Гость
Над раскаленными бетонными плитами плывет жидкий воздух. Дрожит, упираясь в зеленые ладони листьев, поднимается выше, к синему куполу. Обжигает ноздри, превращается в сухой песок, наполняет легкие, как песочные часы. Время 9 утра.
В ушах нарастающий гул. Грохочут тележки, перекрикиваются торговцы. Гулко стучит дерево - шахматные доски выстраиваются на прилавке, а в них горошинками пересыпаются ферзи-пешки, шашки, игральные кости. Стучат крышечками шкатулки, возносят к небу стройные руки статуэтки, мягко целуют мутное стекло подставки для бутылок. С легким шорохом ложится на бархатные покрывала серебро-злато, перламутр и каменья, перестукиваются каменные четки, тихо скрипит дорогая кожа.
Солнечные блики преломляются в отшлифованном камне, соскальзывают по серебряным лепесткам и разлетаются искрами в спицах колес - по ереванскому вернисажу катится инвалидная коляска. Спотыкается о неровные плиты, протискивается через тесные ряды, просачивается осторожно, чтобы не задеть-не рассыпать выставленное на продажу искусство.
- Вот, возьмите, на всю вашу буйную компанию - запыхавшаяся женщина насыпает Леше горсть черешни. Только что с дерева, с листьями - не успели подвять, тяжелые, влажные, в них горят бусинами черные ягоды. Живые, а кажется - тоже работа местных умельцев. Леша благодарно кивает.
- Дай тебе Бог здоровья - женщина шепчет на армянском, качая головой в след инвалидной коляске.
Берем у Леши черешню - сначала несет Аня, потом передает мне… Есть не хочется, но выкинуть… Да как можно ее выкинуть?! Несу в ладонях ягоды, словно частичку отзывчивого сердца…
***
- Боже мой! Это черешня?! Мамочки, какая черешня!
Аня на земле без минуты два часа… Вокруг Ани временная и пространственная карусель - перелет, пересадка, снова воздух. Аэропорт, ослепляющее солнце и пекло, «посмотрите направо-посмотрите налево». Дворик, стол, ломящийся от еды, незнакомые люди, бросающиеся обниматься, как с родными. Вечер и шумная улочка с пёстрыми прилавками.
Сумерки приносят прохладу и ветер. Ветер выдувает из домов корзины, ящики, мешки. Прохлада наполняется запахами фруктов и зелени. Вечер - время жизни, время общения и отдыха.
- Она же огромная! Это ведь черешня?
Аня растеряно разводит руками у ящиков с ягодами - одна к одной, разложены по размеру. Вот ящик с мелочью, но дешевой. А вот - «…как в Кирове абрикосы».
- Есть еще больше! - оказывается, за нами все это время внимательно наблюдали. Парень толкает товарища локтем в бок, улыбается, повторяет по-русски - вон, смотрите, еще больше есть!
- Ой, мамочки! Это черешня?! Я беру, беру! - Аня берет пригоршню, ягоды рассыпаются сквозь пальцы королевскими рубинами. - Ох, я ж тут все скуплю, вот точно же!
…
- Знаешь, мы ведь так и не уснули вчера, пока все не съели… Никогда не ела такой вкусной черешни…
***
В глиняной плошке плещется ледяная вода. Края плошки запотели. На фигурках древних охотников выступили капельки пота, а воздух вокруг стал звеняще прозрачным - жара смиренно отступает перед плошкой воды.
- Пейте, пейте, вам жарко, а до пулпулака [фонтанчик с питьевой водой] вам идти далеко - пожилой гончар с кожей темной и потрескавшейся, как обожженная глина, протягивает двумя руками плошку. - Вода чистая, свежая, вот только набрал.
…
По ереванскому вернисажу катится инвалидная коляска.
- Вах, это же мой браслет! Ты его носишь, ай дорогой!!! Скажи, чего хотите, скидку сделаю! Девушке твоей заколки понравились? Возьмите две! Хорошую скидку сделаю!
Люди улыбаются, кивают, здороваются. Сколько здесь проходит народу - разный цвет кожи, разный говор, разная одежда. Но этот - не турист, а гость. Он один такой. И не было таких до него. И долго еще не будет. По ереванскому вернисажу катится инвалидная коляска…
- Сколько стоит этот платок?!
- Это мои работы! - Миловидная улыбчивая женщина нежно касается парящих прямо в воздухе гранатов, перебирает лепестки взмывающих к небу от легкого ветерка цветов, - вот чистый шелк, вот синтетика, она подешевле. Выбирайте, дорогие, о цене договоримся. Я пока отойду к другим покупателям, хорошо? А зовут меня по-вашему Света, вы позовите, если надумаете.
Руки обволакивает невесомая картина - бирюзовое небо, яркие цветы. Красиво.
- Вы выбрали? - Юноша с обсидиановыми глазами, не отрок, но еще и не муж. Чуть дай срок - расправит орлиные крылья, а пока - ямочки на розовых щеках, а улыбка - улыбка знакомая.
- Да, вот этот платок сколько стоит?
- Ой, а я, знаете, уже второй год к вам клиентов привожу! И сама покупаю! - важно раздуваю щеки, многозначительно веду бровями…
- Да? Ну, тогда берите за 10… Хорошим людям отчего б скидку не дать?
- Десять… Хммм…
- Ну, они-то 12-15 тысяч драм стоят! Вы подумайте, я сейчас вернусь.
…
- Вы выбрали? - запыхавшаяся товарка Светы только что отпустила группу пожилых тётушек-англичанок. Наблюдала за нами краем глаза, взмахивала рукой, призывая хозяйку, как смогла, сразу к нам бросилась.
- Да, вот этот.
- 12 тысяч вам со скидочкой, красавица моя.
- А нам вот молодой человек за 10 сказал… - Аня растеряно оглядывается.
- Как за 10? Почему за 10? Светаааааа!!!
На крик летят и хозяйка, и наш юный орел. Оба улыбаются, парень украдкой подмигивает Ане.
