"Вильна Украина" глазами советской газеты
Оригинал взят у voencomuezd
Продолжаем чтение "Вологодских известий".
Письмо Короленко о зверских расправах украинской буржуазии.
В полтавской газете «Свободная Мысль» напечатано письмо Короленко по поводу зверских расправ, чинимых украинцами в занятых ими местностях. В этом письме, озаглавленном: «Грех и стыд», Короленко пишет: «Да, это - грех и стыд. То, что происходило в застенке Виленского училища, дает черты поистине ужасного и позорного. Людей били шомполами, заставили несколько раз пережить ужас предстоящей смертной казни. При этом низко издевались над их достоинством, заставляли их кричать «ура» во славу украинцев и «проклятье жидам и казакам». Евреи проклинали евреев, русские вынуждены были проклинать русских. Граждане-офицеры и солдаты украинской армии, лестно ли для нас такое прославление украинства? Много ли стоит такое отречение от своей национальности? Я уверен, что это не есть выражение воли и общего настроения, и что краска стыда и негодования покроет при этом ваши лица, потому что это - грех и стыд».
Это письмо напечатано Короленко под впечатлением доклада гласного Полтавской думы Ляховича. По словам Ляховича, после занятия Полтавы, украинцами было арестовано много лиц, заподозренных в принадлежности к партии большевиков. Арестованные были доставлены в Виленское военное училище, эвакуированное из Вильны. Арестованных отвели в карцерную комнату. Так им велели раздеться, затем одного за другим арестованных клали на стол и два солдата били их железными шомполами. Били жестоко, давая по 25 ударов. До 4-х часов утра арестованных продержали без сна. Экзекуция повторялась до трех раз.
Далее, Ляхович рассказывает, как истерзанных арестованных заставляли выделывать какую-то немецкую гимнастику и за каждый промах приказывали бить друг друга по лицу и заставляли кричать: «хай живе сильна Украина! Слава казакам, проклятие жидам и кацапам».
После того их хотели расстрелять и только после мольбы арестованных дать возможность написать письма, их всех отпустили. В общем, каждый получил около 200 ударов.
Вот как расправляется со своими классовыми врагами украинская предательская буржуазия, на основании одного только подозрения в принадлежности их к партии большевиков!
Запомните эту зверскую расправу, товарищи, рабочие и беднейшие крестьяне Украины и России! Вечное проклятье и беспощадный отпор врагам народа - украинской и всей контр-революционной буржуазии!
Известия Вологодского исполкома Совета рабочих и солдатских депутатов. №91. 16 (29) апреля 1918 г.
Голос Украинского трудового народа
Председателем Российской мирной делегации т. Раковским получено следующее прошение, от уполномоченного крестьянами Ружинской волости, Сквирского уезда, Киевской губ.
«Не мы, т. е., простой народ, стремились к отделению Малороссии от России - за нас сделали это крупные богачи из буржуазной Центральной Рады. Теперь те же паны выбрали себе всеукраинского предводителя дворянства и стараются назначить его «Волею Божьей» гетманом всей Украины. Но, как во времена Центральной Рады, так и равно теперь, когда ее уже нет - мы заявляем себя русскими подданными. Почему мы делали, понятно без объяснений: пока не кончилась война, никто не не вправе, заставить нас изменить своему отечеству, ибо мы согласны нести ту участь, какая выпадет на долю русского народа: после войны, если Малороссия всеми правдами и неправдами будет оторвана от России, мы присоединимся к той державе, которая согласится принять нас, хотя бы на правах колонистов.
Когда послереволюцюнная власти объявила нам, что все богатства, за исключением домов и промышленных предприятий, переходят к нам, то мы взяли экономический инвентарь и приступили к распашке и осеменению полей. Теперь же пришли к нам «вильные казаки» от добородия Кочубея из гг. Сквиры и заставили нас весь живой и мертвый инвентарь возвратить владельцу, причем несмотря на то, что мы не сопротивлялись, нас нещадно били, издевались, мучили всякими способами то ли за то, что мы не хотели изменять своему отечеству, то ли за экономический инвентарь. Не буду перечислять теx случаев, когда нас по одиночке или группами били нагайками, открыто затем, поодиночке без свидетелей, били в помещичьей конюшне, как в добрые старые времена при крепостном праве; не буду указывать также тех случаев, когда казаки шныряли без понятых, по нашим квартирам и под видом «панских» брали наши собственныя вещи, заставляли нашего сельского старосту тоже «брать» у нас для них, казаков, хлеб, сало, яйца, молоко, бесплатно, несмотря на неприкосновенность частной собсгвенности. Но видно есть две разных неприкосновенности, одна для нас, русских, а другая, для «гетманских украинцев»! Из-за этого мы не можем найти сельского старосту (не хотят служить казакам) уже 2 отказались и теперь старосты - головы нет.
