(no subject)
Брат,
Я пишу тебе это письмо
На ступеньках бетонной лестницы,
Уходящей в теплый песок.
Брат,
Не знаю, могу ли тебя
Называть этим словом:
Ты больше собрат по болезни.
Ты один.
О тебе написали поэмы,
Прославили тысячи раз,
Восхищались твоим мастерством, -
Что еще рассказать? Что придумать? -
Но в наших мирах нет людей,
Долетают одни отголоски,
Садясь на хвалебные лавки.
Я не знаю,
Какой ты бывал человек.
Наши все не особенно ловки.
Ты родился чертенком,
Всегда получал тумаки,
Так писал твой маститый биограф
В надежде раздуть нашу жалость;
Рос, он говорит,
Как собака - в огромной семье, а ни хлеба, ни доброго слова...
Если так,
То нам всем повезло много больше.
Нас долго учили любви,
Ненавидели тоже посильно.
Родились в изобильное время,
Потом наступил век позора.
И племя мое разбежалось.
Брат,
Я не знаю, что было с тобой,
Но надежда доносит все то же,
Отчетливо -хрупкое, эхо:
Ты совсем не хотел
Признавать установленный пол,
Одеваться в тяжелый камзол,
Говорить потайными словами:
Не для смеха.
Ты молчал,
Если рот открывал - то потом
Все шептались: какой он чудак,
Что уронит,
Что из рук прямо на пол просыплет... -
Ты был нежен.
Но нежность не принята здесь,
Ты был зол -
Но считали, что ты
Должен гнуться в дугу и служить развлечению прочих,
Мудрых, сытых...
...В наших мирах нет людей, кто дойдет - как вода через сито.
Ставим прочерк.
Брат, ты вырос,
Ты заставил считаться с собой.
Ты увлек, завладел, покорил
Даже то, чем владеть невозможно.
Но потом,
После сцены, очнулись вокруг,
И чем крепче сплетение рук,
Тем быстрей, изощреннее мстили.
...В наших мирах нет людей, я хотел, чтобы были.
Я не мастер,
А жаль, я не гений, не бог,
Но не знаю, как ты это смог, несмотря на разбитую спину -
Мне везло -
Я вообще непослушная тварь,
Не твердил из-под палки словарь,
Не вбивали ни ритма, ни метра,
Пока не полюбишь навеки.
Может быть, я свободнее,
Сети вокруг обветшали.
Я всегда от таких уходил,
А тебя убивали стократно, пока не попросишь прощенья.
Брат,
Ты действительно их победил!
Всех, кто мог притянуть за рукав,
Доверительным шепотом вторя,
Забирал в свою клетку,
Играл на костях полонез,
Приманил, поволок, заплатил, обещал, запугал, вырвал корни -
Все мертвы,
А ты жив уже тысячу лет,
И вздыхает огромное море,
Я внимаю торжественной песне -
Радуйся, радуйся, радуйся, радуйся, радуйся!..
...В наших мирах нет людей - кто спасет одиночку?..
Люди приходят, когда уже все бесполезно.
Всех,
В этом месте рассказа я просто размеренно глажу песок, он хрустит на зубах, будто кости -
Всех забудут,
Им больше нигде не рождаться!
Ты же добрый, ты знал, их в аду не забудут, не плачь,
Я не в силах принять доброты, так выходит, не плачь,
Что с тобой, музыка? Радуйся, радуйся, радуйся!..
Брат,
Тебе некого было просить.
Ты просил у тоски, клеветы,
Злобы, нежити, мрака, обмана - а слышали боги.
Брат,
Ты умеешь молчать обо всем.
На тебя ночью молится мир.
Для тебя говорит океан, шелестят в небе ветви...
Для победы,
Которую я предрекаю тебе,
Ты подходишь.
Что делать мне, я не умею,
Я не мастер,
Не бог, не военный, не голос, не камень.
Я так же неловок.
В этом царстве веревок
мы не знали, куда повернуться.
Мы хотели простого уменья, но там были камни.
Мы хотели свободы и помощи - там были камни;
Помоги мне.
Я-то свободен, но может случиться другое .
Брат,
Может быть, я оружие тоже себе откопаю,
Откую, нарисую, спою, и никто не посмеет
Здесь коснуться ни кожи, ни сердца, ни света, ни друга,
Ни волос, ни печали моей, ни серебряной лодки.
Мы неловки,
Мы бьемся об каждый осколок,
Но в природе ничто не враждебно, и в музыке тоже.
Расскажи мне, как делают эти безумные вещи.
Расскажи мне, как меньше бояться, как не обернуться.
Поддержи меня, если мне снова придется проснуться.
Видишь, все уже сделано - мир не забудет твой голос.
В наших мирах нет людей,
Но после смерти нас вспомнят.
Радуйся, радуйся, радуйся, радуйся, радуйся!..
