Почему война сама по себе становится смыслом для многих воюющих
Война продолжается скоро уже два года. Потери с обеих сторон огромны. Нам не называют цифры, но мы видим максимально интенсивные боевые действия двух больших развитых индустриальных стран на фронте протяженностью более тысячи километров с применением всего, что только возможно. Впрочем, свои цифры озвучивал Пригожин, чей Вагнер только под Бахмутом потерял 20 тыс. убитыми. Это только Вагнер и только в Бахмуте. В телеграмм каналах то и дело мелькают огромные поля кладбищ, как российских, так и украинских. Многие задаются вопросом, а где матери, жены, родственники, осаждающие министерства обороны обеих стран? Раньше ведь были. Помним по Чечне. Почему сейчас всё идет так тихо? Неужели просто боятся? Рискну предположить, что главное не в этом. Что-то сильно изменилось за последние 20 лет.
Постсоветское пространство стремительно прошло все стадии капитализма, от зарождения первоначальных капиталов, с бандитскими разборками, до самых последних форм капитализма крупных корпораций. На последней стадии капитализм становится тотальным, окончательно разлагаются и атомизируются человеческкие связи и человеческие отношения, всё, включая людей, превращается в товар и стоимость, все человеческие отношения подвергаются коммерциализации. Отчуждение человека от своей сущности достигает верхнего предела. Даже сын для матери, не говоря уже о муже для жены, становится стоимостью. С этой стоимостной точки зрения пребывание на фронте и даже возможная смерть предпочтительнее тоскливому прозябанию без работы в каком-нибудь депрессивном регионе. Можно, конечно, требовать вернуть сына, только куда? В окружающую безысходность и отчаяние? В этом смысле Путин отчасти был прав, когда говорил мамашам, что лучше уж на фронте, чем загибаться где-нибудь от пьянки.
Это как в сериале «Игра в кальмара» люди, ужаснувшиеся тем, что их массово убивают, сначала голосуют за прекращение игры, а потом после того, как их вернули в «нормальный» мир большинство решает вернуться в игру, так как «нормальный» мир оказывается ещё хуже. В игре же у них открывается возможность проявить что-то действительно человеческое, коснуться настоящих ценностей, которых в «нормальном» мире уже не осталось.
Так оказалось, что война сегодня для многих - единственно место, где можно хоть как-то выйти из-под власти отчуждения, вернуть себе что-то человеческое, где есть реальная дружба, реальная жертвенность, где человек может проявить человеческое, хоть бы тащить под огнем раненого с поля боя. При этом люди в окопах не верят, не доверяют и не любят власть, вполне солидарны с Пригожиным, что вверху предательство и измена и вопреки этому всё равно продолжают воевать. Даже наоборот, чем больше их предают, тем больше человеческого они в себе находят. Абсурд, конечно, но такова наша абсурдная реальность.
С фронта массово не бегут, несмотря на усталость, непонимание целей и смысла, потому что сама война стала смыслом, им там хорошо, они там люди. И бежать-то некуда. В Первую мировою массовое дезертирство в царской армии, объяснялось не только усталостью, а ещё и тем, что в России начались стихийные захваты крестьянами помещичьей земли, солдаты, состоящие почти полностью из крестьян, рвались успеть к переделу. Им было понятно, зачем возвращаться с фронта и они видели для себя перспективы. Сейчас перспектив нет и бежать некуда.