Наконец, не буду перечислять тех, кого казаки без всякого следствия и суда хватали, садили в карцер и потом выпускали, а некоторых били.
Не перечисляю всего этого, потому что описание займет много времени и места, но вообще, повторяю, что пострадали старики и молодые, женщины и дети, наше имущество и деньги. У нас не было оружия и мы не сопротивлялись, а они были вооружены. Бьют наших уполномоченных, когда они за нас жалуются, но не можем же мы ехать жаловаться всем селом. Лишь только расследование могло бы выяснить размеры бедствий, причененного нами вильными казаками. Мы уже жаловались немецким властям, но нам сказали, что это делают украинские власти, а они немцы будто бы во внутренние дела не вмешиваются. Будто бы, пусть так, но вот пример: когда казаки появились у нас впервые, то поступали с нами самим бесчеловечным образом, но именно в то время к нашему селу подходил немецкий патрульный отряд со ст. Казатино, казаки, опасаясь, заслуженного наказания, скрылись от немецкого патруля поспешным бегством; избивая жителей в попутных селах мимоходом. На другой день перед целым сходом офицер немецкого отряда назвал убежавших трусами и заявил, что они немцы, идут в контакте с казаками и что, следовательно, казакам нечего было удирать; действительно, по уходе немцев, казаки снова появились в нашем селе и продолжали свое дело.
И вот если вы не найдете возможности обеспечить нам, как русским подданным, не говоря уже об имущественной неприкосновенности, личную, то убедительнейше просим, проведите в мирном договоре пункт, который обеспечил бы нам и вообще всем желающим, свободный выход из украинского подданства и чтобы к этому не чинилось никак препятствий. Вместе с вашей резолюцией не откажите дать знать нашему обществу, к какому иностранному консулу обратиться нам для защиты.
Не могу не прибавить в заключение, что общество, назначая меня уполномоченным, для принесения Высшему Начальству и комиссиям разного рода жалоб, исходило из таких соображений:
1) От России отделали Малороссию Центральная Рада и провозгласила «независимость» Украины, но так как теперь Центральная Рада не существует, и ее законы уничтожены, то стало быть, уничтожен и этот акт, которым была провозглашена независимость. Следовательно, мы по-прежнему остались русскими.
2) Не признавая новой гетманской власти (приговоры об этом уже составлены не только нами, но и соседними селами), мы, поэтому, имеем право рассчитывать на иностранную поддержку и на ваше содействие.
3) Руководствуясь тем, что на территории Украины декретирована частная собственность, мы настаиваем на своем праве передать нашу частную собственность на колониальных началах той державе, которая согласится защищать нас хотя бы из чувства сострадания.
Уполномоченный крестьян Ружинской волости Сквирского района Киевской губернии.
Известия Вологодского исполкома Совета рабочих и солдатских депутатов. №139. 22 июня (5 июля) 1918 г.
В Скоропадии
(Путевые заметки)
Заручившись пропуском на Украину, со стороны немецкой комиссии, я решил пробраться с Орши-пассажирской, которая в наших руках, на Оршу-товарную, занятую немецким кордоном. Граница проходит лесом и представляет собой проволочное заграждение с калиткой для перехода границы.
Хотя очередь - большая для получения пропусков на немецкую сторону, но немцы за «пятерку» охотно «забывают» о необходимости очереди. После просмотра вещей нашими контролерами, я с немецким пропуском долго мытарствовал, пока не догадался применить, подобно многим, упомянутое «радикальное» средство, благодаря которому и быстро очутился по ту сторону калитки, откуда близка Орша-товарная.
У станции пассажиров 3 часа держали под навесом под проливным дождем, пока не пришел комендант, выдающий входные билеты на право входа на вокзал к кассе.