- Вай, де! Вот все беды у матери от сына, говорю же! - качает головой Света. А сама смотрит на сына нежно и тепло «сокол ты мой ясный, свет души моей, сынок ненаглядный». - Раз сын сказал за 10, значит за десять, чего уж тут скажешь. Носи с добром дочка, дай вам Бог счастья!
***
Камень в руке - приятная тяжесть и прохлада. Повернешь, посмотришь сверху - булыжник - такие поменьше валяются под ногами. А глянешь на срез - портал в иные миры.
- Это Агат…
- Красивый, да… Но куда его? - Аня рассматривает украшения. А я провалилась в агатовый срез.
Под ледяной агатовой коркой вглубь камня уходят радужные дороги.
- Вам ехать куда?
- В центр, на Площадь…
Таксист задумчиво смотрит на багажник. В багажнике - инвалидная коляска. И газовый баллон. Багажник не закрывается. Он приехал на вызов «машина с большим и пустым багажником», и багажник и правда большой и пустой - ну что бы там кому ни взбрело в голову везти по городу. Не на дачу же - там хоть грузовик вызывай… По городу же, из района - в центр. Но инвалидная коляска… Их не возят в такси. Их возят родственники. А как иначе? Или не возят совсем. Вы видели на улице Еревана инвалидные коляски? Их нет… Этот гость - он один такой… Для таксиста Або, по крайней мере, точно.
- А веревочки нет? - спрашивает Або, - мы сейчас подвяжем просто и поедем! В доме веревочка будет обязательно!
В частном доме веревочку найти несложно - вот она, на оконной решетке соседей. Зеленая иссохшаяся веревочка - оторвалась легко, будто, изнывая под солнцем, втайне мечтала попутешествовать. Подвязываем багажник, рассаживаемся. Веревочка рвется от избытка чувств на первом же ухабе.
- Ничего-ничего - Або улыбается безмятежно - доедем, никуда не денемся. А вы номер мой запишите, вас же надо забирать из центра. А я пока веревочку поищу - будем ездить как надо!
- И мыло… - кошусь на подпрыгивающую крышку багажника. Парящий плащ, как у супергероя, не иначе. Только вот как воспримет этот смелый образ местная ДПС?
- И гвоздик…
- И табуретку…
- Ты записывай, записывай, - смеется Або, - заберу вас и с табуреткой и с мылом!
…
Дорожные прожилки на камне присыпаны черными пятнышками.
- Подвезете нас? Только мы с коляской. Не с детской.
- А с какой?
- Да вот, с инвалидной.
- И куда мне ее?
- Ну… в багажник…
Пожилой таксист с волосами белыми и серым каменным лицом, словно склон Арарата в полуденной дымке смотрит колко, презрительно:
- Не повезу.
- … Ладно, извинтите.
В полдень город - как в стеклянном шаре, только без снега. Воздух плывет, обтекая розовые дома. Центральный проспект, как нарисованный, машин мало, они не едут, а словно плывут против течения, размываясь, растекаясь контурами в расплавленном солнце.
Поднимаю руку. Это вечером такси ловят тебя - шаг в сторону проезжей части, и на тебя налетает рой зеленых огоньков. А сейчас - нет. Сейчас выследить и поймать - задача для опытного охотника.
Рядом тормозит видавший виды опель. За рулем - молодой человек. Легкий, сухонький, подвижный, с черными, чуть тронутыми сединой волосами - здесь рано седеют. Словно уголек в стальной лампадке. Улыбается: «садитесь, девушка».
- Я не одна. У нас вот, коляска - недоверчиво смотрю на опель. Не поместится, вот точно же.
Парень выпрыгивает из машины, осматривает нашу приунывшую компанию.
- Ну, попробовать-то можно. Давайте сюда.
Сажаем Лешу в машину. Обреченно смотрим на багажник. Там газовый баллон. Парень суетится вокруг. А если так?… Не… А так вот? Тоже не. Ну, должна же она влезть…
- Ребята, ну простите - парень смотрит на нас глазами, полными отчаяния, - я ж от чистого сердца, - ладонь на его груди, кажется, еле сдерживает это самое сердце, которое сейчас просто вылетит и разобьется вдребезги.
- Ничего страшного, все равно вам спасибо - вы хоть остановились. Спасибо большое, не расстраивайтесь.
…
- И чего вам вздумалось гулять в такую жару? Под 50 на солнце! Сума сошли? Гостей своих не жалеешь.
Дядя Каро водит минивэн. И тариф у него класса VIP. Это значит, по городу - как за городом. А за городом - с ветерком и достоинством. Но инвалидной коляске в багажнике дяди Каро просторно, как и нам в его салоне.
- Дядя, Каро, так мы не гуляли, мы в музей ходили утром. А потом пытались такси поймать, чтобы домой уехать.
- И что?
- Никто не вёз…
- Полдень, жара! Кто везти должен э? Хорошо я недалеко был.
…
Ереванские таксисты - причудливый рисунок на срезе камня.
«А ты рассказала им, что наша нация происходит от сына Ноя? Ной с ковчега с сыновьями спустился, наш прародитель с женой и детьми. От него все армяне пошли и веру с тех самых пор хранят - ты рассказала им это? И церковь у нас апостольская - не так много мест, где ученики Христа вере учили - рассказала?» Гости мои дремлют на заднем сиденье под томные звуки незнакомой речи. А я не могу «уплыть». Я его ПОНИМАЮ. Улыбаюсь, киваю, поддакиваю.
Надо, надо это все рассказать, безусловно. Про вас, добрый старенький таксист, надо рассказать гиду Национального Исторического Музея. Она не была и в десятую долю так многословна…
…
- Ах, вот где ж вы были 10 минут назад?!
Поравнялись на светофоре - крышкой багажника привычно машет нам инвалидная коляска. Гостям - в одну сторону, нам - в другую. А достался нам 7-местный митсубиси с огромным, просто таки космическим багажником.
- Ваши друзья? Что делать будем? Посигналить, пересадим вас? - таксист с интересом разглядывает коляску.
