Спецдобровольцы
Оригинал взят у dizst в Спецдобровольцы
Александр ПЕТРУШИН, заместитель начальника Регионального управления ФСБ России по Тюменской области
Спецдобровольцы
Об их прошлом старались не вспоминать.О них не упоминали в книгах. Им не доверяли вожди. Но они, спецпоселенцы, ссыльные, наравне со всеми ковали нашу Победу.
* * *
Особый призыв
В кровопролитных оборонительных боях 1941-1942 годов кадровая Красная армия понесла большие потери. Много бойцов оказались в плену. Но продвижение вермахта на восток было остановлено. Для контрнаступления и освобождения оккупированной территории требовались большие резервы.
И тогда Сталин вспомнил о спецпоселенцах.
Постановлением Государственного комитета обороны СССР от 11 апреля 1942 года № 1575 НКВД предписывалось "призвать в армию 500 тысяч человек, годных к строевой службе из трудпоселенцев". Другим постановлением № 2100 от 26 июля 1942 года "объявлялся еще один особый призыв" общей численностью также до 500 тысяч человек. Таким образом, на фронтах Великой Отечественной войны воевало до одного миллиона спецпоселенцев. Но об этих мобилизациях в литературе о войне нет ни слова.
В условиях массового призыва спецпоселенцев в армию нарком внутренних дел СССР Л. П. Берия 22 октября 1942 года издал приказ № 002303, согласно которому все призванные и члены их семей (жена, дети) снимались с учета трудссылки. Для этой категории населения декларировалось восстановление основных гражданских прав, однако освобождение из спецпоселков не предусматривалось. Отменить спецпоселение как правовой режим Сталин не решился. Партийным комитетам было предписано провести мобилизацию репрессированных Советской властью крестьян под видом патриотического добровольческого движения.
11 июля 1942 года Омский обком ВКП(б) принял постановление № 223 "О формировании Сталинской добровольческой отдельной стрелковой бригады омичей-сибиряков", сформировать которую предполагалось к 17 июля. При этом "секретари окружкомов, горкомов, райкомов ВКП(б) и председатели исполкомов окргоррайсоветов должны были организовать проведение широкой массово-политической разъяснительной работы среди военнообязанных, состоящих как на общем, так и на специальном учете о подаче ими заявлений для зачисления добровольцами в Красную армию".
Уже на следующий день - 12 июля - 1200 спецпоселенцев были направлены в Ханты-Мансийский окружной военкомат и пароходом вывезены в Омск (по статотчетности этого военкомата, созданного 30 августа 1938 года, с территории округа до 12 июля 1942 года в Красную армию призвали только 320 человек, зато до конца 1945 года по "спецмобилизациям" на фронт отправлено 17 000 человек и 5174 человека - в "трудармию").
Были ли в числе этих "новобранцев" настоящие добровольцы, или тексты заявлений о добровольном вступлении в армию диктовали спецкоменданты НКВД? По воспоминаниям бывших бойцов бригады, проживающих в настоящее время в Ханты-Мансийске и Тюмени, молодежь 1919-1923 годов рождения охотно шла на фронт. Парадоксально, но только война дала им шанс вырваться из откровенного бессрочного социалистического рабства. Спецпоселенцы старших возрастов, "раскулаченные" Советской властью, симпатий к ней не испытывали, но боялись ее и шли в армию под угрозой новых репрессий. Были и такие, кто, попав на передовую, рассчитывал перейти на сторону немцев или, получив оружие, повернуть его против большевистского режима.
После формирования 75-я Омская стрелковая бригада стала частью 6-го Сибирского добровольческого стрелкового корпуса. Кроме нее в это соединение вошли 150-я Новосибирская стрелковая дивизия (новосибирский, прокопьевский, кемеровский, томский полки), 74-я Алтайская и 78-я Красноярская стрелковые бригады. Именуемые "сталинскими", они также состояли в основном из спецпоселенцев. В октябре 1942 года корпус был отправлен на фронт. В пути к нему присоединилась 91-я стрелковая бригада, состоящая из заключенных лагерей НКВД, или, как их называли в служебной переписке НКВД, "спецдобровольцев". Перед 25-й годовщиной Октября "спецдобровольцев" привели к присяге и бросили в наступление под городом Белый в Калининской области. Перед 6-м стрелковым корпусом генерал-майора С. И. Поветкина ставилась задача прорвать оборону противника, взаимодействуя с 1-м механизированным корпусом генерал-майора М. Д. Соломатина.
