Ad Notam: одним единомышленником больше
Появился ещё один позитивный взгляд, схожий с идеями самоправляемого общества с распределенным производством, в котором не будет "лишних людей" ("Проект Венера" Ж.Фреско, моя "Параллельная Россия"и т.д.). Здоровые идеи анархизма не собираются сходить со сцены!
На фото: Джереми Рифкин
Очень ценная у Д.Рифкина следующая мысль: люди, сделавшись самостоятельными и самодостаточными производителями энергии на основе биотехнологий, смогут обмениваться ее товарными излишками, "сливая" её через верифицированные приборы учёта в общие трубопроводы и электросети. Ну а поскольку каждый здоровый человек, вооруженный знаниями и техникой, в состоянии на личных 7-10 гектарах, аналогичных "семейной нефтяной скважине", произвести за год энергии в объеме до 15-20 тонн нефтяного эквивалента, из которых порядка половины можно продать, -- то вот вам и реальная экономическая основа здорового общества будущего! Причём значительно более осязаемая, нежели пресловутый "интернет".
Правда, амерканский товарищ продолжает заигрывать с корпоративным строем, пророча некий с ним "симбиоз". Но симбиоза не будет, корпоративная экономика, питающаяся за счёт извлечения из людей простого функционального труда, - страшный и непримиримый противник и ненавистник всякого общества, в главе которого будет труд сложный. И если дело действительно начнёт двигаться к подобному новому обществу, то транснациональные гиганты из кожи вылезут, чтобы скупить подчистую все остающиеся доступными производительные силы природы, прежде всего землю и источники пресной воды.
А поскольку подобные пока еще свободные ресурсы есть только у России -- то вот и позитивная программа для страны на ближайшие 25-50 лет вместо пресловутых "скреп".
Джереми Рифкин: мы стоим на пороге Будущего Изобилия - если не разрушим экологию
Известный экономист, теоретик и футуролог прогнозирует мир практически бесплатной энергии, а также отчаянную борьбу против изменений климата.
Большинство людей знают о сближении компьютерных и коммуникационных технологий, о переходе от ископаемых видов топлива к возобновляемым источникам энергии и движении к автономным транспортным средствам и производству роботов. Но лишь немногие люди интенсивно думают о том, как все эти технологические изменения будут сочетаться вместе с изменениями в передовых производствах, системах водоснабжения, сельском хозяйстве, здравоохранении и образовании - для быстрого и комплексного роста, сопровождающегося резким сокращением экологического загрязнения.
Такой системный подход к индустриальному будущему является сферой интересов экономического теоретика Джереми Рифкина.
72-летний Рифкин является давним исследователем экономических и технологических вопросов, и преподавателем программы Executive Education в Университете штата Пенсильвания. Он является консультантом глав государств (включая высшее руководство Германии, президента Европейской комиссии и руководства КНР), а также многих.
Логика рассуждений Рифкина чужда современному западному обществу. Например, он утверждает, что и капитализм, и «индустрия ископаемого топлива» сталкиваются с ограничениями, вытекающими из законов термодинамики. Капитализм, основанный на инвесторах, который фокусирует ресурсы на цели немедленной прибыли, неизбежно будет заменен более распределенным и оптимизированным «сетевым капитализмом» наряду с экономикой разделения, управляемым «высокотехнологичным глобальным достоянием».
По словам Рифкина, эта новая гибридная экономическая система станет возможной благодаря широкому освоению солнечной энергии, энергии ветра и других возобновляемых источников энергии по требованию, чему способствуют такие инновации, как «Интернет вещей» и блокчейн. В мире, который он предвидит, затраты на производство и доставку растущего количества товаров и услуг будут сокращаться почти до нуля, экономике придется научиться управлять изобилием - и использовать общие товары и услуги.
Эти изменения будут происходить в течение следующих 40 лет или около того, говорит Рифкин, если они не будут остановлены экспоненциально возрастающими опасностями изменения климата и исчезновения видов животных, населяющих планету.
Даже тем, кто не согласен с теорией Рифкина о том, что капитализм находится в фазе фундаментальной трансформации, приходится уважать глобальную мощь тех факторов, которые он отслеживает. Интеллектуальные технологии, в частности, расширяются все более высокими темпами, снижая затраты, заменяя человеческий труд, отслеживая деятельность человека и делая много нового, что может быть «темной паутиной» авторитарного контроля- или расширения обеспеченности и качества жизни.
Издание Strategy+Business попросило Рифкина более подробно осветить ряд ключевых моментов.
S + B: концепция «нулевой маржинальной стоимости» предполагает, что мы направляемся во время изобилия, которое радикально изменит образ жизни людей. Как вы пришли к этой идее?
Рифкин: В начале 2000-х годов я преподавал в программе управления (AMP) в Wharton Executive Education. Еще до того, как в 2000 году пузырь dot-com лопнул, было ясно, что цифровая революция наглядно демонстрирует фиксированные и предельные издержки в информационно-коммуникационных технологиях - как это описано в Законе Мура.
Маржинальные затраты - это затраты на получение продукта в большом масштабе, и они уже приблизились к нулю в средствах массовой информации и программном обеспечении. После того, как вы понесли фиксированные затраты на запись песни, максимальные затраты на потоковое воспроизведение музыки практически равны нулю - независимо от того, продаете вы тысячу или миллион копий. Газеты, телевидение, звукозаписывающие компании и киноиндустрия обнаружили, что они больше не могут полагаться на свои старые бизнес-модели, особенно если они занимаются рекламой.
S + B: Но это применимо только к цифровым медиа.
Рифкин: В то время, да, так и было. Но мы видели, что это может скоро распространиться и на другие части экономики. Одним из основных сигналов для нас было давление, которое испытывало IBM, начиная с середины 1990-х годов. Генеральный директор Лу Герстнер, в беседе с топ-менеджерами компании, впервые сказал вслух, что у них возникла проблема. Их «дойной коровой» были большие компьютеры-мэйнфреймы. Но по мере того, как конкуренция возрастала, а цена компьютеров продолжала падать, откуда взялась бы их прибыль? Это привело к тому, что они частично перешли на управление информационными услугами.
