Инклюзивность и солидарность
Рассуждения Сергея Дацюка
Когда мне говорят про инклюзивность и солидарность, я смеюсь. Потому что в чём проблема с инклюзивностью? Инклюзивность хороша, когда ты работаешь с толпой обывателей. Но в толпе обывателей обязательно есть два крайних состояния. Первое - это некомпетентные люди. И второе - это угнетённые.
Некомпетентные говорят: нам надо равные права. Но как называются равные права у некомпетентных? Право на ошибку! Дайте нам право на ошибку. Вот и получается, что ты пытаешься выстроить стратегию инклюзивности, но стратегия с правом на ошибку - это план самоубийства.
Угнетённые тоже говорят: нам надо равные права, а иначе же какая инклюзивность. Мы же угнетённые, да, значит нам надо равенство, да, но мы не можем получит равенство, дайте нам какие-то компенсации. Ты пытаешься дать им компенсации, они говорят: о, класс, так это инструмент, который можно использовать. Потом они требуют все больших компенсаций. И потом оказывается - они уже борются не за равенство, а за привилегии.
В этом смысле, когда ты выстраиваешь инклюзивный мир, у тебя есть две проблемы: некомпетентные и угнетённые. И с ними ты не можешь построить солидарность. Никак. Потому что одни требуют право на ошибку, которая губительна, а другие требуют равных прав, которые в конце концов борьба за привилегии.
Когда я вот смотрю на представителей ЛГБТ, девочек, которые попадают в феминистки или на несчастных националистов, я ж всё пытаюсь им объяснить - ребята, поймите, вы не требуете равных прав - вы требуете привилегий. Потому что никто не остановится на требовании равных прав на моменте достижения равенства. Не остановится. Такова природа человека.
И поэтому Маркс совершенно чётко говорил, что требование равных прав пролетария и буржуа есть только диктатура пролетариата. Он был честен и говорил: только через привилегию одного из классов. Всё. Забудьте про другие равные права. Это было честно. А как сейчас нам предлагают: нет, давайте мы равные права при инклюзивности. Нет, ну это же вранье. Это же чистой воды вранье.
Маркс считал, что максимально приспособлен к благородной, солидарной позиции пролетариат. Почему? А он гол как сокол. У него ничего нет, кроме собственных цепей. Что мы видим в итоге? Когда пролетариат приходит к власти, что он первым делом осуществляет? Во-первых, физическое уничтожение не только буржуа, но и всех, кто на них похожи, прежде всего интеллектуалов, либо физическое уничтожение, либо на Соловки, либо на пароход и из глаз долой, из сердца вон. То есть он не является носителем благородной позиции, потому что, оказывается, благородная позиция требует мыслительного, интеллектуального, эмоционального обеспечения.
Пролетарий, который долго был в этих цепях, ничего другого как завидовать и мстить не умеет. То же самое что с BLM сейчас. Первейшее действие, которое способен произвести любой угнетённый - это месть, которая происходит из-за зависти. Ничего другого. Он не будет рваться к мышлению, он не будет демонстрировать благородство, он не будет демонстрировать эмоциональную зрелость и социальный интеллект. Ничего этого у него нету.
Только месть и уничтожение угнетателя. И это неизбежно.
Когда мне говорят про инклюзивность и солидарность, я смеюсь. Потому что в чём проблема с инклюзивностью? Инклюзивность хороша, когда ты работаешь с толпой обывателей. Но в толпе обывателей обязательно есть два крайних состояния. Первое - это некомпетентные люди. И второе - это угнетённые.
Некомпетентные говорят: нам надо равные права. Но как называются равные права у некомпетентных? Право на ошибку! Дайте нам право на ошибку. Вот и получается, что ты пытаешься выстроить стратегию инклюзивности, но стратегия с правом на ошибку - это план самоубийства.
Угнетённые тоже говорят: нам надо равные права, а иначе же какая инклюзивность. Мы же угнетённые, да, значит нам надо равенство, да, но мы не можем получит равенство, дайте нам какие-то компенсации. Ты пытаешься дать им компенсации, они говорят: о, класс, так это инструмент, который можно использовать. Потом они требуют все больших компенсаций. И потом оказывается - они уже борются не за равенство, а за привилегии.
В этом смысле, когда ты выстраиваешь инклюзивный мир, у тебя есть две проблемы: некомпетентные и угнетённые. И с ними ты не можешь построить солидарность. Никак. Потому что одни требуют право на ошибку, которая губительна, а другие требуют равных прав, которые в конце концов борьба за привилегии.
Когда я вот смотрю на представителей ЛГБТ, девочек, которые попадают в феминистки или на несчастных националистов, я ж всё пытаюсь им объяснить - ребята, поймите, вы не требуете равных прав - вы требуете привилегий. Потому что никто не остановится на требовании равных прав на моменте достижения равенства. Не остановится. Такова природа человека.
И поэтому Маркс совершенно чётко говорил, что требование равных прав пролетария и буржуа есть только диктатура пролетариата. Он был честен и говорил: только через привилегию одного из классов. Всё. Забудьте про другие равные права. Это было честно. А как сейчас нам предлагают: нет, давайте мы равные права при инклюзивности. Нет, ну это же вранье. Это же чистой воды вранье.
Маркс считал, что максимально приспособлен к благородной, солидарной позиции пролетариат. Почему? А он гол как сокол. У него ничего нет, кроме собственных цепей. Что мы видим в итоге? Когда пролетариат приходит к власти, что он первым делом осуществляет? Во-первых, физическое уничтожение не только буржуа, но и всех, кто на них похожи, прежде всего интеллектуалов, либо физическое уничтожение, либо на Соловки, либо на пароход и из глаз долой, из сердца вон. То есть он не является носителем благородной позиции, потому что, оказывается, благородная позиция требует мыслительного, интеллектуального, эмоционального обеспечения.
Пролетарий, который долго был в этих цепях, ничего другого как завидовать и мстить не умеет. То же самое что с BLM сейчас. Первейшее действие, которое способен произвести любой угнетённый - это месть, которая происходит из-за зависти. Ничего другого. Он не будет рваться к мышлению, он не будет демонстрировать благородство, он не будет демонстрировать эмоциональную зрелость и социальный интеллект. Ничего этого у него нету.
Только месть и уничтожение угнетателя. И это неизбежно.