про геннадия, мопса и какашки
Есть у меня сосед по лестничной клетке - Геннадий. Обычный такой среднестатистический Геннадий. Без усов. На вид человек неконфликтный, с уютно прилёгшим подбородком. Иногда Геннадий в одних трусах выгуливает своего мопса Феню: к счастью, тепло в наших широтах наступает в июне и заканчивается в июле, в остальное время в трусах - холодно.
И жили бы мы с Геннадием долго и мирно, заходя друг к другу за солью.
Но в один злополучный день его мопс на прогулке что-то не просчитал, думая успеть прошмыгнуть за мной в подъездную дверь, и был отвратительно и жестоко прищемлён за лапу. Феня орал так, будто торнадо стёр с лица земли его родную Мопсятию, и теперь у него нет дома, и он бесконечно одинок.
С тех пор для Геннадия я умерла.
Возненавидел он меня быстро, сильно и бесповоротно. Он решил: мы в ответе за тех, кого приручили. А злостные тётки за издевательства над животными должны быть истреблены.
Геннадий начал скромно: накормил Феню так, что складки на его (в родинках) пузе разгладились, а морда приняла невыразимо страдальческий вид - и привёл к моей двери, прямо на мой цветастый коврик. Феня сделал своё дело быстро и грязно, абсолютно наплевав на то, что месть - блюдо, которое надо подавать холодным.
Не то чтобы на меня это не подействовало. Нет. Я даже слегка разнервничалась и сказала грубое слово на всю лестничную клетку.
Но Геннадию моя реакция показалась унизительной. Феня тоже был как-то безрадостен. А когда Феня безрадостен - нужно срочно думать дальше.
Геннадий знал: я живу не одна, есть мерзкая мяукающая нахлебница. И хотя Феня был к ней полностью равнодушен, у Геннадия уже зрел план отмщения.
Вечером он пробрался к моей двери и заставил Феню издавать звуки. История умалчивает, какими именно способами он это делал, но мопс рычал и гавкал так истово, что не только моя кошка, но и люди из соседних квартир были очень смущены.
В ту ночь я спала неважно.
На второй вечер на лестницу вышла баба Зоя и запустила в Феню тапком. Скуля и чертыхаясь, злопыхатели удалились в свою квартиру зализывать раны.
Тогда Геннадий понял: дело приняло серьёзный оборот, необходимо выбрать более эффективную тактику. И решил выкурить меня с нашей общей горячо любимой лестничной клетки. То есть прямо по-настоящему - выкурить.
Происходит это так: если меня нет дома - Геннадию незачем курить, он сидит на диване и смотрит телек, или семенит в тапочках на кухню готовить Фене ужин.
Но как только он слышит поворот ключа в моей двери - вот тут начинается атака! Геннадий вылетает на лестницу, впопыхах неуклюже прикуривает и дымит что есть мочи.
Так он может выкурить сигарет 70, или больше.
Вся беда в том, что между моей дверью и косяком есть зазор, предательски пропускающий облака геннадиевского дыма в мою квартиру, кухню, комнату и даже туалет. Мы с кошкой баррикадируемся в ванной, полностью накрытые полотенцами, где в итоге от недостатка кислорода и еды засыпаем.
«Так мы протянем недолго» - поняла я, взяла карандаш, скотч, лист бумаги, написала крупными буквами послание и пошла крепить его к вражеской двери:
«ГЕННАДИЙ! ВЫ ЖЕ НЕ КУРИТЕ - БРОСЬТЕ! ЗА ФЕНИНУ ЛАПУ Я ИЗВИНЯЮСЬ, БОЛЬШЕ ТАК НЕ БУДУ. НО И СЪЕЗЖАТЬ - НЕ СЪЕДУ»
И коврики наши поменяла местами.
И жили бы мы с Геннадием долго и мирно, заходя друг к другу за солью.
Но в один злополучный день его мопс на прогулке что-то не просчитал, думая успеть прошмыгнуть за мной в подъездную дверь, и был отвратительно и жестоко прищемлён за лапу. Феня орал так, будто торнадо стёр с лица земли его родную Мопсятию, и теперь у него нет дома, и он бесконечно одинок.
С тех пор для Геннадия я умерла.
Возненавидел он меня быстро, сильно и бесповоротно. Он решил: мы в ответе за тех, кого приручили. А злостные тётки за издевательства над животными должны быть истреблены.
Геннадий начал скромно: накормил Феню так, что складки на его (в родинках) пузе разгладились, а морда приняла невыразимо страдальческий вид - и привёл к моей двери, прямо на мой цветастый коврик. Феня сделал своё дело быстро и грязно, абсолютно наплевав на то, что месть - блюдо, которое надо подавать холодным.
Не то чтобы на меня это не подействовало. Нет. Я даже слегка разнервничалась и сказала грубое слово на всю лестничную клетку.
Но Геннадию моя реакция показалась унизительной. Феня тоже был как-то безрадостен. А когда Феня безрадостен - нужно срочно думать дальше.
Геннадий знал: я живу не одна, есть мерзкая мяукающая нахлебница. И хотя Феня был к ней полностью равнодушен, у Геннадия уже зрел план отмщения.
Вечером он пробрался к моей двери и заставил Феню издавать звуки. История умалчивает, какими именно способами он это делал, но мопс рычал и гавкал так истово, что не только моя кошка, но и люди из соседних квартир были очень смущены.
В ту ночь я спала неважно.
На второй вечер на лестницу вышла баба Зоя и запустила в Феню тапком. Скуля и чертыхаясь, злопыхатели удалились в свою квартиру зализывать раны.
Тогда Геннадий понял: дело приняло серьёзный оборот, необходимо выбрать более эффективную тактику. И решил выкурить меня с нашей общей горячо любимой лестничной клетки. То есть прямо по-настоящему - выкурить.
Происходит это так: если меня нет дома - Геннадию незачем курить, он сидит на диване и смотрит телек, или семенит в тапочках на кухню готовить Фене ужин.
Но как только он слышит поворот ключа в моей двери - вот тут начинается атака! Геннадий вылетает на лестницу, впопыхах неуклюже прикуривает и дымит что есть мочи.
Так он может выкурить сигарет 70, или больше.
Вся беда в том, что между моей дверью и косяком есть зазор, предательски пропускающий облака геннадиевского дыма в мою квартиру, кухню, комнату и даже туалет. Мы с кошкой баррикадируемся в ванной, полностью накрытые полотенцами, где в итоге от недостатка кислорода и еды засыпаем.
«Так мы протянем недолго» - поняла я, взяла карандаш, скотч, лист бумаги, написала крупными буквами послание и пошла крепить его к вражеской двери:
«ГЕННАДИЙ! ВЫ ЖЕ НЕ КУРИТЕ - БРОСЬТЕ! ЗА ФЕНИНУ ЛАПУ Я ИЗВИНЯЮСЬ, БОЛЬШЕ ТАК НЕ БУДУ. НО И СЪЕЗЖАТЬ - НЕ СЪЕДУ»
И коврики наши поменяла местами.