День Мышиллы.
Итак, она родилась.
Хотя это совершенно неправильная формулировка, сводящая на нет мое участие в процессе.
А свести на нет первые роды в советском роддоме в ночное время, когда в предродовой семь первородящих теток и никого, кроме нас, - ну нет, такое свести на нет я никак не согласна!
Поэтому не "она родилась", а "я ее родила". Таки. С чем себя и ее и поздравляю, ибо до сих пор удивляюсь, как это мы обе выжили. Потом я рожала еще два раза и не переставала удивляться, что тот первый раз сошел-таки благополучно. Если учесть, что я отнюдь не из тех женщин, которые якобы есть в русских селеньях и которые, родив, идут дальше снопы вязать.
Родила я в полседьмого утра (мне было хорошо видно часы на стене) и первой мыслью было: о, пойду позвоню, пока никто на работу не ушел. Не смейтесь: домобильная эпоха. Второй мыслью было: кто родился-то? Ее я слабым голосом и озвучила, и мне подсунули под нос нечто и сказали: "сама смотри!"
Никуда смотреть я не могла. Вот встать и доползти до телефона, как мне казалось, я бы смогла, но смотреть самой, когда ребенок еще не помыт, не протерт, не имеет товарного вида, да рассмотреть при этом чего там где... словом, я (видимо, ехидна уже тогда сидела внутри или тогда же появилась на свет?), не приглядываясь, строго заявила: "Нет, вы уж сами посмотрите и мне точно скажите!" - "Да девочка, девочка, что, не видишь?" - "Не вижу, - ответила обрадованная ехидна, которой девочку и надо было. - А глаза у нее какого цвета?" Акушерка насторожилась, наверно решив, что у меня что-то с головой, а я как раз присмотрелась к детенышу, увидела глюк пятно в районе пуповины и обеспокоенно спросила: "А вот это вот - оно ведь пройдет, да?"
"О господи! - возмутилась акушерка. - То ей глаза, то еще чего! Ты по образованию-то кто?"
"Никто, - отмахнулась я: пятно на детеныше волновало меня гораздо больше, - филолог я... так пройдет?"
Оно, конечно, прошло.
И больше двадцати лет тоже прошло.
Отправляясь тогда по скользкому льду в роддом и рассчитывая полежать там недельку, я тащила с собой и толстые книжки: биографию Анны Павловой (когда еще соберусь просвещаться-то?) и любимую, зачитанную "Анну Каренину". Без всякой задней мысли: ультразвука-то не на всех хватало, про пол ребенка я не знала и книги выбирала почти методом тыка.
Зато потом, добредя-таки до телефона, могла гордо сказать: "Ну вот, теперь у меня три Анны: две в книжках и одна на шее!"
Ибо я настолько филолог, что... да, и с книгами угадала!
А близкие еще долго дразнили меня тем, что я "никто" по образованию.
To be continued, если вам не надоело, раз уж сегодня день Мышиллы, она же yeho .
Хотя это совершенно неправильная формулировка, сводящая на нет мое участие в процессе.
А свести на нет первые роды в советском роддоме в ночное время, когда в предродовой семь первородящих теток и никого, кроме нас, - ну нет, такое свести на нет я никак не согласна!
Поэтому не "она родилась", а "я ее родила". Таки. С чем себя и ее и поздравляю, ибо до сих пор удивляюсь, как это мы обе выжили. Потом я рожала еще два раза и не переставала удивляться, что тот первый раз сошел-таки благополучно. Если учесть, что я отнюдь не из тех женщин, которые якобы есть в русских селеньях и которые, родив, идут дальше снопы вязать.
Родила я в полседьмого утра (мне было хорошо видно часы на стене) и первой мыслью было: о, пойду позвоню, пока никто на работу не ушел. Не смейтесь: домобильная эпоха. Второй мыслью было: кто родился-то? Ее я слабым голосом и озвучила, и мне подсунули под нос нечто и сказали: "сама смотри!"
Никуда смотреть я не могла. Вот встать и доползти до телефона, как мне казалось, я бы смогла, но смотреть самой, когда ребенок еще не помыт, не протерт, не имеет товарного вида, да рассмотреть при этом чего там где... словом, я (видимо, ехидна уже тогда сидела внутри или тогда же появилась на свет?), не приглядываясь, строго заявила: "Нет, вы уж сами посмотрите и мне точно скажите!" - "Да девочка, девочка, что, не видишь?" - "Не вижу, - ответила обрадованная ехидна, которой девочку и надо было. - А глаза у нее какого цвета?" Акушерка насторожилась, наверно решив, что у меня что-то с головой, а я как раз присмотрелась к детенышу, увидела глюк пятно в районе пуповины и обеспокоенно спросила: "А вот это вот - оно ведь пройдет, да?"
"О господи! - возмутилась акушерка. - То ей глаза, то еще чего! Ты по образованию-то кто?"
"Никто, - отмахнулась я: пятно на детеныше волновало меня гораздо больше, - филолог я... так пройдет?"
Оно, конечно, прошло.
И больше двадцати лет тоже прошло.
Отправляясь тогда по скользкому льду в роддом и рассчитывая полежать там недельку, я тащила с собой и толстые книжки: биографию Анны Павловой (когда еще соберусь просвещаться-то?) и любимую, зачитанную "Анну Каренину". Без всякой задней мысли: ультразвука-то не на всех хватало, про пол ребенка я не знала и книги выбирала почти методом тыка.
Зато потом, добредя-таки до телефона, могла гордо сказать: "Ну вот, теперь у меня три Анны: две в книжках и одна на шее!"
Ибо я настолько филолог, что... да, и с книгами угадала!
А близкие еще долго дразнили меня тем, что я "никто" по образованию.
To be continued, если вам не надоело, раз уж сегодня день Мышиллы, она же yeho .