За 1/2 ч. до прихода коменданта, всех выстроили в длинную шеренгу и комендант, придя, по-наполеоновски оглядел всех и приступил к «делу». С хлыстиком в руке он тыкал в «благоприятные физиономии» и разрешал войти в вокзал. Непонравившиеся остались без последствий, т.е. возвращайся обратно, откуда пришел. Предпочтениe в пропуске давалось студентам и ученикам, а «простую» публику, ругал площадной бранью за непонравившуюся просьбу. Если же кто забывает про очередь и выходит из строя, тот получает затычину палкой по спине. Для выхода из кассового зала на перрон опять жди пропуск. Наконец, удалось сесть на поезд на Гомель-Ровно. Ровно, оказывается, уже названо «Ривно» и хотя украинский комендант даже не умеет говорить по-украински, зал очереди названа «почекальней», что не помешало грамотеям в Киеве украинизировать такую же залу в «заля».
В Ровно - жизнь такова: когда еще советские власти ушли, спекулянты наводнили рынок своими запасами, уповая, что «немец все даст дешево».
Оказывается, что «богатый заморский дядя» - сам оборванец нищий. Все грабит и домой увозит, без никаких. Тогда сразу все подорожало. Полотно, что стоило 4 р. аршин - в 30 руб. Фунт чаю, что в Москве 12 руб. - 60 руб. и больше (притом наисквернейший). Крестьяне же часто продают хлеб за бесценок: спрячьте, мол, по рукам, чтобы «триклятому» немцу не попалось «у реквизицию».
Разъезжают по Волыни вооруженным банды и все отбирают, крестьяне противятся - убивают. Еждневно на Ковно в Германию отправляют эшелоны поездов, груженных лошадьми, свиньями, яйцами и проч., у каждого вагона сидит обожравшийся немец с трубкой - хозяин. (И больше никаких). Тут же на перроне, в сторонке разговоры: «я сам не любил большевиков, уж очень они за рабочих, за крестьян, да притом революции, все неспокойно. Только тогда одиночные случаи грабежей, не удавалось даже поймать разбойников, но то случаи, а немец проклятый грабит среди бела дня, чистит все и вся и по закону, по уговору».
Всюду, где ни бывал я: в Киеве, Харькове, все против «немца». Да, порядок то есть: тихий «кладбищенский», ни гу-гу громко, ни собраний. Дорого обходятся этот порядок, больно дорого... Даже торговцы «свободные» жалуются: «думали при немце свободней торговать будет. При большевиках все в продовольственных комитетах на учете было, а тут забрали в пути, ограбили для фатерланда сердечного и баста: на законном основании значит».
В Ровно реквизировали у всех муку, не для распределения, а для вывоза в Германию. Мука быстро дорожает.
В Kиеве украинский комендант печально признался, что он лишь для близира, визирует же документы немецкий комендант.
Украинского войска на Украине.... нет. Есть может несколько банд небольших и то вооружены старыми ружьями и выд[ано] на каждого по 2-3 патрона. Немец оружия украинцам давать не хочет. Все открыто говорят: «Ясновельможное гетманство - марионетка в руках германцев». Население тянет к России. Пассажиры, не нашеские на обратном пути говорят: «Вот в Великороссе было время большевистского разрушения, теперь все налаживается, куда спокойней, чем в Скоропадии. Очевидно, началось время созидания».
«Наши» обыватели понемногу свыкаются, а вот к режиму Скоропадскаго-Эйхгорна всюду насмешка, презрение, ни одного довольного немецким владычеством.
Следует отметить, что черносотенная печать в Скоропадии печет телеграммы: «Ленин и Троцкий арестованы. В Москве восстание и немцы пришли».
Характерно, как реакция связывает надежду на восстания (меньшевистско-эс-эровских уполномоченных) с приходом немцев.
Вот научили господа социал-предатели логике вещей. Кланяйтесь им в пояс, окровавленные трудящиеся Украины, Крыма, Дона, Кавказа.
(Б. П.).
Там же. №141. 24 июня (7 июля) 1918 г.
Немецкие удушливые газы в Украине против крестьян.
«Свобода России» телеграфируют из Курска: «Лицо, только что прибывшее в Курск из Киева, передает ужасное известие, как на украинских крестьян немцами были пущены удушливые газы. В 15 верстах от Киевa в одной из деревень крестьяне убили 5 немецких всадников, которые приезжали за сбором хлеба и фуража. Селение было окружено немецкими войсками и на два селения были выпущены удушливые газы. Значительная часть населения деревень погибла.
Известия Вологодского исполкома Совета рабочих и солдатских депутатов. №109. 16 (29) мая 1918 г.
