(no subject)
В ЗАЛЕ СУДА
Нет, это не «Час суда». Судья - полинялая женщина - что-то бубнит свидетелю о его правах. Я вглядываюсь в произвольные морозные узоры окна, на почерневший от стужи фикус, смотрю на судью. Представляю, что у неё там под мантией какой-нибудь горнолыжный костюм, свитер с оленями, рейтузы на меху. Я свернувшись калачиком в низенькой клетке наблюдаю из своих тряпок за тем, как свидетель пытается дыханием отогреть руки, как греет свой нос. Я вижу по глазам, он готов рассказать всю правду, словно прыгнуть нагишом во взявшуюся льдом полынью, словно зайти в горящий дом. Он снова готов стоять в луже крови, стоять среди гудящих оводов, в раскаленном мареве асфальта и видеть, как меня шального и пьяного вытаскивают из машины и бьют, и солнце отражается в мелкой осыпи лобового стекла. Он рассказывает, как пили сначала в шашлычке, потом на пляже, он рассказывает о девушках, с которыми мы там познакомились, он не знает, почему я на своей «Каролле» влетел в остановку. Ему кажется, что меня могло ослепить солнце, что я мог просто потерять контроль над сознанием. Он подтверждает, что мы действительно гнали наперегонки, и моя машина вырвалась вперед.
Я лежу на ледяной скамье, вслушиваюсь в каждое его слово, я чувствую, что ему становится все легче, он словно расплескивает сконцентрированное в нем лето, сгустившийся в нем солнечный день. Ему практически не задают вопросов, он хочет выговориться, и я ощущаю, как колышется его незримое пламя. Он в подробностях рассказывает о погибших, о тех, кто успел отскочить от машины, о тех, кого повез в больницу, о тех, кто погиб по дороге. Он рассказывает, как отгонял оводов, он рассказывает о чудовищной жаре, о месте осыпи лобового стекла, о месте столкновения автомобиля с опорами остановки, он рассказывает, и я уже чувствую, как прогревается зал судебных заседаний, я вижу как конвоир снимает шапку, а люди в зале расстегивают капюшоны, в самом себе я ощущаю желание прижаться к решетке и вытянуть свои посеревшие от холода руки к свидетелю.