Как война в небе Украины повлияет на тактику ВВС США?
Статья на Golosameriki.com под названием "Как война в небе Украины повлияет на тактику ВВС США?".
Ниже её изложение.
Воздушная война в пространстве Украины оказалась одним из самых неожиданных факторов отражения военного вторжения России.
Концепция применения ВВС США (US Air Force) многие годы базируется на принципе завоевания превосходства в воздухе (air supremacy). Поэтому любой военный конфликт начинается с операции по подавлению средств противовоздушной обороны (ПВО) противника - Suppression of Enemy Air Defenses (SEAD). И это не эпитет, а термин, имеющий конкретное наполнение, требующий соответствующей подготовки и определяющий основу военно-воздушной мощи США.
Однако ход боевых действий в небе Украины, возможно, сильно повлияет на доминирующее положение данной концепции. По мнению ведущих специалистов ВВС США речь сегодня идёт об отрицании решающей роли "воздуха" в боевых действиях и об "опасных иллюзиях" концепции решающего превосходства в небе.
Рапорт о том, чего не было
Уже через десять дней войны, 5 марта, российское командование победно отрапортовало об уничтожении ВВС Украины и подавлении её ПВО. Однако на самом деле этого не произошло. Скрытое перебазирование украинской боевой авиации за несколько часов до российского вторжения, её последующие перемещения и точечное боевое применение эксперты склонны считать одной из самых успешных операций текущей войны и даже последних десятилетий.
Украинские средства ПВО также подавить не удалось. Если над полем боя успешно применялись FIM-92 Stinger американского производства и британские Starstreak, то на средних высотах и дальностях хорошо работали и работают советские БУК-М1 (принят на вооружение в 1983 году, по открытым данным Украина имела 72 комплекса) и С-300ПС/ПТ (соответственно - 1982 и до 250 установок).
В результате российские ВВС понесли тяжёлые потери. Косвенным подтверждением их стала резкая смена тактики: на втором этапе войны российская авиация практически перестала заниматься непосредственной огневой поддержкой на поле боя и вообще предпочитает не летать над территорией Украины. Часто самолёты используются просто как пусковой комплекс: бомбардировщики взлетают с глубоко расположенных авиабаз, набирают высоту над Каспийским морем или в районе Курска, откуда и осуществляют пуски ракет.
Неспособность российской авиации провести классическую операцию SEAD удивила американских экспертов. Здесь заманчиво сделать вывод: если неудача России в основном вызвана ею самой, то воздушная война в Украине не бросает вызов существующей доктрине и дорогостоящим приоритетам модернизации. Но такая утешительная уверенность неуместна.
Эксперты вводят два понятия: "голубое небо" (blue skies - воздушное пространство на средних и больших высотах, где господствуют высокотехнологичные самолёты) и "воздушное побережье" (air littoral - низкие высоты, необходимые для непосредственной огневой поддержки на поле боя, где действуют штурмовики, а теперь и дроны).
Отчаявшись избежать опасностей на средних высотах, российские военные самолёты прибегли к полётам на малых высотах. Хотя эта тактика позволяет уклоняться от радиолокационного обнаружения и поражения высокотехнологичными ракетами "земля-воздух", она отправляет самолёты прямо в гущу внутреннего слоя противовоздушной обороны Украины - "воздушного побережья". Летящие на малой высоте самолёты и вертолёты являются лёгкой добычей для украинской зенитной артиллерии и тысяч переносных систем, в том числе Stinger. Украина даже использовала противотанковые ракеты, чтобы сбивать низколетящие ударные вертолёты.
Это даёт представление о будущих войнах, где преимущество сместится в сторону дешёвой массы и стороны откажутся от небольшого количества дорогих, изысканных пилотируемых самолётов. Даже если высокотехнологичным истребителям и бомбардировщикам удастся завоевать превосходство в "голубом небе", воздушное пространство под ними остаётся спорным. "Воздушное побережье", то есть пространство между сухопутными войсками и высокотехнологичным истребителями и бомбардировщиками, представляет собой более сложную и важную задачу в борьбе за контроль над воздухом.
Украина успешно практикует "стратегию отказа" в воздушном пространстве, основанную на подходе "обороны по вертикали", в котором применяет многоуровневые и перекрывающиеся системы и объединяет их воздействие по всей области, от "голубого неба" до "воздушного побережья". В результате Киеву удалось лишить российские пилотируемые самолёты свободы передвижения над большей частью Украины, одновременно эксплуатируя свои собственные, все больше - беспилотные средства в воздушном пространстве.
Охота России за украинскими мобильными системами противоракетной обороны класса "земля-воздух" оказалась сложной задачей: её самолёты стали не столько охотниками, сколько объектами охоты. Поэтому российские пилоты и опасаются входить в воздушное пространство Украины для нанесения ударов с близкого расстояния. До тех пор, пока Украина сохраняет активную и достоверную угрозу российским военным самолётам - действующую систему противовоздушной обороны, - её сил достаточно, чтобы лишить Россию возможности беспрепятственно использовать "голубое небо" над большей частью Украины.