- Мне кажется, водитель той такси не поймет… Да и как нам пересаживаться посреди пути?… Пускай едут. Просто жаль, что вы чуть раньше мимо не проезжали…
- Вы друзьям скажите, есть коляски такие - они сами едут, - водитель заметно оживился, - я знаю - у меня сын… Сейчас, я вам покажу, минуточку.
На ходу ищет что-то в смартфоне.
- Вот, мой сын с друзьями…
На фото - крепкие мужики в косухах. Лысые черепа, солидные бороды. И широкие, абсолютно детские улыбки. Хрестоматийные такие байкеры стоят рядом с мужчиной на инвалидной коляске. И подкатывают ему… Это не коляска. Это супер-агрегат, на котором наверняка где-то прилеплено лого Харлея. По одному виду ясно - дальше человеку вручат косуху, шлем и кожаные перчатки. И свободу передвижения - хоть по городу, хоть по хайвею. Пересадили со старенькой техники на новую. Учат управлять… Смеются, хлопают друг друга по огромным ладоням (не дай бог такая прилетит в виде кулака). У мужчины на лице - неподдельная, искренняя, но немного испуганная радость…
- Это ассоциация армянских байкеров Америки, - объясняет таксист, - сын мой там. А еще знаете там кто? Этот… Серж Танкян. Знаете System of a down? Вот он, да. Они его концерт в Ереване организовали. Мне билеты давали тоже, звали - не пошел я, не моя музыка. Вот. А в этом году еще решили в память 100-летия Геноцида на мотоциклах из Америки сюда приехать. А потом посчитали, сколько денег уйдет на паром, на бензин. Решили самолетом лететь, а на деньги эти купить 20 инвалидных колясок для ветеранов карабахской войны… И купили! И привезли! Сами каждому отвозили - не через организации. Чтобы человек в руки получил, а не продали там где-то. Каждая 7 тысяч долларов стоит! Там еще видео есть, смотрите!
На видео сидящий в новой коляске мужчина несмело трогает рычажок. Коляска плавно двигается с места. Мужчина испугано одергивает руку. Бойцы в косухах кидаются на помощь: вот тут, смотри, рычаг - вперед двигаться, а тут - кнопка - наклон сиденья регулировать…
- Дай Бог сыну вашему и его друзьям здоровья. Спасибо им, вот огромное, человеческое спасибо!
- Передам, - улыбается таксист, - а вам вот моя визитка с телефоном. Звоните, приеду за друзьями вашими.
- Армен?... Спасибо вам, Армен. Добрых дорог, бари гишер [доброй ночи].
***
Тихий шорох ковров, прохлада и электрический свет… «Сюда, сюда, за мной», - женщина в музейной форме распахивает двери двумя руками, как распорядитель на балу. Мы тонем в море света - в картинных залах неспешно прогуливается солнце. «Сюда, сюда!»
Под ногами поет паркетная елочка «скрипскрипскрип». Золотистые дощечки вспыхивают солнечными зайчиками. Верная свита Лешиной коляски радуется простору, зайчики скачут по стенам, выхватывают яркие краски полотен. Пролетаем галопом по Национальной Картинной Галерее, резко тормозим у опечатанной двери. Паркет замолкает, картинный зал глубоко вдыхает - с хрустом ломается печать.
- Лифт вон, прямо, нажмете на 2 этаж, - женщина улыбается, придерживая дверь, - хорошего вам просмотра.
И тихо добавляет:
- Дай тебе Бог здоровья…
Национальный Исторический музей записал новую веху в своей истории:
- Вас четверо взрослых? Ребенок бесплатно.
- Да, но один из этих взрослых - с ограниченными возможностями. Для него разве скидки не будет?
- … Не знаю… Сейчас спрошу у вашего гида.
Женщины совещаются, администратор разводит руками. Берет трубку, набирает номер. Не дожидаясь гудка, кладет трубку обратно, хмурит брови, потом вдруг расплывается в улыбке:
- Бесплатно. Конечно же, ему тоже бесплатно. Проходите, пожалуйста.
…
- Я просто не понимаю, как вы собираетесь смотреть экспозицию?!
- Так вон же эскалаторы…
- У нас зал на каждом ярусе, с дополнительным лифтом и переходом, а верхний ярус - только с лестницей.
- То есть вы не продадите нам билет в галерею?
- Да я просто не понимаю, как вы собираетесь смотреть с ним экспозицию! - Администратор косится на Лешу, - ну сбегайте вы сами, посмотрите, да спуститесь…
- Да… мы бы вместе хотели… - Аня растеряно смотрит на эскалаторы.
- Послушайте, - обращаюсь на армянском к администратору, - мы подняться ему поможем, и спуститься тоже. Вы просто скажите, на билет ему скидка есть? Она должна быть.
Такое вот современное искусство - администратор смотрит на меня раздраженно, нехотя берет трубку, набирает номер.
- Ребенку и инвалиду билеты не нужны. И сопровождающему тоже, - трубка падает на свое место. Точка. - И к вам сейчас подойдет начальник охраны, он будет вас сопровождать, поможет вам подняться и спуститься.
В любом восхождении - главное слаженная работа команды и правильный алгоритм действий. Выше, выше. Пролет, выход на новый ярус. Белый камень, статуи и город. Разворачивается, словно свиток - чем выше, тем видно дальше, как на ладони. Небольшой спуск, кондиционер - фууууухххх…
- Триптих! «Создание армянской письменности, Аварайрская битва, Возрождение Армении».
Начальник охраны смотрит внимательно и строго, выхватывает цепко каждое слово - верно ли я говорю, правильно ли доношу до гостей дорогое, заветное… Светлеет лицом, слегка кивает… Подносит к губам рацию.
На следующем пролете дверь каскадного яруса перед нами распахивается сама:
- Чем могу помочь? - спрашивает молодой человек в форме. Начальник охраны лучезарно улыбается.
- Переведи им, что мы можем открыть прямо через ярус проход на самый верх. И поможем по лестнице подняться. Там такие картины… ну как это на русском-то будет. Они кажется, что фотографии, но картины. Очень красиво, пусть посмотрят! Переведи им, пожалуйста.
