Барабанных дел мастер (Журнал "Проджи", 2008 г.)
Фото: nv_daily
Эта мастерская в старом доме в одном из дербентских магалов битком набита полыми цилиндрами всевозможных размеров, напоминающими реквизит циркача-эквилибриста. «Вот для детских барабанов заготовки, - поясняет мастер, демонстрируя маленькие яркие цилиндры, - а это для взрослых… В Дагестане барабанщики предпочитают инструмент диаметром приблизительно 33 сантиметра. Барабан такого размера четче звучит. Ведь для танцев четкий звук нужен, чтобы каждый шаг танцора отбивался».
В этом доме Дамир Мамедов уже сорок один год шьет барабаны для музыкантов всего Северного Кавказа. «Еще мои барабаны есть в Турции и в Израиле - выходцы из Дагестана заказывают. Наверное, нет на земле такого места, где есть лезгинка, но нет моего барабана», - рассказывает мастер.
В желтом свете полуподвального помещения он и вправду похож на циркача. А точнее на фокусника, в руках которого послушно гнется обычная фанера. То, что эта заготовка вымачивалась в воде несколько суток, остается за кадром, а перед нами он на самодельном станке ловко наматывает заготовку на железный барабан, фиксируя ее специальными металлическими прищепками. Несколько уверенных движений - и будущий корпус барабана отправляется на 3-4 часа сушиться на печку.
«Потом чеканим шов и затираем его специальной шпаклевкой». Чеканить шов - это значит маленькими гвоздиками закрепить края изогнутой фанеры так, чтобы она навсегда сохранила форму. А вот, оказывается, «шить барабан» - это прошивать специальную пластиковую пленку, натянутую на металлический обруч. Так получается игровая часть, по которой музыкант и бьет. «Сейчас уже из кожи не делают. Все барабаны из пленки. Такие реже рвутся. Раньше, когда из кожи шил, я специально ходил к мясникам, подбирал подходящие шкурки, чистил… О-о-о… Это очень грязный процесс. Мне недавно дагестанец из Москвы заказал барабан из кожи. Придется повозиться…».
Рядом внук быстро, один за другим, покрывает корпуса морилкой черного цвета. «У нас почему-то дагестанцы больше любят черные барабаны, - комментирует дед работу внука. - Может, потому что на них шнур хорошо виден? А вот в Азербайджане, наоборот, ценятся белые. Или вот… - берет в руки пластиковый прозрачный корпус, - последний хит у них».
Кажется, заготовок в мастерской хватит на год работы, но мастер, быстро продевающий белый толстый шнур через петли по краю темного корпуса, работает быстро. «Если надо будет, я все это за месяц закончу. Мне ведь семья помогает - все мои шесть дочерей умеют делать барабаны. Старшие девочки-то уже замужем, но когда надо, мигом мобилизуются, с мужьями и детьми. Конвейером работаем: кто-то покрывает лаком, кто-то прошивает пленку. Вот мне однажды заказали сорок барабанов, которые нужно было сделать в течение двадцати дней. Я, воодушевленный конкретным стимулом, - деньгами, за неделю все закончил. Ну, пришлось пару ночей не спать. Говорят же, что Сталин во время войны всего по два часа спал. Чем я хуже?»
Мамедовы пока не династия. Дамир - первый и единственный мастер. Да и учеников, которые не мыслили бы своей жизни без этого ремесла, у него нет. «Никто не хочет этому мастерству учиться. Играть на барабане - пожалуйста! А делать… Я даже своим зятьям говорю: давайте я вас всем азам научу. Если вы будете делать барабаны, вы мне помеху не создадите. Сто лет же я не буду жить. У меня свои клиенты есть, у вас свои появятся… Не хотят. Внук тоже вряд ли этим будет заниматься… Ну и пусть! Пусть что-нибудь другое делает, на голову выше нас будет. Если и начнет когда-то делать барабаны, то пусть не простые, а огромные делает! Во-о-от такие…».
Профессиональные барабаны, изготовленные Дамиром Мамедовым, стоят от 100 до 200 долларов. Заказчиков, по словам мастера, с каждым годом становится все больше и больше. Для кого-то из покупателей этот инструмент - просто сувенир или напоминание о покинутой родине, но большинство приобретает барабан для того, чтобы научиться на нем играть.
«Играть-то на барабане я еще в детстве научился. На таре тоже играл. Вон висит, все никак не починю его». В самом деле, висит. Запыленный, на дверном косяке. Без струн похожий больше на какую-то антикварную безделицу, чем на музыкальный инструмент. «А это все, - продолжает Дамир, обводя руками мастерскую, - началось, когда мне было 17 лет. Пригласили меня сыграть на свадьбе. Становиться музыкантом я не собирался. А тут раз - и сразу куча денег! Зарабатывать деньги таким легким способом мне понравилось. Через пару свадеб кожа на барабане лопнула. Пришлось отнести его мастеру и заплатить за прошивку 15 рублей. Через свадьбу - опять к мастеру, опять 15 рублей. Не успеваю зарабатывать - ему должен отдавать. Вот тогда и решил сам научиться. Портил - учился. Потом стало получаться… Я сейчас думаю, что меня эта первая свадьба испортила, жадность сгубила… А то, может, богачом бы стал, бизнесменом».
Он и сейчас играет на свадьбах. Больше для души, чем для заработка. Ведь шитье барабанов уже давно на первом плане. «Музыка это все-таки такая работа… Здесь же не родина музыки, не родина творцов. Тут после 40 лет тебя общество не любит, на свадьбы уже не приглашают. Вот в Азербайджане по-другому. Там настоящая музыка, искусство ценится. Ни за что не будут на «ямахе» играть, только на настоящих инструментах. А здесь… В городе еще более или менее мастерство игры ценится, а в селе хоть на уши вставай! Им лишь бы шум какой-то был, чтобы танцевать. Да такие капризные еще! Каждый, выходя танцевать, должен музыку остановить и свою заказать. Под твою дудку танцевать никто не станет».
Узлами на корпусе инструмента регулируется высота звука. Дамир затягивает узлы и пробует новый инструмент. «Слышишь, какой звук? Гулкий, расплывчатый, да? - опускает узлы еще ниже. - А теперь? Видишь разницу?» Только затихает барабан, как с ближайшего минарета, усиливая восточный колорит, раздается призыв к молитве, тут же подхватывается в соседнем квартале и отдается эхом вдали. Дом, где рождаются барабаны, находится в очень музыкальном месте.
«Мне кажется, я свой лучший барабан еще не сделал. Нескончаемое в нем количество секретов. Конца и края не видно. И поэтому вдохновение у меня всегда есть. И будет, наверное, пока есть возможность совершенствоваться».
