Кукла с редким именем (То, чего не было)
Кусок 25
Странные люди всех стран объединяются под руководством хитрого Вити, заморочившего всем голову, даже самым опытным
МИТИНГ
Это что-то немыслимое. Неформалы никогда не должны объединяться, что вы.
Здесь много разномастных людей, а парк одновременно - цветущий и пыльный. Все они стоят в узком пространстве, которое определяют не они. Глава одних Зеленый - заполнитель пустых мест, как и шпион добрых дел, у других - нет никакого главы и не надо, шпион и Зеленый - вовсе не друзья, и несходство их мировоззрений предполагает войну. Но сейчас они оба решили по-другому. А народ пришел на это хотя бы полюбоваться, если уж не выйдет ничего хорошего.
Зеленый вещает, стоя в тени на бетонном кубе, как живая статуя.
Его слушают те, кто помнит, как носил на воротнике крысу, ходил в этом парке босиком, танцевал в старомодной обуви и невероятных одеждах ирландские танцы - но кто-то относительно благополучен, а кто-то продолжает бегать от влиятельных лиц, у кого-то на руках еще фенечки, а кто-то имеет официальный вид, и только черти, пляшущие в глазах, выдают его происхождение. Кого-то можно встретить раз в год на сходке в Царицыно, а кого-то отправили погулять с нефтяной платформы в далеком море... Много в Москве чудаков, но, если чудаки собираются в стаи - это как-то нехарактерно.
За это принято стыдить, а то и разгонять, пусть такие места даже и возникают, как грибы - виданное ли дело? Нет, не бывает такого! Если субкультурная публика собралась не просто так, а поговорить о важных делах - это неправильная, негодная, плохая публика! Так что большинство приличных жителей Москвы никогда такого не видели. Ну, или стараются не замечать.
- Слушай, можно отхлебнуть? А то очень жарко. Это что у тебя, кола?
- Молокола.
- О!
Зеленый продолжает говорить, перекрикивая шум и бессмысленный треп:
- И чего переживать, собственно, что нам буквально не с кем объединяться? Выбор всегда откровенно не тот, сколько ни живи. Но надо хотя бы попробовать, черт возьми!
- Ну, и общественниками нас тоже не назовешь - возражает ему Витя, блестя пуговицами и потрясая чемоданчиком. - Мы же все правила принимаем за чистую монету, никакой гибкости и понимания! Я же знаю! Нам нужны общие правила!
- Это что за вечные истины? - сердится Зеленый. - Наука не признает вечные истины! В этом состоит сущность главного метода науки - критического мышления, что в каждый момент времени всё подвергается сомнению! Давайте же наконец подвергнем сомнению тот факт, что объединяться нельзя!
- Но ведь есть же у них в Питере палата лордов.. - вставляет кто-то.
- Ты что ему пеняешь? Он же сам ее сделал! - отвечают ему. - Да какая разница! - возражает тот. - Мало ли кто чего сделал? Может, на словах оно палата лордов, а по факту черт знает что и палата номер шесть!
- Палата у них там, а мы здесь. Мы даже не смогли завести себе Подвесной институт... Так что нам остается только подвешенный кофе... - грустно говорит еще кто-то, повесивший нос. Толпа становится все больше.
В гуще толпы стоят Мирей, Ая и Мирон.
- Рисунок отдавать будем? - спрашивает Мирей, которая волнуется. - А которому них них? Там же место действия, а не что-нибудь еще. Зачем вы потребовали меня рисовать Место Действия? - последние два слова она произносит, как будто они и в самом деле написаны с большой буквы.
- А ты что думаешь, что если они стоят на бочке, то они самые подходящие? - не меньше ее волнуется Гил. - Кто яснее выскажется, тому и отдадим! Их тут несколько!
- Я пока со своей тайной подожду - щурится Мирон. - Она требует бережного обращения.
Все согласно кивают.
А.В. сегодня за меня беспокоился. Надо вечером вовремя вернуться в Звенигород - думает Ая.
