Нога
И ещё один фантастический рассказ написанный за пару вечеров.
Нога.
Коридор перед входом в офис заполнен людьми. Подошла моя очередь, сейчас из кабинета выйдет человек, и в него зайду я. За мной очередь заняла бабушка с внучкой. Внучке лет пять, лицо в красных пятнах - видно что недавно плакала.
- Собачка у внучки умерла, горюет она очень - как бы оправдываясь поясняет бабушка и отводит глаза.
Врач был совсем не таким, каким Андрей его себе представлял. Воображение Андрея рисовало высокого и худого человека с длинными руками. Обязательно в белом халате и небритого. Всё оказалось с точностью наоборот - врач был из той породы толстячков, которым полнота идёт. Их движения быстры и изнутри таких людей как будто бы распирает энергией, они много улыбаются и хохмят. Халата не было - врач был в строгом деловом костюме.
- Здравствуйте!
- Здравствуйте! Присаживайтесь пожалуйста. - рукопожатие врача было крепким, мужским. Врач кивнул на кресло. - Владимир Олегович.
Андрей протянул врачу свою «историю болезни» и сел в кресло. Довольно тоненькая такая папочка, вся история уместилась на паре листков. Некоторое время врач изучал папку, читая себе под нос: «Дятлов Андрей Александрович, восемьдесят первого года рождения…». А влюбились мы значит в феврале. Аг-га! В Таню. И Танечка через пару недель ухаживаний ответила нам взаимностью. И всё у вас было прекрасно и безоблачно, как в сказке. Целых три года. А потом ты... - Владимир Олегович нахмурился и дальше стал читать молча, а Андрея унесло в воспоминания.
…Да, всё было чудесно и безоблачно. С Таней он очень быстро перешёл на тот уровень доверительных отношений, которого раньше у него ни с кем не было. Он и не знал, что так вообще может быть. Между Андреем и женщинами которые были ДО - всегда была тоненькая, почти прозрачная стеночка. Он не мог и не хотел перед ними полностью открываться, да и сам не особо лез в чужую душу. И ему казалось это нормальным, что так - у всех.
С Таней же можно было говорить о чём угодно. Не было угрозы получить в ответ на откровенность получить насмешку, не было необходимости что-то скрывать. Да, она частенько посмеивалась над ним - но делала это как-то очень и очень по особенному. И он смеялся над собой вместе с ней. С Танюшей не было необходимости быть конкурентом. Все эти уже привычные для него игры в кошки-мышки по укрощению и подавлению женщины превратились в нечто большее.
Кроме того, внешне такая невинная за закрытыми дверями она становилась буквально нимфоманкой! Таня отдавалась ему вся. Отдавалась раскованно, радостно и без остатка - но требовательно. Так удивительно хорошо в постели ему не было ни с одной. Когда он был с ней - его разум как будто бы отключался, и наслаждение усилилось многократно. Его часто накрывало желанием прямо на работе, стоило чуть-чуть подумать о ней, и он под каким-нибудь нелепым предлогом сбегал с работы. Раньше они встречались у неё и поздно вечером он уезжал. Но сразу после их трёхдневного отдыха на базе он потребовал её переезда к себе. Вечером они засыпали вместе, а утром просыпались и снова любили друг друга…
Андрей очнулся. Ему представился случай оглядеть кабинет внимательней, пока врач читал. Кабинет был очень богато, но со вкусом обставлен. Было видно, что хирург совершенно не бедствовал и недостатка в пациентах не знал. Ну, ещё бы - Андрей заплатил пятнадцать тысяч за приём, а запись на приём была за неделю. Для Андрея это были приличные деньги, и друзьям было нелегко уговорить его обратится к этому врачу - слишком уж необычным было лечение. Прошедший через тот бардак и лохотроны, что творился в 90ых - Андрей был крайне не доверчив.
- Ну что, Андрей Александрович. Начнём. - Врач поставил перед креслом Андрея небольшой стул и уселся на неё верхом. Зачем-то закатал рукава. Лицо хирурга было очень решительным. - Смотрите мне в глаза! - Андрей посмотрел. У хирурга были тёмно-карие глаза и смотрел ими хируг чуть прищурившись, как стрелок. Некоторое время абсолютно ничего не происходило, а потом зрачки врача стремительно расширились и стали такими большими, что заняли всю радужную оболочку глаза. Ощущение было такое, как будто смотришь в колодец. Даже ноги похолодели - как от страха высоты. На Андрея накатила слабость. Ему не нравилось что происходит и он хотел уже встать - но внезапно понял что не может этого сделать из-за накатившей апатии. В это время лицо доктора как будто бы приблизилось и стало занимать в комнате очень, очень много места. Хотя Андрей и видел, что врач не приближался. Наверное это что-то с его глазами.. так хочется отшатнуться… А два колодца становились всё больше и больше…
- Вот и всё. Врач приветливо улыбнулся. Морок прошёл. Андрей вновь сидел в кабинете. - Вы Андрей только не пугайтесь, сейчас всё будет несколько… странно…, когда в первый раз.