При поддержке артиллерии и танков сибиряки пошли в наступление и преодолели вражеские укрепления. Но гитлеровцы подтянули части СС и так называемый "Восточный батальон", сформированный из советских военнопленных, рассчитывая путем целенаправленной пропаганды разложить части, укомплектованные пострадавшими от большевистского режима людьми, и склонить их к массовому переходу на сторону немецких войск. Для этого в расположение 6-го стрелкового корпуса забрасывались разведывательно-диверсионные группы, экипированные в форму советских солдат и офицеров. Деморализовать воинов-спецпоселенцев гитлеровским спецслужбам не удалось - отдельные факты измены не в счет. Тяжелые бои в лесисто-болотистой местности не утихали до февраля 1943 года. Ценой больших потерь "спецдобровольцы" прошли проверку на надежность и стойкость.
Операция "Суворов"
И все-таки Сталин не доверял этим людям. Мало кто знает, что Оперативное управление Генерального штаба в ежедневной сводке для Верховного главнокомандующего отдельным разделом отражало боевые действия "спецдобровольцев". За всю войну Сталин лишь дважды выезжал на фронт (в декабре 1942 и в августе 1943 года), оба раза в полосу обороны и наступления Сибирского добровольческого стрелкового корпуса.
23 февраля 1943 года ему доложили: под деревней Чернушки у города Великие Луки рядовой 91-й стрелковой бригады, бывший заключенный Матросов закрыл своим телом амбразуру вражеского дзота. По тексту донесения Сталин написал синим карандашом: "Боец - Герой! Корпус - Гвардейский!"
Соединение переименовали в 19-й гвардейский Сибирский стрелковый корпус: 150-я дивизия стала 22-й, а бригады - 56-й и 65-й гвардейскими дивизиями. Через три месяца передышки сибирякам предстояло открыть "Смоленские ворота" - штурмовать Гнездиловские высоты, названные гитлеровцами "Восточный вал".
Немцы сосредоточили в этих местах огромные силы, включая все рода войск. Особое место в линии обороны занимала высота 233,3. Она была опоясана несколькими линиями траншей, глубоким противотанковым рвом, имела более 400 блиндажей в 8-10 накатов, свыше 200 дзотов и дотов с врытыми в землю стальными колпаками-"крабами". Все подходы к высоте были густо заминированы и опутаны проволочными заграждениями в несколько рядов.
За четыре дня до начала Спас-Деменской наступательной операции под кодовым названием "Суворов" и приехал на Западный фронт Сталин.
По воспоминаниям главного маршала артиллерии Н. Н. Воронова, "Сталин остановился на бывшем командном пункте в районе Юхнова... В дальнем углу просторной комнаты стояла старенькая кровать, покрытая обычным солдатским одеялом. На подушке виднелась наволочка не первой свежести. Под кроватью лежал небольшой фибровый чемоданчик. Посреди комнаты красовался ветхий деревянный стол, державшийся вместо ножек на двух крестовинах, скрепленных перекладиной. Возле него две грубые скамейки и пара стульев. На подоконнике стоял телефон, провода которого через форточку выходили во двор...
Сталин подозвал нас и стал спрашивать:
- Как доехали? Какова дорога? Как далеко отсюда новый командный пункт фронта?
Отвечали Соколовский В. Д. - командующий Западным фронтом - и Булганин Н. А. - член военного совета фронта. Раздался звонок телефона. Сталин взял трубку и потребовал соединить его с Молотовым.
- Откуда говорю? Издалека. Нет, серьезно. Я ночью от всех вас сбежал и сейчас нахожусь на Западном фронте.