Я представил идею о том, что цифровая революция приводит к падению предельных издержек практически до уровня нуля - что является финальным успехом капитализма. Но это также привело бы к радикальному изменению характера капиталистической бизнес-модели.
S + B: капитализм означает рыночную экономику, управляемую законами спроса и предложения без государственного контроля.
Рифкин: Под капитализмом я имею в виду особый тип рыночной экономики, где инвесторы, владельцы, менеджеры, рабочие и потребители - это всё разные люди. Капитализму такого рода всего 200 лет.
Давайте немного отвлечёмся и рассмотрим, как происходят великие экономические преобразования. Их было много в мировой истории, и все они имеют общий знаменатель. В некий исторический момент появляются и объединяются те же три определяющие технологии для создания новой универсальной технологической инфраструктуры. Они коренным образом меняют то, как общество управляет, поддерживает и осуществляет экономическую деятельность.
Этими тремя технологиями являются - новые системы связи, которые более эффективно управляют экономической деятельностью; новые источники энергии, которые повышают эффективность деятельности; и новые способы обеспечить мобильность, которые ускоряют экономическую деятельность. Это изменяет пространственную временную ориентацию общества, его бизнес-модели, формы управления и даже познание и сознание людей.
Например, рассмотрим первую промышленную революцию, которая состоялась в XIX веке. До этого было очень мало крупных предприятий. Большинство торговцев владели инструментами, которые они же и использовали, - средствами изготовления, доставки и торговли товарами. Затем появились новые технологии коммуникации, энергетики и мобильности. Печатная машина с паровым приводом, которая сделала возможными дешевые газеты и массовые книги, трансформировала коммуникации. Это позволило более широко распространять грамотность; с учебниками смогли появиться обязательные государственные школьные системы. Изобретение телеграфированного, резко сократившегося пространства и сжатого времени, что сделало возможным общенациональные и даже глобальные рынки. Паровой двигатель на основе угля, новая форма энергии, позволил управлять производством в гораздо большем масштабе. Затем этот двигатель был поставлен на рельсы, что привело к созданию системы железнодорожного транспорта - что еще больше ускорило управление, энергетику, дало новый толчок к расширению экономической деятельности и географическому расширению рынка.
Эти технологические изменения были настолько широкими и сложными, что требовали новой формы управления. Железные дороги стали первыми современными капиталистическими бизнес-корпорациями, в которых тысячи сотрудников, вертикально интегрированные операции и акционеры были отделены от самого бизнеса. Когда все три технологии сошлись воедино, около 1860 года, современный капитализм быстро развернулся по всему миру. К 1900 году, менее чем за 40 лет, мир был преобразован.
Вторая промышленная революция последовала в начале 20-го века. Это касалось изобретения телефона, а затем радио и телевидения; широкое использование ископаемых видов топлива; прокладка электрических сетей; внедрение двигателя внутреннего сгорания для автомобильного, железнодорожного, водного и воздушного транспорта. Инновационная инфраструктура второй индустриальной революции была введена в действие в Соединенных Штатах и других странах в период с 1905 по 1929 год. Ее рост был прерван с приходом Великой депрессии и Второй мировой войны - и он, наконец, создал во второй половине 20-го века индустриальный мир.
S + B: И к началу 2000-х годов вы говорили, что такой образ жизни устарел.
Рифкин: Мы видели, что потенциал производительности второй технологической инфраструктуры индустриальной революции сохранялся. Между тем, резкое сокращение фиксированных и предельных издержек уже произошло в компьютерах и коммуникациях, и, вероятно, произойдет и в других местах. Это так изменило бы экономику, что неоклассической экономической теории было бы недостаточно для ее описания.
Мир вступил в третью индустриальную революцию - цифровую революцию. В обществе с цифровой связью предельные издержки растущего числа товаров и услуг упадут почти до нуля. Это приведет к коренным изменениям в преобладающих бизнес-моделях: от рынков до сетей, от права собственности до права доступа, от рабочих до «прошумеров» [лиц, которые производят, а также потребляют товары и услуги, распространяемые в Интернете], от продавцов и покупателей до поставщиков и пользователей, а также от прогрессирующего потребительства к стабильному потреблению - и вторая промышленная революция в масштабах больше не будет актуальна. Коммуникационная часть этого уже произошла: уже существуют недорогие компьютеры и Интернет, и смартфон только что был изобретен. Потребовалось время, чтобы увидеть, что похожее явление может произойти в сфере энергетики - и резко снизить стоимость энергии, мобильности и других товаров и услуг.
S + B: Итак, когда вы говорите «третья промышленная революция», какое изменение вы имеете в виду?
Рифкин: Новая технологическая инфраструктура постепенно объединяется, уже «оцифрованная». Процесс начался с эволюции Интернета, как средства связи, за последние 25 лет. Теперь это вплотную сблизилось с созданием «второго интернета», уже для возобновляемых источников энергии.
Комментарий РусНекст: в данном случае для понимания слов Рифкина следует учесть, что «Интернет» следует воспринимать в значении «сетевая коммуникация».
Это новая цифровая энергосистема, простирающаяся по континентам, позволит миллионам людей производить собственную ветряную и солнечную электроэнергию и отправлять избыточную энергию в глобальную энергосистему. В течение следующего десятилетия оба этих «интернета» будут сближаться в связи с появлением цифровой мобильности Интернета, базирующейся на все более автономных электрических и топливных аппаратах, эксплуатируемых с почти нулевыми предельными издержками, возобновляемых источников энергии на дорожных, железнодорожных, водных и воздушных системах.
Эти три системы позволят людям частично меняться информацией, энергией и мобильностью частично на капиталистическом рынке - и, частично, в развивающейся «экономике обмена».
S + B: Где этот сдвиг произойдет первым?
Рифкин: Это уже происходит в некоторых местах. В течение последних 10 лет Германия спокойно строила необходимую инфраструктуру. Когда в 2005 году Ангела Меркель стала канцлером, она попросила меня посоветовать ей средство для роста немецкой экономики. Мы с ней обсудили потенциал превращения Германии в третью индустриальную революционную парадигму. Почти сразу же она и ее коллеги решили стать мировыми лидерами в третьей промышленной революции.