Тут Андрей услышал шуршание песка, а потом и увидел источник звука. Это мелким, разноцветным песком рассыпалась рука хирурга. Владимир Олегович стоял молча и улыбался, как не в чём не бывало. Вслед за руками у хирурга начали рассыпаться в песок ноги и он упал на ковёр, всё так же улыбаясь. Прошло меньше минуты, и на ковре вместо человека остался лишь разноцветный песок. Андрей затравленно смотрел на эту кучу. Несколько секунд ничего не происходило, а потом в мелкую пыль начали осыпаться предметы в комнате. Телефон рассыпался буквально за пару секунд, диван - чуть подольше и разрушение началось почему с ножек. Начали разрушаться стены. Сверху на голову и плечи Андрея сыпался белый песок потолка.
Возьмите камеру и оставьте её снимать всё происходящее в какой-нибудь комнате на несколько тысяч лет. Затем воспроизведите отснятое, ускорив запись в сотни тысяч раз - и вы увидите то, что сейчас наблюдал Андрей.
Он всё ждал, что пол под ногами тоже превратится в песок, и что он с этим песком провалится куда-то далеко вниз. Но падения не произошло - хотя под ногами уже хрустело. Самое же странное Андрей увидел, когда полностью осыпались стены. За стенами не было улицы или соседних помещений. Там был всё тот же песок, белого цвета. Он почему-то не осыпался, хотя и должен был. Его так поразило отсутствие улицы, что он и не заметил как остался почти голый - вся его одежда кроме майки и трусов исчезла. Вот ещё что было удивительно - сверху, из того места где была лама дневного света до сих пор лился свет, освещая всю песочную комнату.
Песок перестал шуршать. Возникла пауза. Ничего вокруг не происходило, но почему-то казалось, что вот-вот должно что-то случиться. И события не заставили себя долго ждать. В начале песок под ногами как будто вскипел, забурлил и начал превращаться в белую кафельную плитку. Слегка закручиваясь в небольшом вихре, тоненькая струйка песка с пола начала подниматься наверх, к свету. Поднимаясь наверх песок менял свой цвет и наверху затвердевал в какие-то разноцветные провода. Вокруг выросли четыре кирпичные стены. Потом стены закипели и покрылись кафельной плиткой. Возводились какие-то высокие столики, сделанные из металла. Свет наверху усилился. Андрей поднял голову и увидел, что лампа дневного света, которая была в кабинете врача, сменилась на светильники. Такие обычно стояли в зубоврачебных кабинетах. Стало зябко, ощутимо холоднее. Прямо под лампой вырос операционный стол и Андрей отшатнулся. Нестерпимо яркий свет бил сверху, прямо Андрею в глаза и отражался от кафеля операционной. На железные столики со звоном падали хирургические инструменты. Почему-то они создавались не на столе, а в нескольких сантиметрах над ним.
Андрей судорожно глотнул. Операционная... Чёрт побери! Это всё было настолько реально!!! Андрею рассказывали, конечно, про врача - но только совсем уж в общих чертах и многим рассказам он просто не верил. Не мог поверить. В основном же приятели говорили - «Вот, есть такой замечательный специалист. Придёшь - всё сделает как надо и перестанет болеть».
Внезапно начала болела правая нога. Так заболела, что он не смог на ней больше стоять и присел на табурет. Блин, ну почему нога? Валерик говорил, что у него был только маленький прыщик. А почему у меня нога? Андрей посмотрел вниз, на ногу и его сразу замутило. На месте ноги чуть выше лодыжки было что-то чужое - сильно распухшее и посиневшее.
Рядом с кушеткой стоял спокойный врач, одетый так, как и подобает в таких случаях - хирургический балахон, шапочка прикрывающая волосы, маска. Он заговорил: - Сейчас у нас много времени. В этом месте мы можем находится часами, в то время как во внешнем мире пройдет всего лишь пара минут.
- Будет очень больно? И почему у меня нога? - Спросил Андрей. Он подумал что врач наверное слышит это от пациентов каждый раз.
- Всё зависит от степени вашей привязанности. - врач помедлил. Поймите. Я сотворил, я отчётливо представил всю эту комнату вокруг, но ваше тело придумали вы сами исходя из того, что творится у вас внутри. У вас были длительные и очень близкие отношения с женщиной, но вы с ней поссорились. Этот разрыв был настолько болезненный для вас, что вы решили обратится ко мне. Сейчас ваше подсознание превратило всё то, что ассоциируется с вашей женщиной - в больную ногу. Больная нога - концентрация вашей привязанности, вашей любви, всех ваших чувств к этому человеку. Горечь, угрызения совести, обида, тоска - все это в вашей ноге. Мы отрезаем вам вашу воображаемую ногу здесь, а в мире реальном вы перестаете страдать, станете снова сво-бод-ным - Врач ободряюще улыбнулся. - Можно хоть сразу после моего кабинете идти знакомится с новой женщиной, набивать себе новые шишки. «И потом снова приходить ко мне» - мысленно добавил доктор.
