Открытое письмо Евгению Гришковцу
Оригинал взят у julietta_bella в Открытое письмо Евгению Гришковцу
Я старалась не пропускать передачи из цикла «Бесогон» Никиты Михалкова. Прошло несколько дней, как я услышала в ней эссе писателя Евгения Гришковца. Я постоянно думаю о его словах, и постоянно болью в сердце отражается та самая несправедливость, от которой он теперь задыхается. Я пробовала оправдать Гришковца. Он стоял на Майдане, но он все понял и раскаялся. Я пробовала забыть о его словах, но когда я иду по киевским улицам, слышу теперь повсеместную украинскую речь, у меня в голове всплывают фразы Гришковца, зачитанные голосом Никиты Михалкова - и я не могу молчать. Гришковец, меня тоже душит чудовищная несправедливость. Моя позиция может показаться максималистской и даже жесткой, но мы слишком долго искали хорошие слова для оправдания злу.
Гришковец в своих эссе возмущенно спрашивает у всех украинцев, где мы взяли Турчинова, эту рыбу-попугая, душевно-больного сектанта с мутным взглядом. Открою страшную тайну - его взяли на Майдане.
Писатель и публицист должен иметь необычайно острое зрение, уметь видеть, подмечать, анализировать и прогнозировать развитие ситуации в обществе наперед. Скажите мне, Гришковец, у Вас близорукость? Вы не заметили, что иногда Турчинов появлялся на сцене за спинами других, не менее отвратительных деятелей. Вы, наверное, так же не видели черно-красных знамен, портретов Бандеры, ребяток-детишек с дубинками и травматами, надписей «Украина понад усе». Если у Вас плохо со зрением, то я, наверное, должна воззвать к Вашему слуху. Вы не слышали, как Тягнибок кричал «Прощай, немытая Россия», а радостная толпа прекрасных креативных людей, как Вы их называли, подхлопывала и улюлюкала? Вас, россиянина, это не насторожило, не обидело, не резануло по струнам души? Очень сложно убеждать украинцев в величии России, когда видные деятели российской культуры поддержали евроинтеграционные устремления Майдана.
Допускаю, что Вы, как настоящий креакл, представитель искусства, совершенно не разбираетесь в лицах украинской политики, проблемах экономики, правовых вопросах. Но беда в том, что Майдан - это политический проект по свержению законной власти. Это не «Юморина» (которой в этом году в Одессе толком и не было, а после Второго Мая вполне возможно и не будет вовсе), это не «Сорочинская Ярмарка» (тоже сомневаюсь, что украинство привлечет теперь кого-то, кроме фашистов), это не рок-концерт и это даже не площадка для пиара Гришковца, Шевчука, Джигурды и прочих деятелей. Это успешный, состоявшийся политический акт насилия, в ходе которого законодательное право подменили законом силы. Это событие, которое разрушило государственный строй Украины и в конечном итоге, сотрет ее с политической карты мира.
Но Вы же о таком не думали, правда, Гришковец? Вы привыкли иметь дело с последствиями, а не с причинами. Однако, трагедия в Одесском Доме Профсоюзов была заложена уже после первого штурма административных зданий, после первого массового нарушения закона в Киеве, и уже тогда надо было подумать о завтрашнем дне.
Вы же вместо этого восторгались расцветом вульгарной средневековой ярмарки, Вы наслаждались «прекрасным» и «оригинальным» творчеством Майдана, а теперь горько плачете о том, что оно утеряно, так как Майдан из категории «отверженных» перешел в категорию «власть имущих».
Мне сложно судить об искусстве, Гришковец. Ведь я не креакл, не модный колумнист и драматург, я всего лишь служащая. И гораздо лучше я разбираюсь в предпринимательстве и деньгах. Я не пишу книги, в отличие от Вас, но я их читаю.
Гришковец, помогите разобраться, остроумнейшее творчество Майдана - это макет преславутого золотого унитаза, поставленный вместо памятника Владимиру Ильичу? Памятника высочайшей художественной ценности, из редчайшего карельского лабрадорита, занесенного в список архитектурных памяток ЮНЕСКО. Памятника, снесенного и расколотого на сувениры с изуверской злостью, достойной древних варваров. Возможно - это дело вкуса, Гришковец. Вам и Вашим творческим друзьям больше импонирует картонный унитаз. Вы - тонкие люди искусства, вам виднее. Я же основываюсь на категориях политэкономии. Снос памятника Ленину - это знак установления нацистской диктатуры. Есть простой закон: запрет деятельности левых связан с установлением ультралиберализма, что в политическом устройстве отвечает разгулу крайне правых.