- Люди! - прочищает горло Зеленый, раскладывая чемодан и вынимая оттуда пригоршню шариков из цветного стекла. - Я странную вещь сказать хочу.
- Говори, говори! - поддержали его.
- Вот многие из нас годами учились разбираться в политике прошлых времен и в военной истории, ездили на военные игры, учились владеть оружием, носили камуфло и берцы.
Ну вот они, стало быть, эти времена, в которые все могут применить свою любовь к войне, конечно же, в мирных целях.
В режиме выживания? Ну, в разных режимах, в том числе и спасения других людей. Вот, волонтеры спасают леса и зверей, это тоже очень хорошо.
- Но при наших законах все равно один хрен. - Витя покачал головой. Вокруг одобрительно захлопали.
- Да - сказал Зеленый. - Такое впечатление - он приложился к медовухе еще раз - что все вокруг как бы говорит нам: "вот оно вам, воспеваемое вами время, а теперь крутитесь, как можете"! Причем уже не первый раз, кстати.
Его тоже наградили бурными аплодисментами. Он продолжает говорить, понимая, что то время, на которое он может увлечь этих людей, ограничено.
Ая указывает на женщину маленького роста и с большой черной косой, которую поддерживает под руку представительный дядюшка с седой бородкой и в очках:
- Это Т.В.
- Что это за Т.В.?
- Я ходила к ней на семинар по искусству возражения.
- Возрождения? - не понял Мирон.
- Возражения - перебила Мирей. - А я ее туда отвела. Теперь мы знаем, что..
- Не перебивай меня! - веско говорит Ая. Как у многих людей, редко применяющих умение возражать, это у нее получается настолько неожиданно, что соседи отшатываются.
Ая почему-то не говорит, где именно проходил этот семинар.
- Нам нужно сделать что-то, что прекратит это глупое разобщение - говорит Зеленый и глотает из бутылки. Ая смотрит, как ходит его кадык. - Мы умеем жить так, как нам хочется, но нам никто не даст жить так, как хочется, пока мы не станем силой, с которой считаются. Кроме этой идеи, у меня нет ничего. Попросту ничего. Но есть подробности.
- Но у меня есть способ - кричит Витя. Его заглушают вопли «саженцев».
- Это что, политика?
- Они оба гонят! Мы против политики! - орут остальные.
- Дайте ему договорить - вопит во всю глотку Зеленый. Это производит такой же эффект, как слова, которые очень редко говорит Ая. - Дайте ему договорить!
Вопли стихают.
- Друзья - официальным тоном говорит Витя и подмигивает. Это выглядит страшновато. Друзья! - говорит он и взмахивает чемоданчиком. - Нам нужно что-то, что будет приводить к общему знаменателю наши бесконечные споры! Все другие способы не возымели никакого действия! Нам нужен бог из машины, и я предлагаю - Машину!
Это вызывает одобрительный отклик, но не у всех. Медиевисты тушуются, ролевики старого разлива, пришедшие в прикидах, запахиваются в плащи, люди в оранжевых тряпках протестующе бьют в барабаны. Но Зеленый успокаивает барабанный бой. Все знают о судьбе Зеленого, пришедшего из города Петербурга. На один раз его авторитета хватает.
- Витя, продолжай!
- Ты что, решил сдать нас машинам? - орут из какой-то ближней компании. - В центр «Э»?
Нет! Но если у власти есть сила, чтобы собирать о нас информацию - мы можем противостоять этому другим способом! У нас должны быть собственные ресурсы и собственная сила!
Это вызывает, как подмечает Ая, положительную реакцию.
- Граждане! - в лучших традициях Французской революции кричит Витя. - Я должен сказать, что Зеленый - гениальный человек. (Крики, свист, аплодисменты). И он высказал идею, которой я не могу сопротивляться. Я давно не выходил на свет. Но оно того стоило!
И он разворачивает перед ними великолепную картину. Его ораторский опыт огромен, понимает Ая. Его слова и метафоры разят, как молнии. Будь сейчас девятнадцатый век, все пали бы на колени и понесли Витю по улицам, бросая в воздух чепчики.