А почему именно нога.. - Хирург улыбнулся. Это сугубо индивидуально. Кому-то я выдавливаю лишь маленький прыщик, или удаляю грыжу; кому-то зашиваю раны и вынимаю стрелы. При упоминании прыщика Андрей сразу вспомнил Валерика и его фразу «Ррраз. Выдавил мне прыщ и готово! Моментально забыл я про свою Юльку - козу».
- Палец реже, намного реже - продолжил хирург. К сожалению… И уж совсем редко приходится отрезать руку или ногу, особенно когда приходят в первый раз.
"А голову ему, интересно, никому не приходилось отрезать? Есть ли люди которые могут так сильно любить?" - подумал Андрей. Ему было очень, очень страшно. Внутри был неприятный холодок. Врач так спокойно рассуждал про ампутацию. А ведь это его нога!!!
- Кстати, вот ещё одна небольшая формальность - Хирург протянул бумагу с ручкой Андрею. Глупо конечно, но так уж я привык и так у меня заведено. Подпишите разрешение на операцию и на отказ об ответственности. Было видно, что врачу страшно не удобно просить подписать несуществующую бумагу в несуществующем мире. Андрей расписался на бумаге не глядя. Он думал о Тане. Одна и та же сцена вспоминалась постоянно и навязчиво. Каждый раз когда Андрей её вспоминал - его рот кривился от чувства вины, досады и невозможности что-либо исправить.
…Таня сидит на краю дивана, такая тоненькая и хрупкая. Её плечи вздрагивают.. Как она рыдала, когда узнала о его измене! Как она жалобно и отчаянно кричала, с какой-то детской обидой: "Как же ты мог, Андрюша?!?". И ему бы дураку схватить её, прижать теплоё тельце к себе и шептать "Прости, ну прости меня, солнышко!". Сердце у Андрея на мгновение перехватывает - оно на секунду замирает и появляется щемящая жалость к этой маленькой и такой близкой женщине. Но Андрей резко схлапывает появившуюся брешь в своей защите, свою уязвимость, опускает забрало защищаясь от воздействия извне. Наступает на жалость своей ногой, которая уже закована в пластинчатый доспех. Мой ум и эго находит лазейку и я уцепляюсь за неё, во всём обвиняю Таню. Совесть тихонько попискивает и что-то шепчет мне, но я предпочитаю её не слышать…
Меня начинает бить озноб - признак повышения температуры. Ещё бы. Гангрена или сепсис не может пройти для организма бесследно. Ощущаю болезненную пульсацию в ноге - в такт биения моего сердца.
- Ложитесь - голос хирурга очень решительный. А мне очень хочется поймать рука за руку, затрясти её и кричать, умоляюще глядя в его глаза - "А может не надо резать??? А может пройдёт само? Просто не трогать и сам пройдёт. Можно я тут полежу маленько, тогда мне точно станет лучше!? А может не всю ногу, а только пальцы!? Они же вон чёрные у меня, а нога-то синяя!». Нет, само не пройдёт. Нога разбухнет ещё больше, начнёт гнить. Будет отравлять весь организм и омерзительно вонять.
Сколько таких сцен видел этот доктор? Я вижу по нему и по его взгляду - он полностью понимает, что со мной происходит. А ещё у хирурга нет мизинца на левой руке.
…Сижу на диване тупо и без каких-либо мыслей уставившись в телевизор, а Таня молча ходит по квартире и сосредоточенно собирает свои вещи. После той нашей ссоры я наплевав на всё устроил себе отпуск с на несколько дней с любовницей, отключив телефон и не думая о последствиях. Когда вернулся домой - обнаружил две спортивные сумки посередине комнаты. Она не думала что я вернусь сегодня - собиралась уйти молча и без скандалов. Поймал её проходящую мимо меня за руку. Вырвала руку брезгливо. Смотрит с ненавистью и негодованием, часто дыша. «Не трогай меня!» - бросает она мне сквозь зубы. Никогда не видел её такой - даже не думал что она может так сильно ненавидеть…
Я опускаюсь на кушетку и понимаю, что от страха и ужаса рефлекторно задержал дыхание. Сознательным усилием заставляю себя дышать. Врач долго звенит инструментами. Что же он так тянет? Чувствую, как по ноге проводят чем-то мокрым и холодным. Это хирург тщательно обрабатывает кожу антисептиком. Я не вижу, что он делает и каждую секунду ожидая пронзительной боли.
