про белую синтетику
Мы, сидя на большом диване, смотрели какое-то кино, артхаус, и не в первый раз. И всякий раз дева настойчиво и недвусмысленно давала понять что не заинтересована в каком либо развитии ситуации за рамки высококультурного общения, хотя я не и давал формальных поводов к тому, помимо своего здесь присутствия, конечно. Это забавляло. Мне было любопытно, что у нее внутри.
Не могу сказать что она мне нравилась, худосочная, почти анарексичная, нервная и резкая в движениях, но миловидная. Она смотрела на экран, а я, рассматривая ее чуть азиатский разрез глаз думал, что надо бы позвонить Т. номер которой должен быть у меня в записной книжке, обязательно надо позвонить Т., потому что Т. не во сне, а настоящая, я даже вспомнил как выглядит страница блокнота с номером Т., и что прошло без малого двадцать лет и никакой Т. по этому номеру скорее всего уже нет, а здесь и сейчас есть эта девочка-на-шаре и мне интересно что у нее внутри.
Фильм закончился, пошли титры. Она отсела чуть в сторону и повернулась ко мне спиной. И это было ошибкой. Я легко опрокинул ее лицом вниз на диван, и положив ладонь между лопаток тяжко придавил вниз. При ее комплекции и моем весе у нее не было ни малейшего шанса ни вырваться, ни возразить. Она и не пыталась. На ней была странная вязаная кофточка из чего грубого и явно синтетического, она издавала какойто чуть слышный пластмассовый скрежет. Она меня раздражала. Девица лежала замерев, то ли в испуге, то ли ожидая моих дальнейших действий. Я запустил ладонь под ее чудовищную кофточку и прошелся вдоль позвоночника от поясницы до лопаток, все так же тяжело вдавливая ладонь в ее спину. Под кофточкой была тонкая хб майка и под ней - спина, удивительно теплая и гибкая. Я сжал в горсти ее загривок чуть преступив болевой порог, но она не издала ни звука. И я, кажется, знал теперь что у нее внутри, хотя не мог дать этому ни имени, ни описания, ни сравнения.
Не могу сказать что она мне нравилась, худосочная, почти анарексичная, нервная и резкая в движениях, но миловидная. Она смотрела на экран, а я, рассматривая ее чуть азиатский разрез глаз думал, что надо бы позвонить Т. номер которой должен быть у меня в записной книжке, обязательно надо позвонить Т., потому что Т. не во сне, а настоящая, я даже вспомнил как выглядит страница блокнота с номером Т., и что прошло без малого двадцать лет и никакой Т. по этому номеру скорее всего уже нет, а здесь и сейчас есть эта девочка-на-шаре и мне интересно что у нее внутри.
Фильм закончился, пошли титры. Она отсела чуть в сторону и повернулась ко мне спиной. И это было ошибкой. Я легко опрокинул ее лицом вниз на диван, и положив ладонь между лопаток тяжко придавил вниз. При ее комплекции и моем весе у нее не было ни малейшего шанса ни вырваться, ни возразить. Она и не пыталась. На ней была странная вязаная кофточка из чего грубого и явно синтетического, она издавала какойто чуть слышный пластмассовый скрежет. Она меня раздражала. Девица лежала замерев, то ли в испуге, то ли ожидая моих дальнейших действий. Я запустил ладонь под ее чудовищную кофточку и прошелся вдоль позвоночника от поясницы до лопаток, все так же тяжело вдавливая ладонь в ее спину. Под кофточкой была тонкая хб майка и под ней - спина, удивительно теплая и гибкая. Я сжал в горсти ее загривок чуть преступив болевой порог, но она не издала ни звука. И я, кажется, знал теперь что у нее внутри, хотя не мог дать этому ни имени, ни описания, ни сравнения.