Машинная справедливость.
Ая не верит в машинную справедливость. Но ее захватывает манера изложения. Ее восхищает идея проекта, способ построения которого Витя называет понравившимся ей недавно чудным словом «опенсорс», оперируя научными терминами и словами, которые она определяет быстро, но понимает не сразу. За последнее время она изучила множество разных вещей, а он знает и комбинирует их все. Она видит, как создаются базы данных, как информация передается от человека к человеку, минуя громадные сервера официальных источников, как исчезает нужда в социальной сети, которой пользуется большинство, и становится возможным, не оставляя следов, объединяться для защиты, сбора средств - денег, еды, лекарств, жилья, психологической помощи, организации спасения - и помощи для самых нищих участников. Это обычное дело, но его задача - единственная в своем роде. Здесь работает - в том числе - то, что среди этих людей не работает никогда.
Она видит, как обрабатываются данные, как спорящие приходят к единому, взвешенному мнению, как каждому достается возможность получить образование, жилье, лечение, найти друзей и с благодарностью выйти из этой системы. Все, существующее само по себе в узком кругу - фримаркеты, раздел денег, добровольная помощь - и разделенное непониманием, наконец объединяется. Это абсолютно добровольный для всех участников проект, который модерируется - что вы, что вы! - не слабыми и тяжелыми на подъем людьми, усталыми и выгорающими на каждом шагу, а мощным искуственным интеллектом, в создании которого участвует добрая воля всех участников.
Машинная справедливость.
- Вы согласны? - спрашивает Витя.
Парк сотрясают оглушительные приветственные крики.
- Гил - говорит Мирей. - Тут что-то не так...
Толпа шумит и разбивается на отдельные кучки. Витя жмет Зеленому руку.
Прежде, чем Мирей успевает что-то сказать, Ая вынимает у нее из руки листок, свернутый трубочкой, и начинает проталкиваться к главарям, принимающим поздравления. У них очень смущенный вид, как будто один опасается другого. Если речь не идет о дружеском рукопожатии - ни одна в мире сила не заставит Витю коснуться Зеленого.
Поэтому Ая обнимает их обоих.
- У нас есть место для вашего проекта - говорит она. Смотрите.
- Какое? - интересуются оба.
Ая разворачивает листок, на котором нарисовано огромное поле. Долгий, вспаханный клин чернозема и золотая линия горизонта. Где не вспахано - трава, золотая и зеленая.
Оба лидера вглядываются в рисунок.
Трава на поле колышется.
Мирон, подхватив всю компанию, пробирался через толпу, ловя обрывки разговоров. Один из участников диспута разворачивал на планшете какой-то чертеж. Именно чертеж, в 3D - для большей наглядности, видать.
- ...вот всем всегда интересно, можно ли сделать механического товарища Дисклеймера, который будет расследовать каждый случай навешивания кому-нибудь какого-нибудь клейма? - говорил он.
- Какое всем и какое всегда? - поинтересовался Гил, остановившись.
- Да мы же все из интернета, что вам, никогда не было интересно, когда это закончится? Вот сказали о ком-то, что он, дескать, понтовщик, или пьет кровь младенцев, или, там, прет чужие идеи, а товарищ Дисклеймер берет большой циркуль, чертит по линейке диаграммы и при большом скоплении народа все скрупулезно объясняет. Что это не так.
- Да! И все так - "У-У-У-У"! - "а машина-то не соврет"! - горячился товарищ, а мастеровой-автор сего произведения скромно раскланивался.
- Это должен быть одушевленный механический детектив, блистающий латунью! - вставил кто-то из саженцев.
- Дополнение! Еще дополнение - огладил щетину на подбородке выступающий. - «Блистающий латынью»!
- Да! Дисклеймер - это фамилие такое. По тому же принципу, что и Франкенштейн.
- Это Самойлов. «Я Пинкертон!»
- А что такое Пинкертон?
- Идеальная оправдательная машинка. Люди друг другу не особо верят, а если им вот такое вот выдать... опечатанное королевской печатью...