Ситуация, видимо, давно известна российским лётчикам: недавно социальные сети распространили сообщение украинского расчёта БУК-М1 о том, что пилот одного из российских самолётов катапультировался ещё до пуска зенитной ракеты: сразу по получении индикации о подсветке его самолёта радаром наведения.
Концепция взаимного "отказа"
Сегодня, когда война в Украине переходит в свою следующую фазу - украинского контрнаступления - стороны меняются ролями. Теперь уже перед Украиной должна встать нелёгкая задача подавить систему ПВО противника и завоевать превосходство в воздухе - хотя бы локальное. Американская военная доктрина не мыслит наступления без превосходства в воздухе, однако Украина - как и за четыре месяца до этого Россия - похоже, выбирает другой путь.
Даже российские ВВС, обладающие значительной численностью, не пошли на дальнейшие потери ради новых попыток завоевания превосходства. Украинские ВВС располагают значительно меньшим числом самолётов, поэтому Украине предстоит вести своё наступление без классической массированной поддержки с воздуха.
Россия прочитала свою страницу из украинского учебника и развернула больше батарей ПВО С-400 и беспилотных летательных аппаратов, чтобы помешать украинским пилотам регулярно летать над контролируемой ею территорией. Результатом является состояние взаимного отказа в воздухе: ни российская, ни украинская пилотируемая авиация не могут последовательно или эффективно действовать вблизи линии фронта. Именно этот взаимный отказ от "воздуха" и является, по мнению авиационных экспертов, самой яркой отличительной чертой нынешней войны.
Беспилотные летательные аппараты заменили пилотируемые везде, где могли. И дело не только в их на порядок более низкой стоимости. Дэвид Росс, ветеран ВВС США, говорил о курсе подготовки современного боевого лётчика: "Курс обучения пилота F-15 занимает шесть месяцев. После этого уже в авиационной части - месяц на то, чтобы "ввестись". После этого пилот сможет выполнять простейшие полёты в качестве ведомого, и потребуется ещё год-полтора, чтобы он стал способен увидеть большую картинку в её целом. Самолёт нельзя рассматривать, как кран, тупо поднимающий и бросающий бомбу: такой "артиллерийский снаряд" окажется очень дорогим".
Неожиданные потери пилотируемых самолётов быстро проредили ряды обученных и опытных пилотов в России. Большие потери украинских беспилотников более устойчивы - их операторы остаются живы, чтобы сражаться и на следующий день, получив опыт военного времени, готовый к немедленному применению. Дэвид Голдфейн, бывший начальник штаба ВВС США, признал, что на подготовку пилота-истребителя уходит в среднем от 6 до 10 миллионов долларов. Россия, возможно, не придерживается таких же строгих стандартов, но растущее число погибших по-прежнему ограничивает регенерацию сил. В результате борьба переместилась ещё дальше на "воздушное побережье", где у России не хватает вооружённых разведывательных беспилотников, и в настоящее время нет возможностей для собственного массового производства этих систем в больших количествах.
Тем не менее российская ПВО не стоит на месте. Против турецких беспилотников Bayraktar TB2 стали успешно применяться средства радиоэлектронной борьбы. Впрочем, усиление помех и предполагаемое отсутствие живучести не сделали беспилотники устаревшими. Украина адаптировали свою тактику. В то время как Киеву пришлось сократить использование TB2, он обратился к беспилотникам-камикадзе для нанесения ударов по российским наземным целям.
Эксперты особо отмечают роль воздушной разведки Украины: "На тактическом уровне Украина использует разведданные гораздо эффективнее, чем Россия. Украинцы смогли свести на нет превосходство в численности и огневой мощи русских, потому что смогли указать, где действовать - во многом благодаря интеллекту. Чего стоит одна кампанию по уничтожению штабов и старших офицеров! Умелая разведка стала реальным преимуществом Украины".
Черты новой войны
Итак, "Украина отказала России, а Россия отказала Украине в эффективном использовании пилотируемой авиации".
Обычно мы думаем о превосходстве как о двойственности: мы собираемся использовать воздушное пространство сами и отказывать в его использовании другим. Но ситуация в Украине приводит нас к очень интересному вопросу: какова вероятность того, что взаимное лишение права на воздушное пространство окажется нам выгодным в оперативном и стратегическом плане?
Таким образом, речь идёт о совершенно иной природе доминирования в современном конфликте. Взаимное высокотехнологичное сдерживание приводит к взаимному отказу от действий в определённой сфере: благодаря эффективности противосистем, "противник никогда не доходит до той точки, когда он готов успешно действовать, когда готов начать что-то, чего мы не хотели бы". Это идея взаимного отрицания. Так, Украина явно отрицала превосходство России в воздухе, и это позволило ей остаться в строю. Это можно назвать системой блокирования зоны доступа.