Но вернемся от азов политэкономии, которая никогда не интересовала высокие умы либералов, к «искусству» Майдана. Гришковец, Вам не показалось, что майданное общество превращается в первобытное, когда против Беркутовцев выкатили катапульту, когда на арену вышли воины Нарнии, когда людей жгли напалмом, ставили на колени, пытали, прикручивали к позорным столбам? Вас - современного, гламурного жителя мегаполиса это не насторожило? А ведь все это уже когда-то было. Писатель Сенкевич в романе «Огнем и мечем» 1884 года так описывал Майдан: «Давай сюда предателей! На майдан их! - вопили пьяные голоса. - Бей! Убивай!», и сотни рук во мгновение протянулись к несчастным. […] Палачи схватили Барабаша и Татарчука за ноги и поволокли на майдан. И вот тут-то в отблесках пламени смоляных бочек и пылающих костров началась немедленная экзекуция.”
Майдан был местом судилища для средневековых украинцев-козаков. Вот и вырвалось то темное, страшное, сокрытое в тюркском слове «майдан». Но Вы ведь этого не заметили? Ну не заметил писатель Гришковец двоих забитых в офисе Партии Регионов мужчин-инженеров, не заметил женщин, с которых срывали одежду и украшения, когда они под строем палок выбегали из горящего здания, не заметил сгоревшие на черкасских дорогах автобусы с антимайдановцами и беркутятами. А я плакала, читая, как эти ребята убегали от преследовавших их подонков по черкасским полям, стучались в дома селян, пытаясь найти убежище, а добрые бабули выдавали «титушек» палачам. Восемнадцать крымчан было убито тогда, Гришковец. А были еще автобусы на Донбасс. И их тоже сожгли. Да и тех отсталых западноукраинских крестьян и студентов, которых «недемократичная» власть умоляла уйти по домам, тоже пустили в расход. Вина оппозиции и невиновность «Беркута» давно очевидна и вот уже даже доказана парламентской комиссией ВРУ. Да только поздно - Украина давно уже не внемлет голосу разума, как и нацистская Германия или фашистская Италия.
Что есть люди, когда страдает искусство. Мне очень жаль, что писатель Гришковец не находит его в рядах победителей с Майдана. Фонтан креатива: йолка на крови с Юлиным портретом и повесившимся внутри алкоголиком, городские сумасшедшие с половниками на головах, сотни бездарных музыкантов, снимавших всеми уже забытые клипы. Показушный пианист, игравший не столько для равнодушно стоявших под бранью толпы и летящими булыжниками беркутовцев, сколько для иностранных фотографов. Где же ты разгул помойного креатива, служивший для оправдания мирного характера Майдана? Но ложь, глупость и фарисейство остались. Не тоскуйте, Гришковец. Они теперь вынесены на общенациональный уровень. На каждом телеканале, в каждой газете, каждом радиоприемнике.
Кроме силы, заложенной в слове (например, «майдан»), есть еще и сила действия символа, взывающего к коллективному бессознательному, распечатывающая всепоглощающее влияние архетипа. Все то, что из научных работ Юнга взял на вооружение Адольф Гитлер. Почему Вас удивила зверская жестокость украинских неонацистов в Одессе, Гришковец? Вы ведь тоже на Майдане стояли под черно-красным знаменем. Черный и красный - небо в дыму, земля в крови… Под разными вариациями этого стяга шли убивать наших предков нелюди еще каких-то семьдесят лет назад. Символ объединяет, повязывает, пробуждает душевные силы - иногда самые отвратительные и страшные, сокрытые под всей нашей напускной цивилизованностью. Уже в декабре на Майдане я видела эти стяги, видела эти ленты на микрофоне сцены, видела эти плакаты… Уже с декабря, символ действует на умы. Стяг, под которым, убивали тогда несогласных, коммунистов, москалей и евреев не может работать иначе сейчас. И Вам, как писателю, Гришковец, стоило бы это понимать.
