Что произошло с Руской землёй? - 1
Продолжение конспекта книги Сергея Плохий (Serhii Plokhy) "The Origins of the Slavic Nations. Premodern Identities in Russia, Ukraine, and Belarus" (в её авторизированном украинском переводе - "Походження слов’янських націй. Домодерні ідентичності в Україні, Росії та Білорусі"). Конспект первого раздела ("Происхождение Руси") см. тут.
Сегодня первая часть второго раздела книги, который называется "Что произошло с Руской землёй?".
ЧТО ПРОИЗОШЛО С РУСКОЙ ЗЕМЛЁЙ?
Рассмотрим изменения в трактовке концепции Руси и Руской земли как своего рода индикатор развития политических, территориальных и этнокультурных идентичностей в регионах, которые в киевские времена редко считались частью Руской земли, но стали сердцевиной и опорой руской идентичности в период раздробленности. Это Галицко-Волынское княжество в XIII - начале XIV веков и Владимиро-Суздальская земля, развитие которой проследим до конца XIV века (приобщая также источники из XV века). Эти государственные образования не только приняли (в той или иной форме) концепцию Руской земли, но также передали её в наследство следующим поколениям как важную составляющую системы политических и культурных ценностей.
Наследники Киева
"Официальная" смерть Киевской Руси, считает популярная историография, наступила после монголо-татарского нашествия 1237-1240 годов, что начало новую эпоху в истории восточных славян. Это тот перекрёсток, на котором российская история пошла своим путём, а истории Украины и Беларуси - своим. Главным стало то, что с середины XIII века северо-восточные земли подчинились татарам, а остальные территории, пробыв под их верховенством гораздо меньше времени, попали под власть литовских князей и польских королей.
Политическая история украинских и беларуских земель в XIII-XIV веках - это процесс сосуществования и соперничества нескольких больших и малых княжеств, среди которых особенно выделяется Галицко-Волынское. Возникшее в 1199 году, когда князь Роман Мстиславич объединил два княжества со столицами в Галиче и Владимире на Волыни, оно включало в себя Галицкую, Перемышльскую, Звенигородскую, Теребовлянскую, Владимирскую, Луцкую и Белзкую волости. Роману Мстиславичу удалось распространить свою власть на Киев, но после его смерти в 1205 году галицко-волынские князья не только потеряли этот город - начался сорокалетний внутренний конфликт, в который активно втянулись польские и венгерские правители. Его сын Данило восстановил единство княжества и создал - или, как считают оптимистично настроенные историки, возродил - в регионе традицию летописания. Ирония заключается в том, что текст Галицко-Волынской летописи, которую начали вести при Даниле в 1250-х годах, почти ничего не говорит (в неполном варианте, который до нас дошёл) о правлении Романа Мстиславича - князя, которого летопись называет "самодержцем всей Руси".
Монголо-татарское нашествие способствовало укреплению Данила как регионального правителя. С одной стороны, он потерял власть над Киевом, где перед нападением монголов в 1240 году сидел его воевода. С другой, в 1245 году, по окончании монгольских походов в Восточную Европу, ему удалось восстановить единство Галицко-Волынского княжества (или Волынско-Галицкого, как, по мнению некоторых историков, следует называть это государство). Данило одолел сопротивление влиятельных местных бояр и обеспечил политическую стабильность своих владений. Он вёл мастерскую внешнюю политику, используя поляков и венгров на западе против монголов на востоке, а после 1240 г. первым из руских князей решился дать монголам бой. Данилу не удалось сделать своё княжество полностью независимым от монголов, но государство сохраняло единство до самой смерти князя в 1264 г. Только когда Данила не стало, княжество разделилось на Галицкую и Волынскую части.