… Думал по началу, дурень, что быстро найду Тане замену. Так хотелось показать, что я легко могу без неё - и пусть приходит мириться ко мне сама! Вокруг меня всегда было так много красивых, интересных и улыбчивых женщин. Почему же я сейчас смотрю, и просто их не вижу??? Нет ни малейшего интереса, и их щебетание меня только раздражает. Почему обращаю внимание только на женщин чем-то похожих на неё?! Презрительно относился к пьяницам, а сейчас сам чувствую, как потихоньку спиваюсь. Много раз приходил к ней, да толку-то. «Ну что такого-то?! Ну гульнул я разок налево, дак почти все мужики гуляют!». «Я - не все». Чёрная безысходность и тоска, кажется жизнь прошла и ничего уже не будет радовать. Как мог потерять я то чудо, что мне подарили?...
Один за другим мне вкалывают в ногу обезболивающие уколы. Нога начинает стремительно неметь и становится чуть легче - я почти перестаю её чувствовать. «Это ведь как у зубного, да? Если не чувствуешь - значит будет не так больно?» Не отвечает.
Я знаю, будет больно, будет ооочень больно. Без общего наркоза таких операций вообще не делают. А он стоит надо мной со скальпелем и говорит - Андрей, хочу чтобы вы понимали. - Начав делать операцию, я не имею права останавливаться и обязан буду её закончить, даже если это будет против вашей воли. Моё тело, все конечности к столу пристёгнуты множеством ремней.
Я киваю. Накладывает на ногу жгут, чуть выше колена. Берёт в руки скальпель и делает первое рассечение кожи. Ногу прознает резкая, колющая боль. Взрыв! Из глаз сами собой текут слёзы. Проблема тут ещё и в том, что эта опухоль, гематома не позволяет нормально обезболить ногу. Если бы я только знал как эта боль от этого надреза ничтожна, по сравнению с тем что будет дальше.
- Доктор, вы понимаете? - сквозь выступившие сами собой слёзы выкрикиваю вдруг я. - Мне её близкая подруга уже потом всё рассказала - Таня ждала ребёнка и уже хотела поделится этой новостью со мной. Так не вовремя всё случилось… Когда я ушёл - у неё случился выкидыш. Она меня никогда, никогда меня за такое не простит!
Врач молчит. Ему нельзя вникать и тем более сопереживать тому, что говорят больные. У него другая работа - вырезать всю эту мерзость, выдавливать весь этот гной из людей. Круговое рассечение сделано. Врач откладывает скальпель и кожа отодвигается какими-то инструментами, открывая рану. Мне больно, но я чувствую что будет ещё больнее. Что всё это что было до этого - лишь подготовка к настоящей муке. Врач снова берёт скальпель в руки. После того как он приступил к операции он действует обстоятельно и как-то по садистки неторопливо. Чувствую, как обильно я потею - футболка уже насквозь мокрая, хоть выжимай как тряпку. Приходит мысль, что есть во всём этом что-то справедливое и правильное. Заслужил. Так тебе и надо!
Скальпель впивается в плоть и напрягается всё тело, все мышцы - как будто это может хоть маленько ослабить пытку. Хочется вскочить, но ремни крепко приковывают меня к столу. Я кричу, но врач не обращает на это ни малейшего внимания и режет, режет, режет. Мне кажется, операция длится уже несколько часов. Короткая передышка - промачивает мешающую видеть кровь тампоном, а затем новые вспышки боли. Желудок сводит спазмом, но он пустой и рвоты нет. Жмурю и не могу открыть глаза, вокруг - одна боль. Мышцы рассечены, начинает отсекать нервы. Я не понимал как это - не помнить себя от боли. Сейчас я понимаю.
Все сосуды зашиты. Пилится кость и ногу от движений пилы немного раскачивает туда-сюда. Место соприкосновения пилы с костью орошается новокаином. Острая часть кости обрабатывается рашпилем. Всё. Теперь нога отдельно, а я - отдельно. Без ноги становится сразу как-то легче дышать, да и боль значительно притупилась.
Счастливый открываю глаза. Неужели ЭТО кончилось?! Первые минуты после операции прибываю в сказочной эйфории.
Выхожу из кабинета врача с улыбкой. Прошло всего 12 минут - я ведь засекал время, перед тем как сюда войти. Да и то, большая часть ушла на чтение доктором истории моей болезни.
Довольный я шёл домой и улыбался. Как здорово жить! А я боялся! Так я и шёл по жизни дальше, улыбаясь. А если что - номер Хирурга всегда быстро находился в моей записной книжке. Иногда я задаюсь вопросом - много ли вокруг таких людей-обрубков, как я?
А ещё меня очень мучает другой вопрос - сколько раз я ещё смогу посетить доктора, прежде чем он скажет - «парень, да у тебя же нечего больше удалять!».