Допускаю, что Вы, как и очень многие другие украинцы и россияне не читали, кто такой Бандера, не ознакамливались подробно с историей ОУН-УПА, что Вы не видели программу партии «Свобода». А стоило бы это сделать - прежде чем встать под знамена нового Рейха. Незнание не освобождает от ответственности, а мирная массовость митинга позволила замаскировать радикализацию движения. И потому, когда киевский обыватель не замечает вокруг бандеровцев - иначе и быть не может, ведь это он стоял под разнообразными вариациями на тему флагов ОУН и УПА. Он не замечал, что вокруг него символика зла и потому не надо удивляться, что он не видит теперь зла реального. Потому пусть Вас, Гришковец, не удивляет радость миллионов украинцев из-за сожжения своих соотечественников. Те стяги, под которыми и Вы, в том числе, пиарились на Майдане, разрешают убивать за идею, разрешают убивать за Украину.
Несчастных одесситов забивали, расстреливали и жгли, распевая гимн Украины, их тела заворачивали в желто-голубые флаги… Когда в моей голове всплывают первые аккорды и строчки «Ще не вмерла», мне становится очень страшно, как будто кто-то потусторонний, откуда-то снизу, из глубин пекла зовет все живое к себе. Слова этого гимна программируют на смерть, настраивают на поиск внешних врагов, и в конечном итоге закладывают основы психологии вечно недовольной нации, живущей на грани.
Как можно жить в стране, где на учреждениях, на многих машинах, на столбах висят флаги, в которые заворачивали тела невинно убиенных? «За сожжение флага Украины надо убивать», - так говорят у нас многие молодые люди. Флаг, поднятый Мазепой и Петлюрой, флаг предательства и приспособленчества. Как можно жить под флагом, забрызганным кровью, под которым и во имя которого развязывают братоубийственную войну. Я не знаю, Гришковец. Может, Вы сможете мне подсказать?
Вам теперь очень удобно списывать, в том числе и свою вину, на коллективное нечто - на ВСЕХ украинцев. Знаете, мне - гражданке все еще пока Украины больно и оскорбительно слышать такие слова в свой адрес. Ведь я никогда не поддерживала зло и беззаконие, в отличие от Вас - косвенно легализировавшего беспорядки. Вы размышляете примерно так же, как Ваш большой, сильный и «добрый» дружище-палач. По праву большинства пишется история, решается, кому жить и умереть, назначаются виноватые. «Нас таких украинцев 95%» безбожно врет Вам Ваш приятель. А Вы обиженно отвечаете: «будь в большинстве, это просто»… А сами легко списываете всю вину на большинство украинцев.
А Вас, Евгений, когда Вы поддержали Майдан интересовало мнение тех - кому сложнее. Мнение меньшинства. Ведь и тогда и сейчас меньшинство здесь - это противники Майдана, как правило, русские. Мы всегда были меньшинством, потому что нас назначили им. Назначили им власти, назначили им неучи Майдана. А ведь я все знаю наперед, Гришковец. Раньше я говорила о том, что произойдет, а сейчас я молчу. Я пыталась переубеждать и предупреждать своих друзей, коллег, знакомых. Но никто не хотел и не хочет меня слушать. Я - меньшинство, меня можно затыкать, обзывать, мной можно пренебрегать. Мое дело маленькое - ходить на работу и молчать. Ведь я же титушка, ватник, москаль, предатель. Признайтесь себе, Гришковец, оказываться в нашей шкуре - ватника, колорада, изгоя, очень страшно. Стоило Вам оказаться в атакуемом меньшинстве, и Ваш толерантный гуманизм уступил место осуждению зла.
С отрешенным самолюбованием Вы рассказываете, как удалили контакты Вашего друга-неонациста. Поздно, слишком поздно… Я оставила десятки людей за поворотом еще в начале февраля, когда увидела, что они желают смерти Януковича, Беркутовцев, разрушения родного города во имя неясного будущего. Я очень одинока, Гришковец. Таких, как я очень мало в Киеве. Нас обзывают, нам угрожают, нас травят. Но мы есть, мы выстоим. Ведь мы знаем, где добро и зло, где правда и где ложь. Вот и Вы узнали, с чем Вас и поздравляю!
