Как я обратно возвращался.
Однажды, перед самым новым годом, я ездил умирать в больницу. Все как полагается, чин по чину ездил. На белой машине с красным крестиком.
Машина подвывала виу-виу и отбрасывала касно-синие отблески на капельницу. Настя подвывала - разговаривай со мной, не уходи, - и больно вцеплялась мне в руку. Мне же было... ровно. Ниче, собственно, не болело, страшно тоже не было. Когда моей головой принялись открывать больничные двери и сверху замелькали плафоны, я только вяло отметил, что ракурс «съемки с каталки» уже до неприличия заезжен.
В СКЛИФе, не снимая с каталки, врачи меня осмотрели, сообщили, что умирать мне в этот раз не дадут, ибо это может дурно отразиться на их премии и, ацки захохотав, ухватили меня за руки, после чего запихнули в рот полтора метра зеленого садового шланга. Ощущение было столь неприятное, что я непроизвольно своих обидчиков раскидал и попытался шланг обратно вытащить. Но тут они меня снова скрутили, воткнули шприц и дальше уже черный квадратик до пробуждения в реанимации.
В реанимации было бело. Атомно скучно и все нельзя. Дозволялось только мучить умную кровать-робота, которая умела почти все, кроме как танцевать танго и сворачиваться в ленту Мебиуса. В благодарность, я читал кровати лирические стихи Феди Сваровского про войну с роботами. Периодически заходили врачи и интересовались не наркоман ли я. Получив отрицательный ответ, они теряли всякий интерес и уходили. Странные такие. Видимо, надеялись прикупить у меня наркотиков.
А рассказать я хотел вообще не про это, но без этого всего было бы непонятно. Короче, вот что во всей этой истории показалось мне интересным. Когда речь шла о том, что я возможно вот сейчас буду умирать, никаких особых ощущений не было. Не страшно, не стыдно, не больно. Вяло промелькнула мысль, что для художника это неплохой финал протфолио, да и все пожалуй. Никаких там озарений, отделений от тушки или полетов на свет в туннеле.
А вот потом... уже даже после реанимации. Началось все со странного ощущения мясистости тушки. То есть все было нормально, появилось только ощущение, что плоти в моем теле стало немного многовато, и она (плоть, мясо, такая как бы вспененная субстанция плоти) изнутри чуть-чуть давит на кожу, не вполне помещаясь в ней. Ничего особенного, просто ощущение очень непривычное. Позже я подумал, что возможно, это было вообще ощущение физического тела. Как воздух мы не ощущаем, а он есть. Вот если воздух на время убрать, а потом вернуть, то станешь его ощущать вдруг. Так и тело.
А с тонкими эфирами наоборот. Как бы в вате. Проснулся, тушку покормил, помыл и спать. Не, делать все получалось. Разговаривать, кино смотреть, даже в бильярд играть. Но как-то оно само по себе получается, а ты там в стеклянном шарике, обложенный ваткой, сам по себе. Ровно и скучно.
Новый год спраздновали. Пол планеты пересек, гарницы, самолеты, в тропическом раю... ровно. Друг из америки прилетел, пару лет не виделись. Разок съездил на встречу, вежливо покивал, поехал спать. И еще две недели так. Потом сижу ночь, полнолуние над океаном. Я опять вяло фиксирую. Луна, одна штука. Воды налито много - океан. Волна на песок падает - Прибой. ну... иии???? и ничего.
Тут вдруг думаю: странно, было раньше другое ощущение. Вот только какое?
Смотрю на все внимательнее уже и тут все так легонечко.. щелк. Как бы совместилось что-то с чем-то. И смотрю уже - луна, океан, прибой. Красиво. Ага! Вот так оно и называлось - «Красиво». А потом все быстро стало на места. Как зубчики на сближающихся шестеренках. Сначала через раз зацеплялись, потом сцепились и все поехало.
И подумалось мне, что вот пару месяцев не было сцепления у меня между физической тушкой и духовными материями. И надо бы это запомнить.