В начале XIV века князь Юрий I восстановил единство Галицко-Волынского государства. Два его сына, последние Рюриковичи на княжеском троне, погибли в первой половине 1320-х годов, вероятно в столкновениях с литовцами. Княжескую власть выбором передали Юрию (Болеславу) II, которого 1340 г. убили местные бояре. В том же году Волынь захватил литовский князь Любарт, а Галичина, где короткое время правил местный боярин Дедько, в 1339 году досталась (вместе с западной Волынью) польскому королю Казимиру III. Венгерские короли также претендовали на этот регион, но с 1387 года он находился под властью поляков. Бывшее княжество оставалось яблоком раздора в отношениях между Польшей и Венгрией до 1420-х годов.
Галицко-Волынское княжество формально зависело от монголов только до начала XIV века, в то же время северо-восточные земли оставалась под их властью до второй половины XV века. Монголы контролировали этот регион через зависимых от ханов великих князей. Последние вели борьбу между собой и стремились укрепить свои позиции в руских княжествах. Наибольший успех выпал Москве, второстепенному городу, который до монгольского нашествия даже не имел собственной княжеской династии и получил князя лишь во второй половине XIII века. Многие считают, что Москва обошла гораздо более сильное тогда Тверское княжество благодаря дальновидности и энергии своих князей. В 1317 году московский князь Юрий женился на сестре хана Золотой Орды - ярлык великого князя впервые перешёл от Твери к Москве.
Москва поначалу уступала Твери по влиянию, поэтому ханы охотно поддерживали московских князей. Одним из таких князей был Иван Калита, правивший как великий князь с 1331 по 1340 год и не только укрепивший и расширивший своё княжество, но и обустроивший в Москве кафедру митрополитов всея Руси (1325). Ещё одним успешным князем оказался Дмитрий Иванович (с XVI века известен как Донской), главный персонаж московского, а затем и российского исторического мифа о Куликовской битве (1380). В историографии и художественной литературе эта битва считается одной из крупнейших побед руского оружия, поворотным моментом в освобождении руских земель от "татарского ига". Однако новые исследования показывают, что приписываемая Дмитрию поздней традицией победа вовсе не имела решающего значения и никак не повлияла на баланс сил в регионе.
Одна, две, три? Сколько было народностей?
Хотя и в разное время, но и галицко-волынские, и суздальско-владимирские летописцы радостно использовали термин "Руская земля" применительно именно к своему княжеству и его населению. Означает ли это, что элиты обоих княжеств разделяли одну этнонациональную идентичность, а руская идентичность преобладала в иерархии политических и культурных идентичностей того времени?
Как уже было сказано в предыдущем разделе, до того, как советские историки втиснули понятие единой общеруской народности в хронологические рамки Киевской Руси, оно охватывало все периоды восточнославянской истории, а галицко-волынский прошлое, как и прошлое других украинских и беларуских территорий, российская имперская историография концептуализировала как историю России и русского народа. Такая интерпретация восточнославянской истории, сформулированная Василием Ключевским, мощно повлияла на западную историографию России и Восточной Европы. Главный вызов этому подходу бросил в начале XX века Михаил Грушевский, который изъял из российского гранд-нарратива не только украинскую, но и беларускую историю. Утверждение Грушевского, что именно Галичина и Волынь были наиболее легитимными наследниками Киевской Руси, оказалось чрезвычайно важным для деконструкции общероссийского нарратива в начале XX века и стало краеугольным камнем современного украинского исторического нарратива. Историей Полоцкого княжества, ещё одного наследника киевского величия, в конце концов завершились поиски средневековых корней национального суверенитета Беларуси.
Советская историография в конечном итоге заняла компромиссную позицию и считала, что единая древнеруская народность с раздроблением Киевской Руси раскололась на несколько меньших групп. Согласно этой версии, древнерускую народность заместили отдельные русская, украинская и беларуская народности, начавшие формироваться в XIV веке. Тезис, что формирование всех трёх народностей началось примерно в одно и то же время, отвечал официальному постулату равенства всех советских народов и подкреплялся марксистским трюизмом, что народности, а впоследствии и нации возникают на определенных этапах социально-экономического развития.
