа, ни салфеток. Девушка напротив видимо читает мои мысли: "Смотри!" Она забирает гранат и начинает усердно мять его в руках. Затем делает в нем отверстие размером с рубль и возвращает мне. Теперь это уже не гранат в привычном понимании, а "пакетик" с соком, который легко и аккуратно можно выпить через дырочку, всего лишь сдавливая кожуру.
- А вот я сижу в туристической полиции с трудом пытаясь написать заявление на английском. Полицейский тщетно старается понять мое недовольство. Кто-то из сотрудников, участливо улыбаясь, приносит мне чай. Что случилось с бедной хориджи? Да ничего. Просто в Исламской Республике Иран очень любят туристов и заботятся о них. А ездить на мотоцикле при таком движении, с такими сумасшедшими водителями, да еще и без спецремней, просто смертельно опасно. И почему эта глупая девчонка никак не хочет этого понять. Полицейский устал объяснять. Все. Фотография на память. "Может Вас проводить?" - "Нет уж, спасибо, как нибудь сама!" - "Ладно, заходите еще!" - "??!" Подозреваю, что основной вопрос интересующий их - как я держалась: за водителя или за мотоцикл.
- Картинка опять меняется. Темно. Мы одни. Платок уже не покрывает мою голову. Под нами, переливаясь огнями, оживает город. Здесь нет правил и нет законов. Сколько всего за прошедшие столетия видели эти стены, сколько еще за века им предстоит увидеть? Мы никогда этого не узнаем. Башни молчания свято хранят свои тайны, скрывая нас от всех древними песками и мощными кладками. Мы высоко, мы над всеми. И лишь восточная луна бесстыдно, даже не пытаясь прикрыться облаками, не дает нам совсем раствориться в ночной мгле.
- А потом было Абиене...возможно самое приятное воспоминание, которое я забираю с собой из Ирана. Шуршащие под ногами листья, звонкий ручей и густой приторный аромат яблок, от которого кружится голова. И мы идем все выше и выше, через заброшенную мечеть, через чистейшие горные ручейки, через пустынные колючки... Вот он - самый настоящий ветер свободы, вот оно - самое настоящее чувство бесконечности...
"Трап у самолета," - стюардессы, улыбаясь, говорят всем до свидания. Но я не тороплюсь к выходу, словно боюсь остаться без того особого тягучего персидского воздуха, который все еще гуляет по самолету. Я знаю, стоит мне выйти наружу, сделать вдох и меня закрутит московская суета, вихрь насущных проблем, постоянная спешка... И я не хочу терять эти мгновения - я бережно укутываю мою теплую персидскую сказку, пытаясь забрать хоть малую часть с собой...
*хориджи(фарси) - иностранец
и немного фотографий
Рашт, продавец фасоли
Ардабиль, мавзолей шейха Сафи-од-Дина
Ардабиль, улицы города
иранская деревня Кандован, все дома в которой сделаны из туфа
на смотровой площадке в Урюмье
Исфахан, центральная площадь Имама Хомейни
восточный базар
Исфахан, уличный торговец
Пятничная мечеть в Исфахане
Исфахан, мост через реку Заяндех
Исфахан, мост 33 арок
Персеполис
Женщины Хормоза (иранский остров в Персидском заливе)
некрополь персидских царей Накш-е-Ростам
порт в Бандер-Абассе
мечеть на рассвете, Йезд
ночной Йезд
глинобитный город Каранах
на родине гранатов
караван-сарай в Мейбоде
полуденный отдых (на улицах Кашана)
двое
бабушка, у которой я жила
деревня Абияне
Тегеран