- Может, не поверят, но рты большинство заткнет - хихикнул какой-то хиппи с барабаном.
- А зачем оправдываться-то? - спросил кто-то, но его немедленно заткнули.
Началось бурное обсуждение, в котором участвовал здоровенный список событий. Все сводилось к тому, как оно получается, как кто и во что верит, как и чего не хватает для определения истины, как зарабатывается авторитет, а автор предполагаемой машинки, который вызвался научить будущую креатуру всему, скромно молчал в тряпочку. Он был вынужден это делать, чтобы не мешать развитию и поднятию авторитета говорящих - некоторые из них были ужасно неуверены в себе.
Но тут на сборище раздался шум, подобный морскому прибою, и какие-то назгулы донесли до ушей всех присутствующих, что среди бела дня к саженцам явилась известная личность Гадалка и захотела говорить с главным. А так как главных двое и они друг с другом не согласны, то она никого выбрать не может.
Все повалили толпой смотреть на Гадалку, а Мирей, Ая и Мирон решили уйти, потому что они не главные. Кроме того, Мирей поняла, что уже пора домой, а то Нита накормит детей неправильным ужином, а еще сегодня они ничего не решат и ни одного шпиона, кроме Вити, не нашли. Ая хотела, как обычно, побродить сама по себе, а Мирону было пора чистить динозавра.
Так ничего в этот раз и не нашлось.
Ты не хотела отдать свое произведение кому-то еще? - спросил Гил грустную Мирей по дороге. - Может, все-таки Зеленому лучше?
- Я не знаю, кому - озадаченно сказала она, вися на поручне. Гил поймал ее и дал на себя опереться. - Это то еще занятие - понять, чего они там хотят. Вроде, ничего плохого не хотят, а звучит печально. Но, получается, Ая уже все решила...
- А не отберешь?
- Если будет плохо - отберу - решила Мирей. - И порву. Порвать никогда не поздно.
Они возвращаются домой.
--
комментариев на Dreamwidth. Переходите на нашу сторону, у нас много котов.
Странные люди всех стран объединяются под руководством хитрого Вити, заморочившего всем голову, даже самым опытным
МИТИНГ
Это что-то немыслимое. Неформалы никогда не должны объединяться, что вы.
Здесь много разномастных людей, а парк одновременно - цветущий и пыльный. Все они стоят в узком пространстве, которое определяют не они. Глава одних Зеленый - заполнитель пустых мест, как и шпион добрых дел, у других - нет никакого главы и не надо, шпион и Зеленый - вовсе не друзья, и несходство их мировоззрений предполагает войну. Но сейчас они оба решили по-другому. А народ пришел на это хотя бы полюбоваться, если уж не выйдет ничего хорошего.
Зеленый вещает, стоя в тени на бетонном кубе, как живая статуя.
Его слушают те, кто помнит, как носил на воротнике крысу, ходил в этом парке босиком, танцевал в старомодной обуви и невероятных одеждах ирландские танцы - но кто-то относительно благополучен, а кто-то продолжает бегать от влиятельных лиц, у кого-то на руках еще фенечки, а кто-то имеет официальный вид, и только черти, пляшущие в глазах, выдают его происхождение. Кого-то можно встретить раз в год на сходке в Царицыно, а кого-то отправили погулять с нефтяной платформы в далеком море... Много в Москве чудаков, но, если чудаки собираются в стаи - это как-то нехарактерно.
За это принято стыдить, а то и разгонять, пусть такие места даже и возникают, как грибы - виданное ли дело? Нет, не бывает такого! Если субкультурная публика собралась не просто так, а поговорить о важных делах - это неправильная, негодная, плохая публика! Так что большинство приличных жителей Москвы никогда такого не видели. Ну, или стараются не замечать.
- Слушай, можно отхлебнуть? А то очень жарко. Это что у тебя, кола?
- Молокола.
- О!
Зеленый продолжает говорить, перекрикивая шум и бессмысленный треп:
- И чего переживать, собственно, что нам буквально не с кем объединяться? Выбор всегда откровенно не тот, сколько ни живи. Но надо хотя бы попробовать, черт возьми!
