Сергей Алексеев "Скорбящая вдова"
Однако сквозь веки ей неотступно зрим был тот золотистый свет - суть ангельский, а к нему, подобно нити серебра, приплелся звук пастушьей дудки, глухой и чуть печальный.
- Кто так играет чудно? - как будто бы спросила.
- Се не игра - душа твоя воспела, - шепнул на ухо ангел. - Се глас души…
::::::::::::::::::::::
- Тем паче! Как учил тебя? Идешь ко сну - вериги не снимай, три рубища надень, да не шелковых, кои ласкают тело, а холстяных иль вовсе из поскони. И ложе устели не пуховой периной и полотном - рогожей лыковой, полено в изголовье… А прежде помолись и положи поклоны, сот пять ли, шесть. Измучай тело! Се искус был, чумная!
- Откуда тогда истинная радость? Отдохновение и сон божественный?.. Как будто бы летала! И всюду зрела свет золотистый. Вот токмо пробудилась - тут и ты явился.
:::::::::::::::::
- А мне сдается, ангел приходил. При мне он помолился Богу, и власяница спала, рассыпалась в куски.
:::::::::::::::::::
И не овца в грехах погрязла, но пастырь грешен!
:::::::::::::::::::::
Да зрит Господь! Мучителям воздастся!..
:::::::::::::::::::::
Ох, Матерь Пресвятая! Чего во имя сии муки? И страсти лютые?
:::::::::::::::::::
А ведомо тебе, какой товар привез сей кроткий старец и чем торгует?.. Тебе, наперснице придворной, должно бы знать. Травою бесовскою - табаком! Сам зелье в трубке жжет и дымом дышит… вот эдак-то пускает - фу да фу!.. И паству учит! Суть, причащает огнем и смрадом!
:::::::::::::::
- Ты растолкуй-ка мне, в чем суть главенства, пришедшего на Русь? Что за приданое мы взяли за Софьей Палеолог?
В сей час же отвечай: что Софья привезла? Коли сказал, не сундуки с добром, не злато…
- Да книги, дщерь, - в тот час смирился он. - Писанья разные, народов и времен. Папирусы, пергаменты и свитки… И книги, много книг, иные весом в пуд и боле. На разных языках, какие токмо есть. На древних, нынешних… Там столь всего и всякого - зараз не перечесть… В Москву везли на сорока подводах… Сокровища ума! Суть воплощенье истин! Сливки!.. А что осталось миру? Один сняток.
::::::::::::::::::::::
Ох, испугалась - страсть! Уж, думала, не хворь ли от тоски напала? Не помутненье разума? Очам своим не верю, хотела уж рукой пощупать… Ан, нет, не призрак - суть, живой, коль денег попросил!
::::::::::::::::::
А после урагана благодать стояла - не высказать словами: должно, в Раю бывает так, и то не каждый день. Хоть солнце село, но свету еще много, лазоревое небо, сурмяный воздух и легкая прохлада; и чудо - оправившись от ветра, дерева с земли восстали, вздохнули и замерли. Нет и следа от бури! И несмолкаемо повсюду свист райских птиц. Не щебет, не скворчанье - суть литургия!
::::::::::::::::::::::::
И духовник учил - переступи, наполнись мужеством и, сострадая, обмой чужие раны, и тебе воздастся. Христос не брезговал больных и прокаженных!
::::::::::::::::::::::
И в то же время век опустить боялась, чтоб не сморгнулся и не скрылся призрак.
- Спаси-помилуй! - молвила. Душа же прошептала:
- Как дивно, чудно… Ведь я тебя узнала. Все помню - взор, уста…
:::::::::::::::
Как токмо замер звук и сердце замерло.
- Когда ж еще сыграешь?
- Когда вернусь…
- Далек ли путь твой, князь?
- А путь мой за три моря. Ну, все, прощай!
:::::::::::::::::::::
Когда ж в отчаяньи духовнику призналась, тот самолично власяницу сплел, поставил на колена, сорвал одежды и прежде плетью высек и обрядил в вериги.
Да спали путы, ранящие тело, в прах разлетелись: то ль Божьим промыслом, то ль конский волос сгнил…
Теперь душой водил Господь и собственная воля, но небеса молчали, а дух растерзан был под волчьим взором.
:::::::::::::::::::::
Однажды вечером вошла и, затаившись у порога, послушала Агнею и опечалилась - так детством напахнуло. А няня сказ вела про Рай земной, про Беловодье. Де, мол, в далеком далеке, за реками большими и лесами, за волоками и горами есть чудная страна - суть остров, омытый водами, кои светлее хрусталя и чище света. Там, на восьми столбах железных, стоит Сура - суть чаша, куда по вечерам ложится солнце. Когда же утром встанет, на тепленькое место слетают звездочки с небес - насыплются доверху, с горкой, и так весь день лежат, сверкая, как алмазы. И токмо месяц вольный: захочет - сядет в чашу, а нет, так в небе остается. Сей остров, Беловодье, страна покоя, благодати, суть Рай земной, где люди отдыхают. Не ведают они ни ночи, ни тьмы, ни Бога и ни сатаны, не молятся, не бьют поклоны, а токмо утром провожают солнце да вечером встречают с песней. Земли не пашут и хлебов не сеют, поелику на деревах растут плоды, в долинах виноград и овощ всякий - всего обильно. Но сложа руки не сидят. Мужи там - златокузнецы иль камнерезы, покуда солнце отдыхает, они скребут его и трут, и пыль сметают, чтоб днем сияло ярче. Из пыли сей, суть злата, куют оправы, а из звезд погасших, кои остаются в чаше, суть самоцветов, режут камни и вставляют - творят очелья, ожерелья и перстни, и подвески красы невиданной. А жены их огромными гребнями расчесывают волосы светилу, и, начесав куделек, прядут потом и ткут паволоки из солнечного злата. Коль месяцу расчешут голову, прядут серебряную нить. Из полотна сего сошьют рубахи: ткань тонкая, в кольцо проходит, а когда наденешь - и носко, и не марко, и зимой тепло.
