Слава ВПСС! Размышления в связи с освобождением заигравшихся футболистов
Сегодня вся Росия обсуждает досрочный выход на свободу Кокорина и Мамаева, средней ноги футболистов и самых, наверное, знаменитых в стране драчунов.
Тюрьма - не лучшее место для человека, поэтому искренее их поздравляю и желаю больше не попадаться.
Процесс над Кокориным и Мамаевым был превращен СМИ в показательный марафон по "воспитанию нравов", и было за что.
Однако куда более хамски и вызывающе ведут себя тысячи, десятки тысяч всевозможных мажоров, упивающиеся сословной вседозволенностью и практически ненаказуемые, разве что жиденьким штрафом через раз, воспринимающие общественное осуждение как желанный допинг!
Кокорин и Мамаев своей прошлогодней выходкой не сильно вышли за рамки, в которых реализуют классовое превосходство по отношению к тягловому большинству россиян наши доморощенные нувориши. Поэтому с кем не заговоришь о том эксцессе - все убеждены, что главной причиной достаточно жесткого наказания стал факт нанесения футболистами побоев Денису Паку - федеральному чиновнику и этническому корейцу. При этом национальный момент мои собеседники считают даже более значимым, чем государственно-административный. Подвернись под руку вместо Пака какой-нибудь Иван Петров - вряд ли бы страна узнала своих "героев".
С одной стороны приятно, что власти ныне чутко стоят на страже межнациональной толерантности, ибо в нашем государстве по-другому нельзя.
С другой - не покидает ощущение искусственности и вымученности всей этой истории. Расследование, наказание, досрочное освобождение... когда ни наказать по-настоящему не могут, ни освободить, и никакого, по большому счету, не происходит "воспитательного влияния", поскольку все фигуранты, говоря словами классика, страшно далеки от народа... Вышли из дверей белгородской кичи бесстрастные истуканы, залезли в "гелентваген" - и укатили, не нужные, в общем-то, никому, кроме своего узкого круга. Но при этом твердо знающие, что лукавые СМИ не позволят народу про них забыть.
А ведь были у нас времена и с людьми куда более живыми, и драками настоящими, не ради хайпа, о которых не писали в газетах, но о которых народ знал, по-своему одобрял, и при этом власти вели себя куда честнее - не вмешиваясь.
Наш замечательный соотечественник и прекрасный композитор В.П.Соловьев-Седой, автор музыки к таким великим песням, как "Вечер на рейде", "Соловьи", "Друзья-однополчане", к знаменитым "Подмосковным вечерам" и множеству других, временами считающимися истинно народными,- так вот, Василий Павлович совершенно не переносил японцев!
Он не имел ничего против китайцев, корейцев и других представителей трудовых народов Востока, однако японцев ненавидел люто.
Возможно, так было из-за близости русско-японской войны (будущий композитор родился в 1907 году), из-за Хасана, Халкин-Гола, из-за тысяч сгинувших в тихоокеанской пучине от японских торпед советских моряков в годы формального "мира" между Японией и СССР, о чьей гибели не писали в советских газетах и за которых мы не могли внятно отвечать... Блистательный разгром Квантунской армии в августе-сентябре 1945 - ответ, конечно, но ответ слишком короткий и неполный, поскольку интересы большой политики вскоре вновь заставляли вместо благородного отмщения твердить "о мире и дружбе".
Так что Василий Павлович, опираясь на всенародную известность и неприкасаемость, восполнял в меру собственных сил недостаточность народного ответа японским обидчикам.
