Плов с хамсой
Давненько я не показывала никакой еды!
Между тем - между всяких других важных тем! - тема еды в нашем доме по-прежнему актуальна.
Вчера, например, муж устраивал очередные показательные выступления.
Рассказ к этому блюду мне сочинять некогда (хотя он, вообще-то, был когда-то задуман и начат!), но у меня есть отрывок из романа, где оно упоминается. И пусть тут будет - а то какая же еда без текста, пьянка, да и всё(с))), правильно?
Правда, роман про любоффф и как-то грустноват-скучноват, но это там героиня такая... я давно писала, сейчас мне не очень нравится. Допишу и выкину!)))
"...Нина вставала рано - хотя в этом совершенно не было необходимости.
Просто ей хотелось побыть одной.
Родственники давно разъехались, никто не грозил ей шумными пустыми разговорами и включённым целый день телевизором с турецкими сериалами, но ей хотелось тишины… и думать о Ка. И о том, что её муж - очень хороший и добрый человек, но кофе утром ей почему-то хочется выпить в одиночестве.
Потом они гуляли - в ноябре Нина ввела эти обязательные прогулки у моря: надо было как-то жить. В тот день море было серым, небо было серым, камешки под ногами были всех оттенков серого - даже если были зелёными или белыми. Ещё недавно камешки на пляже были разноцветными, яркими, летними...<...>
В тот день было почему-то много серых ракушек - наверное, их выбросило вчерашним штормом. Ракушки были витые, но со странными иглами, какие-то ощетинившиеся, как будто сердитые. Многие были разбиты - и внутренняя сторона была неожиданно гладкой и ярко полосатой: в лиловую и светло-сиреневую полоску.
Нина подбирала осколки, рассматривала.
Рядом попадались и тёмные двустворчатые мидии: эти внутри сияли перламутром - скорее всего, не особенно ценным, простеньким, да и ракушки были тонкие, хрупкие, вряд ли пригодные для каких-то поделок, и этот перламутр валялся на берегу, никому не нужный и не интересный.
Нина подбирала и их и бросала обратно в море.
- О чём ты думаешь? - спросил её муж. - Где ты вообще? Мы идём по этому пляжу, а ты как будто где-то далеко!
В памяти тотчас откликнулась та самая песня.
Для бабьего лета поздновато, но осень, и набегают волны, и в том же, вечном ритме звучит “nous marchions sur une plage” , и это «где ты сейчас?»… только вот жизнь не окрашена в цвета осени, это с Ка её жизнь была окрашена и камешки были яркими, а сейчас всё кругом серое, даже солнце. Иногда оно выглядывало из-за туч, серебристо поблёскивало на холодном мокром перламутре - платиновое, белесое, почти зимнее.
- Ни о чём, - ответила, заглушая свою внутреннюю музыку, Нина. Почти на мотив “On ira”, нараспев: «Ни о чём…нет, совершенно ни о чём…». - Вот… ракушки…
- Ты сама в последнее время как ракушка. Прячешься в свою раковину, как эти улитки, раз - и нет тебя, - Серген поднял ракушку, повертел в руках и отбросил подальше. Зло, как показалось Нине, бросил, в сердцах. Не в море, куда-то в сторону.
- Это не улитка, - зачем-то уточнила Нина. - Это этот… как его… моллюск. А я никуда не прячусь. Я живу себе, как всегда.
- Ты сама знаешь, что не как всегда. Ещё месяц назад… ты сама вспомни! А сейчас… ты стала какая-то холодная и чужая. С тех пор как они уехали, ты…
- При чём здесь они?! - не надо было этого говорить, эти слова обличали её сильнее, чем молчание, и муж, разумеется, заметил, почувствовал. Бросил ещё одну ракушку - в море, далеко, изо всех сил.
А мелодия уже не отпускала, знакомые французские слова привычно набегали одно на другое, как волны. Je pense à toi. Où es-tu? Que fais-tu? Est-ce que j'existe encore pour toi? У тебя есть твоя Ната - существую ли ещё я для тебя? Маленькая колючая ракушка на берегу серого моря - разве кому-то интересно, что там, внутри? Даже если там нежно-сиреневые полоски - сверху-то она шершавая, серая, ершистая. А Ната красивая, розовая, эффектная, покрытая лаком, мимо такой не пройдешь, такую каждому хочется купить… остановись, ты несправедлива.
- Ты неправ, - сказала она мужу. - То есть наоборот: ты прав, но каждый человек имеет право на свою раковину, тебе не кажется? И иногда хочется в ней немного побыть.