С тех пор Германия работает на всех трех фронтах: оцифровка коммуникаций, возобновляемых источников энергии и мобильность. Я тесно сотрудничал с высокопоставленными правительственными чиновниками, в том числе президентом Франком-Вальтером Штайнмайером и вице-канцлером и министром экономики Зигмаром Габриелем. По плану, который они внедряют, треть электроэнергии в Германии производится за счет возобновляемых источников энергии при почти нулевых предельных издержках. Установка солнечных и ветровых технологий чрезвычайно трудоемка, по крайней мере, во время этого перехода. Таким образом, Германия создала сотни тысяч сетевых рабочих мест, и теперь в возобновляемых источниках энергии больше рабочих мест, чем в остальных отраслях энергетики.
Параллельно я работал с тремя президентами Европейской комиссии - Романо Проди, Хосе Мануэлем Баррозу и нынешним президентом Жан-Клодом Юнкером - в создании концепции и внедрении интеллектуальной цифровой третьей промышленной революции во всех 28 государствах-членах Европейского союза.
В феврале 2017 года я присоединился к Марошу Шефковичу, вице-президенту Европейской комиссии, отвечающему за Энергетический союз ЕС и «Смарт-Европа», и Маркуке Маркуле, президенту Европейского комитета регионов, объявив о начале инициативы «Смарт-Европа», в рамках которой 631 млрд. евро будет частично доступен для внедрения этой программы.
Другим центром деятельности является Китай. Когда председатель КНР Си и премьер Ли вошли в должность, премьер-министр Ли опубликовал свою официальную биографию, в которой говорилось, что он прочитал (книга Джереми Рифкина - RN) «Третью промышленную революцию» и дал указание правительству уделять пристальное внимание тезисам и предложениям, изложенным в книге.
Председатель Си и премьер-министр Ли понимали, что их страна была заблокирована первой промышленной революцией и большей частью второй, и они не хотели проиграть третью. После первого из нескольких официальных встреч, которые я провел с китайскими лидерами, председатель национальной электросетевой сети объявил о намерении за $82 млрд «оцифровать» государственную электрическую сеть в текущем пятилетнем плане. Миллионы китайцев смогут производить собственную солнечную энергию и энергию ветра, использовать ее локально или продавать в общую сеть. В рамках проекта «Пояс и дорога» они перемещают одни и те же технологии в другие страны. Китай называет это цифровое преобразование революцией Internet Plus, которая похожа на инициативу Smart Europe. Конечно, Китай по-прежнему остается одним из крупнейших в мире потребителей ископаемого топлива - но это быстро меняется.
В некоторых штатах США также движутся в этом направлении без участия правительства: Калифорния, Орегон, штат Вашингтон, Нью-Йорк, Новая Англия и район Сан-Антонио-Остин в юго-восточном Техасе. В штатах-прериях есть ветряные фермы, многие крупные компании и небольшие предпринимательские стартапы, возлагающие большие надежды на переходный период.
Окупаемость возобновляемых источников энергии намного быстрее, чем люди думают. Базовые затраты - материалы и установка - снизились экспоненциально. В 1979 году фиксированная стоимость производства одного ватта «солнечного» электричества составляла 79 долларов США. По состоянию на август 2017 года это 55 центов. К 2020 году он составит 35 центов. Жизнеспособность технологии только сейчас достигает переломного момента. Что касается предельных издержек - их нет. Солнце и ветер не выставят нам счет.
S + B: Как насчет мобильности и коммуникаций?
Рифкин: Миллионы людей используют аренду автомобилей сети в качестве основного способа передвижения. «Миллениалы» (поколение «нулевых» - RN) не хотят владеть автомобилями. Они хотят получить доступ к мобильности за счёт аренды, пользования. Между тем, предельные издержки на автономные беспилотные электромобили, работающие с почти нулевой предельной стоимостью возобновляемой энергии, резко упадут. Дроны также будут работать с предельными издержками, равными нулю. Сегодня (в мире - RN) насчитывается около миллиарда автомобилей, автобусов и грузовиков, и они являются третьей основной причиной выбросов, ведущих к глобальному потеплению после строительства, производства и потребления говядины и связанных с ними методов ведения сельского хозяйства. Вероятно, мы устраним 80 процентов автомобилей в мире в течение следующих двух поколений - поскольку мы переходим к обмену автомобилями и грузовиками посредством использованием сетей «провайдеров»-пользователей.
Остальные автомобили и грузовики станут, по сути, подвижными, мобильными распределенными центрами обработки данных, оснащенными датчиками, которые собирают и обмениваются информацией о трафике, погодных условиях, доступности склада и логистике. Daimler уже спокойно оснастил более 400 000 своих автомобилей такими датчиками. Это позволит повысить совокупную эффективность и производительность, а также значительно снизить экологические выбросы.
S + B: Разве это не противоречит тому, что люди, подобные Роберту Гордону и Эрику Бринхольфссону, говорили о росте производительности - что вряд ли он снова резко увеличится?
Рифкин: Они не учитывали совокупную эффективность. Совокупная эффективность - это отношение потенциальной работы к фактической полезной работе, которая внедряется в продукт или услугу. Чем выше совокупная эффективность товара или услуги, тем меньше отходов производится в каждом шаге на пути по цепочке создания стоимости.
Ряд экономических исследователей, таких как физик Райнер Кюммел из Университета Вюрцбурга и экономист Роберт Айрес из INSEAD, в последние годы пересмотрели свои взгляды на производительность. Традиционная экономика говорит, что вы повышаете производительность, вкладывая больше капитала в лучшие машины и предоставляя более эффективных рабочих, и всё это вместе взятое уменьшает фиксированные и предельные издержки производства.
Но на эти факторы приходится лишь около 14% производительности. Значительная часть остальной производительности объясняется улучшением совокупной эффективности управления, энергетики и мобильности экономической деятельности.
