ГОРМОНЫ, ГОРМОНЫ…
Эндокринологическое отделение ЦКБ МПС № 3. И научная кафедра, проводящая свои исследования на ее базе. А посему среди больных отделения можно было встретить весьма экзотические экземпляры. Больные подразделялись на блатных и, соответственно, на остальных. Блатными считались здоровые в основном люди с ожирением, которые по весьма определенным причинам не могли справиться с ним самостоятельно. Зато у них были связи, позволявшие им периодически проходить четырехнедельный оздоровительный курс похудания с помощью диеты, физкультуры и водных процедур под наблюдением врачей. И кстати, неплохих врачей. Другое дело, что эндокринология - одна из темных пятен медицины и сегодня, а уж тогда врачи вообще мало что могли в этой области.
Кроме блатных в отделении находился на излечении весьма разнообразный контингент с отнюдь несмешными заболеваниями.
Сразу прошу извинения за медицинские оплошности и прямые ляпы. Я не врач, и не имею медицинского образования, поэтому, скорее всего, нарушаю территорию, вторгаясь в недозволенную область. Простите великодушно, это просто зарисовки, не претендующие на медицинскую аутентичность.
Первое место в отделении занимали инсулинозависимые диабетики, почти все очень молодые и очень тяжелые. Впрочем, когда им немножко легчало, они тут же пускались во все тяжкие, не только в смысле потребления непотребных продуктов питания типа мороженного, а и в смысле тяги к противоположному полу, что называется "гуляй рванина от рубля и выше".
16-летняя девчонка, сожравшая 12 порций мороженого, каждое по 200 грамм, кажется. Потом была в клинической смерти с сахаром 750 при норме 100.
- Как ты?
- А не страшно, - говорит, - ничего не помню и все.
Удивительно, как человеческий организм стремится к саморазрушению... Чем выше в крови сахар, тем больше хочется сладкого.
Другая трахалась с больным из гастроэнторологии (свои-то ни на что не годятся) прямо на больничной койке. Осуждать? Ни боже мой. При таком диабете сколько ей осталось? До 40 максимум. А сколько полезного времени? То-то же... Так пусть использует каждую минуту. А большая часть ее жизни проходила в больнице...
На втором месте - больные с повышенной функцией щитовидной железы, худые нервные обжоры с глазами на выкате. Пониженная функция той же щитовидной железы делала молодых людей старыми, обессиленными, неподвижными колодами.
Болезнь Иценко-Кушенга, повышенная функция надпочечников, превращала молодые тела в туши с огромными животами и темными пятнами подмышками и на шее.
Адиссонова болезнь, пониженная функция надпочечников, делала своих подопечных безумно худыми с желтовато коричневой кожей. Среди больных ходила такая шутка-вопрос: - Как распознать Адиссонову болезнь у негра?
И это далеко не полный перечень.
Ох уж эти гормоны! Трудно переоценить их значение и роль в нашем непростом организме.
Вышедшие из-под контроля, они, как разбойники, ворвавшиеся в дом, не оставляют от организма камня на камне.
А кроме того, было полно всяких экзотических больных, на которых делалась наука.
По коридорам гуляли карлики, желающие подрасти (кстати, ни одного выросшего, ни разу не видела). Гермафродиты, нет, не мифологические персонажи, а реальные люди, гормональный фон которых непрерывно менялся, и в зависимости от колебания мужских и женских гормонов их внешний вид тоже несколько видоизменялся. Причем речь идет не о трансвеститах, у которых проблема все-таки психического или психологического плана, а именно о гермафродитах, имеющих гормональную проблему.
Акромегалы - у них по какой-то причине (опухоль гипофиза, стресс и пр.) вырабатывался излишек гормона роста, из-за которого раздвигались зубы, увеличивался нос, росли пальцы рук и ног. Впервые увидев такого, я потом долго не могла избавиться от ночных кошмаров, в которых это происходило со мной.
Некоторые заболевания сопровождались также недоразвитым интеллектом, а лечение - снижением потенции.
