Лингвистические олимпиады и я
Мою первую лингвистическую задачу я увидела 30 лет назад, на Летней школе "Химера'89". Мне было тогда 13 лет - столько же, сколько сейчас моим младшим детям. На летнюю школу меня взяли по блату: папа преподавал там биологию. Я жила в биологическом отряде, писала курсовую по мхам и лишайникам (потому что писать про муравьев, пчёл и пауков было выше моих сил), и лингвистический кружок в свободное от биологии время стал для меня открытием и настоящим счастьем. Вели кружок Анна Борисовна Кирьян с филфака МГУ и Миша Даниэль (тогда студент 2-го курса факультета лингвистики Историко-архивного института (сейчас РГГУ), а ныне профессор Школы лингвистики ВШЭ). В какой-то момент для нас провели летнюю ("половинную") олимпиаду, где было всего три задачи. Две я решила полностью, а в третьей - кажется, это была задача Якова Георгиевича Тестельца про грузинские месяцы - перепутала два месяца местами и заняла второе место.
Когда я спросила, где можно решать такие прекрасные задачки в учебном году, Миша Даниэль привёл меня к А.Н Барулину, который вёл тогда кружок для школьников в Историко-Архивном институте (ныне РГГУ). Хорошо помню этот момент: Александр Николаевич сидит на крыльце с гитарой в окружении весёлых студентов, и все они, о ужас, смотрят на меня. А.Н. сказал, что насчет кружка надо будет осенью позвонить и уточнить, по каким дням он будет проходить, а чтобы я легче запомнила телефон, он мне его сейчас... споёт. И он пару раз пропел мне телефонный номер под гитару. Все кругом засмеялись, я подумала, что они смеются надо мной, и никогда по этому номеру не позвонила и не пришла на кружок.
Некоторое время я ходила на аналогичные занятия на филфак МГУ к Анне Борисовне Кирьян, но они как-то быстро прекратили свое существование. Только через много лет я узнала, что А.Б. трагически погибла два года спустя, когда я была ещё школьницей. Именно поэтому я никогда её не встречала, поступив в МГУ.
Интернета в те времена не было, информация об олимпиаде по лингвистике не доходила до меня, и три года я её пропускала, добралась только в 11 классе. Помню, что очень долго расписывала решение какой-то задачи на графику, не подозревая, что нужно писать только правила. Решила на втором туре всего пару задач и конечно не заняла никакого места. И тогда, и долгое время после у меня было (возможно, обманчивое) ощущение, что олимпиада по лингвистике - место для избранных, для "своих", которые знают, как оформлять задачи и как они оцениваются. Потому что всё, связанное с проверкой и оцениванием, было тогда покрыто тайной: участники не знали своих баллов, не видели работ и конечно же не имели возможности апеллировать. Хотя правильное решение всегда можно было узнать на разборе задач. С годами и распространением интернета олимпиада стала более открытой, и ощущение некоторой её "элитарности" меня покинуло.
По-настоящему я пришла на олимпиаду по лингвистике в 1994 году, будучи студенткой второго курса Отделения Теоретической и прикладной лингвистики филфака МГУ. Кажется, в первый год, когда я проверяла задачу, моим "главой куста", то есть главным проверяющим по этой задаче, была Нина Романовна Сумбатова. А в следующем году - Владимир Михайлович Алпатов. В 1997 году, когда я была уже на пятом курсе, я сочинила свою первую задачу - на семантику языка калам. Работу наполовину сделал за меня Илья Иткин, но в соавторы пойти отказался и ненавязчиво дал мне понять, что задачу придумала я сама, что у меня хорошо получилось и что он очень ждёт от меня новых опусов. А потом поставил меня главой куста, дав мне в проверяющие не студентов, а опытных старших товарищей, которые незаметно мной рулили при проверке. Так Илюша воспитывал себе кадры. Его ход удался: я поверила в свои силы, прикипела душой к олимпиаде ещё больше и вот уже 25 лет не представляю своей жизни без лингвистических задач и общения со школьниками. За эти годы я сочинила несколько десятков задач, почти все мои друзья так или иначе связаны с лингвистическими олимпиадами, мой старший сын с удовольствием в них участвует, и я объездила множество интересных мест, работая в жюри Международной олимпиады по лингвистике. Самые ценные для меня награды - это призы "решательских симпатий" за наиболее понравившиеся школьникам задачи.
Факт, что лингвистические олимпиады притягивают к себе приятных людей. И эти люди совсем не обязательно лингвисты. Мне не близка идея, что наша олимпиада создана прежде всего для того, чтобы растить великих ученых. Лингвистические задачи самодостаточны и потому подвластны человеку любого образования, любой профессии, был бы интерес. Вовсе не все школьники-призеры олимпиад идут в лингвистические вузы, но, даже выбрав математику, биологию или музыку, многие из них всё равно остаются друзьями олимпиады: проверяют работы, сочиняют и тестируют задачи, готовят школьникам бутерброды...
В этом году Традиционной олимпиаде по лингвистике исполняется 50 лет. За эти годы она сильно поменялась и будет меняться ещё. Её организаторы сталкиваются с самыми разными трудностями, в том числе с глобальной проблемой нехватки "не засвеченных", ещё не охваченных задачами языковых явлений, ведь языков в мире конечное число. Но я уверена, что все трудности преодолимы, и желаю нашей олимпиаде ещё долгих лет процветания в среде любознательных школьников, талантливых ученых и просто хороших людей.