На Лестнице-В-Небо живут ангелы… Юный ангел трясет Леше руку:
- Приходите еще. Давайте в другой раз все-таки в зал Сваровски поднимем вас! Там красиво очень. Я подниму, честно. Приходите.
Начальник ангелов авторитетно кивает.
…
- Там для вас специальная дорожка есть! - маленький сморщенный старичок в шерстяном пиджачке машет рукой в сторону тенистой аллеи. - В других музеях нет!!! Почти нигде нет, а у нас есть!
Он искренне рад и горд, что дождался того, кому предназначен пандус. Дождался вместе с этой каменной вечностью, вместе со всеми Неспящими Ангелами…
- Шелковицааааа!!!
Аллея, ведущая к музею, поросла низенькими деревцами, сплошь усыпанными мелкими черными ягодами. Земля под ногами тоже черная. Липкая, вязкая. Ягода лопается в пальцах чернильным соком, тает во рту медовой сладостью.
- А ничего что нас гид ждет?
- Нифего! Это ш тут! Ешьте!
В ней вязнешь, как муха в варенье - одна ягодка за другой, пригоршня, черные от сока руки, листья нежно гладят по щекам «ешьте, дорогие, ешьте».
В тутовых деревнях нас обнаруживает гид…
Выносит из музея бутылку воды, отмыть липкие руки, берет указку, папку с репродукциями:
- Армения - музей под открытым небом. И симфония в камне…
***
- Вот же ж совести нет совсем! - бросаю в сердцах.
- Это почему это?! - парень от возмущения сбрасывает звонок с мобильного.
- Да потому, что я такси эту остановила!
Вечером на главной площади люди ловят разноцветные хрустальные нотки. Много людей. Музыка, подхваченная ветром, осыпается дождем на финальных аккордах - визжат от восторга все, и взрослые, и дети. И где-то далеко сейчас уже «пора спать» и «нечего полуночничать», а здесь - здесь в 11 ночи как раз начинается «вечер». Вечером не ты ловишь такси, а они тебя - слетаются, как светлячки зеленые огоньки. Но не у всех большой багажник. Машина с большим багажником - выследить, остановить - такая вот высокая цель на эти несколько дней. Зверь редкий, но встречается.
И вот, наконец, попался светлячок большой и вместительный, притормозил возле меня носом, а пассажирскую дверь на ходу открыл молодчик - лихим размашистым жестом. В машину с огромным багажником впорхнула миниатюрными ножками его пассия. Джигит взмахнул рукой, словно по крупу коня хлопнул, и унесся мой «вместительный багажник», считай, порожняком.
- Да нет совести потому что! Смотри, почему мне именно эта машина нужна была, - на тротуаре испугано наблюдает за кавказской разборкой вся моя честная компания.
- А я что, видел, э? Да сейчас поймаем тебе машину, что сразу «совести нет» кричать?!
- Он не видел, правда, не сердись, девушка, - подходит еще один парень, - мы вместе сейчас поймаем машину, ничего страшного.
Интернациональный квест «поймай большую машину» - Андрей и два джигита. Парни выбегают на дорогу, машут руками. Обступают машину, объясняют водителю наперебой, взмахивают руками: «багажник открой, дорогой, важная вещь, надо аккуратно в багажник положить, надо чтоб закрылся. Везти куда? Да расскажем сейчас, погоди, давай людей посадим сначала».
- «Совести у меня нет»! - обижено ворчит парень, провожая глазами машину, - все у меня есть, я не видел просто…
***
- Мы думали, он хозяин, представляешь? А он с другом просто поесть зашел…
Зашел поесть, а тут девушка и парень на инвалидной коляске. Сами не местные. Спотыкаются о ступеньки.
- А мы это кафе в интернете по отзывам нашли. Пишут, что там самые лучшие лепешки делают, с зеленью. Как называется - не воспроизведу…
Зачем людям мучиться, если есть кому помочь? Вот и помогли с другом. Коляску по ступеням втащили в кафе. А потом подумали, они ж не разбираются, надо помочь и с едой. Угостили - где они еще правильный женгялов хац попробуют?
- А они нам по лепешке оплатили, оказывается! И ушли. А лепешки огромные! А мы их ели-ели… а потом счет попросили. А он оплачен. Представляешь?
Представляю, очень даже. В этих краях гостем быть непросто. Гостеприимство здесь такое же жаркое и бескомпромиссное, как и солнце…
…
- Не надо никаких билетов.
- Ну как же так, нас вон много. Давайте мы хоть на взрослых купим. Я куплю, и мы придем сейчас…
- Не надо никаких билетов, говорю. Давайте садитесь, да катайтесь сколько хотите. Хотите - один круг, хотите - два.
Его рабочее место - поржавевшая будка у аттракциона. Маленькая такая будочка у огромного чертового колеса. И будка и колесо старше его самого на много лет. Одет плохонько - вот, сколько ему перепадает от тех редких посетителей, желающих обозреть город с высоты птичьего полета? Хорошо, если колесо крутится хоть с одной заполненной кабинкой.
- Не надо билетов никому из вас, - говорит уверенно, твердо, но очень доброжелательно, - катайтесь сколько хотите.
И кажется мне, маленьким стало рядом с ним огромное колесо…
***
- Арарат!
- Где? Где?
- Вон, смотрите.
Гора нехотя отодвинула одеяло жаркого марева, выглянула из него одной лишь вершиной.
- Прощается…
- ну да, две недели его не было видно, да и сейчас не очень.
- Ну а что, вы хотели за две недели все-все увидеть? - смеется таксист, - Вы еще приезжайте. Весной. Весной Арарат хорошо виден.
- Леш…
- ммм?
- Приедешь еще?
Мне бы хотелось завернуть эту страну в вощеную бумагу, а сверху - в ватное одеяло, чтобы не пропало тепло. Отдать сверток в руки - вот, твое, навсегда. Вот, вокруг тебя темно и - 40, а тебе пусть тепло будет и ярко, и необычно, и вкусно, и ароматно, и душевно.