Помню даже двух любовниц-лесбиянок, которых пытались лечить, не понятно от чего, а в основном они стали предметом изучения и легли в основу чьей-то диссертации, пытавшейся подвести научно-медицинскую базу под это древнейшее явление. В те времена в незабвенном СССР гомосексуалистов судили, а лесбиянок лечили. Держались они очень обособленно, не допуская никого не только в свое личное пространство, а и далеко за его пределами. Ну действительно, кому понравится, когда его личная сексуальная жизнь подвергается пристальному вниманию и изучается под микроскопом.
Вечером, когда основной медперсонал расходился по домам, молодежь выползала на лестницу между четвертым и пятым этажом покурить и пообщаться. Многие рассказывали свои истории.
Сколько романов, любви, ненависти, смешного и грустного рядом. Они почти не обращали внимания на внешний вид. У большинства были какие-то изъяны. И никто никогда не смеялся над чужой проблемой или бедой.
Для них браки совершались не на небесах, а здесь, на лестничной площадке между четвертым и пятым этажами. И не на всю жизнь, чтобы жить долго и счастливо и умереть в один день, а на короткий срок, отпущенный им судьбой на больничную передышку. Многим из них надо было спешить, чтобы ухватить хоть кусочек жизни, весьма приблизительно похожей на нормальную человеческую жизнь.
Сколько людей без будущего, без надежды на простое человеческое счастье!
Сколько поломанных судеб, сколько душераздирающих историй!
Представьте себе шестнадцатилетнего парня с непомерно разросшимся или распухшим детородным органом. В брюки его хозяйство не влезало, поэтому он носил шаровары как у Тараса Бульбы. Врачи так и не определили, что с ним, но по-простому решили вопрос с помощью ампутации этого самого органа. Так что парнем ему оставалось быть всего ничего, ровно столько, сколько отвела ему судьба до появления свободной койки в хирургическом отделении. Об этом знали все, кроме него самого, потому что кто-то порылся в ординаторской в его истории болезни, когда там не было никого из медперсонала. У врачей же не хватало духу ему об этом сообщить. Был он глуповатый, веселый и на редкость любвеобильный. А может, он все знал, только не подавал виду.
Или девушку, которая еще недавно была парнем. Операции эти под народным названием "Саша-Маша" тогда только начинали делать, и делали их еще очень плохо.
Выглядела Ната лет на 35, обладала абсолютно мужской фигурой, кривоватыми и волосатыми руками и ногами. При более тесном знакомстве оказалось, что ей 15 лет. Как-то она чуть не изнасиловала меня, загнав в угол коридора с помощью ухваток деревенского парня, знаете, когда надвигаются такой развинченной походкой с расставленными руками и с неумолимостью танка. И поверьте, сильная была как мужик.
Слава богу, насиловать уже было нечем, но она еще не забыла, как это делается. Представляете чудненькую перспективку, быть не просто изнасилованной, а еще неизвестно кем и непонятно каким способом, и при этом прямо на глазах у ошеломленной публики. Расцарапав ей лицо, я еле вырвалась и в ужасе вернулась в палату. Там-то мне и объяснили, что она такое. Потом трое девиц постарше вынули из нее такой рассказ.
В школе родного города Ташкента, он был просто половым разбойником. Он, тогда еще это был он, вступал в половые связи, как и где придется, не брезгуя и насилием. Это, кажется, единственное, о чем он мог думать, так велик был зов плоти. Может из-за этого безграничного всесокрушающего зова, его и отправили на медицинское освидетельствование, а не в колонию.
Видно, все-таки были показания на эту операцию.
К описываемому моменту это было уже существо женского рода, хотя и не вполне. Тем не менее, ее положили в женскую палату. Она рассказала, что не может видеть раздевающихся женщин, ее трясет от возбуждения. А может, врачи ошиблись, и напрасно сделали ей операцию, уж больно гипертрофированно в ней было мужское начало?