Никакой морали у этой истории нет. Просто фиксация.
Машина подвывала виу-виу и отбрасывала касно-синие отблески на капельницу. Настя подвывала - разговаривай со мной, не уходи, - и больно вцеплялась мне в руку. Мне же было... ровно. Ниче, собственно, не болело, страшно тоже не было. Когда моей головой принялись открывать больничные двери и сверху замелькали плафоны, я только вяло отметил, что ракурс «съемки с каталки» уже до неприличия заезжен.
В СКЛИФе, не снимая с каталки, врачи меня осмотрели, сообщили, что умирать мне в этот раз не дадут, ибо это может дурно отразиться на их премии и, ацки захохотав, ухватили меня за руки, после чего запихнули в рот полтора метра зеленого садового шланга. Ощущение было столь неприятное, что я непроизвольно своих обидчиков раскидал и попытался шланг обратно вытащить. Но тут они меня снова скрутили, воткнули шприц и дальше уже черный квадратик до пробуждения в реанимации.
В реанимации было бело. Атомно скучно и все нельзя. Дозволялось только мучить умную кровать-робота, которая умела почти все, кроме как танцевать танго и сворачиваться в ленту Мебиуса. В благодарность, я читал кровати лирические стихи Феди Сваровского про войну с роботами. Периодически заходили врачи и интересовались не наркоман ли я. Получив отрицательный ответ, они теряли всякий интерес и уходили. Странные такие. Видимо, надеялись прикупить у меня наркотиков.
А рассказать я хотел вообще не про это, но без этого всего было бы непонятно. Короче, вот что во всей этой истории показалось мне интересным. Когда речь шла о том, что я возможно вот сейчас буду умирать, никаких особых ощущений не было. Не страшно, не стыдно, не больно. Вяло промелькнула мысль, что для художника это неплохой финал протфолио, да и все пожалуй. Никаких там озарений, отделений от тушки или полетов на свет в туннеле.
А вот потом... уже даже после реанимации. Началось все со странного ощущения мясистости тушки. То есть все было нормально, появилось только ощущение, что плоти в моем теле стало немного многовато, и она (плоть, мясо, такая как бы вспененная субстанция плоти) изнутри чуть-чуть давит на кожу, не вполне помещаясь в ней. Ничего особенного, просто ощущение очень непривычное. Позже я подумал, что возможно, это было вообще ощущение физического тела. Как воздух мы не ощущаем, а он есть. Вот если воздух на время убрать, а потом вернуть, то станешь его ощущать вдруг. Так и тело.
А с тонкими эфирами наоборот. Как бы в вате. Проснулся, тушку покормил, помыл и спать. Не, делать все получалось. Разговаривать, кино смотреть, даже в бильярд играть. Но как-то оно само по себе получается, а ты там в стеклянном шарике, обложенный ваткой, сам по себе. Ровно и скучно.
Новый год спраздновали. Пол планеты пересек, гарницы, самолеты, в тропическом раю... ровно. Друг из америки прилетел, пару лет не виделись. Разок съездил на встречу, вежливо покивал, поехал спать. И еще две недели так. Потом сижу ночь, полнолуние над океаном. Я опять вяло фиксирую. Луна, одна штука. Воды налито много - океан. Волна на песок падает - Прибой. ну... иии???? и ничего.
Тут вдруг думаю: странно, было раньше другое ощущение. Вот только какое?
Смотрю на все внимательнее уже и тут все так легонечко.. щелк. Как бы совместилось что-то с чем-то. И смотрю уже - луна, океан, прибой. Красиво. Ага! Вот так оно и называлось - «Красиво». А потом все быстро стало на места. Как зубчики на сближающихся шестеренках. Сначала через раз зацеплялись, потом сцепились и все поехало.
И подумалось мне, что вот пару месяцев не было сцепления у меня между физической тушкой и духовными материями. И надо бы это запомнить.
Никакой морали у этой истории нет. Просто фиксация.