31.10.2012
Нога.
Коридор перед входом в офис заполнен людьми. Подошла моя очередь, сейчас из кабинета выйдет человек, и в него зайду я. За мной очередь заняла бабушка с внучкой. Внучке лет пять, лицо в красных пятнах - видно что недавно плакала.
- Собачка у внучки умерла, горюет она очень - как бы оправдываясь поясняет бабушка и отводит глаза.
Врач был совсем не таким, каким Андрей его себе представлял. Воображение Андрея рисовало высокого и худого человека с длинными руками. Обязательно в белом халате и небритого. Всё оказалось с точностью наоборот - врач был из той породы толстячков, которым полнота идёт. Их движения быстры и изнутри таких людей как будто бы распирает энергией, они много улыбаются и хохмят. Халата не было - врач был в строгом деловом костюме.
- Здравствуйте!
- Здравствуйте! Присаживайтесь пожалуйста. - рукопожатие врача было крепким, мужским. Врач кивнул на кресло. - Владимир Олегович.
Андрей протянул врачу свою «историю болезни» и сел в кресло. Довольно тоненькая такая папочка, вся история уместилась на паре листков. Некоторое время врач изучал папку, читая себе под нос: «Дятлов Андрей Александрович, восемьдесят первого года рождения…». А влюбились мы значит в феврале. Аг-га! В Таню. И Танечка через пару недель ухаживаний ответила нам взаимностью. И всё у вас было прекрасно и безоблачно, как в сказке. Целых три года. А потом ты... - Владимир Олегович нахмурился и дальше стал читать молча, а Андрея унесло в воспоминания.
…Да, всё было чудесно и безоблачно. С Таней он очень быстро перешёл на тот уровень доверительных отношений, которого раньше у него ни с кем не было. Он и не знал, что так вообще может быть. Между Андреем и женщинами которые были ДО - всегда была тоненькая, почти прозрачная стеночка. Он не мог и не хотел перед ними полностью открываться, да и сам не особо лез в чужую душу. И ему казалось это нормальным, что так - у всех.
С Таней же можно было говорить о чём угодно. Не было угрозы получить в ответ на откровенность получить насмешку, не было необходимости что-то скрывать. Да, она частенько посмеивалась над ним - но делала это как-то очень и очень по особенному. И он смеялся над собой вместе с ней. С Танюшей не было необходимости быть конкурентом. Все эти уже привычные для него игры в кошки-мышки по укрощению и подавлению женщины превратились в нечто большее.
Кроме того, внешне такая невинная за закрытыми дверями она становилась буквально нимфоманкой! Таня отдавалась ему вся. Отдавалась раскованно, радостно и без остатка - но требовательно. Так удивительно хорошо в постели ему не было ни с одной. Когда он был с ней - его разум как будто бы отключался, и наслаждение усилилось многократно. Его часто накрывало желанием прямо на работе, стоило чуть-чуть подумать о ней, и он под каким-нибудь нелепым предлогом сбегал с работы. Раньше они встречались у неё и поздно вечером он уезжал. Но сразу после их трёхдневного отдыха на базе он потребовал её переезда к себе. Вечером они засыпали вместе, а утром просыпались и снова любили друг друга…
Андрей очнулся. Ему представился случай оглядеть кабинет внимательней, пока врач читал. Кабинет был очень богато, но со вкусом обставлен. Было видно, что хирург совершенно не бедствовал и недостатка в пациентах не знал. Ну, ещё бы - Андрей заплатил пятнадцать тысяч за приём, а запись на приём была за неделю. Для Андрея это были приличные деньги, и друзьям было нелегко уговорить его обратится к этому врачу - слишком уж необычным было лечение. Прошедший через тот бардак и лохотроны, что творился в 90ых - Андрей был крайне не доверчив.
- Ну что, Андрей Александрович. Начнём. - Врач поставил перед креслом Андрея небольшой стул и уселся на неё верхом. Зачем-то закатал рукава. Лицо хирурга было очень решительным. - Смотрите мне в глаза! - Андрей посмотрел. У хирурга были тёмно-карие глаза и смотрел ими хируг чуть прищурившись, как стрелок. Некоторое время абсолютно ничего не происходило, а потом зрачки врача стремительно расширились и стали такими большими, что заняли всю радужную оболочку глаза. Ощущение было такое, как будто смотришь в колодец. Даже ноги похолодели - как от страха высоты. На Андрея накатила слабость. Ему не нравилось что происходит и он хотел уже встать - но внезапно понял что не может этого сделать из-за накатившей апатии. В это время лицо доктора как будто бы приблизилось и стало занимать в комнате очень, очень много места. Хотя Андрей и видел, что врач не приближался. Наверное это что-то с его глазами.. так хочется отшатнуться… А два колодца становились всё больше и больше…
- Вот и всё. Врач приветливо улыбнулся. Морок прошёл. Андрей вновь сидел в кабинете. - Вы Андрей только не пугайтесь, сейчас всё будет несколько… странно…, когда в первый раз.