- Так, приедешь?
Леша улыбается, Арарату:
- Не исключено…
В ушах нарастающий гул. Грохочут тележки, перекрикиваются торговцы. Гулко стучит дерево - шахматные доски выстраиваются на прилавке, а в них горошинками пересыпаются ферзи-пешки, шашки, игральные кости. Стучат крышечками шкатулки, возносят к небу стройные руки статуэтки, мягко целуют мутное стекло подставки для бутылок. С легким шорохом ложится на бархатные покрывала серебро-злато, перламутр и каменья, перестукиваются каменные четки, тихо скрипит дорогая кожа.
Солнечные блики преломляются в отшлифованном камне, соскальзывают по серебряным лепесткам и разлетаются искрами в спицах колес - по ереванскому вернисажу катится инвалидная коляска. Спотыкается о неровные плиты, протискивается через тесные ряды, просачивается осторожно, чтобы не задеть-не рассыпать выставленное на продажу искусство.
- Вот, возьмите, на всю вашу буйную компанию - запыхавшаяся женщина насыпает Леше горсть черешни. Только что с дерева, с листьями - не успели подвять, тяжелые, влажные, в них горят бусинами черные ягоды. Живые, а кажется - тоже работа местных умельцев. Леша благодарно кивает.
- Дай тебе Бог здоровья - женщина шепчет на армянском, качая головой в след инвалидной коляске.
Берем у Леши черешню - сначала несет Аня, потом передает мне… Есть не хочется, но выкинуть… Да как можно ее выкинуть?! Несу в ладонях ягоды, словно частичку отзывчивого сердца…
***
- Боже мой! Это черешня?! Мамочки, какая черешня!
Аня на земле без минуты два часа… Вокруг Ани временная и пространственная карусель - перелет, пересадка, снова воздух. Аэропорт, ослепляющее солнце и пекло, «посмотрите направо-посмотрите налево». Дворик, стол, ломящийся от еды, незнакомые люди, бросающиеся обниматься, как с родными. Вечер и шумная улочка с пёстрыми прилавками.
Сумерки приносят прохладу и ветер. Ветер выдувает из домов корзины, ящики, мешки. Прохлада наполняется запахами фруктов и зелени. Вечер - время жизни, время общения и отдыха.
- Она же огромная! Это ведь черешня?
Аня растеряно разводит руками у ящиков с ягодами - одна к одной, разложены по размеру. Вот ящик с мелочью, но дешевой. А вот - «…как в Кирове абрикосы».
- Есть еще больше! - оказывается, за нами все это время внимательно наблюдали. Парень толкает товарища локтем в бок, улыбается, повторяет по-русски - вон, смотрите, еще больше есть!
- Ой, мамочки! Это черешня?! Я беру, беру! - Аня берет пригоршню, ягоды рассыпаются сквозь пальцы королевскими рубинами. - Ох, я ж тут все скуплю, вот точно же!
…
- Знаешь, мы ведь так и не уснули вчера, пока все не съели… Никогда не ела такой вкусной черешни…
***
В глиняной плошке плещется ледяная вода. Края плошки запотели. На фигурках древних охотников выступили капельки пота, а воздух вокруг стал звеняще прозрачным - жара смиренно отступает перед плошкой воды.
- Пейте, пейте, вам жарко, а до пулпулака [фонтанчик с питьевой водой] вам идти далеко - пожилой гончар с кожей темной и потрескавшейся, как обожженная глина, протягивает двумя руками плошку. - Вода чистая, свежая, вот только набрал.
…
По ереванскому вернисажу катится инвалидная коляска.
- Вах, это же мой браслет! Ты его носишь, ай дорогой!!! Скажи, чего хотите, скидку сделаю! Девушке твоей заколки понравились? Возьмите две! Хорошую скидку сделаю!
Люди улыбаются, кивают, здороваются. Сколько здесь проходит народу - разный цвет кожи, разный говор, разная одежда. Но этот - не турист, а гость. Он один такой. И не было таких до него. И долго еще не будет. По ереванскому вернисажу катится инвалидная коляска…
- Сколько стоит этот платок?!
- Это мои работы! - Миловидная улыбчивая женщина нежно касается парящих прямо в воздухе гранатов, перебирает лепестки взмывающих к небу от легкого ветерка цветов, - вот чистый шелк, вот синтетика, она подешевле. Выбирайте, дорогие, о цене договоримся. Я пока отойду к другим покупателям, хорошо? А зовут меня по-вашему Света, вы позовите, если надумаете.
Руки обволакивает невесомая картина - бирюзовое небо, яркие цветы. Красиво.
- Вы выбрали? - Юноша с обсидиановыми глазами, не отрок, но еще и не муж. Чуть дай срок - расправит орлиные крылья, а пока - ямочки на розовых щеках, а улыбка - улыбка знакомая.
- Да, вот этот платок сколько стоит?
- Ой, а я, знаете, уже второй год к вам клиентов привожу! И сама покупаю! - важно раздуваю щеки, многозначительно веду бровями…
- Да? Ну, тогда берите за 10… Хорошим людям отчего б скидку не дать?
- Десять… Хммм…
- Ну, они-то 12-15 тысяч драм стоят! Вы подумайте, я сейчас вернусь.
…
- Вы выбрали? - запыхавшаяся товарка Светы только что отпустила группу пожилых тётушек-англичанок. Наблюдала за нами краем глаза, взмахивала рукой, призывая хозяйку, как смогла, сразу к нам бросилась.
- Да, вот этот.
- 12 тысяч вам со скидочкой, красавица моя.
- А нам вот молодой человек за 10 сказал… - Аня растеряно оглядывается.
- Как за 10? Почему за 10? Светаааааа!!!
На крик летят и хозяйка, и наш юный орел. Оба улыбаются, парень украдкой подмигивает Ане.
- Вай, де! Вот все беды у матери от сына, говорю же! - качает головой Света. А сама смотрит на сына нежно и тепло «сокол ты мой ясный, свет души моей, сынок ненаглядный». - Раз сын сказал за 10, значит за десять, чего уж тут скажешь. Носи с добром дочка, дай вам Бог счастья!
