(no subject)
Это надо постараться спеть! Потому как я это писала, как песню, по просьбе парнишки одного)
Зацените, друзья!
Над сибирской тайгой.
Над сибирской тайгой мое сердце летит, напевая
Песню синих небес, песню кедров поет декабрю.
А я вольно иду, полной грудью ту песню вдыхая.
И внутри подержав, ее снова и снова пою
Скажет грустно мне мать: «Эх, сынок, ну когда же ты женишься?
Ну когда ж я внучат - твоих деток, уже обниму?»
Я ей тихо отвечу: «Тайга - моя верная женщина.
Только с ней буду я, лишь ее я навеки приму».
Слышу ток глухаря - невтерпеж ему марта дождаться…
Из-под ног моих вдруг перепуганный рябчик взлетел.
Подойду я к сосне - захотелось к родимой прижаться -
Будто этой сосной я прижаться к тайге захотел.
Как печален маршрут, если он не в тайгу направляется.
Как тревожен полет, если он над чужой стороной.
Только жаром костра в моем сердце тоска разгорается,
И бросаю я всех и лечу на свиданье с тайгой.
Зацените, друзья!
Над сибирской тайгой.
Над сибирской тайгой мое сердце летит, напевая
Песню синих небес, песню кедров поет декабрю.
А я вольно иду, полной грудью ту песню вдыхая.
И внутри подержав, ее снова и снова пою
Скажет грустно мне мать: «Эх, сынок, ну когда же ты женишься?
Ну когда ж я внучат - твоих деток, уже обниму?»
Я ей тихо отвечу: «Тайга - моя верная женщина.
Только с ней буду я, лишь ее я навеки приму».
Слышу ток глухаря - невтерпеж ему марта дождаться…
Из-под ног моих вдруг перепуганный рябчик взлетел.
Подойду я к сосне - захотелось к родимой прижаться -
Будто этой сосной я прижаться к тайге захотел.
Как печален маршрут, если он не в тайгу направляется.
Как тревожен полет, если он над чужой стороной.
Только жаром костра в моем сердце тоска разгорается,
И бросаю я всех и лечу на свиданье с тайгой.