Я старалась не пропускать передачи из цикла «Бесогон» Никиты Михалкова. Прошло несколько дней, как я услышала в ней эссе писателя Евгения Гришковца. Я постоянно думаю о его словах, и постоянно болью в сердце отражается та самая несправедливость, от которой он теперь задыхается. Я пробовала оправдать Гришковца. Он стоял на Майдане, но он все понял и раскаялся. Я пробовала забыть о его словах, но когда я иду по киевским улицам, слышу теперь повсеместную украинскую речь, у меня в голове всплывают фразы Гришковца, зачитанные голосом Никиты Михалкова - и я не могу молчать. Гришковец, меня тоже душит чудовищная несправедливость. Моя позиция может показаться максималистской и даже жесткой, но мы слишком долго искали хорошие слова для оправдания злу.
Гришковец в своих эссе возмущенно спрашивает у всех украинцев, где мы взяли Турчинова, эту рыбу-попугая, душевно-больного сектанта с мутным взглядом. Открою страшную тайну - его взяли на Майдане.
Писатель и публицист должен иметь необычайно острое зрение, уметь видеть, подмечать, анализировать и прогнозировать развитие ситуации в обществе наперед. Скажите мне, Гришковец, у Вас близорукость? Вы не заметили, что иногда Турчинов появлялся на сцене за спинами других, не менее отвратительных деятелей. Вы, наверное, так же не видели черно-красных знамен, портретов Бандеры, ребяток-детишек с дубинками и травматами, надписей «Украина понад усе». Если у Вас плохо со зрением, то я, наверное, должна воззвать к Вашему слуху. Вы не слышали, как Тягнибок кричал «Прощай, немытая Россия», а радостная толпа прекрасных креативных людей, как Вы их называли, подхлопывала и улюлюкала? Вас, россиянина, это не насторожило, не обидело, не резануло по струнам души? Очень сложно убеждать украинцев в величии России, когда видные деятели российской культуры поддержали евроинтеграционные устремления Майдана.
Допускаю, что Вы, как настоящий креакл, представитель искусства, совершенно не разбираетесь в лицах украинской политики, проблемах экономики, правовых вопросах. Но беда в том, что Майдан - это политический проект по свержению законной власти. Это не «Юморина» (которой в этом году в Одессе толком и не было, а после Второго Мая вполне возможно и не будет вовсе), это не «Сорочинская Ярмарка» (тоже сомневаюсь, что украинство привлечет теперь кого-то, кроме фашистов), это не рок-концерт и это даже не площадка для пиара Гришковца, Шевчука, Джигурды и прочих деятелей. Это успешный, состоявшийся политический акт насилия, в ходе которого законодательное право подменили законом силы. Это событие, которое разрушило государственный строй Украины и в конечном итоге, сотрет ее с политической карты мира.
Но Вы же о таком не думали, правда, Гришковец? Вы привыкли иметь дело с последствиями, а не с причинами. Однако, трагедия в Одесском Доме Профсоюзов была заложена уже после первого штурма административных зданий, после первого массового нарушения закона в Киеве, и уже тогда надо было подумать о завтрашнем дне.
Вы же вместо этого восторгались расцветом вульгарной средневековой ярмарки, Вы наслаждались «прекрасным» и «оригинальным» творчеством Майдана, а теперь горько плачете о том, что оно утеряно, так как Майдан из категории «отверженных» перешел в категорию «власть имущих».
Мне сложно судить об искусстве, Гришковец. Ведь я не креакл, не модный колумнист и драматург, я всего лишь служащая. И гораздо лучше я разбираюсь в предпринимательстве и деньгах. Я не пишу книги, в отличие от Вас, но я их читаю.
Гришковец, помогите разобраться, остроумнейшее творчество Майдана - это макет преславутого золотого унитаза, поставленный вместо памятника Владимиру Ильичу? Памятника высочайшей художественной ценности, из редчайшего карельского лабрадорита, занесенного в список архитектурных памяток ЮНЕСКО. Памятника, снесенного и расколотого на сувениры с изуверской злостью, достойной древних варваров. Возможно - это дело вкуса, Гришковец. Вам и Вашим творческим друзьям больше импонирует картонный унитаз. Вы - тонкие люди искусства, вам виднее. Я же основываюсь на категориях политэкономии. Снос памятника Ленину - это знак установления нацистской диктатуры. Есть простой закон: запрет деятельности левых связан с установлением ультралиберализма, что в политическом устройстве отвечает разгулу крайне правых.
