Глава XX - Рай
Поначалу она растерялась. Но потом рецепторы рассказали, что и в абсолютной темноте можно обнаружить все вещи.
Она чувствовала соприкосновение своего тела с холодом земли. Легкий, но вместе с тем пронизывающий насквозь ветер. Позже над поляной поднялась луна, так что отражаемый ею солнечный свет можно было ловить в отблесках всех окружающих предметов. Когда глаза приспособились, начало казаться, что света настолько много, что от него можно ослепнуть. Так что она закуталась с головой в плед, но и там свет начал слепить ее отражениями проявляющихся образов. Воспоминания нахлынули волной.
Она вспоминала образы родных, друзей, неприятелей, незнакомцев. Они смешивались с образами, порожденными исключительно ее воображением - комбинирующим и трансформирующим всё в причудливейшие коллажи.
Иногда она уходила в самую глубину этой волны и лежала совершенная придавленная ею. Одновременно ощущая, что только здесь, на её дне, она может в полной и совершенной степени постичь ее мощь. И когда достигала самой низменной точки, мгновенно оказывалась и на пике - на грани блаженства и пустоты - той ясности, которую дает самое пограничное пересечение движения и его силы.
И тут она снова начала видеть отраженный свет. Она снова воочию увидела, что все порождаемые образы - лишь отражения какого-то невидимого света.
Что она только не пыталась сделать, чтобы увидеть этот свет: усиливала поток образов, чтобы увидеть источник на стыке их появления и исчезновения. Потом вглядывалась в темноту, зависающую между ними. И в какой-то момент начала замечать в этой темноте пятна света. Поначалу они были прозрачные и серые, как призраки, потом становились всё ярче и ярче, пока спокойный ровный абсолютно всё поглощающий и излучающий свет не обнаружил вдруг сам себя, так что исчез малейший намек на то, что она сама или все, что до этого она считала «окружающим миром», не растворено полностью в этом свете.
«Так вот ты какой, Рай» - молнией пронеслась мысль через этот прозрачный океан.
Она чувствовала соприкосновение своего тела с холодом земли. Легкий, но вместе с тем пронизывающий насквозь ветер. Позже над поляной поднялась луна, так что отражаемый ею солнечный свет можно было ловить в отблесках всех окружающих предметов. Когда глаза приспособились, начало казаться, что света настолько много, что от него можно ослепнуть. Так что она закуталась с головой в плед, но и там свет начал слепить ее отражениями проявляющихся образов. Воспоминания нахлынули волной.
Она вспоминала образы родных, друзей, неприятелей, незнакомцев. Они смешивались с образами, порожденными исключительно ее воображением - комбинирующим и трансформирующим всё в причудливейшие коллажи.
Иногда она уходила в самую глубину этой волны и лежала совершенная придавленная ею. Одновременно ощущая, что только здесь, на её дне, она может в полной и совершенной степени постичь ее мощь. И когда достигала самой низменной точки, мгновенно оказывалась и на пике - на грани блаженства и пустоты - той ясности, которую дает самое пограничное пересечение движения и его силы.
И тут она снова начала видеть отраженный свет. Она снова воочию увидела, что все порождаемые образы - лишь отражения какого-то невидимого света.
Что она только не пыталась сделать, чтобы увидеть этот свет: усиливала поток образов, чтобы увидеть источник на стыке их появления и исчезновения. Потом вглядывалась в темноту, зависающую между ними. И в какой-то момент начала замечать в этой темноте пятна света. Поначалу они были прозрачные и серые, как призраки, потом становились всё ярче и ярче, пока спокойный ровный абсолютно всё поглощающий и излучающий свет не обнаружил вдруг сам себя, так что исчез малейший намек на то, что она сама или все, что до этого она считала «окружающим миром», не растворено полностью в этом свете.
«Так вот ты какой, Рай» - молнией пронеслась мысль через этот прозрачный океан.