Нельзя сказать, что все советские историки согласились с этой историографической схемой. В 1970-х годах русский учёный Валентин Седов искал начала беларуского этноса в ранней истории отношений местного населения с балтийскими племенами задолго до киеворуских времён. Украинского исследователя Фёдора Шевченко обвинили в том, что он придерживается исторической схемы Михаила Грушевского, и в 1972 году уволили с должности директора Института археологии. Некоторые из видных представителей советской историографии в России тихо игнорировали официальную схему в пользу российскоцентристской парадигмы. Авторы коллективной монографии "Древнерусское наследие и исторические судьбы восточного славянства" (1982) возродили дореволюционную и довоенную практику использования термина "русские" для обозначения всех восточнославянских народностей, употребляя в отношении населения Киевской Руси XIII века определение "русский народ" и называя жителей Украины и Беларуси XVII века "русским населением".
После распада СССР многие украинские и беларуские историки вернулись к запрещённым в советские времена теориям о (докиевских) началах своей нации. Большинство украинских историков отрицают концепцию единой древнеруской народности и склоняются к тому, что точкой начала отдельных восточнославянских народностей следует считать XIII век, когда окончательно распалось Киевское государство, и в разных руских землях сложились различные политические условия. Российские исследователи в массе своей пошли противоположным курсом и стремились подтвердить общее происхождение трёх восточнославянских народов и языков. Они и дальше считают, что существовала единая древнеруская народность, продлевая в некоторых случаях её существование до конца XVI века.
В предыдущем разделе уже говорилось о сильных и слабых сторонах концепции древнеруской народности, поэтому нет смысла возвращаться к этой проблеме. Но вопрос, когда действительно появились отдельные восточнославянские идентичности, заслуживает внимания. Действительно ли политические перипетии ХIII-XIV веков следует считать точкой отсчёта? Рассмотрим этот и касательные к нему вопросы, проанализировав представление о Руси и Руской земле, которые развивались на территории бывшего Киевского государства. То есть снова в нашем анализе речь будет идти не об идентичности как таковой, а об определенном концепте, сформулированном и распространяемом общественными элитами.
Продолжение см. https://y-kulyk.livejournal.com/118642.html.
Сегодня первая часть второго раздела книги, который называется "Что произошло с Руской землёй?".
ЧТО ПРОИЗОШЛО С РУСКОЙ ЗЕМЛЁЙ?
Рассмотрим изменения в трактовке концепции Руси и Руской земли как своего рода индикатор развития политических, территориальных и этнокультурных идентичностей в регионах, которые в киевские времена редко считались частью Руской земли, но стали сердцевиной и опорой руской идентичности в период раздробленности. Это Галицко-Волынское княжество в XIII - начале XIV веков и Владимиро-Суздальская земля, развитие которой проследим до конца XIV века (приобщая также источники из XV века). Эти государственные образования не только приняли (в той или иной форме) концепцию Руской земли, но также передали её в наследство следующим поколениям как важную составляющую системы политических и культурных ценностей.
Наследники Киева
"Официальная" смерть Киевской Руси, считает популярная историография, наступила после монголо-татарского нашествия 1237-1240 годов, что начало новую эпоху в истории восточных славян. Это тот перекрёсток, на котором российская история пошла своим путём, а истории Украины и Беларуси - своим. Главным стало то, что с середины XIII века северо-восточные земли подчинились татарам, а остальные территории, пробыв под их верховенством гораздо меньше времени, попали под власть литовских князей и польских королей.