Тут Андрей услышал шуршание песка, а потом и увидел источник звука. Это мелким, разноцветным песком рассыпалась рука хирурга. Владимир Олегович стоял молча и улыбался, как не в чём не бывало. Вслед за руками у хирурга начали рассыпаться в песок ноги и он упал на ковёр, всё так же улыбаясь. Прошло меньше минуты, и на ковре вместо человека остался лишь разноцветный песок. Андрей затравленно смотрел на эту кучу. Несколько секунд ничего не происходило, а потом в мелкую пыль начали осыпаться предметы в комнате. Телефон рассыпался буквально за пару секунд, диван - чуть подольше и разрушение началось почему с ножек. Начали разрушаться стены. Сверху на голову и плечи Андрея сыпался белый песок потолка.
Возьмите камеру и оставьте её снимать всё происходящее в какой-нибудь комнате на несколько тысяч лет. Затем воспроизведите отснятое, ускорив запись в сотни тысяч раз - и вы увидите то, что сейчас наблюдал Андрей.
Он всё ждал, что пол под ногами тоже превратится в песок, и что он с этим песком провалится куда-то далеко вниз. Но падения не произошло - хотя под ногами уже хрустело. Самое же странное Андрей увидел, когда полностью осыпались стены. За стенами не было улицы или соседних помещений. Там был всё тот же песок, белого цвета. Он почему-то не осыпался, хотя и должен был. Его так поразило отсутствие улицы, что он и не заметил как остался почти голый - вся его одежда кроме майки и трусов исчезла. Вот ещё что было удивительно - сверху, из того места где была лама дневного света до сих пор лился свет, освещая всю песочную комнату.
Песок перестал шуршать. Возникла пауза. Ничего вокруг не происходило, но почему-то казалось, что вот-вот должно что-то случиться. И события не заставили себя долго ждать. В начале песок под ногами как будто вскипел, забурлил и начал превращаться в белую кафельную плитку. Слегка закручиваясь в небольшом вихре, тоненькая струйка песка с пола начала подниматься наверх, к свету. Поднимаясь наверх песок менял свой цвет и наверху затвердевал в какие-то разноцветные провода. Вокруг выросли четыре кирпичные стены. Потом стены закипели и покрылись кафельной плиткой. Возводились какие-то высокие столики, сделанные из металла. Свет наверху усилился. Андрей поднял голову и увидел, что лампа дневного света, которая была в кабинете врача, сменилась на светильники. Такие обычно стояли в зубоврачебных кабинетах. Стало зябко, ощутимо холоднее. Прямо под лампой вырос операционный стол и Андрей отшатнулся. Нестерпимо яркий свет бил сверху, прямо Андрею в глаза и отражался от кафеля операционной. На железные столики со звоном падали хирургические инструменты. Почему-то они создавались не на столе, а в нескольких сантиметрах над ним.
Андрей судорожно глотнул. Операционная... Чёрт побери! Это всё было настолько реально!!! Андрею рассказывали, конечно, про врача - но только совсем уж в общих чертах и многим рассказам он просто не верил. Не мог поверить. В основном же приятели говорили - «Вот, есть такой замечательный специалист. Придёшь - всё сделает как надо и перестанет болеть».
Внезапно начала болела правая нога. Так заболела, что он не смог на ней больше стоять и присел на табурет. Блин, ну почему нога? Валерик говорил, что у него был только маленький прыщик. А почему у меня нога? Андрей посмотрел вниз, на ногу и его сразу замутило. На месте ноги чуть выше лодыжки было что-то чужое - сильно распухшее и посиневшее.
Рядом с кушеткой стоял спокойный врач, одетый так, как и подобает в таких случаях - хирургический балахон, шапочка прикрывающая волосы, маска. Он заговорил: - Сейчас у нас много времени. В этом месте мы можем находится часами, в то время как во внешнем мире пройдет всего лишь пара минут.
- Будет очень больно? И почему у меня нога? - Спросил Андрей. Он подумал что врач наверное слышит это от пациентов каждый раз.
- Всё зависит от степени вашей привязанности. - врач помедлил. Поймите. Я сотворил, я отчётливо представил всю эту комнату вокруг, но ваше тело придумали вы сами исходя из того, что творится у вас внутри. У вас были длительные и очень близкие отношения с женщиной, но вы с ней поссорились. Этот разрыв был настолько болезненный для вас, что вы решили обратится ко мне. Сейчас ваше подсознание превратило всё то, что ассоциируется с вашей женщиной - в больную ногу. Больная нога - концентрация вашей привязанности, вашей любви, всех ваших чувств к этому человеку. Горечь, угрызения совести, обида, тоска - все это в вашей ноге. Мы отрезаем вам вашу воображаемую ногу здесь, а в мире реальном вы перестаете страдать, станете снова сво-бод-ным - Врач ободряюще улыбнулся. - Можно хоть сразу после моего кабинете идти знакомится с новой женщиной, набивать себе новые шишки. «И потом снова приходить ко мне» - мысленно добавил доктор.