- Мне не хочется, - возразил Серген. - По-моему, семья должна быть в одной раковине, а не так, как мы сейчас.
Нина повертела в руках половинку колючего домика.
- Там для двоих не хватит места. Такая ракушка только для одного. А выползать опасно… знаешь, если уж сравнивать, то, наверно, люди не как эти, витые, а как двустворчатые раковины. Можно закрыть и открыть створки. И если две ракушки будут совсем рядом и обе раскроются и сблизятся, то почти сольются… понимаешь? При этом никому из них не нужно отказываться от собственной раковины, просто они рядом… и они смотрят друг на друга и смотрятся в этот перламутр, и им не надоедает, потому что из-за волн перламутр всё время разный, и…
- Хочешь, сделаем плов с хамсой на ужин? - спросил муж.
Всё это было бы смешно, подумала Нина.
Когда бы не было так грустно. Плов с хамсой.
Осетрина-то с душком - кажется, так?
Классика.
Если бы можно было гулять у моря с тем, с кем хочется.
С тем, кто всё бы понял про ракушки.
…Господи, каким же серым, беспросветным был тот, прошлый ноябрь!
Они готовили и ели плов с хамсой, и над столом висело два - их отдельных, не пересекающихся! - молчания.
Потом была ветреная, дождливая зима, а с весны Нина принялась ждать осени: он приедет, ну и пусть с Натой, у неё самой, в конце концов, тоже есть муж, ну и что, что же теперь делать… неужели правда, что и второй мужчина - только попытка? Попытка исправить первую ошибку, но не всегда удачная? Или каждый следующий - просто попытка забыть предыдущего?"
Героиня страдает, а мы весело и дружно готовим плов из хамсы, он же "хамси пилавы"! :)
Присоединяйтесь и учитесь!
Первым делом надо наловить на базаре свежей и хорошей хамсы.
Хорошесть её определяется знатоками на глаз, незнатокам труднее, но в выборе рыбы я вам, увы, не советчик.
Если честно, я думаю, что свежесть рыбы - первую и последнюю))) - определить можно по виду и запаху, а всё остальное... ох, сколько разговоров вокруг рыбы ведёт мой муж с рыбаками! И откуда выловлена, и когда именно, и почему стоит столько, а не вот столько... и про размер, и про ещё что-то... короче: покупаем много мелкой рыбки по имени хамса.
Размером не как анчоусы в банках, а примерно с кильку.
И чистим её!
Да, это блюдо не для ленивых.
Чистить её надо собственноручно: рыбаки, предлагающие свои услуги так не почистят!
Надо извлекать из неё не только внутренности, но и скелет.
Если это занятие не для вас, то увы и ах - дальше не читайте.
А получается вкусно - иногда можно и заняться таким грязным и неинтеллектуальным делом.
В итоге рыбка должна быть: без головы, без костей, чистенькая и ровненькая, при этом не разодранная на кусочки.
Мне, перебравшей тонны оливок, винограда для вина, начистившей кучи вишни для варенья, это не страшно, хотя я пока не обрела таких навыков, как мой муж, и этим грязным делом он обычно занимается сам.
А я на подхвате.
Я в это время могу подготовить рис.
Он делается точно так же, как рис для капамы ( рецепт тут, в конце рассказа), пропорции те же.
В него в процессе добавляем всё тот же лук, а потом, ближе к концу обжарки - кедровые орешки (у нас они из пиний) и коринку (то, что здесь зовут "куш-юзюмю", "птичий виноград".
Возможны варианты: в рис можно по вкусу добавить, чего пожелаете - зелёный перец, тёртую морковь, помидоры и прочее, но я показываю классику жанра.
А потом начинается художественное творчество.
Укладываем рыбу в форму, щедро смазанную сливочным маслом. Можно и другим, если кто не... но имейте в виду, что рыба не жирная и без масла будет суховатой.
Вот так: ровненько, солнышком и чтобы некоторые "хвосты" свисали:
Доводим до конца и в получившуюся форму выкладываем рис:
"Заворачиваем" края:
Прикрываем весь рис рыбой:
У нас оказалось маловато рыбы: прикрыть всё целиком не удалось.
В идеале рыба должна быть и сверху и снизу.
Заливаем воду: на один стакан риса (ещё сухого, первоначального) - полтора стакана воды.
И в духовку.
Получается вот что:
Теперь этот "пирог" надо перевернуть:
И можно резать и есть!