- Ну, и общественниками нас тоже не назовешь - возражает ему Витя, блестя пуговицами и потрясая чемоданчиком. - Мы же все правила принимаем за чистую монету, никакой гибкости и понимания! Я же знаю! Нам нужны общие правила!
- Это что за вечные истины? - сердится Зеленый. - Наука не признает вечные истины! В этом состоит сущность главного метода науки - критического мышления, что в каждый момент времени всё подвергается сомнению! Давайте же наконец подвергнем сомнению тот факт, что объединяться нельзя!
- Но ведь есть же у них в Питере палата лордов.. - вставляет кто-то.
- Ты что ему пеняешь? Он же сам ее сделал! - отвечают ему. - Да какая разница! - возражает тот. - Мало ли кто чего сделал? Может, на словах оно палата лордов, а по факту черт знает что и палата номер шесть!
- Палата у них там, а мы здесь. Мы даже не смогли завести себе Подвесной институт... Так что нам остается только подвешенный кофе... - грустно говорит еще кто-то, повесивший нос. Толпа становится все больше.
В гуще толпы стоят Мирей, Ая и Мирон.
- Рисунок отдавать будем? - спрашивает Мирей, которая волнуется. - А которому них них? Там же место действия, а не что-нибудь еще. Зачем вы потребовали меня рисовать Место Действия? - последние два слова она произносит, как будто они и в самом деле написаны с большой буквы.
- А ты что думаешь, что если они стоят на бочке, то они самые подходящие? - не меньше ее волнуется Гил. - Кто яснее выскажется, тому и отдадим! Их тут несколько!
- Я пока со своей тайной подожду - щурится Мирон. - Она требует бережного обращения.
Все согласно кивают.
А.В. сегодня за меня беспокоился. Надо вечером вовремя вернуться в Звенигород - думает Ая.
- Люди! - прочищает горло Зеленый, раскладывая чемодан и вынимая оттуда пригоршню шариков из цветного стекла. - Я странную вещь сказать хочу.
- Говори, говори! - поддержали его.
- Вот многие из нас годами учились разбираться в политике прошлых времен и в военной истории, ездили на военные игры, учились владеть оружием, носили камуфло и берцы.
Ну вот они, стало быть, эти времена, в которые все могут применить свою любовь к войне, конечно же, в мирных целях.
В режиме выживания? Ну, в разных режимах, в том числе и спасения других людей. Вот, волонтеры спасают леса и зверей, это тоже очень хорошо.
- Но при наших законах все равно один хрен. - Витя покачал головой. Вокруг одобрительно захлопали.
- Да - сказал Зеленый. - Такое впечатление - он приложился к медовухе еще раз - что все вокруг как бы говорит нам: "вот оно вам, воспеваемое вами время, а теперь крутитесь, как можете"! Причем уже не первый раз, кстати.
Его тоже наградили бурными аплодисментами. Он продолжает говорить, понимая, что то время, на которое он может увлечь этих людей, ограничено.
Ая указывает на женщину маленького роста и с большой черной косой, которую поддерживает под руку представительный дядюшка с седой бородкой и в очках:
- Это Т.В.
- Что это за Т.В.?
- Я ходила к ней на семинар по искусству возражения.
- Возрождения? - не понял Мирон.
- Возражения - перебила Мирей. - А я ее туда отвела. Теперь мы знаем, что..
- Не перебивай меня! - веско говорит Ая. Как у многих людей, редко применяющих умение возражать, это у нее получается настолько неожиданно, что соседи отшатываются.
Ая почему-то не говорит, где именно проходил этот семинар.
- Нам нужно сделать что-то, что прекратит это глупое разобщение - говорит Зеленый и глотает из бутылки. Ая смотрит, как ходит его кадык. - Мы умеем жить так, как нам хочется, но нам никто не даст жить так, как хочется, пока мы не станем силой, с которой считаются. Кроме этой идеи, у меня нет ничего. Попросту ничего. Но есть подробности.