Но вернемся от азов политэкономии, которая никогда не интересовала высокие умы либералов, к «искусству» Майдана. Гришковец, Вам не показалось, что майданное общество превращается в первобытное, когда против Беркутовцев выкатили катапульту, когда на арену вышли воины Нарнии, когда людей жгли напалмом, ставили на колени, пытали, прикручивали к позорным столбам? Вас - современного, гламурного жителя мегаполиса это не насторожило? А ведь все это уже когда-то было. Писатель Сенкевич в романе «Огнем и мечем» 1884 года так описывал Майдан: «Давай сюда предателей! На майдан их! - вопили пьяные голоса. - Бей! Убивай!», и сотни рук во мгновение протянулись к несчастным. […] Палачи схватили Барабаша и Татарчука за ноги и поволокли на майдан. И вот тут-то в отблесках пламени смоляных бочек и пылающих костров началась немедленная экзекуция.”
Майдан был местом судилища для средневековых украинцев-козаков. Вот и вырвалось то темное, страшное, сокрытое в тюркском слове «майдан». Но Вы ведь этого не заметили? Ну не заметил писатель Гришковец двоих забитых в офисе Партии Регионов мужчин-инженеров, не заметил женщин, с которых срывали одежду и украшения, когда они под строем палок выбегали из горящего здания, не заметил сгоревшие на черкасских дорогах автобусы с антимайдановцами и беркутятами. А я плакала, читая, как эти ребята убегали от преследовавших их подонков по черкасским полям, стучались в дома селян, пытаясь найти убежище, а добрые бабули выдавали «титушек» палачам. Восемнадцать крымчан было убито тогда, Гришковец. А были еще автобусы на Донбасс. И их тоже сожгли. Да и тех отсталых западноукраинских крестьян и студентов, которых «недемократичная» власть умоляла уйти по домам, тоже пустили в расход. Вина оппозиции и невиновность «Беркута» давно очевидна и вот уже даже доказана парламентской комиссией ВРУ. Да только поздно - Украина давно уже не внемлет голосу разума, как и нацистская Германия или фашистская Италия.
Что есть люди, когда страдает искусство. Мне очень жаль, что писатель Гришковец не находит его в рядах победителей с Майдана. Фонтан креатива: йолка на крови с Юлиным портретом и повесившимся внутри алкоголиком, городские сумасшедшие с половниками на головах, сотни бездарных музыкантов, снимавших всеми уже забытые клипы. Показушный пианист, игравший не столько для равнодушно стоявших под бранью толпы и летящими булыжниками беркутовцев, сколько для иностранных фотографов. Где же ты разгул помойного креатива, служивший для оправдания мирного характера Майдана? Но ложь, глупость и фарисейство остались. Не тоскуйте, Гришковец. Они теперь вынесены на общенациональный уровень. На каждом телеканале, в каждой газете, каждом радиоприемнике.
Кроме силы, заложенной в слове (например, «майдан»), есть еще и сила действия символа, взывающего к коллективному бессознательному, распечатывающая всепоглощающее влияние архетипа. Все то, что из научных работ Юнга взял на вооружение Адольф Гитлер. Почему Вас удивила зверская жестокость украинских неонацистов в Одессе, Гришковец? Вы ведь тоже на Майдане стояли под черно-красным знаменем. Черный и красный - небо в дыму, земля в крови… Под разными вариациями этого стяга шли убивать наших предков нелюди еще каких-то семьдесят лет назад. Символ объединяет, повязывает, пробуждает душевные силы - иногда самые отвратительные и страшные, сокрытые под всей нашей напускной цивилизованностью. Уже в декабре на Майдане я видела эти стяги, видела эти ленты на микрофоне сцены, видела эти плакаты… Уже с декабря, символ действует на умы. Стяг, под которым, убивали тогда несогласных, коммунистов, москалей и евреев не может работать иначе сейчас. И Вам, как писателю, Гришковец, стоило бы это понимать.