Другая девушка после такой операции выглядела настоящей девушкой и к тому же хорошенькой, но при этом говорила о себе в мужском роде: - Я сказал, я сделал, я пошел.
Она стеснялась раздеваться при женщинах, и никогда не носила женской одежды и обуви. Хотя, когда года через два я встретила ее на улице Горького (теперь Тверская), в ней уже не осталось абсолютно ничего мужского, а все подчеркивало женщину, вплоть до туфель на 10-сантиметровой шпильке.
А вот еще одна история. Ей было 40, когда на ее глазах по неосторожности погиб под поездом ее муж, машинист. Прошел год, и она приехала к родственникам в Москву. В метро она заметила, что на нее уставилась какая-то женщина, но подумала, что той просто понравился ее шарфик. Однако женщина сама подошла к ней и сказала, что она врач, и видит признаки заболевания на ее лице. Оставила свой телефон, и велела позвонить. Поскольку женщина была вдовой машиниста электропоезда, т.е. принадлежала системе МПС (министерство путей сообщения), то уже через полгода она приехала на госпитализацию. Врач оказалась права, разглядев первичные признаки акромегалии, начавшейся в результате стресса. Поскольку болезнь была застигнута в самом начале, то ей не дали развиваться дальше, по крайней мере, замедлили темп.
Больше всего мне врезалась в память такая история. Я и сейчас вспоминаю ее со слезами на глазах. Настя росла в детском доме в городе Чите. После детского дома государство выделило ей угол в общежитии и пристроило работать на железную дорогу с окладом в 60 рублей. Так она начала самостоятельную жизнь.
Однажды она с подругой пошла на танцы. Возвращались поздно, к ним пристали пьяные мужики. Подруга сумела убежать, а Настю поймали. Пытались изнасиловать, но не получилось по причине физиологической непроходимости ее влагалища. Тогда насильники, вволю поиздевавшись, заперли ее в дощатом уличном туалете и ушли.
Только через сутки она выбралась оттуда через выгребную яму. Настя начала немного заикаться, но это не самое страшное. У нее стали путаться месячные, а через некоторое время она обратилась к врачу, заметив, что у нее стала видоизменяться фигура. Плечи стали шире, бедра уже, ноги тоньше, появились волосы на спине, руках и ногах.
В Москву она приехала с пятью рублями в кошельке, еще рассчитывая купить на трешку подарок подруге. И она прекрасно понимала, что серьезно больна. Самое ужасное, что помочь ей ничем не могли, потому что нужных лекарств не только в Чите, а и в Москве-то можно было достать только на кафедре.
У нее была абсолютно беспочвенная надежда, что если она начнет заниматься сексом, то, возможно, все восстановится. Видимо врачам тоже стало ее очень жалко, поэтому надежду эту ей сохранили, и даже отправили в гинекологическое отделение на дефлорацию, поскольку лишиться девственности нормальным способом ей было бы затруднительно, если не сказать, невозможно. До этого она несколько раз безуспешно пыталась проделать это естественным путем, т.е. с помощью мужчины, но ничего не получалось.
Когда ее переводили, все отделение потихоньку ссыпало ей в сумку все, что нашлось в кошельках. Потихоньку, потому что иначе она бы не взяла. И я до сих пор горжусь, что и идея, и ее воплощение принадлежали мне, как соседке по палате.
Не обходилось и без курьезов. Все женщины и девушки в обязательном порядке должны были проходить осмотр гинеколога. Без этого не назначалась ни одна процедура. Одна 12-летняя нахальная сикуха (а времена были такие, что те, которые до свадьбы, считались проститутками, а уж в таком возрасте и вообще неизвестно кем) на обязательный вопрос - Живете ли Вы половой жизнью, - с гордостью ответила, - А как же!
И что характерно, это подтвердилось осмотром. Врачиха была в таком шоке, что, наплевав на врачебную тайну, с негодованием выложила это следующей пациентке. Через 20 минут все отделение, вернее старшее поколение больных и некоторые из молодых ханжей, гудело как разворошенный улей.