***
Камень в руке - приятная тяжесть и прохлада. Повернешь, посмотришь сверху - булыжник - такие поменьше валяются под ногами. А глянешь на срез - портал в иные миры.
- Это Агат…
- Красивый, да… Но куда его? - Аня рассматривает украшения. А я провалилась в агатовый срез.
Под ледяной агатовой коркой вглубь камня уходят радужные дороги.
- Вам ехать куда?
- В центр, на Площадь…
Таксист задумчиво смотрит на багажник. В багажнике - инвалидная коляска. И газовый баллон. Багажник не закрывается. Он приехал на вызов «машина с большим и пустым багажником», и багажник и правда большой и пустой - ну что бы там кому ни взбрело в голову везти по городу. Не на дачу же - там хоть грузовик вызывай… По городу же, из района - в центр. Но инвалидная коляска… Их не возят в такси. Их возят родственники. А как иначе? Или не возят совсем. Вы видели на улице Еревана инвалидные коляски? Их нет… Этот гость - он один такой… Для таксиста Або, по крайней мере, точно.
- А веревочки нет? - спрашивает Або, - мы сейчас подвяжем просто и поедем! В доме веревочка будет обязательно!
В частном доме веревочку найти несложно - вот она, на оконной решетке соседей. Зеленая иссохшаяся веревочка - оторвалась легко, будто, изнывая под солнцем, втайне мечтала попутешествовать. Подвязываем багажник, рассаживаемся. Веревочка рвется от избытка чувств на первом же ухабе.
- Ничего-ничего - Або улыбается безмятежно - доедем, никуда не денемся. А вы номер мой запишите, вас же надо забирать из центра. А я пока веревочку поищу - будем ездить как надо!
- И мыло… - кошусь на подпрыгивающую крышку багажника. Парящий плащ, как у супергероя, не иначе. Только вот как воспримет этот смелый образ местная ДПС?
- И гвоздик…
- И табуретку…
- Ты записывай, записывай, - смеется Або, - заберу вас и с табуреткой и с мылом!
…
Дорожные прожилки на камне присыпаны черными пятнышками.
- Подвезете нас? Только мы с коляской. Не с детской.
- А с какой?
- Да вот, с инвалидной.
- И куда мне ее?
- Ну… в багажник…
Пожилой таксист с волосами белыми и серым каменным лицом, словно склон Арарата в полуденной дымке смотрит колко, презрительно:
- Не повезу.
- … Ладно, извинтите.
В полдень город - как в стеклянном шаре, только без снега. Воздух плывет, обтекая розовые дома. Центральный проспект, как нарисованный, машин мало, они не едут, а словно плывут против течения, размываясь, растекаясь контурами в расплавленном солнце.
Поднимаю руку. Это вечером такси ловят тебя - шаг в сторону проезжей части, и на тебя налетает рой зеленых огоньков. А сейчас - нет. Сейчас выследить и поймать - задача для опытного охотника.
Рядом тормозит видавший виды опель. За рулем - молодой человек. Легкий, сухонький, подвижный, с черными, чуть тронутыми сединой волосами - здесь рано седеют. Словно уголек в стальной лампадке. Улыбается: «садитесь, девушка».
- Я не одна. У нас вот, коляска - недоверчиво смотрю на опель. Не поместится, вот точно же.
Парень выпрыгивает из машины, осматривает нашу приунывшую компанию.
- Ну, попробовать-то можно. Давайте сюда.
Сажаем Лешу в машину. Обреченно смотрим на багажник. Там газовый баллон. Парень суетится вокруг. А если так?… Не… А так вот? Тоже не. Ну, должна же она влезть…
- Ребята, ну простите - парень смотрит на нас глазами, полными отчаяния, - я ж от чистого сердца, - ладонь на его груди, кажется, еле сдерживает это самое сердце, которое сейчас просто вылетит и разобьется вдребезги.
- Ничего страшного, все равно вам спасибо - вы хоть остановились. Спасибо большое, не расстраивайтесь.
…
- И чего вам вздумалось гулять в такую жару? Под 50 на солнце! Сума сошли? Гостей своих не жалеешь.
Дядя Каро водит минивэн. И тариф у него класса VIP. Это значит, по городу - как за городом. А за городом - с ветерком и достоинством. Но инвалидной коляске в багажнике дяди Каро просторно, как и нам в его салоне.
- Дядя, Каро, так мы не гуляли, мы в музей ходили утром. А потом пытались такси поймать, чтобы домой уехать.
- И что?
- Никто не вёз…
- Полдень, жара! Кто везти должен э? Хорошо я недалеко был.
…
Ереванские таксисты - причудливый рисунок на срезе камня.
«А ты рассказала им, что наша нация происходит от сына Ноя? Ной с ковчега с сыновьями спустился, наш прародитель с женой и детьми. От него все армяне пошли и веру с тех самых пор хранят - ты рассказала им это? И церковь у нас апостольская - не так много мест, где ученики Христа вере учили - рассказала?» Гости мои дремлют на заднем сиденье под томные звуки незнакомой речи. А я не могу «уплыть». Я его ПОНИМАЮ. Улыбаюсь, киваю, поддакиваю.
Надо, надо это все рассказать, безусловно. Про вас, добрый старенький таксист, надо рассказать гиду Национального Исторического Музея. Она не была и в десятую долю так многословна…
…
- Ах, вот где ж вы были 10 минут назад?!
Поравнялись на светофоре - крышкой багажника привычно машет нам инвалидная коляска. Гостям - в одну сторону, нам - в другую. А достался нам 7-местный митсубиси с огромным, просто таки космическим багажником.
- Ваши друзья? Что делать будем? Посигналить, пересадим вас? - таксист с интересом разглядывает коляску.