Продолжаем чтение "Вологодских известий".
Письмо Короленко о зверских расправах украинской буржуазии.
В полтавской газете «Свободная Мысль» напечатано письмо Короленко по поводу зверских расправ, чинимых украинцами в занятых ими местностях. В этом письме, озаглавленном: «Грех и стыд», Короленко пишет: «Да, это - грех и стыд. То, что происходило в застенке Виленского училища, дает черты поистине ужасного и позорного. Людей били шомполами, заставили несколько раз пережить ужас предстоящей смертной казни. При этом низко издевались над их достоинством, заставляли их кричать «ура» во славу украинцев и «проклятье жидам и казакам». Евреи проклинали евреев, русские вынуждены были проклинать русских. Граждане-офицеры и солдаты украинской армии, лестно ли для нас такое прославление украинства? Много ли стоит такое отречение от своей национальности? Я уверен, что это не есть выражение воли и общего настроения, и что краска стыда и негодования покроет при этом ваши лица, потому что это - грех и стыд».
Это письмо напечатано Короленко под впечатлением доклада гласного Полтавской думы Ляховича. По словам Ляховича, после занятия Полтавы, украинцами было арестовано много лиц, заподозренных в принадлежности к партии большевиков. Арестованные были доставлены в Виленское военное училище, эвакуированное из Вильны. Арестованных отвели в карцерную комнату. Так им велели раздеться, затем одного за другим арестованных клали на стол и два солдата били их железными шомполами. Били жестоко, давая по 25 ударов. До 4-х часов утра арестованных продержали без сна. Экзекуция повторялась до трех раз.
Далее, Ляхович рассказывает, как истерзанных арестованных заставляли выделывать какую-то немецкую гимнастику и за каждый промах приказывали бить друг друга по лицу и заставляли кричать: «хай живе сильна Украина! Слава казакам, проклятие жидам и кацапам».
После того их хотели расстрелять и только после мольбы арестованных дать возможность написать письма, их всех отпустили. В общем, каждый получил около 200 ударов.
Вот как расправляется со своими классовыми врагами украинская предательская буржуазия, на основании одного только подозрения в принадлежности их к партии большевиков!
Запомните эту зверскую расправу, товарищи, рабочие и беднейшие крестьяне Украины и России! Вечное проклятье и беспощадный отпор врагам народа - украинской и всей контр-революционной буржуазии!
Известия Вологодского исполкома Совета рабочих и солдатских депутатов. №91. 16 (29) апреля 1918 г.
Голос Украинского трудового народа
Председателем Российской мирной делегации т. Раковским получено следующее прошение, от уполномоченного крестьянами Ружинской волости, Сквирского уезда, Киевской губ.
«Не мы, т. е., простой народ, стремились к отделению Малороссии от России - за нас сделали это крупные богачи из буржуазной Центральной Рады. Теперь те же паны выбрали себе всеукраинского предводителя дворянства и стараются назначить его «Волею Божьей» гетманом всей Украины. Но, как во времена Центральной Рады, так и равно теперь, когда ее уже нет - мы заявляем себя русскими подданными. Почему мы делали, понятно без объяснений: пока не кончилась война, никто не не вправе, заставить нас изменить своему отечеству, ибо мы согласны нести ту участь, какая выпадет на долю русского народа: после войны, если Малороссия всеми правдами и неправдами будет оторвана от России, мы присоединимся к той державе, которая согласится принять нас, хотя бы на правах колонистов.
Когда послереволюцюнная власти объявила нам, что все богатства, за исключением домов и промышленных предприятий, переходят к нам, то мы взяли экономический инвентарь и приступили к распашке и осеменению полей. Теперь же пришли к нам «вильные казаки» от добородия Кочубея из гг. Сквиры и заставили нас весь живой и мертвый инвентарь возвратить владельцу, причем несмотря на то, что мы не сопротивлялись, нас нещадно били, издевались, мучили всякими способами то ли за то, что мы не хотели изменять своему отечеству, то ли за экономический инвентарь. Не буду перечислять теx случаев, когда нас по одиночке или группами били нагайками, открыто затем, поодиночке без свидетелей, били в помещичьей конюшне, как в добрые старые времена при крепостном праве; не буду указывать также тех случаев, когда казаки шныряли без понятых, по нашим квартирам и под видом «панских» брали наши собственныя вещи, заставляли нашего сельского старосту тоже «брать» у нас для них, казаков, хлеб, сало, яйца, молоко, бесплатно, несмотря на неприкосновенность частной собсгвенности. Но видно есть две разных неприкосновенности, одна для нас, русских, а другая, для «гетманских украинцев»! Из-за этого мы не можем найти сельского старосту (не хотят служить казакам) уже 2 отказались и теперь старосты - головы нет.