Девицу обступили разгневанные тетки, и, потрясая у ее носа кулаками, вопили - Половой жизни она, видите ли, захотела, шлюха поганая! Мы тебе покажем, половую жизнь! Навешаем мешалкой по пи-де. Также поминалось раскаленное жигало и прочие инквизиторские примочки.
Такие дела…
Перечитала написанное и подумала, что надо жить и радоваться, пока судьба дает нам эту возможность…
Кроме блатных в отделении находился на излечении весьма разнообразный контингент с отнюдь несмешными заболеваниями.
Сразу прошу извинения за медицинские оплошности и прямые ляпы. Я не врач, и не имею медицинского образования, поэтому, скорее всего, нарушаю территорию, вторгаясь в недозволенную область. Простите великодушно, это просто зарисовки, не претендующие на медицинскую аутентичность.
Первое место в отделении занимали инсулинозависимые диабетики, почти все очень молодые и очень тяжелые. Впрочем, когда им немножко легчало, они тут же пускались во все тяжкие, не только в смысле потребления непотребных продуктов питания типа мороженного, а и в смысле тяги к противоположному полу, что называется "гуляй рванина от рубля и выше".
16-летняя девчонка, сожравшая 12 порций мороженого, каждое по 200 грамм, кажется. Потом была в клинической смерти с сахаром 750 при норме 100.
- Как ты?
- А не страшно, - говорит, - ничего не помню и все.
Удивительно, как человеческий организм стремится к саморазрушению... Чем выше в крови сахар, тем больше хочется сладкого.
Другая трахалась с больным из гастроэнторологии (свои-то ни на что не годятся) прямо на больничной койке. Осуждать? Ни боже мой. При таком диабете сколько ей осталось? До 40 максимум. А сколько полезного времени? То-то же... Так пусть использует каждую минуту. А большая часть ее жизни проходила в больнице...
На втором месте - больные с повышенной функцией щитовидной железы, худые нервные обжоры с глазами на выкате. Пониженная функция той же щитовидной железы делала молодых людей старыми, обессиленными, неподвижными колодами.
Болезнь Иценко-Кушенга, повышенная функция надпочечников, превращала молодые тела в туши с огромными животами и темными пятнами подмышками и на шее.
Адиссонова болезнь, пониженная функция надпочечников, делала своих подопечных безумно худыми с желтовато коричневой кожей. Среди больных ходила такая шутка-вопрос: - Как распознать Адиссонову болезнь у негра?
И это далеко не полный перечень.
Ох уж эти гормоны! Трудно переоценить их значение и роль в нашем непростом организме.
Вышедшие из-под контроля, они, как разбойники, ворвавшиеся в дом, не оставляют от организма камня на камне.
А кроме того, было полно всяких экзотических больных, на которых делалась наука.
По коридорам гуляли карлики, желающие подрасти (кстати, ни одного выросшего, ни разу не видела). Гермафродиты, нет, не мифологические персонажи, а реальные люди, гормональный фон которых непрерывно менялся, и в зависимости от колебания мужских и женских гормонов их внешний вид тоже несколько видоизменялся. Причем речь идет не о трансвеститах, у которых проблема все-таки психического или психологического плана, а именно о гермафродитах, имеющих гормональную проблему.
Акромегалы - у них по какой-то причине (опухоль гипофиза, стресс и пр.) вырабатывался излишек гормона роста, из-за которого раздвигались зубы, увеличивался нос, росли пальцы рук и ног. Впервые увидев такого, я потом долго не могла избавиться от ночных кошмаров, в которых это происходило со мной.
Некоторые заболевания сопровождались также недоразвитым интеллектом, а лечение - снижением потенции.
Помню даже двух любовниц-лесбиянок, которых пытались лечить, не понятно от чего, а в основном они стали предметом изучения и легли в основу чьей-то диссертации, пытавшейся подвести научно-медицинскую базу под это древнейшее явление. В те времена в незабвенном СССР гомосексуалистов судили, а лесбиянок лечили. Держались они очень обособленно, не допуская никого не только в свое личное пространство, а и далеко за его пределами. Ну действительно, кому понравится, когда его личная сексуальная жизнь подвергается пристальному вниманию и изучается под микроскопом.