Совокупная эффективность работает одинаково в экономическом производстве, и в природе. Когда лев преследует антилопу и убивает ее, в льва попадает только около 10-20 процентов всей энергии, содержащейся в антилопе; остальное тепло теряется при переходе. Таким образом, общая эффективность льва составляет всего лишь 10-20 процентов. Если бы он мог потреблять больше энергии своей добычи или использовать меньше своих ресурсов в охоте, лев получал бы большую производительность как хищник.
Экономисты теперь изучают то, что совокупная эффективность является критическим фактором роста производительности. В прошлом экономисты пропустили это, потому что они не были обучены термодинамике, химии, инженерии, биологии и архитектуре.
Когда вторая промышленная революция началась, в 1905 году в США производилось около 3 процентов совокупной эффективности товаров и услуг. Методы массового производства значительно улучшили этот показатель, и в результате повысилась производительность. Но были ограничения на эффективность телекоммуникаций 20-го века, энергетических систем на основе ископаемого топлива и транспорт с двигателями внутреннего сгорания. К началу XXI века США составляли около 13 процентов совокупной эффективности; Германия достигла 18,5 процента; а Япония привела мир к 20-процентной совокупной эффективности.
Это потолок, и рост производительности застопорился. Предприятия, которые подключаются к инфраструктуре второй промышленной революции, уже не могут значительно повысить свою совокупную эффективность и производительность при управлении, энергообеспечении и перемещении своих товаров и услуг через свои производственно-сбытовые цепочки.
Теперь, когда цифровая третья промышленная революция будет развиваться, совокупная эффективность снова возрастет - возможно, на этот раз экспоненциально. Два фактора - это значительно сокращенные расходы на связь, энергию и транспорт, о которых мы говорили. Другой - Интернет Вещей.
Стоимость датчиков и идентификационных микросхем впервые снизилась настолько, что возможно внедрять их в триллионы устройств: термостаты, сборочные линии, приборы, складское оборудование и т.д.
С протоколом IPv6 эти устройства могут быть связаны между собой через Интернет. Когда интеллектуальные технологии внедряются в дома, офисы, фабрики и инфраструктуру, каждый будет иметь прозрачную картину всей экономической активности, протекающей через экономику, с возможностью ее добычи и использования интеллектуальных аналитических средств для повышения термодинамической эффективности и производительности при одновременном снижении экологических последствий экономической деятельности.
Воздействие будет огромным. Например, улучшение только 1 процента в эффективности использования авиационного двигателя, которое General Electric позиционирует как основу для своих новых систем, сэкономит 30 миллиардов долларов в течение 15 лет. Интеллектуальная цепочка создания стоимости будет постоянно изучать, как создавать, использовать, обновлять, перерабатывать и повторно использовать физические товары при все более низкой стоимости. У нас будет экономика с частичным изобилием, большим количеством многих почти бесплатных продуктов и услуг, предоставляемых при почти нулевых предельных издержках.
S + B: Как бы жили в этой экономике изобилия?
Рифкин: Мы являемся свидетелями рождения новой экономической системы: гибрида существующей капиталистической структуры и распределенной экономики. Большинство товаров и услуг, которые [составляют наше] качество жизни, будут намного дешевле. Будет легче расширить слой благосостояния, не имея необходимости бороться с дефицитом ресурсов, отчасти потому, что будет намного проще использовать ресурсы, которые у нас уже есть.
Кооперативы, бесплатные услуги и предприятия, основанные на приложениях, будут вытеснять некоторые - но не все - из существующих корпораций, которые зависят от бизнес-моделей с фиксированной стоимостью. Мы уже видели это на примере цифровых коммуникаций. Были разрушены целые отрасли: музыка, телевидение, газеты, издательствоа, журналы, образовательные СМИ.
Но появились новые компании, а не только крупные платформы, такие как Facebook, Google и Amazon. Миллионы людей производят, продают или обмениваются виртуальными товарами, такими как музыка, видео и тексты, при почти нулевой предельной издержке производств, используя блоги и социальные сети для поиска аудитории.
Миллионы студентов посещают массовые открытые онлайн-курсы колледжа и получают образование колледжа. Наиболее заметным является эксперимент Джимми Уэльса с Википедией: это шестой по величине веб-сайт в мире, который работает с 50 миллионами долларов в виде пожертвований в год. Впервые в истории демократизируется знание мира: люди из всех слоев общества построили его на рецензируемой платформе, с точностью, по крайней мере равной точности энциклопедий. Когда кто-то помещает что-то в Википедию, в течение нескольких часов люди изучают этот текст, проверяя источники или усиливая текст дополнительной информацией.
Капитализм инвесторов не исчезнет; он будет жить бок о бок с экономикой распределения. В новую эпоху кооперативная форма бизнеса активизируется из-за преимуществ побочного масштабирования, которые стали возможными благодаря цифровой взаимосвязи глобальной экономики с почти нулевыми предельными издержками. Уже были успешные кооперативы по всему миру, многие из которых относятся к началу 20-го века. В них работает миллиард с половиной человек - такие как сельское хозяйство, производство продуктов питания, жилье, банковское дело и энергетика. Теперь у них появилась новая жизнь, когда есть инструменты на базе ИТ, такие как блокчейн, которые облегчают сотрудничество, и из-за преимуществ масштабирования, ставших возможными благодаря объединенной в цифровой среде глобальной экономике.
Четыре крупнейшие немецкие энергетические компании - EnBW, RWE, E.ON и Vattenfall - на протяжении многих лет доминировали на рынке электроэнергии и электроэнергии. Но вместе они владеют только около 5% всей установленной мощности возобновляемой энергии в стране. Остальное - небольшие компании и кооперативы: предприятия, управляемые демократическим управлением, в которых прибыли поступают членам. По меньшей мере две из четырех крупных энергетических компаний в Германии становятся продавцами и агрегаторами возобновляемой энергии, которую маленькие игроки производят по всей стране. Эти новые электроэнергетические кооперативы, некоторые из которых представляют фермеров, другие, управляемые малыми бизнес-группами или городскими ассоциациями, получили займы с низким процентом от банков и обустроили солнечные и ветровые установки.
Ни одна из этих компаний не сорвала свои обязательства по кредитам. Они продали свою дополнительную энергию обратно в энергосистему. Кооперативы масштабируются более эффективно, чем крупные действующие энергетические компании. В Соединенных Штатах действуют аналогичные электроэнергетические кооперативы.