По рассказам очевидцев, всякий раз, приезжая из родного Ленинграда в Москву и останаливаясь, разумеется, в гостинице "Москва", крупнейшей и наиболее престижной в те годы, скоротав вечер с друзьями в ресторане, причем далеко не под один "Боржоми", он любил затем отправиться бродить по гостиничным фойе и коридорам. Все считали, что именитый гость так просто отдыхает, проветривается - ан нет, он высматривал... японских дипломатов, торговых представителей и прочих посланцев страны Ямато. А высмотрев - подходил и бил. Бил чрезвычайно сильно, наотмашь, поскольку мужчиной Василий Павлович был статным и выдающимся, да и крестьянский корень помогал наносить удары со всей затаенной, глубинной страстью. Обычно бил он японцев молча, но иногда - отпускал обидные сравнения, вопроизвести даже малую толику которых в век политкорректности я не берусь.
Разумеется, вскоре драку разнимала подоспевшая милиция, буяна препровождали в местный участок, где тот приносил милиционерам извинение и демонстрировал корочку депутата Верховного Совета СССР. Наступал черед милиционерам извиняться и с комфортом доставлять искателя справедливости в его аппартаменты. Говорят, что к концу 1950-х годов японские посланцы селились в советской столице чуть ли ни в общежитиях, лишь бы не испытать на себе силу кулаков великого русского лирика.
И что самое интересное - японцы до безумия любят его музыку, особенно "Подмосковные вечера". Что говорит о том, что они, как бы там ни было, признают за ним правоту.
В отличие от нынешних "звезд", Василий Павлович, появившийся на свет в семье петербургского дворника и "сделавший себя" сам, не страдал звездными болезнями, а его эксцессы с японцами - не кураж, а личная война, на которой, как известно, все средства хороши.
Народа же своего народный композитор не чурался и никогда не предавал. Единственной, пожалуй, привелегией, которую он по природной лихости сохранял за собою, была привычка театрально посетовать на "культ" собственной личности: "Не успел приехать в ваш город - а кругом плакаты "Слава ВПСС!" - "'Слава КПСС'", должно быть..." - "Ничего не знаю, я прочёл "Слава ВПСС!" - то есть Василию Павловичу Соловьеву-Седому, разве не так?"
Так что футболистам скромнее надо быть, скоромнее. Свет на них отнюдь не сошёлся!
PS: Редкую запись с прекрасной импровизацией на темы песен Соловьева-Седого в исполнении Александра Цфасмана можно прослушать здесь:
Тюрьма - не лучшее место для человека, поэтому искренее их поздравляю и желаю больше не попадаться.
Процесс над Кокориным и Мамаевым был превращен СМИ в показательный марафон по "воспитанию нравов", и было за что.
Однако куда более хамски и вызывающе ведут себя тысячи, десятки тысяч всевозможных мажоров, упивающиеся сословной вседозволенностью и практически ненаказуемые, разве что жиденьким штрафом через раз, воспринимающие общественное осуждение как желанный допинг!
Кокорин и Мамаев своей прошлогодней выходкой не сильно вышли за рамки, в которых реализуют классовое превосходство по отношению к тягловому большинству россиян наши доморощенные нувориши. Поэтому с кем не заговоришь о том эксцессе - все убеждены, что главной причиной достаточно жесткого наказания стал факт нанесения футболистами побоев Денису Паку - федеральному чиновнику и этническому корейцу. При этом национальный момент мои собеседники считают даже более значимым, чем государственно-административный. Подвернись под руку вместо Пака какой-нибудь Иван Петров - вряд ли бы страна узнала своих "героев".
С одной стороны приятно, что власти ныне чутко стоят на страже межнациональной толерантности, ибо в нашем государстве по-другому нельзя.
С другой - не покидает ощущение искусственности и вымученности всей этой истории. Расследование, наказание, досрочное освобождение... когда ни наказать по-настоящему не могут, ни освободить, и никакого, по большому счету, не происходит "воспитательного влияния", поскольку все фигуранты, говоря словами классика, страшно далеки от народа... Вышли из дверей белгородской кичи бесстрастные истуканы, залезли в "гелентваген" - и укатили, не нужные, в общем-то, никому, кроме своего узкого круга. Но при этом твердо знающие, что лукавые СМИ не позволят народу про них забыть.
