КАК МЫ ЕХАЛИ В ИЗРАИЛЬ ЧАСТЬ 10, ОКОНЧАТЕЛЬНАЯ.
Первые 9 частей для тех, кто еще не читал, и кому не лень читать эту хрень.
Первый пирожок.
Второй пирожок.
Третий пирожок.
Четвертый пирожок.
Пятый пирожок.
Шестой пирожок.
Седьмой пирожок.
Восьмой пирожок.
Девятый пирожок.
Хевейну пи-та фалафель,
Хевейну пи-та фалафель,
Хевейну пи-и-та фалафель,
хевейну пита, пита, пита фалафEль!
Проводов наших я не помню практически совсем.
Довольно много народу, полный туман и никаких лиц. Удивительно, приходили люди, которых я совсем и не ожидала увидеть, а вот некоторых так и не дождалась.
За день до этого позвонила одна из моих школьных подружек, из тех, с кем с первого класса.
- Может, передумаешь?
- Нет.
Опять, как на собрании, начала мне сушить мозги любовью к Родине. Пришлось напомнить ей о понятии взаимности в любви. Куда там, Остапа понесло. А ведь столько лет дружили! Как же это могло быть, что не замечали полярности взглядов раньше?
Битых 2 часа меня уговаривала и продолжала бы делать это дальше, неутомимая моя, если бы я не прервала этот навязчивый и бесперспективный трах. Так и не пришла попрощаться, оскорбившись за державу.
Зато другие мои друзья не забывали навестить моих родителей и через много лет после нашего отъезда. Если кто-то из вас читает эти строки, знайте, что я вам очень-очень благодарна.
За пару дней до отъезда часа в 3 ночи вдруг раздался телефонный звонок. Очередной конь в пальто решил поиздеваться на пощание, типа, на посошок.
- Уезжаете?
- Да.
- А не передумаете?
- Нет.
- Так я дело ваше закрываю, что ли?
Ага, значит, было все-таки дело.
-Пошел нахуй, мразь!
Ну, теперь-то уж точно не передумаем. В 3 часа утра, сука рваная!
Перед самой дорогой вдруг оказалось, что дед не может идти, забыл, как это делается. Мы в последнее время на него внимания совсем не обращали, и он перестал гулять. И вот результат, чуть не опоздали. Еле до такси дотащили. А до самолета из зала тоже путь не близкий. Хорошо, кто-то инвалидную коляску нашел, и так уже самолет задержали.
Да, забыла написать, что на таможне были сплошные немцы (Поволжские, выселенные Сталиным в Казахстан, да так там и оставшиеся). На вид настоящие крестьяне из русской глубинки, в Германию ехали.
Весь экипаж волновался, как дед перенесет взлет. Подлетаем уже к Бухаресту, и вдруг он,
- А полетим-то когда?
Не заметил даже.
Несмотря на то, что мы сделали визу на въезд в Румынию, из зала для транзитников нас не выпустили. 10 часов на ногах. Ребенка поставила на уши всех служащих аэропорта, носилась, кричала, была перевозбуждена до предела. Да мы и сами были во взведенном состоянии. Только один дед излучал олимпийское спокойствие, как сфинкс или как аксакал, не знаю.
Пришли тетки из Сохнута, выдали нам немного грошей, велели ни в чем себе не отказывать. На кофе хватило. Правда, при ближайшем рассмотрении, вернее распробывании, пить бурду оказалось невозможно. В довершение всего нас даже попытались накормить жареным свиным жиром. Не, не салом, а как бы отбивной, состоящей из одного жира без признаков мяса. Не, не подумайте чего, но жир даже с голодухи не пошел.
И вот, наконец, внизу огни. Красотища, обалденная, невиданная. Все прилипли к окнам, хотя репатриантов в самолете всего ничего, четыре семьи, включая нас. Остальные пассажиры - израильтяне.
Сади-и-мся! Первый раз в жизни вижу, как все пассажиры запели,
- Хевейну, Шалом Алейхем!
Процедура в аэропорту затянулась часа на 4.
И вот, мы выходим. Чем это пахнет? Апельсинами, кажись. Или еще чем-то, но таким же вкусным.
Нас встречают две пары приятелей.
И первые слова,
- Ты не представляешь, как мне остоюбилеили эти иероглифы!
Это про иврит.
Квартира нам снята в иерусалимском районе Гило. Ребята ее даже обставили, как смогли. От Сохнута хрен дождешься! Мы ведь уже здесь, больше мы их не интересуем.
Беги, кролик, беги! Вернее, плыви, крабиха, плыви!
Отныне нам предстоит выживать в новых условиях. И уже не отмахнешься, не оставишь «на потом», потому что «потом» уже наступил.
Как говорили тогда: «Абсорбция - говна большая порция».
Но про это уже в другой сказке.
Постфактум.
Мотоцикл простоял на таможне, полгода, если не больше. Нам некогда (мы уже работали) и некуда было его забрать. Он оброс налогом в четыре тысячи еврейских тугриков, которых у нас, как вы понимаете, не стояло и не лежало. В результате он был просто подарен зятю Алинкиной няни за то, что тот его выкупит и возьмет на себя все хлопоты. На него мы владение мотоциклом не перевели, так как не знали, что это надо делать. Через пару лет нам позвонил какой-то парень и слезно просил переоформить мотоцикл, потому что он его купил, а числится он за нами. Поинтересовались, за сколько купил. Вся та же магическая цифра 4 тысячи.