Далее см. --
Источник: http://rusnext.ru/recent_opinions/1512936255
На фото: Джереми Рифкин
Очень ценная у Д.Рифкина следующая мысль: люди, сделавшись самостоятельными и самодостаточными производителями энергии на основе биотехнологий, смогут обмениваться ее товарными излишками, "сливая" её через верифицированные приборы учёта в общие трубопроводы и электросети. Ну а поскольку каждый здоровый человек, вооруженный знаниями и техникой, в состоянии на личных 7-10 гектарах, аналогичных "семейной нефтяной скважине", произвести за год энергии в объеме до 15-20 тонн нефтяного эквивалента, из которых порядка половины можно продать, -- то вот вам и реальная экономическая основа здорового общества будущего! Причём значительно более осязаемая, нежели пресловутый "интернет".
Правда, амерканский товарищ продолжает заигрывать с корпоративным строем, пророча некий с ним "симбиоз". Но симбиоза не будет, корпоративная экономика, питающаяся за счёт извлечения из людей простого функционального труда, - страшный и непримиримый противник и ненавистник всякого общества, в главе которого будет труд сложный. И если дело действительно начнёт двигаться к подобному новому обществу, то транснациональные гиганты из кожи вылезут, чтобы скупить подчистую все остающиеся доступными производительные силы природы, прежде всего землю и источники пресной воды.
А поскольку подобные пока еще свободные ресурсы есть только у России -- то вот и позитивная программа для страны на ближайшие 25-50 лет вместо пресловутых "скреп".
Джереми Рифкин: мы стоим на пороге Будущего Изобилия - если не разрушим экологию
Известный экономист, теоретик и футуролог прогнозирует мир практически бесплатной энергии, а также отчаянную борьбу против изменений климата.
Большинство людей знают о сближении компьютерных и коммуникационных технологий, о переходе от ископаемых видов топлива к возобновляемым источникам энергии и движении к автономным транспортным средствам и производству роботов. Но лишь немногие люди интенсивно думают о том, как все эти технологические изменения будут сочетаться вместе с изменениями в передовых производствах, системах водоснабжения, сельском хозяйстве, здравоохранении и образовании - для быстрого и комплексного роста, сопровождающегося резким сокращением экологического загрязнения.
Такой системный подход к индустриальному будущему является сферой интересов экономического теоретика Джереми Рифкина.
72-летний Рифкин является давним исследователем экономических и технологических вопросов, и преподавателем программы Executive Education в Университете штата Пенсильвания. Он является консультантом глав государств (включая высшее руководство Германии, президента Европейской комиссии и руководства КНР), а также многих.
Логика рассуждений Рифкина чужда современному западному обществу. Например, он утверждает, что и капитализм, и «индустрия ископаемого топлива» сталкиваются с ограничениями, вытекающими из законов термодинамики. Капитализм, основанный на инвесторах, который фокусирует ресурсы на цели немедленной прибыли, неизбежно будет заменен более распределенным и оптимизированным «сетевым капитализмом» наряду с экономикой разделения, управляемым «высокотехнологичным глобальным достоянием».
По словам Рифкина, эта новая гибридная экономическая система станет возможной благодаря широкому освоению солнечной энергии, энергии ветра и других возобновляемых источников энергии по требованию, чему способствуют такие инновации, как «Интернет вещей» и блокчейн. В мире, который он предвидит, затраты на производство и доставку растущего количества товаров и услуг будут сокращаться почти до нуля, экономике придется научиться управлять изобилием - и использовать общие товары и услуги.
Эти изменения будут происходить в течение следующих 40 лет или около того, говорит Рифкин, если они не будут остановлены экспоненциально возрастающими опасностями изменения климата и исчезновения видов животных, населяющих планету.
Даже тем, кто не согласен с теорией Рифкина о том, что капитализм находится в фазе фундаментальной трансформации, приходится уважать глобальную мощь тех факторов, которые он отслеживает. Интеллектуальные технологии, в частности, расширяются все более высокими темпами, снижая затраты, заменяя человеческий труд, отслеживая деятельность человека и делая много нового, что может быть «темной паутиной» авторитарного контроля- или расширения обеспеченности и качества жизни.
Издание Strategy+Business попросило Рифкина более подробно осветить ряд ключевых моментов.
S + B: концепция «нулевой маржинальной стоимости» предполагает, что мы направляемся во время изобилия, которое радикально изменит образ жизни людей. Как вы пришли к этой идее?
Рифкин: В начале 2000-х годов я преподавал в программе управления (AMP) в Wharton Executive Education. Еще до того, как в 2000 году пузырь dot-com лопнул, было ясно, что цифровая революция наглядно демонстрирует фиксированные и предельные издержки в информационно-коммуникационных технологиях - как это описано в Законе Мура.
Маржинальные затраты - это затраты на получение продукта в большом масштабе, и они уже приблизились к нулю в средствах массовой информации и программном обеспечении. После того, как вы понесли фиксированные затраты на запись песни, максимальные затраты на потоковое воспроизведение музыки практически равны нулю - независимо от того, продаете вы тысячу или миллион копий. Газеты, телевидение, звукозаписывающие компании и киноиндустрия обнаружили, что они больше не могут полагаться на свои старые бизнес-модели, особенно если они занимаются рекламой.
S + B: Но это применимо только к цифровым медиа.
Рифкин: В то время, да, так и было. Но мы видели, что это может скоро распространиться и на другие части экономики. Одним из основных сигналов для нас было давление, которое испытывало IBM, начиная с середины 1990-х годов. Генеральный директор Лу Герстнер, в беседе с топ-менеджерами компании, впервые сказал вслух, что у них возникла проблема. Их «дойной коровой» были большие компьютеры-мэйнфреймы. Но по мере того, как конкуренция возрастала, а цена компьютеров продолжала падать, откуда взялась бы их прибыль? Это привело к тому, что они частично перешли на управление информационными услугами.
Я представил идею о том, что цифровая революция приводит к падению предельных издержек практически до уровня нуля - что является финальным успехом капитализма. Но это также привело бы к радикальному изменению характера капиталистической бизнес-модели.