Кушать подано, приятного аппетита!
Между тем - между всяких других важных тем! - тема еды в нашем доме по-прежнему актуальна.
Вчера, например, муж устраивал очередные показательные выступления.
Рассказ к этому блюду мне сочинять некогда (хотя он, вообще-то, был когда-то задуман и начат!), но у меня есть отрывок из романа, где оно упоминается. И пусть тут будет - а то какая же еда без текста, пьянка, да и всё(с))), правильно?
Правда, роман про любоффф и как-то грустноват-скучноват, но это там героиня такая... я давно писала, сейчас мне не очень нравится. Допишу и выкину!)))
"...Нина вставала рано - хотя в этом совершенно не было необходимости.
Просто ей хотелось побыть одной.
Родственники давно разъехались, никто не грозил ей шумными пустыми разговорами и включённым целый день телевизором с турецкими сериалами, но ей хотелось тишины… и думать о Ка. И о том, что её муж - очень хороший и добрый человек, но кофе утром ей почему-то хочется выпить в одиночестве.
Потом они гуляли - в ноябре Нина ввела эти обязательные прогулки у моря: надо было как-то жить. В тот день море было серым, небо было серым, камешки под ногами были всех оттенков серого - даже если были зелёными или белыми. Ещё недавно камешки на пляже были разноцветными, яркими, летними...<...>
В тот день было почему-то много серых ракушек - наверное, их выбросило вчерашним штормом. Ракушки были витые, но со странными иглами, какие-то ощетинившиеся, как будто сердитые. Многие были разбиты - и внутренняя сторона была неожиданно гладкой и ярко полосатой: в лиловую и светло-сиреневую полоску.
Нина подбирала осколки, рассматривала.
Рядом попадались и тёмные двустворчатые мидии: эти внутри сияли перламутром - скорее всего, не особенно ценным, простеньким, да и ракушки были тонкие, хрупкие, вряд ли пригодные для каких-то поделок, и этот перламутр валялся на берегу, никому не нужный и не интересный.
Нина подбирала и их и бросала обратно в море.
- О чём ты думаешь? - спросил её муж. - Где ты вообще? Мы идём по этому пляжу, а ты как будто где-то далеко!
В памяти тотчас откликнулась та самая песня.
Для бабьего лета поздновато, но осень, и набегают волны, и в том же, вечном ритме звучит “nous marchions sur une plage” , и это «где ты сейчас?»… только вот жизнь не окрашена в цвета осени, это с Ка её жизнь была окрашена и камешки были яркими, а сейчас всё кругом серое, даже солнце. Иногда оно выглядывало из-за туч, серебристо поблёскивало на холодном мокром перламутре - платиновое, белесое, почти зимнее.
- Ни о чём, - ответила, заглушая свою внутреннюю музыку, Нина. Почти на мотив “On ira”, нараспев: «Ни о чём…нет, совершенно ни о чём…». - Вот… ракушки…
- Ты сама в последнее время как ракушка. Прячешься в свою раковину, как эти улитки, раз - и нет тебя, - Серген поднял ракушку, повертел в руках и отбросил подальше. Зло, как показалось Нине, бросил, в сердцах. Не в море, куда-то в сторону.
- Это не улитка, - зачем-то уточнила Нина. - Это этот… как его… моллюск. А я никуда не прячусь. Я живу себе, как всегда.
- Ты сама знаешь, что не как всегда. Ещё месяц назад… ты сама вспомни! А сейчас… ты стала какая-то холодная и чужая. С тех пор как они уехали, ты…
- При чём здесь они?! - не надо было этого говорить, эти слова обличали её сильнее, чем молчание, и муж, разумеется, заметил, почувствовал. Бросил ещё одну ракушку - в море, далеко, изо всех сил.
А мелодия уже не отпускала, знакомые французские слова привычно набегали одно на другое, как волны. Je pense à toi. Où es-tu? Que fais-tu? Est-ce que j'existe encore pour toi? У тебя есть твоя Ната - существую ли ещё я для тебя? Маленькая колючая ракушка на берегу серого моря - разве кому-то интересно, что там, внутри? Даже если там нежно-сиреневые полоски - сверху-то она шершавая, серая, ершистая. А Ната красивая, розовая, эффектная, покрытая лаком, мимо такой не пройдешь, такую каждому хочется купить… остановись, ты несправедлива.
- Ты неправ, - сказала она мужу. - То есть наоборот: ты прав, но каждый человек имеет право на свою раковину, тебе не кажется? И иногда хочется в ней немного побыть.