- Но у меня есть способ - кричит Витя. Его заглушают вопли «саженцев».
- Это что, политика?
- Они оба гонят! Мы против политики! - орут остальные.
- Дайте ему договорить - вопит во всю глотку Зеленый. Это производит такой же эффект, как слова, которые очень редко говорит Ая. - Дайте ему договорить!
Вопли стихают.
- Друзья - официальным тоном говорит Витя и подмигивает. Это выглядит страшновато. Друзья! - говорит он и взмахивает чемоданчиком. - Нам нужно что-то, что будет приводить к общему знаменателю наши бесконечные споры! Все другие способы не возымели никакого действия! Нам нужен бог из машины, и я предлагаю - Машину!
Это вызывает одобрительный отклик, но не у всех. Медиевисты тушуются, ролевики старого разлива, пришедшие в прикидах, запахиваются в плащи, люди в оранжевых тряпках протестующе бьют в барабаны. Но Зеленый успокаивает барабанный бой. Все знают о судьбе Зеленого, пришедшего из города Петербурга. На один раз его авторитета хватает.
- Витя, продолжай!
- Ты что, решил сдать нас машинам? - орут из какой-то ближней компании. - В центр «Э»?
Нет! Но если у власти есть сила, чтобы собирать о нас информацию - мы можем противостоять этому другим способом! У нас должны быть собственные ресурсы и собственная сила!
Это вызывает, как подмечает Ая, положительную реакцию.
- Граждане! - в лучших традициях Французской революции кричит Витя. - Я должен сказать, что Зеленый - гениальный человек. (Крики, свист, аплодисменты). И он высказал идею, которой я не могу сопротивляться. Я давно не выходил на свет. Но оно того стоило!
И он разворачивает перед ними великолепную картину. Его ораторский опыт огромен, понимает Ая. Его слова и метафоры разят, как молнии. Будь сейчас девятнадцатый век, все пали бы на колени и понесли Витю по улицам, бросая в воздух чепчики.
Машинная справедливость.
Ая не верит в машинную справедливость. Но ее захватывает манера изложения. Ее восхищает идея проекта, способ построения которого Витя называет понравившимся ей недавно чудным словом «опенсорс», оперируя научными терминами и словами, которые она определяет быстро, но понимает не сразу. За последнее время она изучила множество разных вещей, а он знает и комбинирует их все. Она видит, как создаются базы данных, как информация передается от человека к человеку, минуя громадные сервера официальных источников, как исчезает нужда в социальной сети, которой пользуется большинство, и становится возможным, не оставляя следов, объединяться для защиты, сбора средств - денег, еды, лекарств, жилья, психологической помощи, организации спасения - и помощи для самых нищих участников. Это обычное дело, но его задача - единственная в своем роде. Здесь работает - в том числе - то, что среди этих людей не работает никогда.
Она видит, как обрабатываются данные, как спорящие приходят к единому, взвешенному мнению, как каждому достается возможность получить образование, жилье, лечение, найти друзей и с благодарностью выйти из этой системы. Все, существующее само по себе в узком кругу - фримаркеты, раздел денег, добровольная помощь - и разделенное непониманием, наконец объединяется. Это абсолютно добровольный для всех участников проект, который модерируется - что вы, что вы! - не слабыми и тяжелыми на подъем людьми, усталыми и выгорающими на каждом шагу, а мощным искуственным интеллектом, в создании которого участвует добрая воля всех участников.
Машинная справедливость.
- Вы согласны? - спрашивает Витя.
Парк сотрясают оглушительные приветственные крики.
- Гил - говорит Мирей. - Тут что-то не так...
Толпа шумит и разбивается на отдельные кучки. Витя жмет Зеленому руку.
Прежде, чем Мирей успевает что-то сказать, Ая вынимает у нее из руки листок, свернутый трубочкой, и начинает проталкиваться к главарям, принимающим поздравления. У них очень смущенный вид, как будто один опасается другого. Если речь не идет о дружеском рукопожатии - ни одна в мире сила не заставит Витю коснуться Зеленого.