Разговор продолжался недолго. Сталин обещал скоро быть в Москве. Мы развернули карты на столе и стали докладывать о противнике и своих войсках, но Сталин перебил:
- Западному фронту нужно выйти к Смоленску, основательно подготовиться, накопить силы и взять Смоленск, - эта фраза была повторена дважды.
Наш обмен мнениями продолжался. Тут же крутился Берия, но никакого участия в обсуждении не принимал: он то уходил, то снова возвращался.
На стол был поставлен привезенный нами чайник, розданы стаканы, расставлены закуски. Даже появилась бутылка грузинского сухого вина. Выпили за победу над врагом.
Сталин рассуждал: если прорыв обороны на Гнездиловской гряде и не удастся на всех намеченных направлениях, нужно быть готовыми сманеврировать танками, артиллерией, кавалерией и направить все силы туда, где обозначился успех. Мы пытались пожаловаться, что Западный фронт не получил достаточного количества резервов и боевой техники.
- Все, что сможем, дадим, - последовал ответ Верховного. - Не сможем - обходитесь тем, что имеете. У вас есть сибирские дивизии, а это посильнее пушек и танков. И, помолчав, добавил: - Сибиряки все равно возьмут Смоленск. Я их натуру знаю.
На этом разговор закончился. Уже стемнело. Мы понимали, что нам пора ехать. На следующий день утром Сталин возвращался в Вязьму, где находился его поезд.
Меня весьма удивил этот тайный выезд Сталина на фронт. Зачем нужно было ехать столько километров по дороге, развороченной танками и тракторами, местами ставшей непроезжей? Связаться с фронтом можно было и из Москвы. Все это вызывало у меня полное недоумение...".
Но известно: Сталин никогда и ничего не делал зря. Может быть, он хотел понять, за что так яростно сражаются люди, обреченные им на бессрочную ссылку в Сибирь? Почему они не обратили штыки против виновника своих бед и страданий? Не перешли, как некоторые, казалось бы, верные ему генералы, на сторону неприятеля?
Свое отношение к этому духовному феномену Сталин выразил на торжественном приеме в Кремле после Победы. А тогда, в августе 1943 года, он с тревожным ожиданием читал донесения о начале операции "Суворов".
Не разбились, но разбили
7 августа гвардейцы-сибиряки пошли в атаку на рубеж, названный гитлеровской пропагандой "Восточным валом, о который разобьется Красная армия". Наступлению корпуса предшествовала мощная артиллерийская подготовка и бомбежка с воздуха переднего края обороны противника. Только по высоте 233,3 одновременно вели огонь десять наших артполков и несколько дивизионов "катюш". За три часа на вражеские укрепления было обрушено 100 вагонов снарядов и бомб. За один день авиация произвела 337 боевых вылeтoв. Казалось, под сплошной пеленой разрывов не осталось никого в живых. Но когда поднялась пехота, высота ответила огнем. Атакующие заняли первую линию немецких траншей, но продвинуться дальше ни на метр не смогли. Еще два дня непрерывных боев не привели к успеху. И тогда командир корпуса генерал-майор В. А. Чистов послал на "заколдованную" высоту свой последний резерв - штурмовой батальон "панцирников". Так называли автоматчиков, надевавших на себя стальные нагрудники, изготовленные металлургами Кузбасса.
Солдаты неохотно пользовались этими "доспехами": тяжелые, да и в их надежность не очень-то верилось. Требовалось срочно рассеять эти сомнения.
Комбат выполнил приказ весьма оригинально. Он заставил подчиненных найти брошенные панцири и надеть их. Затем вынул пистолет из кобуры и заявил:
- Сейчас увидите, как от щита пули отскакивают.
Раздались выстрелы. Ближайший боец свалился как подкошенный. К нему подбежали. Парень лежал бледный, испуганный, но живой, и даже улыбался. Осмотрели нагрудник. На нем виднелись едва заметные вмятины.
- Падал-то для чего? Дурень! - спрашивали со всех сторон.
- Небось упадешь: как дубиной по груди ударило!