Первый пирожок.
Второй пирожок.
Третий пирожок.
Четвертый пирожок.
Пятый пирожок.
Шестой пирожок.
Седьмой пирожок.
Восьмой пирожок.
Девятый пирожок.
Хевейну пи-та фалафель,
Хевейну пи-та фалафель,
Хевейну пи-и-та фалафель,
хевейну пита, пита, пита фалафEль!
Проводов наших я не помню практически совсем.
Довольно много народу, полный туман и никаких лиц. Удивительно, приходили люди, которых я совсем и не ожидала увидеть, а вот некоторых так и не дождалась.
За день до этого позвонила одна из моих школьных подружек, из тех, с кем с первого класса.
- Может, передумаешь?
- Нет.
Опять, как на собрании, начала мне сушить мозги любовью к Родине. Пришлось напомнить ей о понятии взаимности в любви. Куда там, Остапа понесло. А ведь столько лет дружили! Как же это могло быть, что не замечали полярности взглядов раньше?
Битых 2 часа меня уговаривала и продолжала бы делать это дальше, неутомимая моя, если бы я не прервала этот навязчивый и бесперспективный трах. Так и не пришла попрощаться, оскорбившись за державу.
Зато другие мои друзья не забывали навестить моих родителей и через много лет после нашего отъезда. Если кто-то из вас читает эти строки, знайте, что я вам очень-очень благодарна.
За пару дней до отъезда часа в 3 ночи вдруг раздался телефонный звонок. Очередной конь в пальто решил поиздеваться на пощание, типа, на посошок.
- Уезжаете?
- Да.
- А не передумаете?
- Нет.
- Так я дело ваше закрываю, что ли?
Ага, значит, было все-таки дело.
-Пошел нахуй, мразь!
Ну, теперь-то уж точно не передумаем. В 3 часа утра, сука рваная!
Перед самой дорогой вдруг оказалось, что дед не может идти, забыл, как это делается. Мы в последнее время на него внимания совсем не обращали, и он перестал гулять. И вот результат, чуть не опоздали. Еле до такси дотащили. А до самолета из зала тоже путь не близкий. Хорошо, кто-то инвалидную коляску нашел, и так уже самолет задержали.
Да, забыла написать, что на таможне были сплошные немцы (Поволжские, выселенные Сталиным в Казахстан, да так там и оставшиеся). На вид настоящие крестьяне из русской глубинки, в Германию ехали.
Весь экипаж волновался, как дед перенесет взлет. Подлетаем уже к Бухаресту, и вдруг он,
- А полетим-то когда?
Не заметил даже.
Несмотря на то, что мы сделали визу на въезд в Румынию, из зала для транзитников нас не выпустили. 10 часов на ногах. Ребенка поставила на уши всех служащих аэропорта, носилась, кричала, была перевозбуждена до предела. Да мы и сами были во взведенном состоянии. Только один дед излучал олимпийское спокойствие, как сфинкс или как аксакал, не знаю.
Пришли тетки из Сохнута, выдали нам немного грошей, велели ни в чем себе не отказывать. На кофе хватило. Правда, при ближайшем рассмотрении, вернее распробывании, пить бурду оказалось невозможно. В довершение всего нас даже попытались накормить жареным свиным жиром. Не, не салом, а как бы отбивной, состоящей из одного жира без признаков мяса. Не, не подумайте чего, но жир даже с голодухи не пошел.
И вот, наконец, внизу огни. Красотища, обалденная, невиданная. Все прилипли к окнам, хотя репатриантов в самолете всего ничего, четыре семьи, включая нас. Остальные пассажиры - израильтяне.
Сади-и-мся! Первый раз в жизни вижу, как все пассажиры запели,
- Хевейну, Шалом Алейхем!
Процедура в аэропорту затянулась часа на 4.
И вот, мы выходим. Чем это пахнет? Апельсинами, кажись. Или еще чем-то, но таким же вкусным.
Нас встречают две пары приятелей.
И первые слова,
- Ты не представляешь, как мне остоюбилеили эти иероглифы!
Это про иврит.
Квартира нам снята в иерусалимском районе Гило. Ребята ее даже обставили, как смогли. От Сохнута хрен дождешься! Мы ведь уже здесь, больше мы их не интересуем.
Беги, кролик, беги! Вернее, плыви, крабиха, плыви!
Отныне нам предстоит выживать в новых условиях. И уже не отмахнешься, не оставишь «на потом», потому что «потом» уже наступил.
Как говорили тогда: «Абсорбция - говна большая порция».
Но про это уже в другой сказке.
Постфактум.
Мотоцикл простоял на таможне, полгода, если не больше. Нам некогда (мы уже работали) и некуда было его забрать. Он оброс налогом в четыре тысячи еврейских тугриков, которых у нас, как вы понимаете, не стояло и не лежало. В результате он был просто подарен зятю Алинкиной няни за то, что тот его выкупит и возьмет на себя все хлопоты. На него мы владение мотоциклом не перевели, так как не знали, что это надо делать. Через пару лет нам позвонил какой-то парень и слезно просил переоформить мотоцикл, потому что он его купил, а числится он за нами. Поинтересовались, за сколько купил. Вся та же магическая цифра 4 тысячи.