- Мне кажется, водитель той такси не поймет… Да и как нам пересаживаться посреди пути?… Пускай едут. Просто жаль, что вы чуть раньше мимо не проезжали…
- Вы друзьям скажите, есть коляски такие - они сами едут, - водитель заметно оживился, - я знаю - у меня сын… Сейчас, я вам покажу, минуточку.
На ходу ищет что-то в смартфоне.
- Вот, мой сын с друзьями…
На фото - крепкие мужики в косухах. Лысые черепа, солидные бороды. И широкие, абсолютно детские улыбки. Хрестоматийные такие байкеры стоят рядом с мужчиной на инвалидной коляске. И подкатывают ему… Это не коляска. Это супер-агрегат, на котором наверняка где-то прилеплено лого Харлея. По одному виду ясно - дальше человеку вручат косуху, шлем и кожаные перчатки. И свободу передвижения - хоть по городу, хоть по хайвею. Пересадили со старенькой техники на новую. Учат управлять… Смеются, хлопают друг друга по огромным ладоням (не дай бог такая прилетит в виде кулака). У мужчины на лице - неподдельная, искренняя, но немного испуганная радость…
- Это ассоциация армянских байкеров Америки, - объясняет таксист, - сын мой там. А еще знаете там кто? Этот… Серж Танкян. Знаете System of a down? Вот он, да. Они его концерт в Ереване организовали. Мне билеты давали тоже, звали - не пошел я, не моя музыка. Вот. А в этом году еще решили в память 100-летия Геноцида на мотоциклах из Америки сюда приехать. А потом посчитали, сколько денег уйдет на паром, на бензин. Решили самолетом лететь, а на деньги эти купить 20 инвалидных колясок для ветеранов карабахской войны… И купили! И привезли! Сами каждому отвозили - не через организации. Чтобы человек в руки получил, а не продали там где-то. Каждая 7 тысяч долларов стоит! Там еще видео есть, смотрите!
На видео сидящий в новой коляске мужчина несмело трогает рычажок. Коляска плавно двигается с места. Мужчина испугано одергивает руку. Бойцы в косухах кидаются на помощь: вот тут, смотри, рычаг - вперед двигаться, а тут - кнопка - наклон сиденья регулировать…
- Дай Бог сыну вашему и его друзьям здоровья. Спасибо им, вот огромное, человеческое спасибо!
- Передам, - улыбается таксист, - а вам вот моя визитка с телефоном. Звоните, приеду за друзьями вашими.
- Армен?... Спасибо вам, Армен. Добрых дорог, бари гишер [доброй ночи].
***
Тихий шорох ковров, прохлада и электрический свет… «Сюда, сюда, за мной», - женщина в музейной форме распахивает двери двумя руками, как распорядитель на балу. Мы тонем в море света - в картинных залах неспешно прогуливается солнце. «Сюда, сюда!»
Под ногами поет паркетная елочка «скрипскрипскрип». Золотистые дощечки вспыхивают солнечными зайчиками. Верная свита Лешиной коляски радуется простору, зайчики скачут по стенам, выхватывают яркие краски полотен. Пролетаем галопом по Национальной Картинной Галерее, резко тормозим у опечатанной двери. Паркет замолкает, картинный зал глубоко вдыхает - с хрустом ломается печать.
- Лифт вон, прямо, нажмете на 2 этаж, - женщина улыбается, придерживая дверь, - хорошего вам просмотра.
И тихо добавляет:
- Дай тебе Бог здоровья…
Национальный Исторический музей записал новую веху в своей истории:
- Вас четверо взрослых? Ребенок бесплатно.
- Да, но один из этих взрослых - с ограниченными возможностями. Для него разве скидки не будет?
- … Не знаю… Сейчас спрошу у вашего гида.
Женщины совещаются, администратор разводит руками. Берет трубку, набирает номер. Не дожидаясь гудка, кладет трубку обратно, хмурит брови, потом вдруг расплывается в улыбке:
- Бесплатно. Конечно же, ему тоже бесплатно. Проходите, пожалуйста.
…
- Я просто не понимаю, как вы собираетесь смотреть экспозицию?!
- Так вон же эскалаторы…
- У нас зал на каждом ярусе, с дополнительным лифтом и переходом, а верхний ярус - только с лестницей.
- То есть вы не продадите нам билет в галерею?
- Да я просто не понимаю, как вы собираетесь смотреть с ним экспозицию! - Администратор косится на Лешу, - ну сбегайте вы сами, посмотрите, да спуститесь…
- Да… мы бы вместе хотели… - Аня растеряно смотрит на эскалаторы.
- Послушайте, - обращаюсь на армянском к администратору, - мы подняться ему поможем, и спуститься тоже. Вы просто скажите, на билет ему скидка есть? Она должна быть.
Такое вот современное искусство - администратор смотрит на меня раздраженно, нехотя берет трубку, набирает номер.
- Ребенку и инвалиду билеты не нужны. И сопровождающему тоже, - трубка падает на свое место. Точка. - И к вам сейчас подойдет начальник охраны, он будет вас сопровождать, поможет вам подняться и спуститься.
В любом восхождении - главное слаженная работа команды и правильный алгоритм действий. Выше, выше. Пролет, выход на новый ярус. Белый камень, статуи и город. Разворачивается, словно свиток - чем выше, тем видно дальше, как на ладони. Небольшой спуск, кондиционер - фууууухххх…
- Триптих! «Создание армянской письменности, Аварайрская битва, Возрождение Армении».
Начальник охраны смотрит внимательно и строго, выхватывает цепко каждое слово - верно ли я говорю, правильно ли доношу до гостей дорогое, заветное… Светлеет лицом, слегка кивает… Подносит к губам рацию.
На следующем пролете дверь каскадного яруса перед нами распахивается сама:
- Чем могу помочь? - спрашивает молодой человек в форме. Начальник охраны лучезарно улыбается.
- Переведи им, что мы можем открыть прямо через ярус проход на самый верх. И поможем по лестнице подняться. Там такие картины… ну как это на русском-то будет. Они кажется, что фотографии, но картины. Очень красиво, пусть посмотрят! Переведи им, пожалуйста.