Наконец, не буду перечислять тех, кого казаки без всякого следствия и суда хватали, садили в карцер и потом выпускали, а некоторых били.
Не перечисляю всего этого, потому что описание займет много времени и места, но вообще, повторяю, что пострадали старики и молодые, женщины и дети, наше имущество и деньги. У нас не было оружия и мы не сопротивлялись, а они были вооружены. Бьют наших уполномоченных, когда они за нас жалуются, но не можем же мы ехать жаловаться всем селом. Лишь только расследование могло бы выяснить размеры бедствий, причененного нами вильными казаками. Мы уже жаловались немецким властям, но нам сказали, что это делают украинские власти, а они немцы будто бы во внутренние дела не вмешиваются. Будто бы, пусть так, но вот пример: когда казаки появились у нас впервые, то поступали с нами самим бесчеловечным образом, но именно в то время к нашему селу подходил немецкий патрульный отряд со ст. Казатино, казаки, опасаясь, заслуженного наказания, скрылись от немецкого патруля поспешным бегством; избивая жителей в попутных селах мимоходом. На другой день перед целым сходом офицер немецкого отряда назвал убежавших трусами и заявил, что они немцы, идут в контакте с казаками и что, следовательно, казакам нечего было удирать; действительно, по уходе немцев, казаки снова появились в нашем селе и продолжали свое дело.
И вот если вы не найдете возможности обеспечить нам, как русским подданным, не говоря уже об имущественной неприкосновенности, личную, то убедительнейше просим, проведите в мирном договоре пункт, который обеспечил бы нам и вообще всем желающим, свободный выход из украинского подданства и чтобы к этому не чинилось никак препятствий. Вместе с вашей резолюцией не откажите дать знать нашему обществу, к какому иностранному консулу обратиться нам для защиты.
Не могу не прибавить в заключение, что общество, назначая меня уполномоченным, для принесения Высшему Начальству и комиссиям разного рода жалоб, исходило из таких соображений:
1) От России отделали Малороссию Центральная Рада и провозгласила «независимость» Украины, но так как теперь Центральная Рада не существует, и ее законы уничтожены, то стало быть, уничтожен и этот акт, которым была провозглашена независимость. Следовательно, мы по-прежнему остались русскими.
2) Не признавая новой гетманской власти (приговоры об этом уже составлены не только нами, но и соседними селами), мы, поэтому, имеем право рассчитывать на иностранную поддержку и на ваше содействие.
3) Руководствуясь тем, что на территории Украины декретирована частная собственность, мы настаиваем на своем праве передать нашу частную собственность на колониальных началах той державе, которая согласится защищать нас хотя бы из чувства сострадания.
Уполномоченный крестьян Ружинской волости Сквирского района Киевской губернии.
Известия Вологодского исполкома Совета рабочих и солдатских депутатов. №139. 22 июня (5 июля) 1918 г.
В Скоропадии
(Путевые заметки)
Заручившись пропуском на Украину, со стороны немецкой комиссии, я решил пробраться с Орши-пассажирской, которая в наших руках, на Оршу-товарную, занятую немецким кордоном. Граница проходит лесом и представляет собой проволочное заграждение с калиткой для перехода границы.
Хотя очередь - большая для получения пропусков на немецкую сторону, но немцы за «пятерку» охотно «забывают» о необходимости очереди. После просмотра вещей нашими контролерами, я с немецким пропуском долго мытарствовал, пока не догадался применить, подобно многим, упомянутое «радикальное» средство, благодаря которому и быстро очутился по ту сторону калитки, откуда близка Орша-товарная.
У станции пассажиров 3 часа держали под навесом под проливным дождем, пока не пришел комендант, выдающий входные билеты на право входа на вокзал к кассе.