::::::::::::::::::::
- Послушай мой совет. Какой бы ни был дар, уйми и норов свой, и предрассудки - прими, не прекословь. Инно ведь кровь прольется!
Свеча пред образами полыхнула, и огонек ей поклонился вслед…
::::::::::::::::::::::
От телесной боли страдает плоть, а от притворства, фарисейства, змейства душа изъязвится.
::::::::::::::::::::::::::
- И обрядил, и строгий пост назначил. Пусть страсти укротит, измучив тело! Иссохнет в щепку!.. Да пусть в постах умрет, чем во грехах погрязнет!
- Сурово обошелся!
- Ведь я отец духовный и за нее молюсь.
:::::::::::::::::::::::
Ох, девушка, беда нам со сватами! Мне б тоже замуж, скоро переспею, но как приедут сватать - глаза бы не смотрели! Они хотят сорвать нас, как цветок, и к господину, на, мол, владей! И невдомек им, сивым: цветы-то лежа нюхать след. Мы благоухаем, покуда на стебле и с корешком! Шмели и пчелки летают по живым цветам и по сему нектару сбирают вдосталь…
:::::::::::::::
- Я все ждала…
- И я пришел.
- Но почему так поздно? Все странствовал? Иль на дуде играл? А я тебя искала. И как бы ненароком пытала и придворных, и царицу… Никто тебя не знает. Мне стало чудиться, ты - призрак… Когда являлся странником, и ныне… Скорбь в сердце въелась. Наряды поменяю, осыплюсь жемчугом, украшусь камнем-самоцветом… Но выбелю ли душу?
- Как солнце воскрешает землю после седой зимы…
::::::::::::::::::::
Вот если бы царей и их вельмож не утешать забавой да потехой - водить сюда с младых ногтей и запирать надолго среди книг - вот было в государство! А эдак, при дворах, что они знают от своих кормильцев? Что зрят, что слышат от придворных дядек, мамок, нянь? В глаза - хвалу, а за спиной - хулу, стяжательство, мздоимство, опальных в железах и казни. Чем их вскормляют? Отрыжкой, будто волки своих волчат, и верно посему государи не правят и не пасут, как пастыри, но рыщут по Руси, ища добычу, и режут свое стадо…
::::::::::::::::::::
- «Все суета сует…». Напрасно истину искать и в книгах, будь то исправленных иль старых, а равно и в обрядах. Все суета, боярыня… Нет веры! Вот в чем суть.
- Ищем веру? Ужели нет ее?!.. Страшны твои слова… Скажи еще! Мне страшно слушать… Но сердцем чую - есть истина в речах! Но если лгал, то кто же скажет правду? В чем ее суть?
Блаженный Афанасий склонился к уху, прошептал:
- В любви, боярыня. Она лишь истинна.
- Но где же, где она?
- В твоей опочивальне. Сидит и ждет тебя.
Она чуть отступила, перекрестилась и сказать хотела, мол, пусто, душно, одиноко там, но вдруг услышала пастушью дудку… И ей ведомая, помчалась в свою опочивальню. Переступив порог, она взмахнула крыльями, взлетела, но в тот же миг свалилась в бездну, ровно птенец, упавший из гнезда.
- О, князь мой, лада…
Он подхватил, не дал упасть, не опуская с рук, вскружил ей голову.
- Ах, любозарная! Я так спешил к тебе!.. Загнал трех лошадей.
- И опоздал… Я чуть не умерла.
- Прости… Но служба задержала.
- А как попал сюда?!
- В окно вошел…
:::::::::::::::::::::
- Послушай, свет мой, Феодосья, - он плеть заткнул за пояс. - Напрасно ты упорствуешь. Духовный пастырь твой не просветил - ввел в заблуждение. Благодеяния твои, вериги, скорбь и послушание, не путь к спасению души - дорога к ее смерти. Ты женщина и создана рожать - род человеческий продлять, а значит, Божий мир. Бог сотворил тебя, чтоб через суть твою и душу чувственную насыщать красою круг жизни; чтоб ты питала чад своих не токмо млеком, но любовью. И не печаль несла, не скорбь, а радость бытия! Что ж станет с женскою душой, коль вымарать ее страданием убогих, гладом нищих и мерзостью юродивых - болезнью духа?..
Я навсегда пришел. И коль уеду, то вскорости вернусь.
- Опять уедешь… - и обмерла душа. - Но как же я?..
- Ты будешь ждать… Совсем недолго! Месяц… Ну, от силы - два. Ведь более ждала?
Боярыня уткнулась в серебряную росшивь на княжеской груди, сморгнула слезы.
- И верно… Два месяца - не срок, я подожду еще. И все одно, не оставляй меня. Ты за порог, и я опять слаба…
- Но мне пора. Пока не рассвело, и ветер не развеял дым…
- Когда ты явишься ко мне, мой чудный сон?
::::::::::::::::::