Вечером, когда основной медперсонал расходился по домам, молодежь выползала на лестницу между четвертым и пятым этажом покурить и пообщаться. Многие рассказывали свои истории.
Сколько романов, любви, ненависти, смешного и грустного рядом. Они почти не обращали внимания на внешний вид. У большинства были какие-то изъяны. И никто никогда не смеялся над чужой проблемой или бедой.
Для них браки совершались не на небесах, а здесь, на лестничной площадке между четвертым и пятым этажами. И не на всю жизнь, чтобы жить долго и счастливо и умереть в один день, а на короткий срок, отпущенный им судьбой на больничную передышку. Многим из них надо было спешить, чтобы ухватить хоть кусочек жизни, весьма приблизительно похожей на нормальную человеческую жизнь.
Сколько людей без будущего, без надежды на простое человеческое счастье!
Сколько поломанных судеб, сколько душераздирающих историй!
Представьте себе шестнадцатилетнего парня с непомерно разросшимся или распухшим детородным органом. В брюки его хозяйство не влезало, поэтому он носил шаровары как у Тараса Бульбы. Врачи так и не определили, что с ним, но по-простому решили вопрос с помощью ампутации этого самого органа. Так что парнем ему оставалось быть всего ничего, ровно столько, сколько отвела ему судьба до появления свободной койки в хирургическом отделении. Об этом знали все, кроме него самого, потому что кто-то порылся в ординаторской в его истории болезни, когда там не было никого из медперсонала. У врачей же не хватало духу ему об этом сообщить. Был он глуповатый, веселый и на редкость любвеобильный. А может, он все знал, только не подавал виду.
Или девушку, которая еще недавно была парнем. Операции эти под народным названием "Саша-Маша" тогда только начинали делать, и делали их еще очень плохо.
Выглядела Ната лет на 35, обладала абсолютно мужской фигурой, кривоватыми и волосатыми руками и ногами. При более тесном знакомстве оказалось, что ей 15 лет. Как-то она чуть не изнасиловала меня, загнав в угол коридора с помощью ухваток деревенского парня, знаете, когда надвигаются такой развинченной походкой с расставленными руками и с неумолимостью танка. И поверьте, сильная была как мужик.
Слава богу, насиловать уже было нечем, но она еще не забыла, как это делается. Представляете чудненькую перспективку, быть не просто изнасилованной, а еще неизвестно кем и непонятно каким способом, и при этом прямо на глазах у ошеломленной публики. Расцарапав ей лицо, я еле вырвалась и в ужасе вернулась в палату. Там-то мне и объяснили, что она такое. Потом трое девиц постарше вынули из нее такой рассказ.
В школе родного города Ташкента, он был просто половым разбойником. Он, тогда еще это был он, вступал в половые связи, как и где придется, не брезгуя и насилием. Это, кажется, единственное, о чем он мог думать, так велик был зов плоти. Может из-за этого безграничного всесокрушающего зова, его и отправили на медицинское освидетельствование, а не в колонию.
Видно, все-таки были показания на эту операцию.
К описываемому моменту это было уже существо женского рода, хотя и не вполне. Тем не менее, ее положили в женскую палату. Она рассказала, что не может видеть раздевающихся женщин, ее трясет от возбуждения. А может, врачи ошиблись, и напрасно сделали ей операцию, уж больно гипертрофированно в ней было мужское начало?
Другая девушка после такой операции выглядела настоящей девушкой и к тому же хорошенькой, но при этом говорила о себе в мужском роде: - Я сказал, я сделал, я пошел.
Она стеснялась раздеваться при женщинах, и никогда не носила женской одежды и обуви. Хотя, когда года через два я встретила ее на улице Горького (теперь Тверская), в ней уже не осталось абсолютно ничего мужского, а все подчеркивало женщину, вплоть до туфель на 10-сантиметровой шпильке.