За такую "разъяснительную работу" комбат получил хорошую взбучку от политотдела. Но с тех пор панцири никто не бросал. И перед броском на высоту 233,3 все штурмовики облачились в "доспехи".
Трудно определить, что способствовало успеху - 30-минутный огневой налет ужасающей силы или стальные щиты-панцири, но гвардейцы-сибиряки оседлали высоту. Вражеские контратаки захлебнулись. Потеряв ключевую твердыню "Восточного вала", противник стал отходить на запад.
11 августа части корпуса ворвались на станцию Павлиново и перерезали железную дорогу: "Смоленские ворота" - открыты.
В своем дневнике комсорг 258-го полка (бывшая 75-я Омская бригада) Г. М. Гололобова тогда записала: "...Дорого нам досталась высота 233,3. Очень большие потери. Приходишь в роты и видишь, как они тают на глазах. Деревья все кругом побиты и покорежены, стоят одни голые стволы без сучьев. Земля изрыта воронками, усеяна осколками. Везде трупы. Но главное сделано: высота наша! Местные жители нам рассказали, что немцы отправляли через каждые два часа эшелон с ранеными...".
25 сентября 1943 года операция "Суворов" завершилась освобождением Смоленска, города-символа русской военной славы.
Москва салютовала войскам Западного фронта двадцатью артиллерийскими залпами из 224 орудий. 36 соединений и частей получили наименование "смоленские". Среди них - 56-я гвардейская стрелковая дивизия, состоявшая в основном из спецпереселенцев Приобья.
Не все они дошли до Победы. Почти каждый второй погибший на войне житель Ханты-Мансийского автономного округа сложил голову на Калининском фронте, на Смоленском направлении и при освобождении Прибалтики.
Их имена на пилонах мемориала 19-го гвардейского Сибирского стрелкового корпуса в Новосибирске. Их кровь - на знаменах гвардейских дивизий. Их доблесть и человеческое достоинство, не понятые вождями, - в нашей памяти.
http://www.istrodina.com/rodina_articul.php3?id=338&n=15
Александр ПЕТРУШИН, заместитель начальника Регионального управления ФСБ России по Тюменской области
Спецдобровольцы
Об их прошлом старались не вспоминать.О них не упоминали в книгах. Им не доверяли вожди. Но они, спецпоселенцы, ссыльные, наравне со всеми ковали нашу Победу.
* * *
Особый призыв
В кровопролитных оборонительных боях 1941-1942 годов кадровая Красная армия понесла большие потери. Много бойцов оказались в плену. Но продвижение вермахта на восток было остановлено. Для контрнаступления и освобождения оккупированной территории требовались большие резервы.
И тогда Сталин вспомнил о спецпоселенцах.
Постановлением Государственного комитета обороны СССР от 11 апреля 1942 года № 1575 НКВД предписывалось "призвать в армию 500 тысяч человек, годных к строевой службе из трудпоселенцев". Другим постановлением № 2100 от 26 июля 1942 года "объявлялся еще один особый призыв" общей численностью также до 500 тысяч человек. Таким образом, на фронтах Великой Отечественной войны воевало до одного миллиона спецпоселенцев. Но об этих мобилизациях в литературе о войне нет ни слова.
В условиях массового призыва спецпоселенцев в армию нарком внутренних дел СССР Л. П. Берия 22 октября 1942 года издал приказ № 002303, согласно которому все призванные и члены их семей (жена, дети) снимались с учета трудссылки. Для этой категории населения декларировалось восстановление основных гражданских прав, однако освобождение из спецпоселков не предусматривалось. Отменить спецпоселение как правовой режим Сталин не решился. Партийным комитетам было предписано провести мобилизацию репрессированных Советской властью крестьян под видом патриотического добровольческого движения.
11 июля 1942 года Омский обком ВКП(б) принял постановление № 223 "О формировании Сталинской добровольческой отдельной стрелковой бригады омичей-сибиряков", сформировать которую предполагалось к 17 июля. При этом "секретари окружкомов, горкомов, райкомов ВКП(б) и председатели исполкомов окргоррайсоветов должны были организовать проведение широкой массово-политической разъяснительной работы среди военнообязанных, состоящих как на общем, так и на специальном учете о подаче ими заявлений для зачисления добровольцами в Красную армию".
