Философский зоопарк
Нынешняя запись является кратким внеплановым отступлением от основного направления изложения наших взглядов на философию и обязана своим возникновением череде однотипных полемических буйств, пронёсшихся сквозь несколько недавних записей в сообществе. Однотипны они в том, что полемика всякий раз разгоралась вокруг семантического поля той или иной лексемы, из материала которого спорщики пытались слепить «подходящее» для лексемы понятие, а ей самой, соответственно, придать статус термина.
Но термины, как известно, проживают в объективной реальности, да простят нам её упоминание. Термин есть название понятия, а понятие есть протокол унифицированного понимания, которое доступно в науках, но недоступно в философии. Истинная философия не использует термины, истинная философия использует слова. В истинной философии нет понятий, в истинной философии есть индивидуальное понимание. Что это значит? Это значит, что если в истинно философской дискуссии мы употребляем слово «крокодил» (имея в виду слона), вам надлежит интерпретировать его в соответствии со своими собственными представлениями о стоящей за этим словом сущности. И если в вашем представлении «крокодил» означает пятнистое животное с длинной шеей - значит, будьте уверены: мы говорим именно об этом животном.
М-дааа, мля… - слышим мы реакцию отдельных читателей. - Выходит, вотчина истинной философии - дурдом? Это ж, кажется, именно там при виде горшка с нечистотами шепчут: так вот каков ты, северный олень!.. Нет, друзья, всё не так печально. Дело в том, что эта странноватая на первый взгляд инструкция по восприятию информации философского содержания на самом деле ведёт к более полному и адекватному её пониманию, чем прочие к ней подходы. Почему? Потому что инициируется итерационный процесс «прикатки» вашего жирафа под нашего слона: каждого последующего слона, благодаря неизбежно изменяющемуся контексту его упоминания, вы получаете чуть-чуть в другом ракурсе, и каждый новый ракурс как бы оставляет на образе вашего жирафа свой собственный оттиск, благодаря чему шея вашего жирафа укорачивается, бока раздаются вширь, и вот это уже не жираф, а некий жирафо-слон. Скорее всего, полной трансформации в слона не произойдёт, но в этом и нет необходимости. Если речь идёт о философской дискуссии, то понимание вашего собеседника будет претерпевать аналогичные метаморфозы, превращаясь, в свою очередь, в слоно-жирафа. На каком-то более или менее отдалённом этапе дискуссии вы и ваш собеседник почувствуете, что в головах у вас теперь одно и то же НЕЧТО, и что теперь продолжение дискуссии сулит некоторые интересные трюки: слоновья часть может научить жирафью чему-нибудь слоновьему, а жирафья слоновью - чему-нибудь жирафьему. И это при том, не забываем, что разговор идёт о крокодиле.
Но вот дискуссия закончена. Неужели вы остались при химере? Никак нет, вы снова при жирафе. И не только при нём - теперь вы ещё обогатились знанием о том, как видят крокодилов владельцы слонов, когда дискутируют с владельцами жирафов. А химера была лишь порождением дискуссии, и умерла вместе с ней, оставив, впрочем, по себе память.
Теперь печально взглянем на то, как обстоит дело в не-истинной философской дискуссии. По ходу своей мысли Петя где-то произносит слово «крокодил», и Вася, почувствовав из Петиных рассуждений, что Петин слон совсем не похож на его жирафа, запальчиво спрашивает: а что ты понимаешь под словом крокодил, Петя?.. И - понеслась.