S + B: капитализм означает рыночную экономику, управляемую законами спроса и предложения без государственного контроля.
Рифкин: Под капитализмом я имею в виду особый тип рыночной экономики, где инвесторы, владельцы, менеджеры, рабочие и потребители - это всё разные люди. Капитализму такого рода всего 200 лет.
Давайте немного отвлечёмся и рассмотрим, как происходят великие экономические преобразования. Их было много в мировой истории, и все они имеют общий знаменатель. В некий исторический момент появляются и объединяются те же три определяющие технологии для создания новой универсальной технологической инфраструктуры. Они коренным образом меняют то, как общество управляет, поддерживает и осуществляет экономическую деятельность.
Этими тремя технологиями являются - новые системы связи, которые более эффективно управляют экономической деятельностью; новые источники энергии, которые повышают эффективность деятельности; и новые способы обеспечить мобильность, которые ускоряют экономическую деятельность. Это изменяет пространственную временную ориентацию общества, его бизнес-модели, формы управления и даже познание и сознание людей.
Например, рассмотрим первую промышленную революцию, которая состоялась в XIX веке. До этого было очень мало крупных предприятий. Большинство торговцев владели инструментами, которые они же и использовали, - средствами изготовления, доставки и торговли товарами. Затем появились новые технологии коммуникации, энергетики и мобильности. Печатная машина с паровым приводом, которая сделала возможными дешевые газеты и массовые книги, трансформировала коммуникации. Это позволило более широко распространять грамотность; с учебниками смогли появиться обязательные государственные школьные системы. Изобретение телеграфированного, резко сократившегося пространства и сжатого времени, что сделало возможным общенациональные и даже глобальные рынки. Паровой двигатель на основе угля, новая форма энергии, позволил управлять производством в гораздо большем масштабе. Затем этот двигатель был поставлен на рельсы, что привело к созданию системы железнодорожного транспорта - что еще больше ускорило управление, энергетику, дало новый толчок к расширению экономической деятельности и географическому расширению рынка.
Эти технологические изменения были настолько широкими и сложными, что требовали новой формы управления. Железные дороги стали первыми современными капиталистическими бизнес-корпорациями, в которых тысячи сотрудников, вертикально интегрированные операции и акционеры были отделены от самого бизнеса. Когда все три технологии сошлись воедино, около 1860 года, современный капитализм быстро развернулся по всему миру. К 1900 году, менее чем за 40 лет, мир был преобразован.
Вторая промышленная революция последовала в начале 20-го века. Это касалось изобретения телефона, а затем радио и телевидения; широкое использование ископаемых видов топлива; прокладка электрических сетей; внедрение двигателя внутреннего сгорания для автомобильного, железнодорожного, водного и воздушного транспорта. Инновационная инфраструктура второй индустриальной революции была введена в действие в Соединенных Штатах и других странах в период с 1905 по 1929 год. Ее рост был прерван с приходом Великой депрессии и Второй мировой войны - и он, наконец, создал во второй половине 20-го века индустриальный мир.
S + B: И к началу 2000-х годов вы говорили, что такой образ жизни устарел.
Рифкин: Мы видели, что потенциал производительности второй технологической инфраструктуры индустриальной революции сохранялся. Между тем, резкое сокращение фиксированных и предельных издержек уже произошло в компьютерах и коммуникациях, и, вероятно, произойдет и в других местах. Это так изменило бы экономику, что неоклассической экономической теории было бы недостаточно для ее описания.
Мир вступил в третью индустриальную революцию - цифровую революцию. В обществе с цифровой связью предельные издержки растущего числа товаров и услуг упадут почти до нуля. Это приведет к коренным изменениям в преобладающих бизнес-моделях: от рынков до сетей, от права собственности до права доступа, от рабочих до «прошумеров» [лиц, которые производят, а также потребляют товары и услуги, распространяемые в Интернете], от продавцов и покупателей до поставщиков и пользователей, а также от прогрессирующего потребительства к стабильному потреблению - и вторая промышленная революция в масштабах больше не будет актуальна. Коммуникационная часть этого уже произошла: уже существуют недорогие компьютеры и Интернет, и смартфон только что был изобретен. Потребовалось время, чтобы увидеть, что похожее явление может произойти в сфере энергетики - и резко снизить стоимость энергии, мобильности и других товаров и услуг.
S + B: Итак, когда вы говорите «третья промышленная революция», какое изменение вы имеете в виду?
Рифкин: Новая технологическая инфраструктура постепенно объединяется, уже «оцифрованная». Процесс начался с эволюции Интернета, как средства связи, за последние 25 лет. Теперь это вплотную сблизилось с созданием «второго интернета», уже для возобновляемых источников энергии.
Комментарий РусНекст: в данном случае для понимания слов Рифкина следует учесть, что «Интернет» следует воспринимать в значении «сетевая коммуникация».
Это новая цифровая энергосистема, простирающаяся по континентам, позволит миллионам людей производить собственную ветряную и солнечную электроэнергию и отправлять избыточную энергию в глобальную энергосистему. В течение следующего десятилетия оба этих «интернета» будут сближаться в связи с появлением цифровой мобильности Интернета, базирующейся на все более автономных электрических и топливных аппаратах, эксплуатируемых с почти нулевыми предельными издержками, возобновляемых источников энергии на дорожных, железнодорожных, водных и воздушных системах.
Эти три системы позволят людям частично меняться информацией, энергией и мобильностью частично на капиталистическом рынке - и, частично, в развивающейся «экономике обмена».
S + B: Где этот сдвиг произойдет первым?
Рифкин: Это уже происходит в некоторых местах. В течение последних 10 лет Германия спокойно строила необходимую инфраструктуру. Когда в 2005 году Ангела Меркель стала канцлером, она попросила меня посоветовать ей средство для роста немецкой экономики. Мы с ней обсудили потенциал превращения Германии в третью индустриальную революционную парадигму. Почти сразу же она и ее коллеги решили стать мировыми лидерами в третьей промышленной революции.