Допускаю, что Вы, как и очень многие другие украинцы и россияне не читали, кто такой Бандера, не ознакамливались подробно с историей ОУН-УПА, что Вы не видели программу партии «Свобода». А стоило бы это сделать - прежде чем встать под знамена нового Рейха. Незнание не освобождает от ответственности, а мирная массовость митинга позволила замаскировать радикализацию движения. И потому, когда киевский обыватель не замечает вокруг бандеровцев - иначе и быть не может, ведь это он стоял под разнообразными вариациями на тему флагов ОУН и УПА. Он не замечал, что вокруг него символика зла и потому не надо удивляться, что он не видит теперь зла реального. Потому пусть Вас, Гришковец, не удивляет радость миллионов украинцев из-за сожжения своих соотечественников. Те стяги, под которыми и Вы, в том числе, пиарились на Майдане, разрешают убивать за идею, разрешают убивать за Украину.
Несчастных одесситов забивали, расстреливали и жгли, распевая гимн Украины, их тела заворачивали в желто-голубые флаги… Когда в моей голове всплывают первые аккорды и строчки «Ще не вмерла», мне становится очень страшно, как будто кто-то потусторонний, откуда-то снизу, из глубин пекла зовет все живое к себе. Слова этого гимна программируют на смерть, настраивают на поиск внешних врагов, и в конечном итоге закладывают основы психологии вечно недовольной нации, живущей на грани.
Как можно жить в стране, где на учреждениях, на многих машинах, на столбах висят флаги, в которые заворачивали тела невинно убиенных? «За сожжение флага Украины надо убивать», - так говорят у нас многие молодые люди. Флаг, поднятый Мазепой и Петлюрой, флаг предательства и приспособленчества. Как можно жить под флагом, забрызганным кровью, под которым и во имя которого развязывают братоубийственную войну. Я не знаю, Гришковец. Может, Вы сможете мне подсказать?
Вам теперь очень удобно списывать, в том числе и свою вину, на коллективное нечто - на ВСЕХ украинцев. Знаете, мне - гражданке все еще пока Украины больно и оскорбительно слышать такие слова в свой адрес. Ведь я никогда не поддерживала зло и беззаконие, в отличие от Вас - косвенно легализировавшего беспорядки. Вы размышляете примерно так же, как Ваш большой, сильный и «добрый» дружище-палач. По праву большинства пишется история, решается, кому жить и умереть, назначаются виноватые. «Нас таких украинцев 95%» безбожно врет Вам Ваш приятель. А Вы обиженно отвечаете: «будь в большинстве, это просто»… А сами легко списываете всю вину на большинство украинцев.
А Вас, Евгений, когда Вы поддержали Майдан интересовало мнение тех - кому сложнее. Мнение меньшинства. Ведь и тогда и сейчас меньшинство здесь - это противники Майдана, как правило, русские. Мы всегда были меньшинством, потому что нас назначили им. Назначили им власти, назначили им неучи Майдана. А ведь я все знаю наперед, Гришковец. Раньше я говорила о том, что произойдет, а сейчас я молчу. Я пыталась переубеждать и предупреждать своих друзей, коллег, знакомых. Но никто не хотел и не хочет меня слушать. Я - меньшинство, меня можно затыкать, обзывать, мной можно пренебрегать. Мое дело маленькое - ходить на работу и молчать. Ведь я же титушка, ватник, москаль, предатель. Признайтесь себе, Гришковец, оказываться в нашей шкуре - ватника, колорада, изгоя, очень страшно. Стоило Вам оказаться в атакуемом меньшинстве, и Ваш толерантный гуманизм уступил место осуждению зла.
С отрешенным самолюбованием Вы рассказываете, как удалили контакты Вашего друга-неонациста. Поздно, слишком поздно… Я оставила десятки людей за поворотом еще в начале февраля, когда увидела, что они желают смерти Януковича, Беркутовцев, разрушения родного города во имя неясного будущего. Я очень одинока, Гришковец. Таких, как я очень мало в Киеве. Нас обзывают, нам угрожают, нас травят. Но мы есть, мы выстоим. Ведь мы знаем, где добро и зло, где правда и где ложь. Вот и Вы узнали, с чем Вас и поздравляю!