На Лестнице-В-Небо живут ангелы… Юный ангел трясет Леше руку:
- Приходите еще. Давайте в другой раз все-таки в зал Сваровски поднимем вас! Там красиво очень. Я подниму, честно. Приходите.
Начальник ангелов авторитетно кивает.
…
- Там для вас специальная дорожка есть! - маленький сморщенный старичок в шерстяном пиджачке машет рукой в сторону тенистой аллеи. - В других музеях нет!!! Почти нигде нет, а у нас есть!
Он искренне рад и горд, что дождался того, кому предназначен пандус. Дождался вместе с этой каменной вечностью, вместе со всеми Неспящими Ангелами…
- Шелковицааааа!!!
Аллея, ведущая к музею, поросла низенькими деревцами, сплошь усыпанными мелкими черными ягодами. Земля под ногами тоже черная. Липкая, вязкая. Ягода лопается в пальцах чернильным соком, тает во рту медовой сладостью.
- А ничего что нас гид ждет?
- Нифего! Это ш тут! Ешьте!
В ней вязнешь, как муха в варенье - одна ягодка за другой, пригоршня, черные от сока руки, листья нежно гладят по щекам «ешьте, дорогие, ешьте».
В тутовых деревнях нас обнаруживает гид…
Выносит из музея бутылку воды, отмыть липкие руки, берет указку, папку с репродукциями:
- Армения - музей под открытым небом. И симфония в камне…
***
- Вот же ж совести нет совсем! - бросаю в сердцах.
- Это почему это?! - парень от возмущения сбрасывает звонок с мобильного.
- Да потому, что я такси эту остановила!
Вечером на главной площади люди ловят разноцветные хрустальные нотки. Много людей. Музыка, подхваченная ветром, осыпается дождем на финальных аккордах - визжат от восторга все, и взрослые, и дети. И где-то далеко сейчас уже «пора спать» и «нечего полуночничать», а здесь - здесь в 11 ночи как раз начинается «вечер». Вечером не ты ловишь такси, а они тебя - слетаются, как светлячки зеленые огоньки. Но не у всех большой багажник. Машина с большим багажником - выследить, остановить - такая вот высокая цель на эти несколько дней. Зверь редкий, но встречается.
И вот, наконец, попался светлячок большой и вместительный, притормозил возле меня носом, а пассажирскую дверь на ходу открыл молодчик - лихим размашистым жестом. В машину с огромным багажником впорхнула миниатюрными ножками его пассия. Джигит взмахнул рукой, словно по крупу коня хлопнул, и унесся мой «вместительный багажник», считай, порожняком.
- Да нет совести потому что! Смотри, почему мне именно эта машина нужна была, - на тротуаре испугано наблюдает за кавказской разборкой вся моя честная компания.
- А я что, видел, э? Да сейчас поймаем тебе машину, что сразу «совести нет» кричать?!
- Он не видел, правда, не сердись, девушка, - подходит еще один парень, - мы вместе сейчас поймаем машину, ничего страшного.
Интернациональный квест «поймай большую машину» - Андрей и два джигита. Парни выбегают на дорогу, машут руками. Обступают машину, объясняют водителю наперебой, взмахивают руками: «багажник открой, дорогой, важная вещь, надо аккуратно в багажник положить, надо чтоб закрылся. Везти куда? Да расскажем сейчас, погоди, давай людей посадим сначала».
- «Совести у меня нет»! - обижено ворчит парень, провожая глазами машину, - все у меня есть, я не видел просто…
***
- Мы думали, он хозяин, представляешь? А он с другом просто поесть зашел…
Зашел поесть, а тут девушка и парень на инвалидной коляске. Сами не местные. Спотыкаются о ступеньки.
- А мы это кафе в интернете по отзывам нашли. Пишут, что там самые лучшие лепешки делают, с зеленью. Как называется - не воспроизведу…
Зачем людям мучиться, если есть кому помочь? Вот и помогли с другом. Коляску по ступеням втащили в кафе. А потом подумали, они ж не разбираются, надо помочь и с едой. Угостили - где они еще правильный женгялов хац попробуют?
- А они нам по лепешке оплатили, оказывается! И ушли. А лепешки огромные! А мы их ели-ели… а потом счет попросили. А он оплачен. Представляешь?
Представляю, очень даже. В этих краях гостем быть непросто. Гостеприимство здесь такое же жаркое и бескомпромиссное, как и солнце…
…
- Не надо никаких билетов.
- Ну как же так, нас вон много. Давайте мы хоть на взрослых купим. Я куплю, и мы придем сейчас…
- Не надо никаких билетов, говорю. Давайте садитесь, да катайтесь сколько хотите. Хотите - один круг, хотите - два.
Его рабочее место - поржавевшая будка у аттракциона. Маленькая такая будочка у огромного чертового колеса. И будка и колесо старше его самого на много лет. Одет плохонько - вот, сколько ему перепадает от тех редких посетителей, желающих обозреть город с высоты птичьего полета? Хорошо, если колесо крутится хоть с одной заполненной кабинкой.
- Не надо билетов никому из вас, - говорит уверенно, твердо, но очень доброжелательно, - катайтесь сколько хотите.
И кажется мне, маленьким стало рядом с ним огромное колесо…
***
- Арарат!
- Где? Где?
- Вон, смотрите.
Гора нехотя отодвинула одеяло жаркого марева, выглянула из него одной лишь вершиной.
- Прощается…
- ну да, две недели его не было видно, да и сейчас не очень.
- Ну а что, вы хотели за две недели все-все увидеть? - смеется таксист, - Вы еще приезжайте. Весной. Весной Арарат хорошо виден.
- Леш…
- ммм?
- Приедешь еще?
Мне бы хотелось завернуть эту страну в вощеную бумагу, а сверху - в ватное одеяло, чтобы не пропало тепло. Отдать сверток в руки - вот, твое, навсегда. Вот, вокруг тебя темно и - 40, а тебе пусть тепло будет и ярко, и необычно, и вкусно, и ароматно, и душевно.
- Так, приедешь?
Леша улыбается, Арарату:
- Не исключено…