Тайна кубачинского кинжала (Журнал "Бизнес-успех", 2007 г.)
Про Абдулгамида Канаева невозможно говорить вне контекста его мастерства. А о его мастерстве невозможно говорить вне контекста времени, которое, кажется, навсегда застыло в традиционном кубачинском орнаменте. Язык не поворачивается назвать просто ювелиром человека, «одевающего» клинки в богато украшенные ножны, поэтому чаще Абдула незамысловато называют «оружейником». В ответ на вопрос, почему именно холодное оружие, а не какие-нибудь ювелирные украшения он неловко пожимает плечами. И как только решаешь, что Абдул сам не знает, что ответить, молвит: «Для горца кинжал - это очень близкая вещь». После чего неловко как-то становится напоминать мастеру, что горцы уже лет сто как не носят ни кинжалы, ни сабли.
Когда держишь в руках его работы, время останавливается и поворачивается вспять. Он принципиально работает только со старинными клинками, ножны и рукоятки которых рассыпались задолго до появления на свет самого Абдула. Клинки попадают ему в руки разными путями: какие-то дарят, какие-то приходится приобретать. «Вот эту саблю я нашёл в заброшенном доме в Кубачах. Это такая подростковая миниатюрная сабелька» - поясняет он, вынимая из несколько громоздких ножен неожиданно изящное узкое лезвие, испещрённое тёмной арабской вязью. Узким оно стало от частой заточки, что свидетельствует о том, что сабля эта в ножнах не залёживалась.
Оружию, созданному для того, чтобы нести смерть, Абдул дарит красоту и покой. Отныне призвание этих клинков - лежать под стеклом в коллекции и радовать глаз хозяина. Но металл, хоть однажды обагренный кровью, хранит память о прошлых битвах...
Декорирование оружия Абдулгамид выполняет в старинной и почти утраченной технике насечки золотом и серебром. Эта технология в чём-то схожа с унцукульской насечкой по дереву, но гораздо более трудоёмкая, так как здесь речь идёт обычно о симбиозе золота или серебра с металлом, либо с хрупкой слоновой костью, готовой сломаться от любого неловкого движения. Особенность этой техники заключается в следующем: в металлическом корпусе прорезается рисунок, а затем в образовавшееся углубление миллиметр за миллиметром вбивается золотая проволока. Связь совершенно чуждых друг другу материалов здесь механическая, без какого-либо подклеивания.
Абдул вообще старается работать в полном соответствии с традициями - старинные клинки требуют соответствующего к себе отношения - все детали ножен и рукояти он собирает на заклёпки, как делали его предки златокузнецы сто и двести лет назад. «Я понимаю, что этим оружием никто никогда не воспользуется по назначению», - говорит Абдул, - «Но если вдруг… то я не хотел бы, чтобы оно подвело хозяина».
.