Отходы производства
Д.Т. Судзуки в книге «Дзэн и японская культура» (СПб, Наука, 2003, с.28) пишет о том, что для дзэнской традиции характерно ощущение «запредельной отрешённости, возникающей посреди разнообразия жизни» - это и составляет основу понятия «ваби». «Ваби» буквально означает бедность - не пренебрежение материальным миром, а способность видеть за ним (и, разумеется, - за каждым объектом материального мира) истинную ценность, вернее - ощущение присутствия такой ценности.
Для вещей «ваби» характерна бережливость в использовании художественных средств. В каком-то смысле понятие ваби противоречит самому представлению о декоративно прикладном искусстве... Вещи, выполненные в стиле (в духе) ваби призваны не столько украшать жизнь человека и делать её визуально приятнее в окружении красивых вещей, сколько служить напоминанием об истинных ценностях, лежащих за пределами феноменального мира, быть визуализацией религиозно-философских идей.
Идея «визуализации» идей широко известна в искусстве Дальнего Востока: исследователи буддийской скульптуры, говоря о функции скульптурных портретов буддийских наставников (в том числе - дзэнских), отмечают, что, кроме коммеморативной функции, свойственной любому портрету, эти изображения служили «визуализацией» идей буддизма…
Таким образом, создаётся феномен изделий в духе ваби - они, с одной стороны, должны быть практичны и функциональны (то есть форма и материал чётко привязаны к функции предмета и к миру человеческого), с другой стороны - они должны преодолевать зависимость человека от феноменального мира, быть нарочито несовершенными, создавая таким образом особую эстетику. В этой эстетике конечным (истинным) объектом эстетического наслаждения является не сама вещь, а весь мир (религиозных? духовных?) переживаний, мыслей и чувственных ассоциаций, который стоит за минималистическим выражением (?) в каллиграфии, живописи или керамике.
Красота несовершенства.
Сочетание красоты несовершенства с примитивной грубоватостью даёт эффект «саби», «Саби состоит в простой естественности или архаическом несовершенстве, во внешней простоте или в отсутствии усилия в исполнении, в изобилии исторических ассоциаций…» (с.30). Ваби и саби плотно смыкаются, очень часто выступая как сдвоенный термин саби-ваби, смысловые поля накладываются, хотя категория «саби» более сложна интеллектуально, в то время как «ваби» обращено более к чувственному и эмпирическому знанию. «Ваби» не ссылается на исторические и культурные аллюзии и ассоциации, предоставляя человеку любого уровня образованности наслаждаться простотой, бедностью, чистотой и ясностью вещи и через неё видеть всю сложность отношений человека с миром. Поэтому в дзэнской традиции «ваби», вероятно, и заслуживает большее внимание (так как дзэн обращён не к интеллектуальному, а к чувственному опыту адепта), в рамках дзэнской эстетики появляются чайная церемония ваби, и керамика «ваби».