А вот еще одна история. Ей было 40, когда на ее глазах по неосторожности погиб под поездом ее муж, машинист. Прошел год, и она приехала к родственникам в Москву. В метро она заметила, что на нее уставилась какая-то женщина, но подумала, что той просто понравился ее шарфик. Однако женщина сама подошла к ней и сказала, что она врач, и видит признаки заболевания на ее лице. Оставила свой телефон, и велела позвонить. Поскольку женщина была вдовой машиниста электропоезда, т.е. принадлежала системе МПС (министерство путей сообщения), то уже через полгода она приехала на госпитализацию. Врач оказалась права, разглядев первичные признаки акромегалии, начавшейся в результате стресса. Поскольку болезнь была застигнута в самом начале, то ей не дали развиваться дальше, по крайней мере, замедлили темп.
Больше всего мне врезалась в память такая история. Я и сейчас вспоминаю ее со слезами на глазах. Настя росла в детском доме в городе Чите. После детского дома государство выделило ей угол в общежитии и пристроило работать на железную дорогу с окладом в 60 рублей. Так она начала самостоятельную жизнь.
Однажды она с подругой пошла на танцы. Возвращались поздно, к ним пристали пьяные мужики. Подруга сумела убежать, а Настю поймали. Пытались изнасиловать, но не получилось по причине физиологической непроходимости ее влагалища. Тогда насильники, вволю поиздевавшись, заперли ее в дощатом уличном туалете и ушли.
Только через сутки она выбралась оттуда через выгребную яму. Настя начала немного заикаться, но это не самое страшное. У нее стали путаться месячные, а через некоторое время она обратилась к врачу, заметив, что у нее стала видоизменяться фигура. Плечи стали шире, бедра уже, ноги тоньше, появились волосы на спине, руках и ногах.
В Москву она приехала с пятью рублями в кошельке, еще рассчитывая купить на трешку подарок подруге. И она прекрасно понимала, что серьезно больна. Самое ужасное, что помочь ей ничем не могли, потому что нужных лекарств не только в Чите, а и в Москве-то можно было достать только на кафедре.
У нее была абсолютно беспочвенная надежда, что если она начнет заниматься сексом, то, возможно, все восстановится. Видимо врачам тоже стало ее очень жалко, поэтому надежду эту ей сохранили, и даже отправили в гинекологическое отделение на дефлорацию, поскольку лишиться девственности нормальным способом ей было бы затруднительно, если не сказать, невозможно. До этого она несколько раз безуспешно пыталась проделать это естественным путем, т.е. с помощью мужчины, но ничего не получалось.
Когда ее переводили, все отделение потихоньку ссыпало ей в сумку все, что нашлось в кошельках. Потихоньку, потому что иначе она бы не взяла. И я до сих пор горжусь, что и идея, и ее воплощение принадлежали мне, как соседке по палате.
Не обходилось и без курьезов. Все женщины и девушки в обязательном порядке должны были проходить осмотр гинеколога. Без этого не назначалась ни одна процедура. Одна 12-летняя нахальная сикуха (а времена были такие, что те, которые до свадьбы, считались проститутками, а уж в таком возрасте и вообще неизвестно кем) на обязательный вопрос - Живете ли Вы половой жизнью, - с гордостью ответила, - А как же!
И что характерно, это подтвердилось осмотром. Врачиха была в таком шоке, что, наплевав на врачебную тайну, с негодованием выложила это следующей пациентке. Через 20 минут все отделение, вернее старшее поколение больных и некоторые из молодых ханжей, гудело как разворошенный улей.
Девицу обступили разгневанные тетки, и, потрясая у ее носа кулаками, вопили - Половой жизни она, видите ли, захотела, шлюха поганая! Мы тебе покажем, половую жизнь! Навешаем мешалкой по пи-де. Также поминалось раскаленное жигало и прочие инквизиторские примочки.
Такие дела…
Перечитала написанное и подумала, что надо жить и радоваться, пока судьба дает нам эту возможность…