Политическая история украинских и беларуских земель в XIII-XIV веках - это процесс сосуществования и соперничества нескольких больших и малых княжеств, среди которых особенно выделяется Галицко-Волынское. Возникшее в 1199 году, когда князь Роман Мстиславич объединил два княжества со столицами в Галиче и Владимире на Волыни, оно включало в себя Галицкую, Перемышльскую, Звенигородскую, Теребовлянскую, Владимирскую, Луцкую и Белзкую волости. Роману Мстиславичу удалось распространить свою власть на Киев, но после его смерти в 1205 году галицко-волынские князья не только потеряли этот город - начался сорокалетний внутренний конфликт, в который активно втянулись польские и венгерские правители. Его сын Данило восстановил единство княжества и создал - или, как считают оптимистично настроенные историки, возродил - в регионе традицию летописания. Ирония заключается в том, что текст Галицко-Волынской летописи, которую начали вести при Даниле в 1250-х годах, почти ничего не говорит (в неполном варианте, который до нас дошёл) о правлении Романа Мстиславича - князя, которого летопись называет "самодержцем всей Руси".
Монголо-татарское нашествие способствовало укреплению Данила как регионального правителя. С одной стороны, он потерял власть над Киевом, где перед нападением монголов в 1240 году сидел его воевода. С другой, в 1245 году, по окончании монгольских походов в Восточную Европу, ему удалось восстановить единство Галицко-Волынского княжества (или Волынско-Галицкого, как, по мнению некоторых историков, следует называть это государство). Данило одолел сопротивление влиятельных местных бояр и обеспечил политическую стабильность своих владений. Он вёл мастерскую внешнюю политику, используя поляков и венгров на западе против монголов на востоке, а после 1240 г. первым из руских князей решился дать монголам бой. Данилу не удалось сделать своё княжество полностью независимым от монголов, но государство сохраняло единство до самой смерти князя в 1264 г. Только когда Данила не стало, княжество разделилось на Галицкую и Волынскую части.
В начале XIV века князь Юрий I восстановил единство Галицко-Волынского государства. Два его сына, последние Рюриковичи на княжеском троне, погибли в первой половине 1320-х годов, вероятно в столкновениях с литовцами. Княжескую власть выбором передали Юрию (Болеславу) II, которого 1340 г. убили местные бояре. В том же году Волынь захватил литовский князь Любарт, а Галичина, где короткое время правил местный боярин Дедько, в 1339 году досталась (вместе с западной Волынью) польскому королю Казимиру III. Венгерские короли также претендовали на этот регион, но с 1387 года он находился под властью поляков. Бывшее княжество оставалось яблоком раздора в отношениях между Польшей и Венгрией до 1420-х годов.
Галицко-Волынское княжество формально зависело от монголов только до начала XIV века, в то же время северо-восточные земли оставалась под их властью до второй половины XV века. Монголы контролировали этот регион через зависимых от ханов великих князей. Последние вели борьбу между собой и стремились укрепить свои позиции в руских княжествах. Наибольший успех выпал Москве, второстепенному городу, который до монгольского нашествия даже не имел собственной княжеской династии и получил князя лишь во второй половине XIII века. Многие считают, что Москва обошла гораздо более сильное тогда Тверское княжество благодаря дальновидности и энергии своих князей. В 1317 году московский князь Юрий женился на сестре хана Золотой Орды - ярлык великого князя впервые перешёл от Твери к Москве.
Москва поначалу уступала Твери по влиянию, поэтому ханы охотно поддерживали московских князей. Одним из таких князей был Иван Калита, правивший как великий князь с 1331 по 1340 год и не только укрепивший и расширивший своё княжество, но и обустроивший в Москве кафедру митрополитов всея Руси (1325). Ещё одним успешным князем оказался Дмитрий Иванович (с XVI века известен как Донской), главный персонаж московского, а затем и российского исторического мифа о Куликовской битве (1380). В историографии и художественной литературе эта битва считается одной из крупнейших побед руского оружия, поворотным моментом в освобождении руских земель от "татарского ига". Однако новые исследования показывают, что приписываемая Дмитрию поздней традицией победа вовсе не имела решающего значения и никак не повлияла на баланс сил в регионе.
Одна, две, три? Сколько было народностей?