А почему именно нога.. - Хирург улыбнулся. Это сугубо индивидуально. Кому-то я выдавливаю лишь маленький прыщик, или удаляю грыжу; кому-то зашиваю раны и вынимаю стрелы. При упоминании прыщика Андрей сразу вспомнил Валерика и его фразу «Ррраз. Выдавил мне прыщ и готово! Моментально забыл я про свою Юльку - козу».
- Палец реже, намного реже - продолжил хирург. К сожалению… И уж совсем редко приходится отрезать руку или ногу, особенно когда приходят в первый раз.
"А голову ему, интересно, никому не приходилось отрезать? Есть ли люди которые могут так сильно любить?" - подумал Андрей. Ему было очень, очень страшно. Внутри был неприятный холодок. Врач так спокойно рассуждал про ампутацию. А ведь это его нога!!!
- Кстати, вот ещё одна небольшая формальность - Хирург протянул бумагу с ручкой Андрею. Глупо конечно, но так уж я привык и так у меня заведено. Подпишите разрешение на операцию и на отказ об ответственности. Было видно, что врачу страшно не удобно просить подписать несуществующую бумагу в несуществующем мире. Андрей расписался на бумаге не глядя. Он думал о Тане. Одна и та же сцена вспоминалась постоянно и навязчиво. Каждый раз когда Андрей её вспоминал - его рот кривился от чувства вины, досады и невозможности что-либо исправить.
…Таня сидит на краю дивана, такая тоненькая и хрупкая. Её плечи вздрагивают.. Как она рыдала, когда узнала о его измене! Как она жалобно и отчаянно кричала, с какой-то детской обидой: "Как же ты мог, Андрюша?!?". И ему бы дураку схватить её, прижать теплоё тельце к себе и шептать "Прости, ну прости меня, солнышко!". Сердце у Андрея на мгновение перехватывает - оно на секунду замирает и появляется щемящая жалость к этой маленькой и такой близкой женщине. Но Андрей резко схлапывает появившуюся брешь в своей защите, свою уязвимость, опускает забрало защищаясь от воздействия извне. Наступает на жалость своей ногой, которая уже закована в пластинчатый доспех. Мой ум и эго находит лазейку и я уцепляюсь за неё, во всём обвиняю Таню. Совесть тихонько попискивает и что-то шепчет мне, но я предпочитаю её не слышать…
Меня начинает бить озноб - признак повышения температуры. Ещё бы. Гангрена или сепсис не может пройти для организма бесследно. Ощущаю болезненную пульсацию в ноге - в такт биения моего сердца.
- Ложитесь - голос хирурга очень решительный. А мне очень хочется поймать рука за руку, затрясти её и кричать, умоляюще глядя в его глаза - "А может не надо резать??? А может пройдёт само? Просто не трогать и сам пройдёт. Можно я тут полежу маленько, тогда мне точно станет лучше!? А может не всю ногу, а только пальцы!? Они же вон чёрные у меня, а нога-то синяя!». Нет, само не пройдёт. Нога разбухнет ещё больше, начнёт гнить. Будет отравлять весь организм и омерзительно вонять.
Сколько таких сцен видел этот доктор? Я вижу по нему и по его взгляду - он полностью понимает, что со мной происходит. А ещё у хирурга нет мизинца на левой руке.
…Сижу на диване тупо и без каких-либо мыслей уставившись в телевизор, а Таня молча ходит по квартире и сосредоточенно собирает свои вещи. После той нашей ссоры я наплевав на всё устроил себе отпуск с на несколько дней с любовницей, отключив телефон и не думая о последствиях. Когда вернулся домой - обнаружил две спортивные сумки посередине комнаты. Она не думала что я вернусь сегодня - собиралась уйти молча и без скандалов. Поймал её проходящую мимо меня за руку. Вырвала руку брезгливо. Смотрит с ненавистью и негодованием, часто дыша. «Не трогай меня!» - бросает она мне сквозь зубы. Никогда не видел её такой - даже не думал что она может так сильно ненавидеть…
Я опускаюсь на кушетку и понимаю, что от страха и ужаса рефлекторно задержал дыхание. Сознательным усилием заставляю себя дышать. Врач долго звенит инструментами. Что же он так тянет? Чувствую, как по ноге проводят чем-то мокрым и холодным. Это хирург тщательно обрабатывает кожу антисептиком. Я не вижу, что он делает и каждую секунду ожидая пронзительной боли.