С тех пор Германия работает на всех трех фронтах: оцифровка коммуникаций, возобновляемых источников энергии и мобильность. Я тесно сотрудничал с высокопоставленными правительственными чиновниками, в том числе президентом Франком-Вальтером Штайнмайером и вице-канцлером и министром экономики Зигмаром Габриелем. По плану, который они внедряют, треть электроэнергии в Германии производится за счет возобновляемых источников энергии при почти нулевых предельных издержках. Установка солнечных и ветровых технологий чрезвычайно трудоемка, по крайней мере, во время этого перехода. Таким образом, Германия создала сотни тысяч сетевых рабочих мест, и теперь в возобновляемых источниках энергии больше рабочих мест, чем в остальных отраслях энергетики.
Параллельно я работал с тремя президентами Европейской комиссии - Романо Проди, Хосе Мануэлем Баррозу и нынешним президентом Жан-Клодом Юнкером - в создании концепции и внедрении интеллектуальной цифровой третьей промышленной революции во всех 28 государствах-членах Европейского союза.
В феврале 2017 года я присоединился к Марошу Шефковичу, вице-президенту Европейской комиссии, отвечающему за Энергетический союз ЕС и «Смарт-Европа», и Маркуке Маркуле, президенту Европейского комитета регионов, объявив о начале инициативы «Смарт-Европа», в рамках которой 631 млрд. евро будет частично доступен для внедрения этой программы.
Другим центром деятельности является Китай. Когда председатель КНР Си и премьер Ли вошли в должность, премьер-министр Ли опубликовал свою официальную биографию, в которой говорилось, что он прочитал (книга Джереми Рифкина - RN) «Третью промышленную революцию» и дал указание правительству уделять пристальное внимание тезисам и предложениям, изложенным в книге.
Председатель Си и премьер-министр Ли понимали, что их страна была заблокирована первой промышленной революцией и большей частью второй, и они не хотели проиграть третью. После первого из нескольких официальных встреч, которые я провел с китайскими лидерами, председатель национальной электросетевой сети объявил о намерении за $82 млрд «оцифровать» государственную электрическую сеть в текущем пятилетнем плане. Миллионы китайцев смогут производить собственную солнечную энергию и энергию ветра, использовать ее локально или продавать в общую сеть. В рамках проекта «Пояс и дорога» они перемещают одни и те же технологии в другие страны. Китай называет это цифровое преобразование революцией Internet Plus, которая похожа на инициативу Smart Europe. Конечно, Китай по-прежнему остается одним из крупнейших в мире потребителей ископаемого топлива - но это быстро меняется.
В некоторых штатах США также движутся в этом направлении без участия правительства: Калифорния, Орегон, штат Вашингтон, Нью-Йорк, Новая Англия и район Сан-Антонио-Остин в юго-восточном Техасе. В штатах-прериях есть ветряные фермы, многие крупные компании и небольшие предпринимательские стартапы, возлагающие большие надежды на переходный период.
Окупаемость возобновляемых источников энергии намного быстрее, чем люди думают. Базовые затраты - материалы и установка - снизились экспоненциально. В 1979 году фиксированная стоимость производства одного ватта «солнечного» электричества составляла 79 долларов США. По состоянию на август 2017 года это 55 центов. К 2020 году он составит 35 центов. Жизнеспособность технологии только сейчас достигает переломного момента. Что касается предельных издержек - их нет. Солнце и ветер не выставят нам счет.
S + B: Как насчет мобильности и коммуникаций?
Рифкин: Миллионы людей используют аренду автомобилей сети в качестве основного способа передвижения. «Миллениалы» (поколение «нулевых» - RN) не хотят владеть автомобилями. Они хотят получить доступ к мобильности за счёт аренды, пользования. Между тем, предельные издержки на автономные беспилотные электромобили, работающие с почти нулевой предельной стоимостью возобновляемой энергии, резко упадут. Дроны также будут работать с предельными издержками, равными нулю. Сегодня (в мире - RN) насчитывается около миллиарда автомобилей, автобусов и грузовиков, и они являются третьей основной причиной выбросов, ведущих к глобальному потеплению после строительства, производства и потребления говядины и связанных с ними методов ведения сельского хозяйства. Вероятно, мы устраним 80 процентов автомобилей в мире в течение следующих двух поколений - поскольку мы переходим к обмену автомобилями и грузовиками посредством использованием сетей «провайдеров»-пользователей.
Остальные автомобили и грузовики станут, по сути, подвижными, мобильными распределенными центрами обработки данных, оснащенными датчиками, которые собирают и обмениваются информацией о трафике, погодных условиях, доступности склада и логистике. Daimler уже спокойно оснастил более 400 000 своих автомобилей такими датчиками. Это позволит повысить совокупную эффективность и производительность, а также значительно снизить экологические выбросы.
S + B: Разве это не противоречит тому, что люди, подобные Роберту Гордону и Эрику Бринхольфссону, говорили о росте производительности - что вряд ли он снова резко увеличится?
Рифкин: Они не учитывали совокупную эффективность. Совокупная эффективность - это отношение потенциальной работы к фактической полезной работе, которая внедряется в продукт или услугу. Чем выше совокупная эффективность товара или услуги, тем меньше отходов производится в каждом шаге на пути по цепочке создания стоимости.
Ряд экономических исследователей, таких как физик Райнер Кюммел из Университета Вюрцбурга и экономист Роберт Айрес из INSEAD, в последние годы пересмотрели свои взгляды на производительность. Традиционная экономика говорит, что вы повышаете производительность, вкладывая больше капитала в лучшие машины и предоставляя более эффективных рабочих, и всё это вместе взятое уменьшает фиксированные и предельные издержки производства.
Но на эти факторы приходится лишь около 14% производительности. Значительная часть остальной производительности объясняется улучшением совокупной эффективности управления, энергетики и мобильности экономической деятельности.
Совокупная эффективность работает одинаково в экономическом производстве, и в природе. Когда лев преследует антилопу и убивает ее, в льва попадает только около 10-20 процентов всей энергии, содержащейся в антилопе; остальное тепло теряется при переходе. Таким образом, общая эффективность льва составляет всего лишь 10-20 процентов. Если бы он мог потреблять больше энергии своей добычи или использовать меньше своих ресурсов в охоте, лев получал бы большую производительность как хищник.
