ИГРА БЕЗ ПРИКУПА
Ага, как ветерок на поле ржи...
Я в эти дни много думала. Кто я, что я, где я, зачем я?
Поняла только одно - дурдом по мне плачет горькими слезами.
Как сказал один мудрый человек, Сократом звали, я знаю, что ничего не знаю. Правда, по другим источником почти то же самое сказал другой умный человек, Демокрит. Впрочем, какая нахрен разница, если факт налицо - нихрена я в этой жизни не понимаю.
Знаете, когда-то еще девочкой, я была в ситуации, когда встал вопрос - а смогу ли я ударить человека ножом? И я еще тогда поняла - не смогу. Во всяком случае ради своей жизни не смогу.
А тут направо и налево люди убивают друг друга буквально ни за что, причем, зверски убивают. Не ради выживания, а просто так. Даже большинство хищных животных не будут убивать, если они сыты и не чувствуют опасности.
А люди? А мы вообще люди? Или человеческий облик заключается только в том, что мы ходим на двух ногах, одетых в штаны или юбку?
И вот вспомнила я такую историю. Я ее уже рассказывала, но круг моих френдов сменился за это время. Я бы даже сказала, сузился почти в точку. Но об этом в другой раз.
А рассказать я хотела следующее.
Первые два года в Израиле я жила в Иерусалиме, а работала в Тель-Авиве. Был такой автобус, который объезжал несколько районов Иерусалима, собирая работающих в Тель-Авиве. Ехал он долго, но все равно это было быстрее, чем на двух-трех автобусах. Народ ездил один и тот же, так мы уже все перезнакомились.
Очень часто я встречалась с одной женщиной. Это была уже очень немолодая женщина, репатриантского разлива 70-х.
Уехала она сразу после самолетного дела, зная о нем и косвенно участвуя. Но под репрессивные меры она не попала, зато дали уехать. Работала уже много лет в Еврейском Агентстве "Сохнут". Дорога в то время занимала 2 часа общего времени. Чистая дорога + пробки. Мы много болтали, она рассказывала о своей жизни, я о своей. Но все это стерлось из моей памяти, кроме одного ее рассказа.
Она была молода и беспечна. И она любила гулять одна. Она и природа. Такие холмы бывают только в районе Иерусалима. Сознание выдавало совершенно библейские картины. Мечты, мечты...
В 70-х это еще было возможно - гулять в одиночестве по нехоженым тропкам.
Замечтавшись, она не заметила, как оказалась в гуще отары овец. Животные обступили ее со всех сторон, дотрагиваясь своей шерстью до оголенных частей тела. И было ощущение, что круг их сжимается.
Паника. Безотчетный страх. Даже ужас.
Она уже почти закричала, когда увидела старика с собакой, быстро и легко ступавшего к ней по косогору.
Пастух, старый араб в черной хламиде, разогнал овец.
- Зачем ты гуляешь одна?
- Я люблю одинокие прогулки. Я не боюсь, вернее, не боялась до сегодняшнего дня.
- Не надо бояться животных, девочка! - Сказал старик. - Они тебе ничего плохого не сделают! Людей, вот кого надо бояться...
P.S.
Объявлен призыв 40 тысяч милуимников. Это значит, что 40 тысяч молодых мужчин и женщин получат и уже получают срочные извещения, кидают в сумки шмотки и едут навстречу судьбе.
Пожелаем им вернуться живыми и здоровыми.
Операцию "Нерушимая скала" - "צוק איתן "
можно считать открытой.
Я в эти дни много думала. Кто я, что я, где я, зачем я?
Поняла только одно - дурдом по мне плачет горькими слезами.
Как сказал один мудрый человек, Сократом звали, я знаю, что ничего не знаю. Правда, по другим источником почти то же самое сказал другой умный человек, Демокрит. Впрочем, какая нахрен разница, если факт налицо - нихрена я в этой жизни не понимаю.
Знаете, когда-то еще девочкой, я была в ситуации, когда встал вопрос - а смогу ли я ударить человека ножом? И я еще тогда поняла - не смогу. Во всяком случае ради своей жизни не смогу.
А тут направо и налево люди убивают друг друга буквально ни за что, причем, зверски убивают. Не ради выживания, а просто так. Даже большинство хищных животных не будут убивать, если они сыты и не чувствуют опасности.
А люди? А мы вообще люди? Или человеческий облик заключается только в том, что мы ходим на двух ногах, одетых в штаны или юбку?
И вот вспомнила я такую историю. Я ее уже рассказывала, но круг моих френдов сменился за это время. Я бы даже сказала, сузился почти в точку. Но об этом в другой раз.
А рассказать я хотела следующее.
Первые два года в Израиле я жила в Иерусалиме, а работала в Тель-Авиве. Был такой автобус, который объезжал несколько районов Иерусалима, собирая работающих в Тель-Авиве. Ехал он долго, но все равно это было быстрее, чем на двух-трех автобусах. Народ ездил один и тот же, так мы уже все перезнакомились.
Очень часто я встречалась с одной женщиной. Это была уже очень немолодая женщина, репатриантского разлива 70-х.
Уехала она сразу после самолетного дела, зная о нем и косвенно участвуя. Но под репрессивные меры она не попала, зато дали уехать. Работала уже много лет в Еврейском Агентстве "Сохнут". Дорога в то время занимала 2 часа общего времени. Чистая дорога + пробки. Мы много болтали, она рассказывала о своей жизни, я о своей. Но все это стерлось из моей памяти, кроме одного ее рассказа.
Она была молода и беспечна. И она любила гулять одна. Она и природа. Такие холмы бывают только в районе Иерусалима. Сознание выдавало совершенно библейские картины. Мечты, мечты...
В 70-х это еще было возможно - гулять в одиночестве по нехоженым тропкам.
Замечтавшись, она не заметила, как оказалась в гуще отары овец. Животные обступили ее со всех сторон, дотрагиваясь своей шерстью до оголенных частей тела. И было ощущение, что круг их сжимается.
Паника. Безотчетный страх. Даже ужас.
Она уже почти закричала, когда увидела старика с собакой, быстро и легко ступавшего к ней по косогору.
Пастух, старый араб в черной хламиде, разогнал овец.
- Зачем ты гуляешь одна?
- Я люблю одинокие прогулки. Я не боюсь, вернее, не боялась до сегодняшнего дня.
- Не надо бояться животных, девочка! - Сказал старик. - Они тебе ничего плохого не сделают! Людей, вот кого надо бояться...
P.S.
Объявлен призыв 40 тысяч милуимников. Это значит, что 40 тысяч молодых мужчин и женщин получат и уже получают срочные извещения, кидают в сумки шмотки и едут навстречу судьбе.
Пожелаем им вернуться живыми и здоровыми.
Операцию "Нерушимая скала" - "צוק איתן "
можно считать открытой.