Я пишу тебе это письмо
На ступеньках бетонной лестницы,
Уходящей в теплый песок.
Брат,
Не знаю, могу ли тебя
Называть этим словом:
Ты больше собрат по болезни.
Ты один.
О тебе написали поэмы,
Прославили тысячи раз,
Восхищались твоим мастерством, -
Что еще рассказать? Что придумать? -
Но в наших мирах нет людей,
Долетают одни отголоски,
Садясь на хвалебные лавки.
Я не знаю,
Какой ты бывал человек.
Наши все не особенно ловки.
Ты родился чертенком,
Всегда получал тумаки,
Так писал твой маститый биограф
В надежде раздуть нашу жалость;
Рос, он говорит,
Как собака - в огромной семье, а ни хлеба, ни доброго слова...
Если так,
То нам всем повезло много больше.
Нас долго учили любви,
Ненавидели тоже посильно.
Родились в изобильное время,
Потом наступил век позора.
И племя мое разбежалось.
Брат,
Я не знаю, что было с тобой,
Но надежда доносит все то же,
Отчетливо -хрупкое, эхо:
Ты совсем не хотел
Признавать установленный пол,
Одеваться в тяжелый камзол,
Говорить потайными словами:
Не для смеха.
Ты молчал,
Если рот открывал - то потом
Все шептались: какой он чудак,
Что уронит,
Что из рук прямо на пол просыплет... -
Ты был нежен.
Но нежность не принята здесь,
Ты был зол -
Но считали, что ты
Должен гнуться в дугу и служить развлечению прочих,
Мудрых, сытых...
...В наших мирах нет людей, кто дойдет - как вода через сито.
Ставим прочерк.
Брат, ты вырос,
Ты заставил считаться с собой.
Ты увлек, завладел, покорил
Даже то, чем владеть невозможно.
Но потом,
После сцены, очнулись вокруг,
И чем крепче сплетение рук,
Тем быстрей, изощреннее мстили.
...В наших мирах нет людей, я хотел, чтобы были.
Я не мастер,
А жаль, я не гений, не бог,
Но не знаю, как ты это смог, несмотря на разбитую спину -
Мне везло -
Я вообще непослушная тварь,
Не твердил из-под палки словарь,
Не вбивали ни ритма, ни метра,
Пока не полюбишь навеки.
Может быть, я свободнее,
Сети вокруг обветшали.
Я всегда от таких уходил,
А тебя убивали стократно, пока не попросишь прощенья.
Брат,
Ты действительно их победил!
Всех, кто мог притянуть за рукав,
Доверительным шепотом вторя,
Забирал в свою клетку,
Играл на костях полонез,
Приманил, поволок, заплатил, обещал, запугал, вырвал корни -
Все мертвы,
А ты жив уже тысячу лет,
И вздыхает огромное море,
Я внимаю торжественной песне -
Радуйся, радуйся, радуйся, радуйся, радуйся!..
...В наших мирах нет людей - кто спасет одиночку?..
Люди приходят, когда уже все бесполезно.
Всех,
В этом месте рассказа я просто размеренно глажу песок, он хрустит на зубах, будто кости -
Всех забудут,
Им больше нигде не рождаться!
Ты же добрый, ты знал, их в аду не забудут, не плачь,
Я не в силах принять доброты, так выходит, не плачь,
Что с тобой, музыка? Радуйся, радуйся, радуйся!..
Брат,
Тебе некого было просить.
Ты просил у тоски, клеветы,
Злобы, нежити, мрака, обмана - а слышали боги.
Брат,
Ты умеешь молчать обо всем.
На тебя ночью молится мир.
Для тебя говорит океан, шелестят в небе ветви...
Для победы,
Которую я предрекаю тебе,
Ты подходишь.
Что делать мне, я не умею,
Я не мастер,
Не бог, не военный, не голос, не камень.
Я так же неловок.
В этом царстве веревок
мы не знали, куда повернуться.
Мы хотели простого уменья, но там были камни.
Мы хотели свободы и помощи - там были камни;
Помоги мне.
Я-то свободен, но может случиться другое .
Брат,
Может быть, я оружие тоже себе откопаю,
Откую, нарисую, спою, и никто не посмеет
Здесь коснуться ни кожи, ни сердца, ни света, ни друга,
Ни волос, ни печали моей, ни серебряной лодки.
Мы неловки,
Мы бьемся об каждый осколок,
Но в природе ничто не враждебно, и в музыке тоже.
Расскажи мне, как делают эти безумные вещи.
Расскажи мне, как меньше бояться, как не обернуться.
Поддержи меня, если мне снова придется проснуться.
Видишь, все уже сделано - мир не забудет твой голос.
В наших мирах нет людей,
Но после смерти нас вспомнят.
Радуйся, радуйся, радуйся, радуйся, радуйся!..