Хотя и в разное время, но и галицко-волынские, и суздальско-владимирские летописцы радостно использовали термин "Руская земля" применительно именно к своему княжеству и его населению. Означает ли это, что элиты обоих княжеств разделяли одну этнонациональную идентичность, а руская идентичность преобладала в иерархии политических и культурных идентичностей того времени?
Как уже было сказано в предыдущем разделе, до того, как советские историки втиснули понятие единой общеруской народности в хронологические рамки Киевской Руси, оно охватывало все периоды восточнославянской истории, а галицко-волынский прошлое, как и прошлое других украинских и беларуских территорий, российская имперская историография концептуализировала как историю России и русского народа. Такая интерпретация восточнославянской истории, сформулированная Василием Ключевским, мощно повлияла на западную историографию России и Восточной Европы. Главный вызов этому подходу бросил в начале XX века Михаил Грушевский, который изъял из российского гранд-нарратива не только украинскую, но и беларускую историю. Утверждение Грушевского, что именно Галичина и Волынь были наиболее легитимными наследниками Киевской Руси, оказалось чрезвычайно важным для деконструкции общероссийского нарратива в начале XX века и стало краеугольным камнем современного украинского исторического нарратива. Историей Полоцкого княжества, ещё одного наследника киевского величия, в конце концов завершились поиски средневековых корней национального суверенитета Беларуси.
Советская историография в конечном итоге заняла компромиссную позицию и считала, что единая древнеруская народность с раздроблением Киевской Руси раскололась на несколько меньших групп. Согласно этой версии, древнерускую народность заместили отдельные русская, украинская и беларуская народности, начавшие формироваться в XIV веке. Тезис, что формирование всех трёх народностей началось примерно в одно и то же время, отвечал официальному постулату равенства всех советских народов и подкреплялся марксистским трюизмом, что народности, а впоследствии и нации возникают на определенных этапах социально-экономического развития.
Нельзя сказать, что все советские историки согласились с этой историографической схемой. В 1970-х годах русский учёный Валентин Седов искал начала беларуского этноса в ранней истории отношений местного населения с балтийскими племенами задолго до киеворуских времён. Украинского исследователя Фёдора Шевченко обвинили в том, что он придерживается исторической схемы Михаила Грушевского, и в 1972 году уволили с должности директора Института археологии. Некоторые из видных представителей советской историографии в России тихо игнорировали официальную схему в пользу российскоцентристской парадигмы. Авторы коллективной монографии "Древнерусское наследие и исторические судьбы восточного славянства" (1982) возродили дореволюционную и довоенную практику использования термина "русские" для обозначения всех восточнославянских народностей, употребляя в отношении населения Киевской Руси XIII века определение "русский народ" и называя жителей Украины и Беларуси XVII века "русским населением".
После распада СССР многие украинские и беларуские историки вернулись к запрещённым в советские времена теориям о (докиевских) началах своей нации. Большинство украинских историков отрицают концепцию единой древнеруской народности и склоняются к тому, что точкой начала отдельных восточнославянских народностей следует считать XIII век, когда окончательно распалось Киевское государство, и в разных руских землях сложились различные политические условия. Российские исследователи в массе своей пошли противоположным курсом и стремились подтвердить общее происхождение трёх восточнославянских народов и языков. Они и дальше считают, что существовала единая древнеруская народность, продлевая в некоторых случаях её существование до конца XVI века.
В предыдущем разделе уже говорилось о сильных и слабых сторонах концепции древнеруской народности, поэтому нет смысла возвращаться к этой проблеме. Но вопрос, когда действительно появились отдельные восточнославянские идентичности, заслуживает внимания. Действительно ли политические перипетии ХIII-XIV веков следует считать точкой отсчёта? Рассмотрим этот и касательные к нему вопросы, проанализировав представление о Руси и Руской земле, которые развивались на территории бывшего Киевского государства. То есть снова в нашем анализе речь будет идти не об идентичности как таковой, а об определенном концепте, сформулированном и распространяемом общественными элитами.
Продолжение см. https://y-kulyk.livejournal.com/118642.html.