Уже на следующий день - 12 июля - 1200 спецпоселенцев были направлены в Ханты-Мансийский окружной военкомат и пароходом вывезены в Омск (по статотчетности этого военкомата, созданного 30 августа 1938 года, с территории округа до 12 июля 1942 года в Красную армию призвали только 320 человек, зато до конца 1945 года по "спецмобилизациям" на фронт отправлено 17 000 человек и 5174 человека - в "трудармию").
Были ли в числе этих "новобранцев" настоящие добровольцы, или тексты заявлений о добровольном вступлении в армию диктовали спецкоменданты НКВД? По воспоминаниям бывших бойцов бригады, проживающих в настоящее время в Ханты-Мансийске и Тюмени, молодежь 1919-1923 годов рождения охотно шла на фронт. Парадоксально, но только война дала им шанс вырваться из откровенного бессрочного социалистического рабства. Спецпоселенцы старших возрастов, "раскулаченные" Советской властью, симпатий к ней не испытывали, но боялись ее и шли в армию под угрозой новых репрессий. Были и такие, кто, попав на передовую, рассчитывал перейти на сторону немцев или, получив оружие, повернуть его против большевистского режима.
После формирования 75-я Омская стрелковая бригада стала частью 6-го Сибирского добровольческого стрелкового корпуса. Кроме нее в это соединение вошли 150-я Новосибирская стрелковая дивизия (новосибирский, прокопьевский, кемеровский, томский полки), 74-я Алтайская и 78-я Красноярская стрелковые бригады. Именуемые "сталинскими", они также состояли в основном из спецпоселенцев. В октябре 1942 года корпус был отправлен на фронт. В пути к нему присоединилась 91-я стрелковая бригада, состоящая из заключенных лагерей НКВД, или, как их называли в служебной переписке НКВД, "спецдобровольцев". Перед 25-й годовщиной Октября "спецдобровольцев" привели к присяге и бросили в наступление под городом Белый в Калининской области. Перед 6-м стрелковым корпусом генерал-майора С. И. Поветкина ставилась задача прорвать оборону противника, взаимодействуя с 1-м механизированным корпусом генерал-майора М. Д. Соломатина.
При поддержке артиллерии и танков сибиряки пошли в наступление и преодолели вражеские укрепления. Но гитлеровцы подтянули части СС и так называемый "Восточный батальон", сформированный из советских военнопленных, рассчитывая путем целенаправленной пропаганды разложить части, укомплектованные пострадавшими от большевистского режима людьми, и склонить их к массовому переходу на сторону немецких войск. Для этого в расположение 6-го стрелкового корпуса забрасывались разведывательно-диверсионные группы, экипированные в форму советских солдат и офицеров. Деморализовать воинов-спецпоселенцев гитлеровским спецслужбам не удалось - отдельные факты измены не в счет. Тяжелые бои в лесисто-болотистой местности не утихали до февраля 1943 года. Ценой больших потерь "спецдобровольцы" прошли проверку на надежность и стойкость.
Операция "Суворов"
И все-таки Сталин не доверял этим людям. Мало кто знает, что Оперативное управление Генерального штаба в ежедневной сводке для Верховного главнокомандующего отдельным разделом отражало боевые действия "спецдобровольцев". За всю войну Сталин лишь дважды выезжал на фронт (в декабре 1942 и в августе 1943 года), оба раза в полосу обороны и наступления Сибирского добровольческого стрелкового корпуса.
23 февраля 1943 года ему доложили: под деревней Чернушки у города Великие Луки рядовой 91-й стрелковой бригады, бывший заключенный Матросов закрыл своим телом амбразуру вражеского дзота. По тексту донесения Сталин написал синим карандашом: "Боец - Герой! Корпус - Гвардейский!"