А ведь были у нас времена и с людьми куда более живыми, и драками настоящими, не ради хайпа, о которых не писали в газетах, но о которых народ знал, по-своему одобрял, и при этом власти вели себя куда честнее - не вмешиваясь.
Наш замечательный соотечественник и прекрасный композитор В.П.Соловьев-Седой, автор музыки к таким великим песням, как "Вечер на рейде", "Соловьи", "Друзья-однополчане", к знаменитым "Подмосковным вечерам" и множеству других, временами считающимися истинно народными,- так вот, Василий Павлович совершенно не переносил японцев!
Он не имел ничего против китайцев, корейцев и других представителей трудовых народов Востока, однако японцев ненавидел люто.
Возможно, так было из-за близости русско-японской войны (будущий композитор родился в 1907 году), из-за Хасана, Халкин-Гола, из-за тысяч сгинувших в тихоокеанской пучине от японских торпед советских моряков в годы формального "мира" между Японией и СССР, о чьей гибели не писали в советских газетах и за которых мы не могли внятно отвечать... Блистательный разгром Квантунской армии в августе-сентябре 1945 - ответ, конечно, но ответ слишком короткий и неполный, поскольку интересы большой политики вскоре вновь заставляли вместо благородного отмщения твердить "о мире и дружбе".
Так что Василий Павлович, опираясь на всенародную известность и неприкасаемость, восполнял в меру собственных сил недостаточность народного ответа японским обидчикам.
По рассказам очевидцев, всякий раз, приезжая из родного Ленинграда в Москву и останаливаясь, разумеется, в гостинице "Москва", крупнейшей и наиболее престижной в те годы, скоротав вечер с друзьями в ресторане, причем далеко не под один "Боржоми", он любил затем отправиться бродить по гостиничным фойе и коридорам. Все считали, что именитый гость так просто отдыхает, проветривается - ан нет, он высматривал... японских дипломатов, торговых представителей и прочих посланцев страны Ямато. А высмотрев - подходил и бил. Бил чрезвычайно сильно, наотмашь, поскольку мужчиной Василий Павлович был статным и выдающимся, да и крестьянский корень помогал наносить удары со всей затаенной, глубинной страстью. Обычно бил он японцев молча, но иногда - отпускал обидные сравнения, вопроизвести даже малую толику которых в век политкорректности я не берусь.
Разумеется, вскоре драку разнимала подоспевшая милиция, буяна препровождали в местный участок, где тот приносил милиционерам извинение и демонстрировал корочку депутата Верховного Совета СССР. Наступал черед милиционерам извиняться и с комфортом доставлять искателя справедливости в его аппартаменты. Говорят, что к концу 1950-х годов японские посланцы селились в советской столице чуть ли ни в общежитиях, лишь бы не испытать на себе силу кулаков великого русского лирика.
И что самое интересное - японцы до безумия любят его музыку, особенно "Подмосковные вечера". Что говорит о том, что они, как бы там ни было, признают за ним правоту.
В отличие от нынешних "звезд", Василий Павлович, появившийся на свет в семье петербургского дворника и "сделавший себя" сам, не страдал звездными болезнями, а его эксцессы с японцами - не кураж, а личная война, на которой, как известно, все средства хороши.
Народа же своего народный композитор не чурался и никогда не предавал. Единственной, пожалуй, привелегией, которую он по природной лихости сохранял за собою, была привычка театрально посетовать на "культ" собственной личности: "Не успел приехать в ваш город - а кругом плакаты "Слава ВПСС!" - "'Слава КПСС'", должно быть..." - "Ничего не знаю, я прочёл "Слава ВПСС!" - то есть Василию Павловичу Соловьеву-Седому, разве не так?"
Так что футболистам скромнее надо быть, скоромнее. Свет на них отнюдь не сошёлся!
PS: Редкую запись с прекрасной импровизацией на темы песен Соловьева-Седого в исполнении Александра Цфасмана можно прослушать здесь:
Click to view