Моя вторая дефлорация... как оно было...
А, бля, ничего не пишется чё-т, только думается обо всём и ни о чем... Продолжу-ка я выкладку из своего удаленного виртуального двойника...
Вторая дефлорация у меня случилась, как щас помню, с Маринкой... Понаехал я, помнится, на дачу - праздники какие-то майские были... хорошо так понаехал: за одной пазухой - пузырь, за второй пазухой - пузырь и сигареты; защечные мешки да карманы от яств закусочных ломятся... глаза стеклянные, пульс, стало быть, нитевидный, дыхание смрадное... ну, да не об абстиненте история, собссна...
И вот иду я по главному деревенскому тракту, пошатываясь... Чу! А навстречу мне Кирилл Артурыч едет, со своею женой новоиспеченною, Еленой, не помню, как её дальше там звали... Годом раньше, на меня из-за этой Елены, будь она неладна, гонения устраивали, аж тремя деревнями, за оральное насилие... Ну, поцеловал барышню с языком пару раз, по пьяни?! За что было меня неделю по болотам да с собаками гнать, а, поймав, публичное распятие устраивать, на центральной деревенской площади?! Да еще таблички понавешали, демоны: на грудь - "За арал!!!", и на спину - "Спиду - нет!!!"... Вот с таким размахом, бля, это деревенское быдло поднялось на борьбу с чумой ХХ-го века! Ну, да опять я, собственно, не об этом... хотя рубец на сердце за то публичное надругательство до сих пор дает о себе знать!
В общем, вылез Артурыч из двуколки своей ("Нивы" отцовской), расцеловались мы с ним не по-ахтунговски (я даж прослезился, аки чмо последнее); супруга евойная, Елена, тут же нарисовалась, со взглядом потупленным да с животом трехмесячным. Потрепались за жизнь с полчасика, остограммилися с горла водкой-палёнушкой, да и договорились о совместной культурной программе на сутки грядущие: днем - рыбалка, вечером - шашлыки-машлыки, гитара да вечер воспоминаний...
Ну, стало быть, пока я тама с близкими мой приезд праздновал; пока рассказывал, что там, в Москве-столице, нонче делается; да организм свой поправлял, к вечерним подвигам; час "Х"-то потихонечку и пробил. Приехал за мной Артурыч на своей таратайке и без жены, что, как позже выяснилось, оказалось несомненно плюс. Позакидывал я червя и снасти в машину нахуй, взял с собой водки да солений домашних, и поехали мы с Артурычем на рыбалку... недалече поехали, к водоему системы "колодец", ибо "Zuko" с родниковой водицей не только вставляло, но и приятно ломило зубы...
В жизни каждого нормального женатого мужчины, если он - не тюфяк и не подкаблучник, наступает такой момент, когда, под гнетом выпитого, все клятвы, данные пред лицом тётеньки из ЗАГС-а, отходят куда-то глубоко в жопу! Артурыч был явно не тюфяк! ...я, на тот момент - вообще юноша, лишенный каких-либо обязательств! После того, как вопросы "Ты меня уважаешь?" иссякли, мы решили пойтить по бабам! И не по каким-то там бабам, а по Маринке, ибо "Маринка даёт всем!" и "Бутылка пива - это нормальная такса за двоих!"... Чокнувшись, напоследок, за тождественность наших мышлений, мы с Артурычем свернули нашу рыбалку и отправились в близлежащий поселок, за пивом и гандонами...
Долго ль сказка сказывается, долго ль дело делается... Затарились мы контрацепцией да напитком солодовым - и айда к Маринке, сватов засылать, к мимолётному сожительству склонять. Маринка склонилась на раз-два-три! На моей памяти, больше таких молниеносных съемов у меня больше не было! Подождав десять минут, пока барышня даст поросям и переоденется в воскресное, мы йобнули еще по стописят, за "Пусть сдохнут все, кто нас не любит!", и воссоединились, наконец, с женским началом!
К слову сказать, в деревне, когда есть с кем - вопрос "где?" вообще не стоит... Но мы решили сделать всё романтично и отправились на местный перелесок любви... Ох, деточки! Если бы эти деревья умели разговаривать!!! Особенно дорого стоила бы исповедь йолочки "Новый год", на лапы которой гарные хлопцы кидали гандоны с продуктом собссной эякуляции. Кстати, одно время, ходили легенды, что у этой йолки самые большие шишки в Калужской области, чему я, впрочем, совсем ни разу бы не удивился!
Погода для секса на пленэре стояла замечательная! Уже начинало смеркаться; в мою методично покачивающуюся задницу злобно покусывал рыжий муравей-гомосек; сука-дятел взвинчивал темп моих фрикций до запредельных величин; где-то за спиной, животное Артурыч ждало своей очереди и напевало песенку про бомжа, из репертура "Сектора Газа"; глянцевый разворот с Самантой Фокс упорно скатывался со спины Маринки... Я, к слову, периодически забывал о действе и задумывался о чем-то высоком...
К концу второй двадцатиминутки (о чём я был лично извещен кукушкой), я, наконец, кончил, неумело стянул с головы члена черный гандон, повязал его своим авторским узлом на йолочке; подозвал Артурыча, к его третьему подходу; а сам, мечтательно улыбаясь, уселся на переднее пассажирское сидение, потягивая пивко с аристократично оттопыренным мизинцем...
Годом спустя, до меня дошли слухи, что сын Артурыча уж больно на меня смахивает, и с рождения, с укоризненным прищуром, смотрит на мать свою, Елену... Но это уже совершенно другая история, я так щетаю!..