Соединение переименовали в 19-й гвардейский Сибирский стрелковый корпус: 150-я дивизия стала 22-й, а бригады - 56-й и 65-й гвардейскими дивизиями. Через три месяца передышки сибирякам предстояло открыть "Смоленские ворота" - штурмовать Гнездиловские высоты, названные гитлеровцами "Восточный вал".
Немцы сосредоточили в этих местах огромные силы, включая все рода войск. Особое место в линии обороны занимала высота 233,3. Она была опоясана несколькими линиями траншей, глубоким противотанковым рвом, имела более 400 блиндажей в 8-10 накатов, свыше 200 дзотов и дотов с врытыми в землю стальными колпаками-"крабами". Все подходы к высоте были густо заминированы и опутаны проволочными заграждениями в несколько рядов.
За четыре дня до начала Спас-Деменской наступательной операции под кодовым названием "Суворов" и приехал на Западный фронт Сталин.
По воспоминаниям главного маршала артиллерии Н. Н. Воронова, "Сталин остановился на бывшем командном пункте в районе Юхнова... В дальнем углу просторной комнаты стояла старенькая кровать, покрытая обычным солдатским одеялом. На подушке виднелась наволочка не первой свежести. Под кроватью лежал небольшой фибровый чемоданчик. Посреди комнаты красовался ветхий деревянный стол, державшийся вместо ножек на двух крестовинах, скрепленных перекладиной. Возле него две грубые скамейки и пара стульев. На подоконнике стоял телефон, провода которого через форточку выходили во двор...
Сталин подозвал нас и стал спрашивать:
- Как доехали? Какова дорога? Как далеко отсюда новый командный пункт фронта?
Отвечали Соколовский В. Д. - командующий Западным фронтом - и Булганин Н. А. - член военного совета фронта. Раздался звонок телефона. Сталин взял трубку и потребовал соединить его с Молотовым.
- Откуда говорю? Издалека. Нет, серьезно. Я ночью от всех вас сбежал и сейчас нахожусь на Западном фронте.
Разговор продолжался недолго. Сталин обещал скоро быть в Москве. Мы развернули карты на столе и стали докладывать о противнике и своих войсках, но Сталин перебил:
- Западному фронту нужно выйти к Смоленску, основательно подготовиться, накопить силы и взять Смоленск, - эта фраза была повторена дважды.
Наш обмен мнениями продолжался. Тут же крутился Берия, но никакого участия в обсуждении не принимал: он то уходил, то снова возвращался.
На стол был поставлен привезенный нами чайник, розданы стаканы, расставлены закуски. Даже появилась бутылка грузинского сухого вина. Выпили за победу над врагом.
Сталин рассуждал: если прорыв обороны на Гнездиловской гряде и не удастся на всех намеченных направлениях, нужно быть готовыми сманеврировать танками, артиллерией, кавалерией и направить все силы туда, где обозначился успех. Мы пытались пожаловаться, что Западный фронт не получил достаточного количества резервов и боевой техники.
- Все, что сможем, дадим, - последовал ответ Верховного. - Не сможем - обходитесь тем, что имеете. У вас есть сибирские дивизии, а это посильнее пушек и танков. И, помолчав, добавил: - Сибиряки все равно возьмут Смоленск. Я их натуру знаю.
На этом разговор закончился. Уже стемнело. Мы понимали, что нам пора ехать. На следующий день утром Сталин возвращался в Вязьму, где находился его поезд.
Меня весьма удивил этот тайный выезд Сталина на фронт. Зачем нужно было ехать столько километров по дороге, развороченной танками и тракторами, местами ставшей непроезжей? Связаться с фронтом можно было и из Москвы. Все это вызывало у меня полное недоумение...".
Но известно: Сталин никогда и ничего не делал зря. Может быть, он хотел понять, за что так яростно сражаются люди, обреченные им на бессрочную ссылку в Сибирь? Почему они не обратили штыки против виновника своих бед и страданий? Не перешли, как некоторые, казалось бы, верные ему генералы, на сторону неприятеля?
