Париж, декабрь 2011, генуборка продолжается
Я помню, что дождливыми были девять дней, а солнечными один, в нагрузку. За неделю до рождества, до того момента, когда посетители Парижа останавливаются постоять, потому что не могут идти, ведь они зажаты со всех сторон остальными посетителями Парижа. Город ещё пустой, но все "рождественские активности" уже предложены, в витринах вертепы, катки залиты, горячее вино сварено, ластивочка прылэтила.
Помню три эпизода.
Один такой - слепая с тростью, которую спутник ведёт под руку, помогая подняться на третий уровень Эйфелевой башни, самую высокую смотровую площадку Парижа.
Второй другой - водитель крупного грязного мусоровоза, одетый в зелёную униформу и красный колпак, покрикивает санта-клаусом, предупреждая пешеходов о манёвре на узких улицах Марэ (санта-клауса в санях, впрочем, тоже видели, но он обрадовал меньше).
Третий у рождественских витрин Галери Лафайет. Женщина в парандже показывает трёхлетней дочери поющих и пляшущих кукол в костюмах полуголых рокерш и воркует так ласково, как только можно ворковать с трёхлеткой.
И четвёртый в нагрузку - опираясь на французскую произносительную традицию произносить фамилию архитектора Хаусмана как Осман, экскурсовод по архитектуре Парижа то и дело каламбурил, "османское нашествие", "османский период", вероятно, намекая на французские стереотипы о немцах, я не очень поняла.
А на снимках город Кинешма. Эйфелевая башня, где эйфель это материал, из которого башня сшита.
Помню три эпизода.
Один такой - слепая с тростью, которую спутник ведёт под руку, помогая подняться на третий уровень Эйфелевой башни, самую высокую смотровую площадку Парижа.
Второй другой - водитель крупного грязного мусоровоза, одетый в зелёную униформу и красный колпак, покрикивает санта-клаусом, предупреждая пешеходов о манёвре на узких улицах Марэ (санта-клауса в санях, впрочем, тоже видели, но он обрадовал меньше).
Третий у рождественских витрин Галери Лафайет. Женщина в парандже показывает трёхлетней дочери поющих и пляшущих кукол в костюмах полуголых рокерш и воркует так ласково, как только можно ворковать с трёхлеткой.
И четвёртый в нагрузку - опираясь на французскую произносительную традицию произносить фамилию архитектора Хаусмана как Осман, экскурсовод по архитектуре Парижа то и дело каламбурил, "османское нашествие", "османский период", вероятно, намекая на французские стереотипы о немцах, я не очень поняла.
А на снимках город Кинешма. Эйфелевая башня, где эйфель это материал, из которого башня сшита.