- Мне не хочется, - возразил Серген. - По-моему, семья должна быть в одной раковине, а не так, как мы сейчас.
Нина повертела в руках половинку колючего домика.
- Там для двоих не хватит места. Такая ракушка только для одного. А выползать опасно… знаешь, если уж сравнивать, то, наверно, люди не как эти, витые, а как двустворчатые раковины. Можно закрыть и открыть створки. И если две ракушки будут совсем рядом и обе раскроются и сблизятся, то почти сольются… понимаешь? При этом никому из них не нужно отказываться от собственной раковины, просто они рядом… и они смотрят друг на друга и смотрятся в этот перламутр, и им не надоедает, потому что из-за волн перламутр всё время разный, и…
- Хочешь, сделаем плов с хамсой на ужин? - спросил муж.
Всё это было бы смешно, подумала Нина.
Когда бы не было так грустно. Плов с хамсой.
Осетрина-то с душком - кажется, так?
Классика.
Если бы можно было гулять у моря с тем, с кем хочется.
С тем, кто всё бы понял про ракушки.
…Господи, каким же серым, беспросветным был тот, прошлый ноябрь!
Они готовили и ели плов с хамсой, и над столом висело два - их отдельных, не пересекающихся! - молчания.
Потом была ветреная, дождливая зима, а с весны Нина принялась ждать осени: он приедет, ну и пусть с Натой, у неё самой, в конце концов, тоже есть муж, ну и что, что же теперь делать… неужели правда, что и второй мужчина - только попытка? Попытка исправить первую ошибку, но не всегда удачная? Или каждый следующий - просто попытка забыть предыдущего?"
Героиня страдает, а мы весело и дружно готовим плов из хамсы, он же "хамси пилавы"! :)
Присоединяйтесь и учитесь!
Первым делом надо наловить на базаре свежей и хорошей хамсы.
Хорошесть её определяется знатоками на глаз, незнатокам труднее, но в выборе рыбы я вам, увы, не советчик.
Если честно, я думаю, что свежесть рыбы - первую и последнюю))) - определить можно по виду и запаху, а всё остальное... ох, сколько разговоров вокруг рыбы ведёт мой муж с рыбаками! И откуда выловлена, и когда именно, и почему стоит столько, а не вот столько... и про размер, и про ещё что-то... короче: покупаем много мелкой рыбки по имени хамса.
Размером не как анчоусы в банках, а примерно с кильку.
И чистим её!
Да, это блюдо не для ленивых.
Чистить её надо собственноручно: рыбаки, предлагающие свои услуги так не почистят!
Надо извлекать из неё не только внутренности, но и скелет.
Если это занятие не для вас, то увы и ах - дальше не читайте.
А получается вкусно - иногда можно и заняться таким грязным и неинтеллектуальным делом.
В итоге рыбка должна быть: без головы, без костей, чистенькая и ровненькая, при этом не разодранная на кусочки.
Мне, перебравшей тонны оливок, винограда для вина, начистившей кучи вишни для варенья, это не страшно, хотя я пока не обрела таких навыков, как мой муж, и этим грязным делом он обычно занимается сам.
А я на подхвате.
Я в это время могу подготовить рис.
Он делается точно так же, как рис для капамы ( рецепт тут, в конце рассказа), пропорции те же.
В него в процессе добавляем всё тот же лук, а потом, ближе к концу обжарки - кедровые орешки (у нас они из пиний) и коринку (то, что здесь зовут "куш-юзюмю", "птичий виноград".
Возможны варианты: в рис можно по вкусу добавить, чего пожелаете - зелёный перец, тёртую морковь, помидоры и прочее, но я показываю классику жанра.
А потом начинается художественное творчество.
Укладываем рыбу в форму, щедро смазанную сливочным маслом. Можно и другим, если кто не... но имейте в виду, что рыба не жирная и без масла будет суховатой.
Вот так: ровненько, солнышком и чтобы некоторые "хвосты" свисали:
Доводим до конца и в получившуюся форму выкладываем рис:
"Заворачиваем" края:
Прикрываем весь рис рыбой:
У нас оказалось маловато рыбы: прикрыть всё целиком не удалось.
В идеале рыба должна быть и сверху и снизу.
Заливаем воду: на один стакан риса (ещё сухого, первоначального) - полтора стакана воды.
И в духовку.
Получается вот что:
Теперь этот "пирог" надо перевернуть:
И можно резать и есть!
Кушать подано, приятного аппетита!