Свое отношение к этому духовному феномену Сталин выразил на торжественном приеме в Кремле после Победы. А тогда, в августе 1943 года, он с тревожным ожиданием читал донесения о начале операции "Суворов".
Не разбились, но разбили
7 августа гвардейцы-сибиряки пошли в атаку на рубеж, названный гитлеровской пропагандой "Восточным валом, о который разобьется Красная армия". Наступлению корпуса предшествовала мощная артиллерийская подготовка и бомбежка с воздуха переднего края обороны противника. Только по высоте 233,3 одновременно вели огонь десять наших артполков и несколько дивизионов "катюш". За три часа на вражеские укрепления было обрушено 100 вагонов снарядов и бомб. За один день авиация произвела 337 боевых вылeтoв. Казалось, под сплошной пеленой разрывов не осталось никого в живых. Но когда поднялась пехота, высота ответила огнем. Атакующие заняли первую линию немецких траншей, но продвинуться дальше ни на метр не смогли. Еще два дня непрерывных боев не привели к успеху. И тогда командир корпуса генерал-майор В. А. Чистов послал на "заколдованную" высоту свой последний резерв - штурмовой батальон "панцирников". Так называли автоматчиков, надевавших на себя стальные нагрудники, изготовленные металлургами Кузбасса.
Солдаты неохотно пользовались этими "доспехами": тяжелые, да и в их надежность не очень-то верилось. Требовалось срочно рассеять эти сомнения.
Комбат выполнил приказ весьма оригинально. Он заставил подчиненных найти брошенные панцири и надеть их. Затем вынул пистолет из кобуры и заявил:
- Сейчас увидите, как от щита пули отскакивают.
Раздались выстрелы. Ближайший боец свалился как подкошенный. К нему подбежали. Парень лежал бледный, испуганный, но живой, и даже улыбался. Осмотрели нагрудник. На нем виднелись едва заметные вмятины.
- Падал-то для чего? Дурень! - спрашивали со всех сторон.
- Небось упадешь: как дубиной по груди ударило!
За такую "разъяснительную работу" комбат получил хорошую взбучку от политотдела. Но с тех пор панцири никто не бросал. И перед броском на высоту 233,3 все штурмовики облачились в "доспехи".
Трудно определить, что способствовало успеху - 30-минутный огневой налет ужасающей силы или стальные щиты-панцири, но гвардейцы-сибиряки оседлали высоту. Вражеские контратаки захлебнулись. Потеряв ключевую твердыню "Восточного вала", противник стал отходить на запад.
11 августа части корпуса ворвались на станцию Павлиново и перерезали железную дорогу: "Смоленские ворота" - открыты.
В своем дневнике комсорг 258-го полка (бывшая 75-я Омская бригада) Г. М. Гололобова тогда записала: "...Дорого нам досталась высота 233,3. Очень большие потери. Приходишь в роты и видишь, как они тают на глазах. Деревья все кругом побиты и покорежены, стоят одни голые стволы без сучьев. Земля изрыта воронками, усеяна осколками. Везде трупы. Но главное сделано: высота наша! Местные жители нам рассказали, что немцы отправляли через каждые два часа эшелон с ранеными...".
25 сентября 1943 года операция "Суворов" завершилась освобождением Смоленска, города-символа русской военной славы.
Москва салютовала войскам Западного фронта двадцатью артиллерийскими залпами из 224 орудий. 36 соединений и частей получили наименование "смоленские". Среди них - 56-я гвардейская стрелковая дивизия, состоявшая в основном из спецпереселенцев Приобья.
Не все они дошли до Победы. Почти каждый второй погибший на войне житель Ханты-Мансийского автономного округа сложил голову на Калининском фронте, на Смоленском направлении и при освобождении Прибалтики.
Их имена на пилонах мемориала 19-го гвардейского Сибирского стрелкового корпуса в Новосибирске. Их кровь - на знаменах гвардейских дивизий. Их доблесть и человеческое достоинство, не понятые вождями, - в нашей памяти.
http://www.istrodina.com/rodina_articul.php3?id=338&n=15