… Думал по началу, дурень, что быстро найду Тане замену. Так хотелось показать, что я легко могу без неё - и пусть приходит мириться ко мне сама! Вокруг меня всегда было так много красивых, интересных и улыбчивых женщин. Почему же я сейчас смотрю, и просто их не вижу??? Нет ни малейшего интереса, и их щебетание меня только раздражает. Почему обращаю внимание только на женщин чем-то похожих на неё?! Презрительно относился к пьяницам, а сейчас сам чувствую, как потихоньку спиваюсь. Много раз приходил к ней, да толку-то. «Ну что такого-то?! Ну гульнул я разок налево, дак почти все мужики гуляют!». «Я - не все». Чёрная безысходность и тоска, кажется жизнь прошла и ничего уже не будет радовать. Как мог потерять я то чудо, что мне подарили?...
Один за другим мне вкалывают в ногу обезболивающие уколы. Нога начинает стремительно неметь и становится чуть легче - я почти перестаю её чувствовать. «Это ведь как у зубного, да? Если не чувствуешь - значит будет не так больно?» Не отвечает.
Я знаю, будет больно, будет ооочень больно. Без общего наркоза таких операций вообще не делают. А он стоит надо мной со скальпелем и говорит - Андрей, хочу чтобы вы понимали. - Начав делать операцию, я не имею права останавливаться и обязан буду её закончить, даже если это будет против вашей воли. Моё тело, все конечности к столу пристёгнуты множеством ремней.
Я киваю. Накладывает на ногу жгут, чуть выше колена. Берёт в руки скальпель и делает первое рассечение кожи. Ногу прознает резкая, колющая боль. Взрыв! Из глаз сами собой текут слёзы. Проблема тут ещё и в том, что эта опухоль, гематома не позволяет нормально обезболить ногу. Если бы я только знал как эта боль от этого надреза ничтожна, по сравнению с тем что будет дальше.
- Доктор, вы понимаете? - сквозь выступившие сами собой слёзы выкрикиваю вдруг я. - Мне её близкая подруга уже потом всё рассказала - Таня ждала ребёнка и уже хотела поделится этой новостью со мной. Так не вовремя всё случилось… Когда я ушёл - у неё случился выкидыш. Она меня никогда, никогда меня за такое не простит!
Врач молчит. Ему нельзя вникать и тем более сопереживать тому, что говорят больные. У него другая работа - вырезать всю эту мерзость, выдавливать весь этот гной из людей. Круговое рассечение сделано. Врач откладывает скальпель и кожа отодвигается какими-то инструментами, открывая рану. Мне больно, но я чувствую что будет ещё больнее. Что всё это что было до этого - лишь подготовка к настоящей муке. Врач снова берёт скальпель в руки. После того как он приступил к операции он действует обстоятельно и как-то по садистки неторопливо. Чувствую, как обильно я потею - футболка уже насквозь мокрая, хоть выжимай как тряпку. Приходит мысль, что есть во всём этом что-то справедливое и правильное. Заслужил. Так тебе и надо!
Скальпель впивается в плоть и напрягается всё тело, все мышцы - как будто это может хоть маленько ослабить пытку. Хочется вскочить, но ремни крепко приковывают меня к столу. Я кричу, но врач не обращает на это ни малейшего внимания и режет, режет, режет. Мне кажется, операция длится уже несколько часов. Короткая передышка - промачивает мешающую видеть кровь тампоном, а затем новые вспышки боли. Желудок сводит спазмом, но он пустой и рвоты нет. Жмурю и не могу открыть глаза, вокруг - одна боль. Мышцы рассечены, начинает отсекать нервы. Я не понимал как это - не помнить себя от боли. Сейчас я понимаю.
Все сосуды зашиты. Пилится кость и ногу от движений пилы немного раскачивает туда-сюда. Место соприкосновения пилы с костью орошается новокаином. Острая часть кости обрабатывается рашпилем. Всё. Теперь нога отдельно, а я - отдельно. Без ноги становится сразу как-то легче дышать, да и боль значительно притупилась.
Счастливый открываю глаза. Неужели ЭТО кончилось?! Первые минуты после операции прибываю в сказочной эйфории.
Выхожу из кабинета врача с улыбкой. Прошло всего 12 минут - я ведь засекал время, перед тем как сюда войти. Да и то, большая часть ушла на чтение доктором истории моей болезни.
Довольный я шёл домой и улыбался. Как здорово жить! А я боялся! Так я и шёл по жизни дальше, улыбаясь. А если что - номер Хирурга всегда быстро находился в моей записной книжке. Иногда я задаюсь вопросом - много ли вокруг таких людей-обрубков, как я?
А ещё меня очень мучает другой вопрос - сколько раз я ещё смогу посетить доктора, прежде чем он скажет - «парень, да у тебя же нечего больше удалять!».
31.10.2012