Видео. Светлана Адоньева. Память тела и биографический нарратив: опыт российской деревни
Незадолго перед экзаменом, когда мы всей группой стонали от количества материалов в билетах (бывает такая перегрузка информацией, когда одно читаешь, другое забываешь), однокурсница поделилась ссылкой на главу из книжки этой прекрасной женщины. На следующий день многие однокурсники признались, что читали пол ночи не могли оторваться. Это не смотря на то, что часть материала к ГОСам даже перечитать и повторить было некогда из-за того, что в силу сокращения лекционных часов вдвое и больше мы пролетели совсем мимо тем, которые предстояло отвечать по билетам. И все это предстояло отфильтровать из множества текстов, до которых руки не дошли, самостоятельно. Не говоря о том, что два года на чтение чего-либо помимо учебных материалов совсем не найти. Это я к тому, насколько велика ценность информации, которую можно почерпнуть из книг и выступлений этого автора.
Этот ролик для меня про то, с чем я постоянно сталкиваюсь в работе. Про установки, истоков которых человек ни понять, ни осознать не может. Например, мне самой никогда не было понятно, почему где-то во втором слое моего сознания, среди неоспоримых фактов хранится убеждение, что моего любимого сына лучше, чем это могу сделать я, воспитает кто-то другой. Раньше я думала, что в основе этого лежит тот момент из семейной истории, когда отец в нежном возрасте воспитывался в детском доме и его хотели усыновить, но бабка-инвалид его не отдала. Мне казалось, что это мое чувство уверенности собственной родительской несостоятельности, существующее вопреки сильной любви к сыну и продуманным стратегиям воспитания, растет из желания отца быть спасенным другой женщиной от его тяжелой судьбы сына моей бабки с очень тяжелым характером, которая так и говорила о его воспитании " я его ломала-ломала...". А теперь, анализируя культурно-исторические источники я узнаю, что воспитанием детей в России традиционно занимались не матери, а большухи. И все западные исследования привязанности к матери и роль матери, начинают выглядеть как мифы о материнстве...
И все мои новые знания о культурно историческом контексте развития общества дополняют результаты моих собственных исследований, согласно которым стадии понимания коллективной ответственности у наших школьников наблюдаются в обратной последовательности, нежели у швейцарцев. У наших, на смену осознанности необходимости кооперации и сотрудничества приходит безоговорочное принятие воли авторитетного лица "потому что гладиолус". Все вместе это свидетельствует в пользу того, что в нашей культуре по-идее не должны работать никакие западные модели психотерапии. Россиянину противопоказана индивидуация, которая сделает его несчастным изгоем. Для помощи соотечественникам нужно разрабатывать другие модели, учитывающие тип встроенности человека в социум. У нас другой тип культуры в которой работают иные принципы отношений с авторитетностью. Мы - коллективисты по природе воспитания, и не учитывать это было бы глупо.
Этот ролик для меня про то, с чем я постоянно сталкиваюсь в работе. Про установки, истоков которых человек ни понять, ни осознать не может. Например, мне самой никогда не было понятно, почему где-то во втором слое моего сознания, среди неоспоримых фактов хранится убеждение, что моего любимого сына лучше, чем это могу сделать я, воспитает кто-то другой. Раньше я думала, что в основе этого лежит тот момент из семейной истории, когда отец в нежном возрасте воспитывался в детском доме и его хотели усыновить, но бабка-инвалид его не отдала. Мне казалось, что это мое чувство уверенности собственной родительской несостоятельности, существующее вопреки сильной любви к сыну и продуманным стратегиям воспитания, растет из желания отца быть спасенным другой женщиной от его тяжелой судьбы сына моей бабки с очень тяжелым характером, которая так и говорила о его воспитании " я его ломала-ломала...". А теперь, анализируя культурно-исторические источники я узнаю, что воспитанием детей в России традиционно занимались не матери, а большухи. И все западные исследования привязанности к матери и роль матери, начинают выглядеть как мифы о материнстве...
И все мои новые знания о культурно историческом контексте развития общества дополняют результаты моих собственных исследований, согласно которым стадии понимания коллективной ответственности у наших школьников наблюдаются в обратной последовательности, нежели у швейцарцев. У наших, на смену осознанности необходимости кооперации и сотрудничества приходит безоговорочное принятие воли авторитетного лица "потому что гладиолус". Все вместе это свидетельствует в пользу того, что в нашей культуре по-идее не должны работать никакие западные модели психотерапии. Россиянину противопоказана индивидуация, которая сделает его несчастным изгоем. Для помощи соотечественникам нужно разрабатывать другие модели, учитывающие тип встроенности человека в социум. У нас другой тип культуры в которой работают иные принципы отношений с авторитетностью. Мы - коллективисты по природе воспитания, и не учитывать это было бы глупо.
Click to view