Все
Умерла Маргарита Александровна Эскина.
Поверить в то, что ее больше нет, невозможно.
Маргарита Александровна. Маргоша.
Любимая всеми, кто хоть раз с ней соприкоснулся в жизни. Добрая, мудрая, самоотверженная, веселая, азартная.
Без нее разлетится и наш Дом, и то уникальное актерское братство, которое не выстроить и не сохранить никакими творческими союзами. Она тащила на себе Дом вместе со всеми его обитателями, воевала за каждого, прощала предательства, никогда не помнила зла, вычеркивала из своей памяти нанесенные обиды - она знала и чувствовала этот хрупкий иллюзорный мир театра, мир неуемных страстей и нереализованных талантов.
Боже мой, сколько тайн она хранила в себе, сколько чужих слез и чужих страданий. Может, кто-то видел ее плачущей? Я - никогда.
Такая странная судьба - обожавшая театр, не стала ни актрисой, ни критиком, ни режиссером. Влюбившаяся в телевидение - не выстроила карьеры, не гналась за высокими должностями, не выбилась в начальницы. Выросшая в папином актерском Доме ( Александр Моисеевич Эскин - первый директор Центрального Дома Актера, легендарная личность, человек, сочинивший и воплотивший образ Дома), она и предположить не могла, что Дом станет ее судьбой, ее голгофой и ее смыслом.
Дом Актера на улице Горького в советские годы был островком свободы - туда шли дышать, это было одно из немногих мест, где можно было вздохнуть полной грудью, не боясь ни огласки, ни доноса. Сгоревшее здание старого ВТО - так и не затянувшийся рубец на сердце Маргариты Александровны. Этот пепелище еще не раз аукнется в ее душе непреходящей болью, и кто знает - может, этот факт ее биографии был главным источником подбиравшейся болезни, с которой она так мужественно боролась в последние годы.
Ее переезд в новый Дом на Старом Арбате был встречен недоверием и неверием - казалось, невозможно возродить былую атмосферу в чужих холодных министерских стенах (здесь находилось Министерство культуры СССР). Но Маргарита Александровна сделала невозможное - казенный дом ожил, наполнился человеческим теплом и очень быстро превратился в уютное московское гнездо, где отогревались души великих, легендарных, известных и неизвестных, молодых и немолодых талантов. Ведь в ее доме все чувствовали себя талантами. Она обожала приносить радость и радоваться за других. Редкий вечер проходил без ее участия: она всегда здесь, в первом ряду, сидит и смотрит восторженными блестящими глазами на сцену. Смеется знакомым шуткам, аплодирует знакомым номерам, вглядывается в знакомые лица.
Последний праздник принадлежал ей: в декабре в Доме отмечали ее 75-летие. Выглядела великолепно - счастливая, освободившаяся от болезни, от коляски, от палочки, от обязательной опоры под рукой. Смеялась, с детским удивлением рассматривала подарки, искрометно играла отведенную ей роль - главной юбилярши, - с присущим ей юмором и никогда не изменявшим вкусом. Если бы знать, что это был ее последний королевский выход…
У нее не было ни одной государственной награды. Ни одной. Закаленная в боях с чиновниками и подлецами, она была убеждена, что ее главная миссия - любой ценой сохранить Дом. В последнее время, устав от неравной борьбы, часто повторяла: «Я знаю, что без меня Дома не будет». Пусть она ошибалась. Пожалуйста, пусть…
(для Новых Известий)
Поверить в то, что ее больше нет, невозможно.
Маргарита Александровна. Маргоша.
Любимая всеми, кто хоть раз с ней соприкоснулся в жизни. Добрая, мудрая, самоотверженная, веселая, азартная.
Без нее разлетится и наш Дом, и то уникальное актерское братство, которое не выстроить и не сохранить никакими творческими союзами. Она тащила на себе Дом вместе со всеми его обитателями, воевала за каждого, прощала предательства, никогда не помнила зла, вычеркивала из своей памяти нанесенные обиды - она знала и чувствовала этот хрупкий иллюзорный мир театра, мир неуемных страстей и нереализованных талантов.
Боже мой, сколько тайн она хранила в себе, сколько чужих слез и чужих страданий. Может, кто-то видел ее плачущей? Я - никогда.
Такая странная судьба - обожавшая театр, не стала ни актрисой, ни критиком, ни режиссером. Влюбившаяся в телевидение - не выстроила карьеры, не гналась за высокими должностями, не выбилась в начальницы. Выросшая в папином актерском Доме ( Александр Моисеевич Эскин - первый директор Центрального Дома Актера, легендарная личность, человек, сочинивший и воплотивший образ Дома), она и предположить не могла, что Дом станет ее судьбой, ее голгофой и ее смыслом.
Дом Актера на улице Горького в советские годы был островком свободы - туда шли дышать, это было одно из немногих мест, где можно было вздохнуть полной грудью, не боясь ни огласки, ни доноса. Сгоревшее здание старого ВТО - так и не затянувшийся рубец на сердце Маргариты Александровны. Этот пепелище еще не раз аукнется в ее душе непреходящей болью, и кто знает - может, этот факт ее биографии был главным источником подбиравшейся болезни, с которой она так мужественно боролась в последние годы.
Ее переезд в новый Дом на Старом Арбате был встречен недоверием и неверием - казалось, невозможно возродить былую атмосферу в чужих холодных министерских стенах (здесь находилось Министерство культуры СССР). Но Маргарита Александровна сделала невозможное - казенный дом ожил, наполнился человеческим теплом и очень быстро превратился в уютное московское гнездо, где отогревались души великих, легендарных, известных и неизвестных, молодых и немолодых талантов. Ведь в ее доме все чувствовали себя талантами. Она обожала приносить радость и радоваться за других. Редкий вечер проходил без ее участия: она всегда здесь, в первом ряду, сидит и смотрит восторженными блестящими глазами на сцену. Смеется знакомым шуткам, аплодирует знакомым номерам, вглядывается в знакомые лица.
Последний праздник принадлежал ей: в декабре в Доме отмечали ее 75-летие. Выглядела великолепно - счастливая, освободившаяся от болезни, от коляски, от палочки, от обязательной опоры под рукой. Смеялась, с детским удивлением рассматривала подарки, искрометно играла отведенную ей роль - главной юбилярши, - с присущим ей юмором и никогда не изменявшим вкусом. Если бы знать, что это был ее последний королевский выход…
У нее не было ни одной государственной награды. Ни одной. Закаленная в боях с чиновниками и подлецами, она была убеждена, что ее главная миссия - любой ценой сохранить Дом. В последнее время, устав от неравной борьбы, часто повторяла: «Я знаю, что без меня Дома не будет». Пусть она ошибалась. Пожалуйста, пусть…
(для Новых Известий)