За 1/2 ч. до прихода коменданта, всех выстроили в длинную шеренгу и комендант, придя, по-наполеоновски оглядел всех и приступил к «делу». С хлыстиком в руке он тыкал в «благоприятные физиономии» и разрешал войти в вокзал. Непонравившиеся остались без последствий, т.е. возвращайся обратно, откуда пришел. Предпочтениe в пропуске давалось студентам и ученикам, а «простую» публику, ругал площадной бранью за непонравившуюся просьбу. Если же кто забывает про очередь и выходит из строя, тот получает затычину палкой по спине. Для выхода из кассового зала на перрон опять жди пропуск. Наконец, удалось сесть на поезд на Гомель-Ровно. Ровно, оказывается, уже названо «Ривно» и хотя украинский комендант даже не умеет говорить по-украински, зал очереди названа «почекальней», что не помешало грамотеям в Киеве украинизировать такую же залу в «заля».
В Ровно - жизнь такова: когда еще советские власти ушли, спекулянты наводнили рынок своими запасами, уповая, что «немец все даст дешево».
Оказывается, что «богатый заморский дядя» - сам оборванец нищий. Все грабит и домой увозит, без никаких. Тогда сразу все подорожало. Полотно, что стоило 4 р. аршин - в 30 руб. Фунт чаю, что в Москве 12 руб. - 60 руб. и больше (притом наисквернейший). Крестьяне же часто продают хлеб за бесценок: спрячьте, мол, по рукам, чтобы «триклятому» немцу не попалось «у реквизицию».
Разъезжают по Волыни вооруженным банды и все отбирают, крестьяне противятся - убивают. Еждневно на Ковно в Германию отправляют эшелоны поездов, груженных лошадьми, свиньями, яйцами и проч., у каждого вагона сидит обожравшийся немец с трубкой - хозяин. (И больше никаких). Тут же на перроне, в сторонке разговоры: «я сам не любил большевиков, уж очень они за рабочих, за крестьян, да притом революции, все неспокойно. Только тогда одиночные случаи грабежей, не удавалось даже поймать разбойников, но то случаи, а немец проклятый грабит среди бела дня, чистит все и вся и по закону, по уговору».
Всюду, где ни бывал я: в Киеве, Харькове, все против «немца». Да, порядок то есть: тихий «кладбищенский», ни гу-гу громко, ни собраний. Дорого обходятся этот порядок, больно дорого... Даже торговцы «свободные» жалуются: «думали при немце свободней торговать будет. При большевиках все в продовольственных комитетах на учете было, а тут забрали в пути, ограбили для фатерланда сердечного и баста: на законном основании значит».
В Ровно реквизировали у всех муку, не для распределения, а для вывоза в Германию. Мука быстро дорожает.
В Kиеве украинский комендант печально признался, что он лишь для близира, визирует же документы немецкий комендант.
Украинского войска на Украине.... нет. Есть может несколько банд небольших и то вооружены старыми ружьями и выд[ано] на каждого по 2-3 патрона. Немец оружия украинцам давать не хочет. Все открыто говорят: «Ясновельможное гетманство - марионетка в руках германцев». Население тянет к России. Пассажиры, не нашеские на обратном пути говорят: «Вот в Великороссе было время большевистского разрушения, теперь все налаживается, куда спокойней, чем в Скоропадии. Очевидно, началось время созидания».
«Наши» обыватели понемногу свыкаются, а вот к режиму Скоропадскаго-Эйхгорна всюду насмешка, презрение, ни одного довольного немецким владычеством.
Следует отметить, что черносотенная печать в Скоропадии печет телеграммы: «Ленин и Троцкий арестованы. В Москве восстание и немцы пришли».
Характерно, как реакция связывает надежду на восстания (меньшевистско-эс-эровских уполномоченных) с приходом немцев.
Вот научили господа социал-предатели логике вещей. Кланяйтесь им в пояс, окровавленные трудящиеся Украины, Крыма, Дона, Кавказа.
(Б. П.).
Там же. №141. 24 июня (7 июля) 1918 г.
Немецкие удушливые газы в Украине против крестьян.
«Свобода России» телеграфируют из Курска: «Лицо, только что прибывшее в Курск из Киева, передает ужасное известие, как на украинских крестьян немцами были пущены удушливые газы. В 15 верстах от Киевa в одной из деревень крестьяне убили 5 немецких всадников, которые приезжали за сбором хлеба и фуража. Селение было окружено немецкими войсками и на два селения были выпущены удушливые газы. Значительная часть населения деревень погибла.
Известия Вологодского исполкома Совета рабочих и солдатских депутатов. №109. 16 (29) мая 1918 г.