про Ирину
Это была Одесса.
В сырой темноте глухо ворочался прибой. Берег искалеченный бетонно-арматурной коростой, уже подточенной морем в трещинах и провалах. Повсюду мигает красными лампочками какая-то сигнализация. Нас привезли в бар прибрежного отеля, последнего в цепочке одинаково уродливых строений и единственного подающего признаки жизни. Ирина? Кажется ее звали Ириной, эту девицу-менеджера приставленную ко мне банком. Банком? У нас тут какие-то гешефты с банком на фоне краха, нависшей оккупации и шторма. Но Ирины нет, вместо нее услужливый маслянистый детина, я предчувствую его гадливую улыбочку, если я спрошу где Ирина, он даже позвонит ей и вытащит ее среди нoчи сюда, в этот полупустой бар, где мне суждено скоротать время до отхода парохода. Парохода? Да, ни самолетов, ни поездов. В четыре утра, в самую предрассветную муть должен уйти последний пароход на Питер. Но без Ирины мне в этом баре делать нечего. Выхожу на улицу. Навстречу мне идут Л. с мужем и сыном. Л. в слезах, они отводят взгляд и не замечают меня. Неужто беда вокруг - моя вина? Поднимаюсь от набережной вверх, в город. Узкая улочка, высокие кирпичные дома с башенками, эркерами, округлыми контрфорсами, арочные окна, ни одной прямой линии, разве это Одесса? Дверь, лестница, кнопка звонка, я оказываюсь в коммунальной квартире. Дальше все спутано, длинный и темный как пещера коридор, комната, хозяйка в дезабилье и мы пьем какую-то дрянь, потом сообщение в вотсапе от Ирины, все силюсь и никак не могу разобрать буквы...
И далась мне эта пигалица...
В сырой темноте глухо ворочался прибой. Берег искалеченный бетонно-арматурной коростой, уже подточенной морем в трещинах и провалах. Повсюду мигает красными лампочками какая-то сигнализация. Нас привезли в бар прибрежного отеля, последнего в цепочке одинаково уродливых строений и единственного подающего признаки жизни. Ирина? Кажется ее звали Ириной, эту девицу-менеджера приставленную ко мне банком. Банком? У нас тут какие-то гешефты с банком на фоне краха, нависшей оккупации и шторма. Но Ирины нет, вместо нее услужливый маслянистый детина, я предчувствую его гадливую улыбочку, если я спрошу где Ирина, он даже позвонит ей и вытащит ее среди нoчи сюда, в этот полупустой бар, где мне суждено скоротать время до отхода парохода. Парохода? Да, ни самолетов, ни поездов. В четыре утра, в самую предрассветную муть должен уйти последний пароход на Питер. Но без Ирины мне в этом баре делать нечего. Выхожу на улицу. Навстречу мне идут Л. с мужем и сыном. Л. в слезах, они отводят взгляд и не замечают меня. Неужто беда вокруг - моя вина? Поднимаюсь от набережной вверх, в город. Узкая улочка, высокие кирпичные дома с башенками, эркерами, округлыми контрфорсами, арочные окна, ни одной прямой линии, разве это Одесса? Дверь, лестница, кнопка звонка, я оказываюсь в коммунальной квартире. Дальше все спутано, длинный и темный как пещера коридор, комната, хозяйка в дезабилье и мы пьем какую-то дрянь, потом сообщение в вотсапе от Ирины, все силюсь и никак не могу разобрать буквы...
И далась мне эта пигалица...