Поэтому Ая обнимает их обоих.
- У нас есть место для вашего проекта - говорит она. Смотрите.
- Какое? - интересуются оба.
Ая разворачивает листок, на котором нарисовано огромное поле. Долгий, вспаханный клин чернозема и золотая линия горизонта. Где не вспахано - трава, золотая и зеленая.
Оба лидера вглядываются в рисунок.
Трава на поле колышется.
Мирон, подхватив всю компанию, пробирался через толпу, ловя обрывки разговоров. Один из участников диспута разворачивал на планшете какой-то чертеж. Именно чертеж, в 3D - для большей наглядности, видать.
- ...вот всем всегда интересно, можно ли сделать механического товарища Дисклеймера, который будет расследовать каждый случай навешивания кому-нибудь какого-нибудь клейма? - говорил он.
- Какое всем и какое всегда? - поинтересовался Гил, остановившись.
- Да мы же все из интернета, что вам, никогда не было интересно, когда это закончится? Вот сказали о ком-то, что он, дескать, понтовщик, или пьет кровь младенцев, или, там, прет чужие идеи, а товарищ Дисклеймер берет большой циркуль, чертит по линейке диаграммы и при большом скоплении народа все скрупулезно объясняет. Что это не так.
- Да! И все так - "У-У-У-У"! - "а машина-то не соврет"! - горячился товарищ, а мастеровой-автор сего произведения скромно раскланивался.
- Это должен быть одушевленный механический детектив, блистающий латунью! - вставил кто-то из саженцев.
- Дополнение! Еще дополнение - огладил щетину на подбородке выступающий. - «Блистающий латынью»!
- Да! Дисклеймер - это фамилие такое. По тому же принципу, что и Франкенштейн.
- Это Самойлов. «Я Пинкертон!»
- А что такое Пинкертон?
- Идеальная оправдательная машинка. Люди друг другу не особо верят, а если им вот такое вот выдать... опечатанное королевской печатью...
- Может, не поверят, но рты большинство заткнет - хихикнул какой-то хиппи с барабаном.
- А зачем оправдываться-то? - спросил кто-то, но его немедленно заткнули.
Началось бурное обсуждение, в котором участвовал здоровенный список событий. Все сводилось к тому, как оно получается, как кто и во что верит, как и чего не хватает для определения истины, как зарабатывается авторитет, а автор предполагаемой машинки, который вызвался научить будущую креатуру всему, скромно молчал в тряпочку. Он был вынужден это делать, чтобы не мешать развитию и поднятию авторитета говорящих - некоторые из них были ужасно неуверены в себе.
Но тут на сборище раздался шум, подобный морскому прибою, и какие-то назгулы донесли до ушей всех присутствующих, что среди бела дня к саженцам явилась известная личность Гадалка и захотела говорить с главным. А так как главных двое и они друг с другом не согласны, то она никого выбрать не может.
Все повалили толпой смотреть на Гадалку, а Мирей, Ая и Мирон решили уйти, потому что они не главные. Кроме того, Мирей поняла, что уже пора домой, а то Нита накормит детей неправильным ужином, а еще сегодня они ничего не решат и ни одного шпиона, кроме Вити, не нашли. Ая хотела, как обычно, побродить сама по себе, а Мирону было пора чистить динозавра.
Так ничего в этот раз и не нашлось.
Ты не хотела отдать свое произведение кому-то еще? - спросил Гил грустную Мирей по дороге. - Может, все-таки Зеленому лучше?
- Я не знаю, кому - озадаченно сказала она, вися на поручне. Гил поймал ее и дал на себя опереться. - Это то еще занятие - понять, чего они там хотят. Вроде, ничего плохого не хотят, а звучит печально. Но, получается, Ая уже все решила...
- А не отберешь?
- Если будет плохо - отберу - решила Мирей. - И порву. Порвать никогда не поздно.
Они возвращаются домой.
--
комментариев на Dreamwidth. Переходите на нашу сторону, у нас много котов.