Экономисты теперь изучают то, что совокупная эффективность является критическим фактором роста производительности. В прошлом экономисты пропустили это, потому что они не были обучены термодинамике, химии, инженерии, биологии и архитектуре.
Когда вторая промышленная революция началась, в 1905 году в США производилось около 3 процентов совокупной эффективности товаров и услуг. Методы массового производства значительно улучшили этот показатель, и в результате повысилась производительность. Но были ограничения на эффективность телекоммуникаций 20-го века, энергетических систем на основе ископаемого топлива и транспорт с двигателями внутреннего сгорания. К началу XXI века США составляли около 13 процентов совокупной эффективности; Германия достигла 18,5 процента; а Япония привела мир к 20-процентной совокупной эффективности.
Это потолок, и рост производительности застопорился. Предприятия, которые подключаются к инфраструктуре второй промышленной революции, уже не могут значительно повысить свою совокупную эффективность и производительность при управлении, энергообеспечении и перемещении своих товаров и услуг через свои производственно-сбытовые цепочки.
Теперь, когда цифровая третья промышленная революция будет развиваться, совокупная эффективность снова возрастет - возможно, на этот раз экспоненциально. Два фактора - это значительно сокращенные расходы на связь, энергию и транспорт, о которых мы говорили. Другой - Интернет Вещей.
Стоимость датчиков и идентификационных микросхем впервые снизилась настолько, что возможно внедрять их в триллионы устройств: термостаты, сборочные линии, приборы, складское оборудование и т.д.
С протоколом IPv6 эти устройства могут быть связаны между собой через Интернет. Когда интеллектуальные технологии внедряются в дома, офисы, фабрики и инфраструктуру, каждый будет иметь прозрачную картину всей экономической активности, протекающей через экономику, с возможностью ее добычи и использования интеллектуальных аналитических средств для повышения термодинамической эффективности и производительности при одновременном снижении экологических последствий экономической деятельности.
Воздействие будет огромным. Например, улучшение только 1 процента в эффективности использования авиационного двигателя, которое General Electric позиционирует как основу для своих новых систем, сэкономит 30 миллиардов долларов в течение 15 лет. Интеллектуальная цепочка создания стоимости будет постоянно изучать, как создавать, использовать, обновлять, перерабатывать и повторно использовать физические товары при все более низкой стоимости. У нас будет экономика с частичным изобилием, большим количеством многих почти бесплатных продуктов и услуг, предоставляемых при почти нулевых предельных издержках.
S + B: Как бы жили в этой экономике изобилия?
Рифкин: Мы являемся свидетелями рождения новой экономической системы: гибрида существующей капиталистической структуры и распределенной экономики. Большинство товаров и услуг, которые [составляют наше] качество жизни, будут намного дешевле. Будет легче расширить слой благосостояния, не имея необходимости бороться с дефицитом ресурсов, отчасти потому, что будет намного проще использовать ресурсы, которые у нас уже есть.
Кооперативы, бесплатные услуги и предприятия, основанные на приложениях, будут вытеснять некоторые - но не все - из существующих корпораций, которые зависят от бизнес-моделей с фиксированной стоимостью. Мы уже видели это на примере цифровых коммуникаций. Были разрушены целые отрасли: музыка, телевидение, газеты, издательствоа, журналы, образовательные СМИ.
Но появились новые компании, а не только крупные платформы, такие как Facebook, Google и Amazon. Миллионы людей производят, продают или обмениваются виртуальными товарами, такими как музыка, видео и тексты, при почти нулевой предельной издержке производств, используя блоги и социальные сети для поиска аудитории.
Миллионы студентов посещают массовые открытые онлайн-курсы колледжа и получают образование колледжа. Наиболее заметным является эксперимент Джимми Уэльса с Википедией: это шестой по величине веб-сайт в мире, который работает с 50 миллионами долларов в виде пожертвований в год. Впервые в истории демократизируется знание мира: люди из всех слоев общества построили его на рецензируемой платформе, с точностью, по крайней мере равной точности энциклопедий. Когда кто-то помещает что-то в Википедию, в течение нескольких часов люди изучают этот текст, проверяя источники или усиливая текст дополнительной информацией.
Капитализм инвесторов не исчезнет; он будет жить бок о бок с экономикой распределения. В новую эпоху кооперативная форма бизнеса активизируется из-за преимуществ побочного масштабирования, которые стали возможными благодаря цифровой взаимосвязи глобальной экономики с почти нулевыми предельными издержками. Уже были успешные кооперативы по всему миру, многие из которых относятся к началу 20-го века. В них работает миллиард с половиной человек - такие как сельское хозяйство, производство продуктов питания, жилье, банковское дело и энергетика. Теперь у них появилась новая жизнь, когда есть инструменты на базе ИТ, такие как блокчейн, которые облегчают сотрудничество, и из-за преимуществ масштабирования, ставших возможными благодаря объединенной в цифровой среде глобальной экономике.
Четыре крупнейшие немецкие энергетические компании - EnBW, RWE, E.ON и Vattenfall - на протяжении многих лет доминировали на рынке электроэнергии и электроэнергии. Но вместе они владеют только около 5% всей установленной мощности возобновляемой энергии в стране. Остальное - небольшие компании и кооперативы: предприятия, управляемые демократическим управлением, в которых прибыли поступают членам. По меньшей мере две из четырех крупных энергетических компаний в Германии становятся продавцами и агрегаторами возобновляемой энергии, которую маленькие игроки производят по всей стране. Эти новые электроэнергетические кооперативы, некоторые из которых представляют фермеров, другие, управляемые малыми бизнес-группами или городскими ассоциациями, получили займы с низким процентом от банков и обустроили солнечные и ветровые установки.
Ни одна из этих компаний не сорвала свои обязательства по кредитам. Они продали свою дополнительную энергию обратно в энергосистему. Кооперативы масштабируются более эффективно, чем крупные действующие энергетические компании. В Соединенных Штатах действуют аналогичные электроэнергетические кооперативы.
Далее см. --
Источник: http://rusnext.ru/recent_opinions/1512936255